скачать книгу бесплатно
Мне даже кажется, что его редкие волосы с проседью тоже становятся дыбом от праведного гнева.
– Я же только внес предоплату. Вы просто не имеете права повышать ставки, – босс беспокойно стучит пухлыми, словно сардельки, пальцами по затемнённой стеклянной перегородке, разделяющей салон автомобиля с водителем.
Перегородка бесшумно ползет вниз, открывая вид на широкую спину мужчины за рулем.
– Олежа, – обращается начальник к водителю, недовольно сводя широкие мохнатые брови на переносице, – давай, в «Маяк». С этими проблемами можно гастрит заработать, – издав тяжелый вздох, Андрей Валерьевич, откидывается на кожаное сидение автомобиля и поворачивается в мою сторону, как будто только сейчас вспоминает о существовании своего секретаря. – Нет, ну ты слышала? Просто уму непостижимо! Поднять ключевые ставки на двадцать процентов и это после того, как мы вместе в сауне парились.
Острым слухом я улавливаю, как босс бросает что-то наподобие «а ничего у них не треснет?» Начальник, поправив широкий не модный, будто из девяностых годов, галстук, неожиданно улыбается, от чего его круглое лицо мгновенно становится добродушным.
– Ничего. Вот отобедаем, а там все уладится. Не дело это – решать проблемы на голодный желудок.
Смущенно улыбнувшись Андрею Валерьевичу, я думаю о том, что предпочла бы перекусить в местной столовке пирожком с ливером, чем пробовать разносолы с начальником в ресторане. Как-то не удобно… А когда смущаешься и вовсе кусок в горло не полезет.
Андрей Валерьевич в предвкушении потирает руки и вновь в силу привычки поправляет галстук.
Как же у меня чешутся руки перевязать этот устаревший во всех смыслах темно-синий «узел» на шее босса. Но я все же решаю, что моя помощь будет совершенно не уместна.
Спустя пару минут, вяло ковыряясь в «Цезаре» я с нетерпением жду, когда же наступит этот момент – шеф утолит голод. Обведя просторный зал ресторана безразличным взглядом, тянусь к салфетке. Ну, по крайней мере, он так занят измельчением стейка челюстями, что, слава Богу, я избавлена от необходимости поддержания светской беседы. Незаметно для себя я принимаюсь вырисовывать незамысловатые линии на бумажном белом прямоугольнике, той самой ручкой, которой совсем недавно стенографировала записи в машине.
– Регина! – восклицает громко директор, заставляя меня отложить салфетку и насторожено обернуться.
Проклятие! Вся моя сущность мгновенно превращается в сплошной напряженный комок нервов, сотканный из неприязни и какого-то инстинктивного отторжения. Регина Эдуардовна… и Дмитрий Воронов идут прямо к нашему столику. Оба статные, без единой складочки на деловых костюмах – этакие идеальные сотрудники крупной фирмы. По тому, как сведены густые брови молодого мужчины, можно сделать вывод, что он еще зол за происшедшее накануне. Остановившись возле нас, Дмитрий кивает в знак приветствия и прячет руки в карманах брюк.
– Добрый день, Андрей Валерьевич, – мягким, так похожим на мурлыканье кошки, голосом здоровается Регина. Подкрашенные неизменной ярко-красной помадой полные губы будто нехотя раздвигаются в легкой улыбке. – И вы, Анна, здесь.
– Здравствуйте, – сухо откликаюсь я, протягивая руку к стакану с минеральной водой и делая небольшой глоток, от которого миллиард пузырьков взметнулись вверх, щекоча нёбо.
Холодный взгляд зеленых глаз мажет по мне из-под густых черных ресниц, словно острие кинжала. Змея подколодная! Как же сложно притворяться друг перед другом. Маски почти сорваны. Теперь их сдерживает лишь тонкая лента, что готова в любую секунду развязаться и выпустить наружу всю неприглядную правду.
– Как вы себя чувствуете, Анна? – интересуется женщина, сканируя меня откровенно изучающим взглядом, должно быть, выискивая в моей внешности или поведении так волнующие ее изменения.
