скачать книгу бесплатно
Анна
Притронувшись указательным пальцем к небольшому отверстию, что скрывалось за плотной коричневой тканью, я задумчиво свожу брови на переносице.
– Понятно, что ничего не понятно, – бормочу себе под нос.
Неужели это просто дефект ежедневника и ничего более? Жаль, что нет фонарика. Не плохо бы подсветить, чтобы лучше разглядеть. Чувствуя гнетущее разочарование, я с громким вздохом откладываю собственность Регины Эдуардовны в сторону. В любом случае, я так просто это не оставлю! Устало проведя ладонями по лицу, я тянусь к лежащему на стеклянном столике пульту от телевизора. В это мгновение экран сотового телефона, стоящего на беззвучном режиме, загорается ярко-синей подсветкой. Но стоит взять в руки смартфон, как я с досадой прикусываю нижнюю губу.
Воронов. Поборов в себе желание нажать красную кнопку отбоя, я резко вздрагиваю, когда в тишине квартиры, нарушаемой лишь негромким звуком включенного телевизора, раздается музыкальная трель звонка в дверь. На мгновение я замираю. Кто может прийти в девять часов вечера? Пусть уходят! Звонок повторяется.
Я с тревожно бьющимся сердцем поднимаюсь с дивана. А вдруг это Настя? Если что-то случилось? Крепко сжав в руке сотовый, тихо ступая на носочках, приближаюсь к двери. Встав на цыпочки, задерживаю дыхание и, прильнув к двери, заглядываю в круглое отверстие хромированного глазка. В этот же момент едва справляюсь с желанием отскочить в сторону. По ту сторону двери никто иной, как Дмитрий Воронов.
Мужчина, поправив в полумраке коридора черный тонкий галстук, неожиданно вскидывает глаза. Кажется, он в упор смотрит прямо на меня, затаившуюся, словно беззащитная мышка перед большекрылым хищником. Холодные серые глаза с прищуром смотрят прямо и не мигая. Несмотря на то, что нас разделяет дверь, между прочим, с тройным замком, мне становится не по себе. Воронов словно смотрит на меня, считая дверь всего лишь ничего не значащим досадным препятствием.
– Ань, я знаю, ты дома, – спокойно произносит мужчина, заставляя меня буквально задохнуться от ужаса. – Нам надо поговорить.
Облизнув моментально ставшие сухими губы, я наблюдаю, как холеная ладонь с длинными музыкальными пальцами прикасается к ручке, поворачивая ее в надежде отворить дверь. Испуганно отскочив от двери, я прижимаю дрожащую руку к груди. Там лихорадочно бьется напуганное происходящим сердце. Хочется, как в детстве, зажмуриться и крепко прижать ладони к ушам. Всегда приятно звучащий звонок, сейчас кажется мне самой настоящей сиреной, терзающей слух своим пронзительным звуком.
Воронов, словно давя мне на психику, прижимает палец к кнопке и совершенно не думает его убирать. Сволочь! Спустя пару бесконечно тянущихся минут, мужчина все же оставляет свои настойчивые попытки.
Недоверчиво покосившись на дверь, я вновь приближаюсь и прижимаюсь ухом к мягкой обивке в стиле каретной стяжки.
– Ань, мы отдалились. Так не может продолжаться.
Широко раскрыв глаза, я до боли прикусываю костяшки пальцев, борясь с желанием посмотреть в глазок. Что-то подсказывает, что мне не понравится то, что я увижу там.
«Уходи! Уходи!»
Спустя непродолжительное время за дверью слышатся тяжелые шаги, а затем громко открываются двери лифта. Ушел… Трясясь, словно осиновый лист на ветру, я на дрожащих ногах иду в гостиную. Черт! Свет… Воронов, без сомнения, видел свет в моей квартире, поэтому так настойчиво пытался дозвониться. Чуть ли не топнув от досады, я устало провожу ладонями по лицу. Черт знает, что творится! А самое главное – мне все это совершенно не нравится!
Словно решив меня окончательно добить, за шторами слышится звонкий стук по стеклу. Так, ну, не Дмитрий же Воронов за шторами! При этой мысли я сдерживаю желание истерично засмеяться, поэтому из горла вырывается лишь так похожий на всхлип звук. Богатое воображение услужливо подкидывает мне картину, как Дима в идеально отутюженном классическом костюме стоит на широком карнизе двенадцатого этажа, прильнув к давно не мытому стеклу так сильно, что сплющился нос. Это же надо, так себя довести!
