скачать книгу бесплатно
– Что, нравится? – По тону Прайса понятно, что он видит, как я завидую.
– Ага, – небрежно отвечаю я, возвращая Прайсу визитку так, словно мне она до фени, однако чувствую, что мне трудно глотать.
– Пицца «ред снэппер», – напоминает мне Макдермотт. – Я, блядь, умираю от голода.
– Никакой пиццы, – бормочу я, чувствуя облегчение оттого, что Тим убрал визитку Монтгомери в карман, с глаз долой.
– Ну давай, – ноет Макдермотт. – Давай закажем пиццу.
– Заткнись, Крейг, – говорит Ван Паттен, наблюдая за официанткой, принимающей заказ у другого столика. – И позови сюда вон ту, симпатичную.
– Но это не наша официантка, – отвечает Макдермотт, нервно теребя меню, которое он выхватил у проходившего мимо официанта.
– Все равно позови, – настаивает Ван Паттен. – Попроси у нее воды, «Корону», что угодно.
– А почему ее? – Я ни к кому конкретно не обращаюсь. Моя визитка, оставленная без внимания, лежит на столе рядом с орхидеей в синей стеклянной вазе. Я перегибаю ее пополам и убираю в бумажник.
– Она жутко похожа на девушку из отдела Жоржетты Клингер в Bloomingdale’s, – говорит Ван Паттен. – Позови ее.
– Будет кто-нибудь пиццу или нет? – Макдермотт входит во вкус.
– А ты-то откуда знаешь? – спрашиваю я Ван Паттена.
– Я там покупаю духи для Кейт, – отвечает он.
Прайс машет руками, чтобы привлечь наше внимание:
– Я говорил вам, что Монтгомери карлик?
– Кто такая Кейт? – спрашиваю я.
– Кейт – это телка, с которой у Ван Паттена роман, – объясняет Прайс, не сводя глаз со столика, за которым сидит Монтгомери.
– Что случилось с мисс Киттридж? – интересуюсь я.
– Ага, – улыбается Прайс. – И как же Аманда?
– Господи, ребята, будьте проще. Верность? Ну конечно.
– И ты не боишься что-нибудь подхватить? – спрашивает Прайс.
– От кого, от Аманды или Кейт? – интересуюсь я.
– Мне казалось, мы сошлись на том, что с нами это в принципе не может случиться, – громко произносит Ван Паттен. – Так что… дураки вы. Заткнитесь.
– Разве я тебе не говорил?..
Приносят еще четыре «Беллини». Теперь на столе их уже восемь.
– Боже мой, – стонет Прайс, пытаясь поймать официанта, пока тот не удрал.
– Пицца «ред снэппер»… пицца «ред снэппер». – Макдермотт нашел себе мантру на вечер.
– Вскоре на нас набросятся горячие иранские девки, – бубнит Прайс.
– Но ведь это ноль-ноль-ноль с чем-то процента чего-то… вы слушаете? – спрашивает Ван Паттен.
– …Пицца… пицца. – Макдермотт бьет кулаком по столу, и тот трясется. – Черт возьми, кто-нибудь меня слушает или нет?
Я все еще в трансе от визитки Монтгомери – классные цвета, плотность, тиснение, шрифт. Внезапно я поднимаю руку, словно готовясь ударить Грега, и ору что есть мочи:
– Никто не хочет твою ебаную пиццу! Пицца должна быть пышной и плотной и сырная корочка должна быть что надо! А здесь, блядь, корочка слишком тонкая, потому что мудозвон-повар все пережаривает! Пицца здесь пересушенная и ломкая!
Побагровев, я грохаю об стол своим стаканом, а когда поднимаю глаза, то оказывается, что закуски уже принесли. Симпатичная официантка смотрит на меня со странным, застывшим выражением лица. Я вытираю рукой лицо и мягко улыбаюсь ей.
Она продолжает смотреть на меня так, словно я чудовище. Кажется, она действительно напугана. Я смотрю на Прайса – зачем? Ищу поддержки, что ли?
Он произносит одними губами:
– Сигары, – и похлопывает себя по карману пиджака.
Макдермотт тихо произносит:
– А мне кажется, они не ломкие.
– Милая, – говорю я.