Ответив ей не менее холодным взглядом, я приподнимаю подбородок, прежде чем произнести:
– Спасибо за беспокойство. Все просто чудесно.
Неужели только я заметила, как на секунду губы Регины исказились раздражением? Кажется, того и гляди, меж красных губ мелькнет тонкое змеиное жало, напитанное ядом.
Женщина едва заметным жестом одергивает пиджак, выдавая этим непроизвольным движением свое далеко не такое спокойное состояние, как она хочет показать.
Глава 14
Анна
Притворство доброты отталкивает куда больше, чем откровенная злоба, а в истинных чувствах этой женщины я не сомневаюсь ни на йоту. Никакое притворство не может длиться вечно. Всему приходит конец. Регина ведет какую-то двойную игру, правила которой известны пока, к сожалению, только ей. Но я на пути к истине.
– Замечательно, – отзывается Регина Эдуардовна без энтузиазма, прекрасно понимая, что я блефую. Ее рекомендации сразу же полетели в мусорное ведро, как только я вышла из кабинета. – Отрадно такое слышать.
Ну, да, Иуды тоже научились носить кресты. За красивым лицом прекрасно скрываются коварство и надменность. Только вот она не рассчитала одно: я – человек, который тонко чувствует фальшь. А теперь, когда я бдительна, ангельские улыбки Регины мне кажутся злобными оскалами монстра. Ничем иным, как хитро расставленными ловушками. И дичь, на которую она объявила охоту, – это я.
– Аннушка, – обращается ко мне Андрей Валерьевич, даря отеческую улыбку, приподнимаясь на стуле. – Думаю, на сегодня ваш рабочий день окончен.
Регина Эдуардовна, кажется, поражена еще больше моего. Бросив взгляд на изящные часы на левой руке, она, не выдержав, произносит:
– Пять часов, Андрей Валерьевич! Очень важно, чтобы сотрудник работал до конца рабоче…
Директор, несмотря на неуместное замечание со стороны психолога, останавливает Регину жестом руки и вынимает из кармана темного пиджака увесистое портмоне. Андрей Валерьевич принимается быстро считать зеленые купюры, что, шурша, мелькают между его полными пальцами.
– Мы сегодня с Анной Викторовной славно поработали, – начальник четко дает понять эти словами, что его решения не обсуждаются и, тем более, не подлежат критике.
В этом весь мой босс! Словно мягкий плюшевый медведь на вид, он имеет хватку бульдога, вцепившегося с остервенением в плоть соперника.
Скрыв бешенство за очередной улыбкой, Регина, щурясь, наблюдает за тем, как я, забрав ручку и блокнот со стола, прячу «рабочие инструменты» в сумочку. Но стоит мне поднять глаза, как я вижу, что взгляд психолога прикован отнюдь не ко мне. Зеленые глаза, буквально сверлят взглядом салфетку, которую совсем недавно я использовала от скуки вместо холста. Каким-то непостижимым образом плавные линии, выведенные синими чернилами, объединились, образуя легко узнаваемые очертания бабочки с оригинальным названием «голубой Морфо».
Дмитрий Воронов, словно очнувшись, подхватывает меня под локоть, и хрипло произносит:
– Я отвезу Анну.
Андрей Валерьевич, далекий от интриг и лицемерия, лишь согласно кивает.
– Регина Эдуардовна, прошу вас, – галантно произносит начальник, предлагая руку штатному психологу. – Нам с вами как раз по пути. Хотелось бы заглянуть в ваш кабинет, как раз на мой любимый красный диван.
Лицо директора заливается густой малиновой краской, когда мужчина понимает, что фраза звучит уж слишком двусмысленно.
Дима же, воспользовавшись ситуацией, еще крепче сжимает мой локоть, вызывая небольшой приступ паники.
Регина, не смея перечить начальству, с неохотой принимает пухлую широкую ладонь Андрея Валерьевича, прежде чем последовать за мужчиной. От неё буквально на физическом уровне веет досадой.