Уверенным шагом приблизившись к темно-синим шторам, я резким движением раздвигаю тяжелые бархатные портьеры в стороны. Горло сжимает спазм, не давая закричать. Я лишь успеваю сжать собственной ладонью горло. Кажется, я ощущаю в гортани стук сердца, которое от страха не ушло в пятки, а напротив – подпрыгнуло вверх. Все тот же черный ворон, что был несколько часов назад на парковке, испугав меня своим видом и размерами.
Сейчас птица восседает на железном карнизе моего окна. Крупная птица, очень крупная… Лоснящиеся черные перья с синеватым отливом. По бокам большой головы горят глаза-бусинки, которые следят за мной немигающим взглядом.
Отступив на шаг, я стараюсь выровнять дыхание, но это непосильная для меня задача в данный момент. Мне кажется, что я не могу произнести ни звука. Вероятно, страх сковал голосовые связки. Все, что я могу – лишь открывать и закрывать рот, как рыба, выброшенная на берег во время прилива.
Птица медленно подается вперед всем корпусом и размеренно ударяет массивным клювом в стекло, словно проверяя мои нервы на прочность. На какую-то секунду я верю в то, что ворон сможет разбить пластиковый стеклопакет. Несколько раз повернув круглую голову из стороны в сторону, ворон замирает, устремив взгляд на диванчик у стены. Тяжело сглотнув, я понимаю, что он смотрит на ежедневник Регины Эдуардовны…
Действуя на голых инстинктах, я подбегаю к дивану и, схватив ежедневник, крепко прижимаю к груди. Но, когда оглядываюсь, вижу пустой карниз. Ворон улетел. Чувствуя себя взбудораженной после пережитого страха, я бросаюсь к окну и задергиваю шторы. В голове бьется только одна мысль, которая практически становится мантрой: я не боюсь, я не боюсь…
Глава 10
Анна
Медленно расчесывая спутавшиеся влажные после душа волосы, я задумчиво смотрю в запотевшее зеркало. Крупная прозрачная капля медленно ползет по поверхности, наталкивая меня на странные мысли.
Весь наш мир является шарообразным. Не потому ли, что эта форма идеальна? Она совершенна. Луна, солнце… Ведь такой формой стремятся ограничить себя почти все предметы, являющиеся самостоятельной частью нашего мира. Взять те же самые водяные капли…
Резкое чувство тоски наполняет грудь. Эти слова словно сказал когда-то очень близкий сердцу человек – тот, кто был значимой единицей в моей жизни. И уж точно это был не Дмитрий Воронов!
Переключившись мысленно на события сегодняшнего вечера, я не могу сдержать возмущённого возгласа. Неужели Дима думает, что меня устраивает этот террор? Ведь любой человек обладает неким запасом психической и нервной стойкости, которая рано или поздно имеет свойство заканчиваться. У каждого свой размер сосуда терпения. Он совершенно разный по прочности и объёму – от бездонной металлической цистерны до малюсенькой чашечки для кофе. А у творческой личности этот сосуд крайне хрупок. Каждая кажущая незначительной толика информации, попадающая в него – не мелочь, не случайность, а целое событие, обозначающее не просто действие, а символ. И я совершенно не собираюсь игнорировать эти «мелочи».
Мой взгляд становится упрямым и колким. Больше не притронусь к этим пилюлям! А ещё лучшим решением будет спустить их в раковину – все, до последней. Там им самое место. Сведя брови к переносице, я откладываю деревянную расческу на стопку чистых полотенец персикового цвета и, открыв зеркальную дверцу шкафчика над раковиной, вынимаю белую баночку с синей этикеткой. Повернув крышку до характерного звука, без особого труда высыпаю на ладонь пригоршню красно-белых медицинских «колёс».
Когда я уже подношу ладонь с таблетками к упругой струе воды из-под крана, обращаю внимание на то, что одна из пилюль выглядит как-то иначе. Она отличается от других не только расцветкой, но и размером. Таблетка продолговатая, а не круглая, как ее «близнецы-собратья» по упаковке, и имеет форму эллипса.
Крепко сжав ладонь в кулак, я смотрю в свое отражение. Бледная, с темными кругами под глазами… Я неохотно перевожу взгляд на баночку с лекарством. «Митазапан» – вот что гласит надпись на синей этикетке. Ощущая, как ускоряется дыхание, все же иду на поводу своего подозрения и подцепляю этикетку аккуратно подстриженным ногтем. Когда верхний слой наклейки поддается, я убираю его в сторону и вижу… совершено чистую баночку. Выдохнув, с облечением усмехаюсь. Вот что значит – накрутить себя! Чуть не поверила в то, что психолог могла подменить мое лекарство.
