скачать книгу бесплатно
Дарлинг
Элла Черепахова
«Дарлинг» – это собрание рассказов о тех, кому выпала доля жить в эпоху техногенной цивилизации, но на острых осколках обрушенной «страны социализма». О разительных переменах в отношениях людей – между теми, кто нежданно стали успешными, состоятельными и влиятельными, и теми, кто попал в разряд нищебродов. О странностях любви и семьи нового, «продвинутого» типа. О неукротимом «альпинизме» тех, кто карабкается по карьерной лестнице. Словом, о нынешней жизни здесь и сейчас. Книга содержит нецензурную брань.
Дарлинг
Элла Черепахова
Технический редактор Наталья Коноплева
© Элла Черепахова, 2024
ISBN 978-5-0060-9458-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
.
Мы почитаем всех нулями,
А единицами – себя.
А. C. Пушкин
Аптекарша Настя
Приятель пригласил Петрова на дачную тусовку с шашлыком и весёлыми девочками.
Опытный Петров уже купил спиртное и упаковал бутылки бережно, как младенцев в пелены, а затем побежал в ближайшую к дому аптеку за упаковкой презервативов. К себе он тоже относился бережно.
К своему удивлению, в аптекарском окошке, где обычно маячил мрачноватый парень примерно его, Петрова, лет, то есть под тридцатник, он увидел небесное создание: золотые подковки локонов спускались из-под фирменной белой шапочки на юные наливные щечки, распахнутые голубые глазки выжидательно смотрели на Петрова, а он не отрывал взгляда от бокастой лодочки её губ.
Петров замер, будто увидел редкую бабочку или птичку, непонятно как залетевшую в этот запылённый городской угол.
Дело в том, что Петров, хоть и был «ходок», но не какой-нибудь зауряд-бабник. Секс сексом, конечно, но одолевала его ещё тайная страсть к наблюдению за объектом – каждой новой подругой: её привычками, подробностями поведения, жестами, причудами, неожиданными порывами, все это – в попытке уловить психологические очертания запрятанной во внутреннем «бункере» каждой особи, ее настоящей сущности, а не то прикрашенное, загримированное, лживое, что они обычно показывают для своей корыстной цели, норовя понравиться мужчине и взять его под уздцы.
Психолог по первой своей профессии, он грамотно коллекционировал полученную информацию, завёл в компьютере файлы с разделами для различных типажей и постоянно пополнял их, надеясь когда-нибудь написать занятную книжицу о женском естестве со всей откровенностью вдоволь натешившегося и насмотревшегося исследователя.
Аптекарша сразу «зацепила» его.
Слово «презерватив» неслышно стукнулось об его зубы и было проглочено в один глоток.
Вместо того он задушевно пожаловался на бессонницу и попросил «чего-нибудь не очень вредного: аллергии ужасно боюсь и привыкания»…
– У нас прекрасный ассортимент безрецептурных вполне надежных и безопасных снотворных средств, – начала она привычную торговую декламацию, – фенибут, мелаксен, феназепам, барбамил…
Но лицо Петрова, мастерски изображавшее испуг и растерянность, остановило её, и она, понизив голос, сказала сочувственно, по-свойски:
– Но можно просто валерьяночки на ночь накапать. Попробуйте!
Это Петрову ужасно понравилось. Он решил обязательно внести прекрасную аптекаршу в раздел «Блондинки» и вообще плотно заняться ею, вернувшись в город.
Запросил и пузырёк валерьянки, и упаковку мелаксена, чтобы не нанести урона кассе в смену приглянувшейся аптекарши.
Ненадолго исчезнув в аптечном закулисье, она все это ему принесла, и он успел рассмотреть её руки, которые, по его суждению, могли быть у такой красотки поизящней: и ладони поуже, и пальцы подлиннее… Но фигура даже под белым халатом угадывалась обалденная, особенно заметна была грудь – «скамеечкой»… Кроме того, Петров с облегчением отметил отсутствие обручального кольца на пальце.
– Спасительница Вы моя! – сказал он аптекарше на прощанье с горячим чувством, – надеюсь, буду крепко спать и увижу Вас во сне!
Аптекарша просияла и помахала ему вслед своей большой ладонью.
«На фортепьянах не играет, и судя по доброте, не московского она жительства, да и недавно тут, – рассуждал он по дороге. – Но как хороша-а-а!»
Презервативы он купил в другой аптеке.
* * *
После дачной тусовки Петров сделал в ноутбуке только одну запись в разделе «Брюнетки»: «Зеленоглазые разведённые брюнетки склонны к доминированию, не замаскированному даже ласками». И долго потом крутил головой, вспоминая чувствительные покусывания и засосы, которые теперь пришлось прятать, наглухо застегивая рубашку.
На следующий день он после работы отправился в аптеку, но в окошке опять маячил ещё более мрачный, чем обычно, знакомый парень.
– Аптекарша где? – растерянно спросил Петров, – я у неё на днях лекарства покупал.