– Пусти, – цежу я сквозь стиснутые зубы, когда мы остаемся наедине. Я пытаюсь высвободить руку из крепкого захвата. – Если не отпустишь, я устрою скандал!
Дима, приподняв бровь, измеряет меня снисходительным взглядом. Но, должно быть, мое решительное лицо и бурно вздымающаяся грудь убеждают его в том, что я не блефую. Процедив какое-то нелицеприятное ругательство, он все же ослабляет хватку.
– Я отвезу тебя домой, Аня, – тихо произносит жених.
Несмотря на ощущение опасности, все чресла будто сковало. Словно послушная марионетка, я следую за Вороновым. Выйдя из здания, Дмитрий целеустремлённо ведет меня к припаркованному автомобилю. Увидев знакомую «Ауди», я чувствую, как учащается дыхание, думая о том, что…
– Перестань паниковать и придумывать всякие ужасы.
Стиснув зубы, я позволяю усадить себя на переднее сидение. Гневно сверкаю глазами, когда Дима заботливо протягивает ремень безопасности, защелкивая его на уровне моего бедра. Я слежу за тем, как Воронов обходит машину, после чего усаживается на водительское место.
Плавно заведя мотор, мужчина уверенно пускает машину по дороге.
– Я так понимаю, ежедневник у тебя.
Облизнув в одно мгновение пересохшие губы, я встречаюсь взглядом с Вороновым в зеркале дальнего видения.
– Можешь не отвечать, – ошарашивает меня мужчина, поворачивая руль влево.
Минут десять мы едем молча. Я стараюсь смотреть прямо перед собой, да и Воронов, судя по всему, не горит желанием общаться. Замелькавшие знакомые пятиэтажки за окном подсказывают, что мы совсем рядом с моим домом. Остановившись на обочине дороги, напротив которой был мой дом, Дима всем корпусом разворачивается в мою сторону. Я с недоумением смотрю в синие, словно штормовое море, глаза. Стараясь действовать незаметно, нащупываю ручку автомобиля, а второй рукой ловко отстегиваю ремень безопасности, неприятно впившийся в кожу живота. Все бы ничего, но у Воронова всегда были серо-голубые глаза. Дима молча наблюдает за моими попытками сбежать. Когда я открываю дверь и выскакиваю наружу, он проводит по волосам, что явно стали намного темнее.
– Будь осторожна, Анна, – произносит Воронов.
Продолжая тревожно смотреть на мужчину, я почти шепчу непослушными губами:
–Что…
– Здесь очень опасная дорога. Смотри по сторонам.
Глава 15
Анна
Ощущая, как тело сотрясает мелкая дрожь, я отступаю на шаг, потом на еще один… Пальцы с силой стискивают сумочку. Развернувшись, я бросаюсь на противоположную сторону дороги. И уже когда перехожу через пешеходный переход, рискую обернуться. Мне хочется поднять руки и протереть глаза. Ведь за рулем сидит мужчина, который не имеет почти ничего общего с Дмитрием Вороновым.
Заметив мой взгляд, синеглазый брюнет заводит мотор. Шины взвизгивают, оставляя на асфальте темные следы, прежде чем унести прочь синюю «Ауди» оттенка металлик.
Я с силой щипаю себя за руку. Главное правило реальности – не запутаться в своих иллюзиях.
– Извините, а долго еще? – я бросаю полный нетерпеливости взгляд на мужчину в темно-синем комбинезоне, что уже больше часа возится со стеной в моей спальне.
Рабочий вскидывает на меня уставшие красные глаза и, потерев ладонью небритую тёмную скулу, произносит низким голосом:
– Минут десять, девушка.