Должно быть, эта таблетка не правильной формы ничто иное, как брак. Однако, внутреннее напряжение не проходит, вынуждая направиться в спальню, все еще с зажатыми в кулаке «колесами». Я подхожу к прикроватной тумбе, на которой лежит ноутбук.
– Только гляну и все, – бормочу себе под нос, словно успокаивая свое воображение.
Не обращая внимания на дискомфорт, доставляемый влажными волосами, что прикасаются к обнаженной спине, усаживаюсь на кровать. Не придумав, куда положить таблетки, высыпаю их прямо на серое покрывало, поправив на груди большое махровое полотенце. Мне требуется всего пара секунд, чтобы вбить в поисковую строку слово «митазапан». Клик по первой строке и – я принимаюсь изучать информацию, выданную браузером. Пробежавшись глазами по характеристике препарата, отмечаю, что, судя по всему, он очень даже и не плох.
– Взаимодействует с рецепторами лимбической системы, благодаря чему устраняет состояние тревоги, чувство страха, психоневротическое напряжение, – читаю вслух в полной тишине спальни. – Судя по всему, у меня неприятие препарата, – делаю вывод после того, как убеждаюсь в том, что антидепрессант одобрен всемирными европейскими организациями.
Чтобы окончательно развеять свои страхи, все же нажимаю на изображения, связанные с моим запросом. Экран заполняют фотографии фирменных белых баночек с синей этикеткой. Прокручивая колесико бежевой «мышки», я непроизвольно стискиваю гладкий пластик, когда останавливаюсь на одном из изображений не упаковки, а самих пилюль. Стоит увидеть, как выглядит капсула «Митазапана», перед глазами все плывет. Овальные таблетки, точно такие, как та – единственная из всей упаковки. Та, что изгоем лежит сейчас среди круглых таблеток с красным отливом.
– Чем ты меня пичкаешь? – задаю вопрос я в шоке от того, что Регина Эдуардовна все это время давала мне совершенно другой препарат.
Я потрясенно смотрю на небольшую горстку круглых таблеток, что все это время ошибочно принимала за антидепрессант. Облизнув кончиком языка пересохшие губы, тянусь к той самой пилюле. Да, это настоящая таблетка – «родная», как говорится – нет никаких сомнений. Отложив ее в сторону, поднимаю двумя пальцами одну из множества круглых – тех, что я раньше принимала за «Митазапан». А вот, что это за зверь мне только предстоит узнать.
Я вновь беру в руки ноутбук.
Независимая лаборатория «ФАРМАЛИЗ», город Москва.
По клавишам быстро мелькают пальцы, когда я принимаюсь вбивать в поисковую строку запрос. Строгий дизайн сайта в бело-синих тонах производит на меня хорошее впечатление. Все выглядит не просто серьезно, а внушает доверие. Подлинность, механические включения, влага, посторонние примеси – услуги выведены красивым черным шрифтом в самом низу странички, а самое главное – я без труда нахожу номер телефона организации.
Глава 11
Анна
Ну, что же, Регина Эдуардовна, готовьтесь к тому, чтобы отбывать срок в местах не столь отдаленных. Я задумчиво провожу пальцами по уже почти полностью высохшим прядям волос. Только вот для чего это все ей? Что она выдает за антидепрессант? Какие преследует цели? Все станет ясно, когда получу на руки результаты анализа, где будет подробно расписан состав компонентов поддельных пилюль. Но какова же дрянь! Так цинично заменить одно на другое, понимая, что после смерти родителей я не просто разбита, а почти уничтожена изнутри. Она сделала ставку на то, что я не обращу внимание. А ведь психолог не ошиблась. Сколько времени меня уже дурят? А что, если с самого начала?
Внезапно гаснет свет. Я невольно вскрикиваю, запрокидывая голову, чтобы взглянуть на трехрожковую люстру, которая полностью потухла. Собрав таблетки, я ложу их на тумбочку. Шторы в спальне я не закрывала, поэтому прекрасно видно, что в соседних домах свет есть. Вытерев мгновенно взмокшие ладони о махровое полотенце, я направляюсь в коридор. Гнетущая тишина квартиры, в которой, кажется, слышен лишь стук моего сердца, вызывает неприятные подозрения о том, что свет погас не случайно. Заглянув в глазок, я убеждаюсь, что на лестничной площадке светло. Выбило пробки?