Не обращая на Макдермотта никакого внимания, я беру официантку за руку и притягиваю к себе. Она вздрагивает, но я улыбаюсь, и она не сопротивляется, когда я подтягиваю ее поближе.
– Итак, мы намерены здесь как следует покушать… – начинаю я.
– Но я совсем не это заказывал, – говорит Ван Паттен, глядя в свою тарелку. – Я хотел колбаску из мидий.
– Заткнись, – кидаю я на него злобный взгляд, потом спокойно поворачиваюсь к симпатичной официантке, ухмыляясь как идиот. Но как красивый идиот. – Одним словом, понимаете, мы тут часто бываем, и, скорее всего, мы сейчас закажем хороший бренди, коньяк… кто его знает. Мы желаем отдохнуть и насладиться этой атмосферой. – Я делаю жест рукой. – А потом, – другой рукой я вынимаю бумажник из газелевой кожи, – мы бы хотели покурить превосходные гаванские сигары, и нам бы не хотелось, чтобы нас беспокоили неотесанные…
– Неотесанные. – Макдермотт кивает Ван Паттену и Прайсу.
– Неотесанные, невежливые посетители или туристы, которые неизбежно будут жаловаться на наши маленькие безобидные привычки… Поэтому… – я сую в ее маленькую ручку купюру (надеюсь, это полтинник), – если вы сумеете сделать так, чтобы нам не досаждали, мы с благодарностью оценим это. – Я поглаживаю ее руку, сжимая ее в кулачок. – А если кто-то будет жаловаться, ну так… – я делаю паузу, а потом перехожу на угрожающий тон, – вышвырните их вон.
Она кивает и уходит с озадаченным, растерянным видом.
– Кроме того, – говорит Прайс, улыбаясь, – если очередные «Беллини» появятся в радиусе трех метров от нашего стола, мы устроим метрдотелю аутодафе. Так что предупредите его на всякий случай.
Мы долго молчим, созерцая наши закуски. Тишину нарушает Ван Паттен:
– Бэйтмен?
– Да? – Я накалываю на вилку кусочек рыбы, макаю его в красную икру, а затем откладываю вилку.
– Ты – просто совершенство, – мурлычет он.
Прайс видит, что еще одна официантка приближается к нам с подносом, на котором стоят четыре стакана для шампанского, наполненные бледно-розовой жидкостью. Он говорит:
– Господи, это уже становится нелепым…
Однако она ставит стаканы на соседний столик, за которым сидят четыре телки.
– Клевая, – говорит Ван Паттен, оторвавшись от своей колбаски из морского гребешка.
– Фигура что надо, – согласно кивает Макдермотт. – Это точно.
– А я не впечатлился. – Прайс шмыгает носом. – Посмотрите на ее колени.
Мы разглядываем официантку, и, хотя у нее длинные загорелые ноги, я вижу, что одно колено у нее определенно больше другого. Левое колено шире и крупнее правого. Теперь этот незначительный недостаток кажется огромным, и мы все теряем к ней интерес. Ван Паттен ошеломленно смотрит в свою тарелку, потом на Макдермотта. Он говорит:
– Ты тоже не это заказывал. Это суши, а не сашими.
– Господи, – вздыхает Макдермотт. – Ты же сюда не есть пришел.
Мимо нашего столика проходит парень – вылитый Кристофер Лаудер. Прежде чем отправиться в туалет, он похлопывает меня по плечу и говорит:
– Привет, Гамильтон, ты хорошо загорел.
– Ты хорошо загорел, Гамильтон, – передразнивает Прайс, кидая тапас в мою тарелку для хлеба.
– Твою мать, – говорю я, – надеюсь, я не покраснел.
– В самом деле, куда ты ходишь, Бэйтмен? – спрашивает Ван Паттен. – Я имею в виду, загорать?
– Да, Бэйтмен. Куда же? – Макдермотт, кажется, искренне интересуется этим вопросом.
– Читайте по губам, – отвечаю я. – В солярий. – И раздраженно добавляю: – Как и все.
– У меня, – говорит Ван Паттен, выдержав для максимального эффекта паузу, – солярий… дома. – И он отправляет в рот большой кусок колбаски из гребешка.
– Чушь собачья, – съеживаясь, говорю я.
– Это правда, – с полным ртом подтверждает Макдермотт. – Я его видел.
– Да это, блядь, что-то сверхъестественное, – говорю я.