Сдержав тяжелый вздох, я переступаю через разбросанные на полу инструменты и обрывки обоев. Не люблю пускать посторонних в дом, но желание узнать, что же скрывается за таинственной дверью, слишком велико. Я машинально дотрагиваюсь до веревочки на шее. Это давно уже вошло у меня в привычку. Будто спрятанный от чужих глаз ключик может защитить или добавить сил. Благодаря ему я всегда чувствую присутствие папы. А в связи с последними событиями мне так не хватает поддержки…
Усевшись на табуретке возле кухонного окна, я подношу к губам небольшую чашечку с кофе. Конечно, сомнительная затея пить бодрящий напиток на ночь, но глядя на серые сбившиеся в одну большую кучу облака, невыносимо хочется ощущения теплоты и уюта. Задумчиво мазнув взглядом по осыпающимся с деревьев желтым листьям, тянусь к сотовому телефону, лежащему на подоконнике. Я, конечно, понимаю, что анализы вряд ли будут готовы сегодня, но… Пусто. Задавив неприятное ощущение разочарования, я откладываю сотовый в сторону.
– Готово! Хозяйка?
Встрепенувшись от громкого голоса рабочего, я неловко соскакиваю со своего места. Горячий напиток, выплеснувшись из чашки, заливает белый пластик подоконника.
– Проклятье… – ворчу едва слышно. – Иду!
Схватив телефон прежде, чем до него доходит кофейная лужа, я спешу к мастеру.
Мужчина стоит напротив полностью очищенной стены, деловито уперев руки в бока.
– Ну, что? Вскрываем? – интересуется он, небрежно кивнув головой в сторону двери. – Девушка?
– А? Да-да, вскрываем.
Рабочий, подхватив с пола металлический лом, принимается усердно возиться со стыком между дверью и стеной. Сжимая руками в синих тканевых перчатках лом, он с силой надавливает на дверь. Старинная и слабая на вид конструкция не сдвигается ни на миллиметр.
Предвкушение, восторг неизведанного и чего-то тайного рождает в груди щемящее чувство. Оно словно предупреждает о чем-то. О том, что впереди ждут серьезные перемены.
– На совесть сделали, – отмечает мужчина, стирая со лба мелкие капли прозрачного пота из-за приложенных титанических усилий. – Должно быть, какой-то внутренний замок не дает. Ешкин-дрын!
Рабочий так смешно ругается, что я, не удержавшись, издаю негромкий смешок. Но, скорее, была нервная реакция на происходящее. Ведь мое терпение уже буквально висит на волоске.
– Может, я смогу чем-то помочь? – подойдя ближе, я из чистого любопытства провожу пальцем по шершавой поверхности – прямо там, где обычно бывает замок.
– Ай! – вскрикиваю, резко отдергивая руку. – Проклятие!
Неожиданно резкая боль пронзает палец, заставляя поднять руку на уровень глаз и присмотреться. Прямо из подушечки указательного пальца торчит крохотная щепка. Несмотря на свой размер, она глубоко проколола гладкую кожу. Я с досадой смотрю, как выступившая крупная капля крови течет вдоль пальца. Я невольно задумываюсь, делала ли прививку от столбняка. Подцепив ногтями занозу, ловко избавляюсь от острой деревянной иглы.
– Придержите здесь. Надо надавить, – бросив на меня косой взгляд, просит мастер, явно не проникшись моей неудачей.
Не имея желания выглядеть «кисейной барышней», я с легким внутренним негодованием, несмотря на пульсацию в пальце, прижимаю ладонь к поверхности двери – прямо там, где только что «словила» занозу. Палец неприятно саднит. Еще эта пульсация… Неожиданно я чётко понимаю, что пульсирует вовсе не ранка, а деревянная поверхность. Прежде, чем я в полной мере осознаю происходящее, слышится щелчок и… дверь с легким неприятным скрипом приоткрывается.
Мастер бросает на меня возмущенный взгляд.
– Молодежь! Только время потерял. Если знали, как открыть, зачем мне столько времени голову морочили?!
– Я не знала, правда, и… – бормочу я, краснея от неловкости.
– Оплатите услуги. Я пойду, – негодует рабочий, принимаясь складывать в сумку разбросанные по полу инструменты. – И еще, если вы не знали, вынос мусора в мои обязанности не входит, – зачем-то добавляет он, закрывая черную молнию и закидывая сумку на плечо.
Мне ничего не остается, как последовать за рабочим в коридор. Расплатившись и закрыв за ним дверь, спешу назад. Ну, что же, дело осталось за малым. Я уверенно протягиваю руку и толкаю дверь.