Медленно, шаг за шагом отступая от двери, я мотаю головой из стороны в сторону. Нет! Я не выйду. Повернувшись спиной, стремглав бросаюсь в спальню. Забравшись с ногами в большое уютное коричневое кресло, что раньше принадлежало моему отцу, я прячу лицо в ладонях – точно как в детстве. Как хорошо, что после ремонта в родительской квартире, я так и не решилась распрощаться с любимым предметом мебели отца. А ведь психолог так настаивала избавиться от кресла, утверждая, что эти ненужные напоминания лишь тревожат меня, будоражат и без того шаткое после трагедии состояние психики. Со стороны подоконника слышится громкое «мяу». Судорожно сжав пальцы, я поворачиваюсь на звук. На меня, не мигая, смотрят два желто-зеленых глаза.
– Касси? – дрожащим голосом обращаюсь к кошке.
Мейнкун изящно спрыгивает на пол с широкого подоконника и плавной походкой мини-пантеры направилась ко мне.
Стоит запустить пальцы в шелковистую черную шерсть, как я испытываю прилив сил.
– Где ты все это время была, негодница?
Касси в ответ лишь выгибает спину, намекая на то, чтобы я не прекращала ласки. Должно быть, она вылезла через форточку и гуляла по крыше, как делала это всегда, смущая соседей своим размером и окрасом. Но сейчас я слишком напугана и взбудоражена происходящим, чтобы отчитывать свою любимицу. Сжав животное руками, словно спасительный меховой круг, отчаянно прижимаю кошку к груди, где как ненормальное бьется сердце.
Кошка принимается выворачиваться из моих рук. Большая массивная голова, увенчанная острыми треугольными ушами с пушистыми кисточками на кончиках, поворачивается в мою сторону.
– Я так устала, Касси, – шепчу я, глядя в острую мордочку черной кошки. По щеке ползет крупная слеза…
Желто-зеленый немигающий взгляд, кажется, проникает в самую душу. Ощущая, как начинают тяжелеть веки, я почти без сил откидываюсь на спинку кресла. Последнее, что я помню, прежде, чем погрузиться в сон, это желто-зеленые глаза Касси, которые, не отрываясь, смотрят в мои…
Проснувшись словно от толчка, я вскидываю ресницы. Сонно щурясь, оглядываюсь в полумраке спальни. За окном все еще темно. Ищуще проведя ладонью по поверхности кресла, слева от себя натыкаюсь на гладкий пластик сотового телефона. Экран загорается холодным голубым светом. Три часа ночи. Надо перебраться в постель, иначе затекут ноги, а утром я просто себя возненавижу за то, что вместо мягкой удобной кровати выбрала сон в три погибели на кресле. Так перенервничала, что почти мгновенно вырубилась, несмотря на такую неудобную позу. Заведя руку за шею, принимаюсь разминать затекшие мышцы. Но прежде, чем я успеваю перебраться на мягкую кровать, что манит мой взор, со стороны приоткрытой двери слышится скрип. Обернувшись, я вижу, как в спальню входит Касси. В темноте глаза кошки горят, как два небольших ярких прожектора.
– Кис-кис-кис, – подзываю к себе любимицу, в надежде, что именно сегодня кошка не будет показывать своенравный характер.
Касси, выгнув черную лоснившуюся спину, поднимает трубой длинный пушистый хвост.
– Вот заведу пса – будешь знать… – бурчу, откидывая с одного края серое покрывало на кровати, недовольная тем, что Касси не торопится отходить от двери.
Глаза кошки почти возмущенно сверкают в темноте, выказывая негодование от моих «угроз».
Усмехнувшись, я качаю головой. Иногда мне кажется, что Касси правда понимает, о чем я говорю.
Кошка, недовольно дернув хвостом, делает шаг вперед, вселяя в меня надежду на то, что я проведу предутренние часы сна в обнимку с домашней любимицей в теплоте и уюте. Но, похоже, у Касси совершенно другие планы. Громко мяукнув, она выгибает спину и скребет передними лапами по ламинату, приоткрыв розовый рот в широком зевке. В темноте явственно мелькают острые белоснежные клыки. Мейкун, сверкая глазами, бросается к стене, возле которой стоит кресло.
Я в недоумении наблюдаю за тем, как она принимается скрести когтями свеже наклеенные обои, жалобно мяукая при этом.