– Мы теперь с 8-ми до 21 часа открытые, по сменам пашем. Настена завтра в вечернюю.
«Ага, значит её Настя зовут! Вот все же с пользой наведался», утешил себя Петров и отправился в супермаркет, чтобы загрузить свой холодильник.
Кроме обычных для его обихода продуктов, он прикупил ещё гигантскую плитку шоколада с орешками для завтрашнего визита к Настене.
Все по системе «Step by step».
* * *
Он появился следующим вечером, отстоял очередь, оставалось уже несколько минут до закрытия аптеки, зал опустел. Он сунулся в окошко с просьбой о зубной пасте с эффектом отбеливания. Аптекарша узнала его, заулыбалась и немного смутилась, когда поверх банкноты он выложил плитку шоколада величиной чуть не с форточку.
– Ой, зачем это! – вроде возразила она, но отодвинула плитку в сторону, отсчитывая сдачу, да там её и «забыла».
– Вас Настя зовут, а меня Николай, – познакомился без посредников Петров. – Вы теперь отвечаете за мое здоровье.
– Я же не врач, – отвечала она, смеясь, – а так, аптекарский служащий.
– Госпожа аптекарский служащий, от благодарного клиента Вам не отделаться все равно, не надейтесь!
Кстати, раз уж я оказался здесь, могу отвезти Вас домой на приличной тачке.
Аптекарша замялась:
– Ну, я ведь Вас вообще-то не знаю… Завезёте ещё куда…
Петров вытащил из кармана паспорт:
– А вот гляньте, госпожа аптекарша, сюда: я ведь по соседству живу…
И положил ещё перед ней нарядную визитку фирмы «Артикль», где служил старшим бренд-менеджером.
Но её больше заинтересовал паспорт: она и адрес внимательно прочла, и ещё полистала его грубоватым движением крупных пальцев, явно, интересуясь нет ли там штампа ЗАГСа.
– Ну, ладно, – поедем, – согласилась под конец, – но только я ведь далеко живу: комнатку снимаю у старушки одной в Бутово.
Петров отвёз её в Бутово. Прощаясь у подъезда, взял да и поцеловал ей руку. Она удивилась, неловко её отдернула и, не попрощавшись, скрылась в темном колодце подъезда. Похоже, рук её широких никто сроду не целовал. Петров был доволен: направление отношений задано, можно развивать дальше.
Встречаться с Настей каждый день не получалось она работала в разные смены, а кроме того, начала посещать какие-то курсы. Но Петров звонил ей каждый вечер, смешил анекдотами, выведывал о делах в аптеке, особенно не пристают ли к ней мужики, например, управляющий или вот этот мрачный её сменщик.
Она смеялась взахлёб: управляющий – женщина, а лохматый парень – голубой – так что – полная безопасность. Что же касательно работы, то выматывается она с этим новым графиком, скользящим выходным днём, писанием отчетов и напрягом в общении с очередью, особенно скандалистами, не дождавшимися спасительного действия купленных в аптеке лекарств, и являющихся в аптеку с громкими претензиями и требованиями вернуть деньги.
– Как будто я их изготовляю, лекарства эти! жаловалась она, отводя душу в разговорах с ним. – Если честно, я даже не фармацевт по профессии, а медсестра. Вообще-то мне в аптеке работать не положено, просто охотников ишачить за копейки, как я, среди москвичей мало… Понаехавшими дыры затыкают!
Эти ежевечерние беседы укрепляли их дружеские отношения и понемногу сближали. Незаметно перешли на «ты».
Кроме аптекарских коллег да старушки, у которой она жила, у Насти не было знакомых в Москве.
Петров и это просчитал. Он верил в открытие Адлера, касающееся одной из странностей человеческой психологии (особенно женской – добавлял от себя Петров): люди больше верят в свои надежды, чем в нажитый опыт.
Вот и пытался заронить в аптекарше надежды на что-то лучшее, чем жалкая комнатушка в Бутове и шаткая служба в заштатной аптеке.
Примерно через месяц Петров решил, что пора пригласить Настю в кафе «Каблучок», угнездившееся в уголке большого парка. Он опасался, что пойти с ним в ресторан она, может быть, откажется, потому что у неё и гардероб не тот, и публики будет стесняться. А «Каблучок» – место уютное, демократичное, кухня незатейлива, но готовят вкусно, есть чем полакомиться. На прикид забежавших перекусить ни другие случайные посетители, ни официанты внимания не обращают. Самое оно.
Получив приглашение, Настя действительно сначала заартачилась. Петров долго уговаривал, и когда двинул в ход последний аргумент: показ мод по воскресеньям – Настена не выдержала:
– Правда, что ли?