Глава 16
Анна
Вся эта ситуация с потайным ходом напоминает конфету в красочной обертке. Я даже не представляю, что там скрывается внутри, но не сомневаюсь, что это нечто особенное. Плечи понуро опускаются, уголки губ ползут вниз. Ну, как же так…
Предвкушение иногда обещает намного больше, чем то, что за ним следует. Комната, представшая моему взору, абсолютно пуста. Волнение и ожидание сменяются подавленностью и разочарованием. Не знаю даже, чего именно я ожидала, но реальность оказалась намного проще моих фантазий.
Темная комната не представляет из себя ничего особенного. Просто бетонная коробка с четырьмя углами. Присмотревшись внимательнее, я вижу лежащий в левом углу предмет. Приоткрыв дверь шире, я получаю возможность его разглядеть – старинный канделябр. Весь в пыли и сизой паутине, он выглядит так, будто его не трогали много лет.
Все же любопытство побеждает. Преодолев брезгливость, смахиваю прочь паучьи труды с золотистой поверхности. Подсвечник оказывается довольно увесистым. Как сказал бы отец – добротным. Он выполнен из меди. Мне даже удается разобрать рисунок.
На канделябре была изображена космическая змея Ананта* – символ начала и конца жизни. Не простой канделябр… Такая вещица могла бы стать изюминкой в коллекции любого уважающего себя коллекционера, если как следует отмыть и почистить ее.
Я выхожу из тайной комнаты, которая, по сути, оказывается всего лишь чуланом, крепко сжимая в руке пыльный подсвечник. Если сегодня я опять останусь без света, точно знаю, чем воспользоваться, чтобы исправить это.
Лениво переключая каналы по ТВ, я то и дело задумчиво поглядываю на ежедневник, лежащий на самом углу стеклянного журнального столика. Где опять носит Касси? Наглая кошка взяла привычку где-то пропадать целыми днями. Лишь под вечер этот комок шерсти с острыми белоснежными зубами появлялся через форточку спальни, щуря от удовольствия наглые желто-зелененые глаза. Но я слишком люблю это независимое создание, чтобы закрывать выход из квартиры.
«А чем еще заниматься кошке, когда я целыми днями на работе?» – оправдываю тут же свою любимицу.
Меня волнует лишь одно: чтобы это пушистое чудо не ловило в подвалах мышей себе на обед.
Машинально взявшись за веревочку, на которой висит ключик на шее, я провожу подушечкам пальцев по гладкой прохладной поверхности без единого дефекта. Привычно покручивая золотистую подвеску, вновь бросаю задумчивый взгляд на коричневый ежедневник с красным отливом. И вдруг меня словно осеняет. В голове будто что-то щелкает…
Да нет! Бред! А что, если… Не-ет, не может быть! Но босые ноги уже ведут по мягкому ковру к кофейному столику, чтобы проверить нереальное предположение. Словно доказывая самой себе абсурдность дикого предположения, я снимаю с шеи веревочку с ключиком. Опустившись на колени перед столиком, провожу ладонью по поверхности ежедневника, будто смахивая невидимую для глаз пыль, а затем переворачиваю увесистый органайзер обратной стороной.
Требуется лишь мгновение, чтобы найти взглядом ту самую выемку, что не дает моему воображению покоя вот уже несколько дней. Приложив ключ зазубренной частью к небольшому отверстию, я слегка надавливаю. Ключ, на мгновение застопорившись, наконец-то поддается, погружаясь туда, где, судя по всему, находится скрытый механизм.
Сердце тут же бросается вскачь – так, что я непроизвольно задерживаю дыхание. От волнения на щеках вспыхивает румянец, окрашивая не только скулы, но и даже часть шеи и декольте. Он подходит! Я просто не могу поверить, что это происходит. То, что казалось пару мгновений назад глупой мыслью, приобретает совершенно другие очертания. Это невероятно, загадочно. Но лучше загадки, чем полное отсутствие ответов и непонимание того, как действовать дальше.