– Эй! – возмущено вырывается у меня, когда кошка, войдя в раж, принимается острыми зубами отрывать куски обоев со стыков. – Ради Бога, Касси, это новые обои!
Недовольно сведя брови, я направляюсь к этому наглому мохнатому усачу. Не обращая на меня внимания, мейнкун усердно работает лапами и клыками, отрывая очередной приличный кусок обоев. Прежде, чем я успеваю добраться до кресла, на верхней части которого вовсю безобразничает кошка, она успевает безнадежно испортить новый ремонт.
– Отлично, – вяло вздыхаю, подбирая кусок флизелиновых обоев с сидения коричного кресла. Некогда красивое классическое изображение теперь варварски изодрано нерадивым домашним животным.
Кошка, громко фыркнув, снова принимается скрести массивными лапами по стене. Когда же она устанет???
Глава 12
Анна
Приглядевшись, я приоткрываю рот от удивления. За обоями прямо в стене виднеется странная глубокая трещина, которой не было раньше. Она берет начало примерно на уровне моего роста и заканчивается у плинтуса. Уже не сдерживая любопытства и удивления, я тянусь к телефону и, включив на нем фонарик, навожу луч прямо на дефект в стене.
Пройдясь указательным пальцем по шершавой темно-серой поверхности, с которой слетела смесь старой штукатурки и краски, я задумчиво тру подушечки пальцев друг о друга. Вдоль позвоночника проходит неприятный холодок. Несмотря на это, я упрямо принимаюсь сдирать обои, что, казалось, намертво приклеились к поверхности стены.
Касси, увидев, что я присоединилась, с удвоенной силой скребет передними лапами, комментируя свои действия громким мяуканьем. Чем больше пространства становится свободным от обоев, тем отчетливее я понимаю, что скрывается за классическим орнаментом. Когда благодаря нашим с Кассандрой усилиям ободран почти весь верх стены, я слезаю с кресла и принимаюсь тянуть его в сторону. Несмотря на то, что тяжелый предмет мебели из-за громоздкости и размеров плохо поддается, мне все же удается оттащить его почти к самой двери спальни. Эту задачу усложняет ковер, который основательно затрудняет передвижение кресла.
Уперев руки в бока, я тяжело вздыхаю, утирая пот со лба, что покрывает раскрасневшееся от усилий лицо мелкими бисеринками. Небольшие прядки светлых волос облепили щеку, доставляя неприятные ощущения. Но, не смотря на все неудобства, я настроена очень решительно. Бросив последний взгляд на кресло отца, прихожу к выводу, что раньше, несомненно, знали толк в мебели. Не то, что нынешние производители, пусть даже и шведские. Упрямо сверкнув глазами, с удвоенной силой принимаюсь за работу. И плевать, что до начала рабочего дня осталась всего пара часов! Все это время я провела очищая стену от обоев. Пальцы нещадно саднит, а голова гудит от недосыпа и переживаний.
Когда солнце озаряет комнату оранжево-желтым светом, я выпрямляюсь и отхожу на пару шагов назад. Как я и думала, передо мной потайная дверь.
Она покрыта толстым слоем краски. Судя по тому, что краска неоднородного цвета и имеет достаточно большую толщину, красили стену далеко не единожды. Интересно, родители знали, что в их комнате имеется скрытая от глаз дверь?
Мои мысли прерывает пронзительный сигнал будильника. Невесело усмехнувшись, я подхожу к прикроватной тумбочке. Это самая странная ночь за весь год. Выяснить, что лекарство, выписанное врачом, – подлог; обдирать всю ночь новые обои после свежего ремонта… Следует отметить, что они влетели мне в копеечку. Кроме того, не стоит забывать о том, что мне пришлось прятаться от собственного жениха, который кроме раздражения, ничего не вызывает. Пожалуй, на сегодня с меня достаточно.
На утренние сборы уходит всего каких-то двадцать минут. Несмотря на отсутствие ночного сна, я довольно бодра. Выпив небольшую чашечку быстрорастворимого кофе, на ходу пробегаюсь пальцами по длинному ряду пуговиц, застёгивая их до самого верха горловины. Убедившись, что ежедневник Регины Эдуардовны по-прежнему лежит там, где я его и оставила – на тумбе, направляюсь в коридор.
– До тебя я тоже доберусь. Даже не сомневайся, – шепчу, предвкушая, как открою злосчастный ежедневник.