– Что же в этом, блядь, сверхъестественного? – спрашивает Прайс, гоняя вилкой по тарелке свой тапас.
– Ты знаешь, сколько стоит членство в ебаном солярии? – терзает меня Ван Паттен. – Годовой абонемент?
– Ты просто псих, – бормочу я.
– Смотрите, ребята, – говорит Ван Паттен. – Бэйтмен рассердился.
Неожиданно возле нашего стола возникает официант. Не спрашивая, можно ли убирать закуски, он уносит наши почти нетронутые тарелки. Никто не жалуется, разве что Макдермотт спрашивает:
– Он что, унес наши закуски?
Потом он смеется непонятно чему. Осознав, что он смеется один, Макдермотт замолкает.
– Он забрал их, потому что порции такие маленькие. Наверное, он решил, что мы уже поели, – устало говорит Прайс.
– Я все же думаю, что иметь солярий дома – это сумасшествие, – говорю я Ван Паттену. Вообще-то, в глубине души я считаю, что солярий дома – это роскошно, вот только в моей квартире для него нет места. Есть ведь и другие удовольствия в жизни, не только солярий.
– А с кем это Пол Оуэн? – Макдермотт спрашивает Прайса.
– С каким-то уродом из Kicker Peabody, – раздраженно отвечает Прайс. – Он знаком с Маккоем.
– Тогда почему он сидит с этими кретинами из Drexel? – спрашивает Макдермотт. – Разве это не Спенсер Уин?
– У тебя глюки, что ли? – спрашивает Прайс. – Это не Спенсер Уин.
Я смотрю на Пола Оуэна, сидящего с тремя парнями. Один из них, возможно, Джефф Дюваль. Все четверо в подтяжках и в очках в роговой оправе; у всех волосы зачесаны назад, все пьют шампанское. Я лениво размышляю о том, как Оуэну удалось заполучить счета Фишера. Аппетит от этого не улучшается, однако еду приносят сразу после того, как убрали закуски, и мы начинаем есть. Макдермотт снимает подтяжки. Прайс называет его «тряпкой». Я как будто парализован, однако мне все же удается отвернуться от Оуэна и заглянуть в свою тарелку (запеканка – в виде желтого шестиугольника, окруженного полосками копченого лосося и завитками зеленого, как горошек, соуса томатилло). Потом я перевожу взгляд на толпу людей, которые ждут своей очереди. Кажется, они злые и опьяневшие от бесплатных коктейлей; они устали так долго ждать столик, который наверняка окажется говенным, где-нибудь возле кухни, хоть они и сделали предварительный заказ.
Ван Паттен нарушает тишину нашего стола, швырнув вилку и отодвинув стул.
– Что случилось? – спрашиваю я, поднимая глаза.
Вилка застыла над тарелкой, но моя рука не движется: она словно наслаждается красотой содержимого тарелки, у нее как будто есть собственный разум, который отказывается разрушать этот дизайн. Вздохнув, я печально откладываю вилку.
– Черт. Я должен записать фильм по кабельному для Мэнди. – Ван Паттен, стоя, вытирает рот салфеткой. – Я еще вернусь.
– Пусть она сама запишет, идиот, – говорит Прайс. – Ты что, чокнутый?
– Она в Бостоне, у своего дантиста. – Подкаблучник Ван Паттен пожимает плечами.
– Ну и что ты собираешься делать? – Мой голос дрожит. Я по-прежнему думаю о его визитке. – Будешь звонить на кабельное телевидение?
– Нет, – говорит он. – Мой телефон подключен к видеопрограммеру Videonics, который я купил в Hammacher Schlemmer. – Он удаляется, на ходу надевая подтяжки.
– Круто, – тускло говорю я.
– Эй, что ты хочешь на десерт? – кричит ему Макдермотт.
– Что-нибудь шоколадное и без муки, – кричит он в ответ.
– Ван Паттен, кажется, забросил тренировки? – спрашиваю я. – Он, кажется, поправился.
– Похоже на то, – говорит Прайс.
– А разве он не член клуба «Вертикаль»? – спрашиваю я.
– Не знаю, – бормочет Прайс, изучая свою тарелку, потом, выпрямившись, отодвигает ее и жестом показывает официантке, что он хочет еще одну «Финляндию» со льдом.