Обувая туфли на невысоком каблуке, я мысленно прокручиваю в голове планы на день. Первым делом, нужно отправиться в «Фармализ», а затем вызвать… сантехника? Боже, кого взывают, когда находят потайную дверь? Поправив идеально сидящую на округлых бедрах юбку-карандаш, раздраженно отмахиваюсь от мыслей. Ладно, разберусь!
Я уже собираюсь выйти из квартиры, когда замечаю на коврике у двери мертвую бабочку. Снова… Прежде, чем выйти, аккуратно подцепляю ее носком туфли и отбрасываю в сторону.
Отыскать офис «ФАРМАЛИЗа» оказалось не так уж и сложно. Трёхэтажное здание чем-то напоминает частную элитную клинику, каких раскидано несметное число по всей Москве.
Попав в широкой холл, я сходу направляюсь к стойке ресепшен, где меня доброжелательной улыбкой встречает молодая шатенка.
– Добрый день! Чем я могу вам помочь? – отложив документы, заверенные крупной печатью с надписью «Фармализ», участливо интересуется девушка, на чьем бейдже указано имя «Светлана».
– Здравствуйте! – поспешно отвечаю я, вынимая из сумочки пакетик с таблетками. – У меня запись на восемь часов. Анализ препарата и его составляющих.
Пальцы Светланы начинают быстро порхать над клавиатурой, выискивая нужную информацию.
– Подскажите, пожалуйста, ваше имя и фамилию. Я найду вас в базе.
– Да, конечно, – крепко сжимая пакетик в ладони, я медленно и четко произношу. – Анна Смирнова.
Спустя две минуты у меня на руках оказывается распечатанный бланк с красной пометкой «оплачено», с которым я незамедлительно направляюсь вверх по лестнице. Мне надо все уладить быстро, не хватало ещё опоздать на работу. Босс точно не погладит по головке. Сегодня как раз запланирована выездная деловая встреча и я, как секретарь- референт, обязана сопровождать Андрея Валерьевича. Нервно бросив взгляд на часы, я ускоряю шаг, отыскивая взглядом тридцать шестой кабинет.
– Извините, вы в тридцать шестой? – слышится в тишине приятный женский голос с другого конца коридора.
Крутанувшими на пятках, я вижу, как ко мне приближается женщина средних лет в белом халате. Поравнявшись со мной, она машинально поправляет на изящной переносице очки в черепаховой оправе. Через толстые линзы видны светящиеся умом и спокойствием серые глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами едва тронутыми тушью.
– Я? Да. Я по записи, – неожиданно для себя я почему-то начинаю нервничать, показывая пакетик с пилюлями.
Женщина, пройдясь по мне быстрым взглядом, полностью сосредотачивает свое внимание на протянутых ей таблетках.
– Это то, что нужно проверить? – она уверено протягивает руку, принимая объект для исследования. – Занятный экземпляр! Подлог? Подделка?
Глаза работницы «Фармализа» загораются профессиональным интересом, а я понимаю, что отдаю свой «секрет» в надёжные руки.
Глава 13
Анна
Спускаясь по широкой лестнице, что ведет к тротуару, я едва не подворачиваю ногу. Громко ойкнув, хватаюсь за перила. Ещё ногу не хватало сломать! Из одного отпуска в другой, только на этот раз больничный мне категорически нельзя. Андрей Валерьевич, конечно, замечательный начальник, каких ещё поискать, но даже его терпению придёт конец, если личный секретарь «учудит» такое перед важной встречей.
Мои мысли прерывает пронзительный звонок, что раздается из внутреннего кармана клатча. Слегка прихрамывая, я спускаюсь вниз и только после этого вынимаю разрывающуюся громкой мелодией трубку.
– Андрей Валерьевич, – начинаю тараторить, сбиваясь с дыхания, – я на Заводской, недалеко от остановки. Сейчас поймаю такси и буду на месте. Что? А, хорошо-хорошо.
Дождавшись, когда босс сбросит вызов, я вымученно плетусь на ближайшую остановку.
Несмотря на то, что автомобиль едет довольно быстро, я стараюсь аккуратно записать все, что диктует Андрей Валерьевич. Периодически отнимая телефон от уха, шеф называет мне трехзначные цифры, фигурирующие в разговоре с поставщиком.
– Да как же так?! – возмущается начальник, округляя светло-голубые глаза каждый раз, как собеседник на том конце провода сообщает ему об изменении цен на тот или иной строительный «продукт». – Это просто форменное безобразие! – наконец, не выдержав, восклицает Андрей Валерьевич, поджимая полные мясистые губы от негодования.