– Правдивей не бывает! Агентство «Грин стар» к услугам посетителей славного кафе «Каблучок». Согласие было получено, Петров, ликуя, готовился: подстригся, вымыл свою Ауди, нарядился в лучшую футболку и брендовые джинсы. Настя ему очень нравилась, ему хотелось близости с ней, и он рассчитывал, больше не откладывая, пригласить её к себе домой прямо вот в этот вечер – под предлогом посмотреть кино, послушать музыку, выпить по бокалу хорошего вина…
* * *
Платьице на ней было трикотажное, простенькое, но так тесно облегающее и округлые бёдра, и высокую грудь, так открывающее глазу стройные сильные ноги с круглыми, как половинки яблок, коленками, что пока шли по парку, на неё пялились и мужчины и женщины, свистели вслед какие-то подвыпившие подростки. И это разжигало самого Петрова.
Они нашли столик на веранде кафе.
Принесли меню. Настя выбрала салат с креветками и лапшу по-азиатски. Заказанное доставили быстро. Подцепив креветку на вилку, она с удивлением сказала Петрову: «Я не знала, что раки такие маленькие бывают!» А когда подали лапшу по-азиатски, воскликнула: «Так это ж макароны по-флотски! Обожаю!» Шоколадное мороженое она ела, причмокивая, жмурясь от наслаждения. Петрова смешили и умиляли эти признаки её провинциальной жизни в бедной семье.
Обещанная Петровым наживка – «Грин стар» и её модельное воинство – не оказалась обманом. Ну почти… Появилось оно, правда, не вживую, как ожидала Настена, а на большом телеэкране. Но вся пестрая карусель: бархат, кружева, оборки, вышивки, стразы, епископские рукава дирижаблями, стройные модельки в вечерних платьях, открывающих безупречные спинки красавиц с бесстрастными лицами весталок привела Настену в восторг, выражаемый её громким аханьем и даже хватанием Петрова за предплечье.
– Ух, какие принцессы! – говорила она про моделек, когда вышли с Петровым из кафе и прогуливались по парку. – Как с другой планеты!
– Да у тебя фигура куда лучше! – уверял Петров. – Надень такой, как у них, наряд, любая на втором месте будет.
Настена смеялась:
– Да ты что! Я против них – толстуха, и вообще, куда мне! И походочка и поворотики эти все… Это ж целая наука!
– А ты сама-то на какие курсы ходишь – не для моделек?
– Шутишь? Нет, я девушка реальная: на курсы массажисток, вот куда хожу. С аптеки ведь в любой момент погнать могут. А я думаю, хороший номер – место сиделки в богатом доме найти. Медсестра да ещё массажистка с сертификатом – знаешь, какие бабки можно заработать? А если ещё с проживанием найти, так вообще зашибись…
– А больной старик или даже старуха ещё и завещание на тебя написать могут, так? – спросил с насмешкой удивленный её планами Петров.
– А чего? Всякое случается в этой вашей сумасшедшей Москве! А между прочим ты сам-то чем занимаешься, ни разу не рассказывал.
Они присели на скамеечку, и Петров вздохнул, прикидывая, как объяснить ей смысл и суть своей необычной профессии.
– Понимаешь, Настенька, люди моей профессии создают нечто не материальное: фирменный стиль, «бренд» называется, и таким образом умножают ценность продукта.
– Как это? Почему умножается-то? Если не материальное?
– Ну возьмём, например, хорошие туфли женские на каблучках… Хорошие-то они хорошие, но если превратить их в лабутены с красной подошвой, то это уже будет не просто хорошая обувь, а супермомодное и дорогущее украшение для женских ножек, знак изысканности и благосостояния. Потому что тут люди платят не за продукт, а за эмоции, которые он вызывает. Понимаешь?
– Нет, я не понимаю! Это же типа жульничество – драть деньги за какую-то фигню! Ну покрасили подметки в красный цвет – они чем лучше стали?
– Ну погоди, тебе ведь новомодные платья нравятся? А кто-то же этот новый покрой, рукавчики, вставочки, бантики-шмантики выдумал. А почему нельзя носить одежду одного покроя и стиля, а каждый сезон чего-то новое воротить?
– Так тут ведь все красивое, материальное, а вы воздух продаёте! Вот ты, например, что такого сделал, что у тебя и тачка завидная и денег, я смотрю, хватает баб по ресторанчикам водить…
– Я, например, сочинил вот этот значок – золотую коронку с буквой S внутри, что значит Super. И теперь этот знак, чтоб ты знала, стоит на каждой мужской дорогой рубашке, футболке, носках как знак высшего качества.
– А без этого червячка позолоченного эти вещи хуже стали бы?!
– Но пойми, люди любят разнообразие, особинку – в слове, цвете, форме, дизайне. И кто-то должен откликаться на эти потребности.
– Вот только не нужно умными словами мне тут по ушам ездить! Я думала, ты честный бизнесмен, на фирме какой-нибудь там… бытовой техники или по строительству чего-нибудь… А вы там напёрсточники какие-то! А я уж чуть не повелась Хотя ведь были, были, были у меня предчувствия, что безответственный ты мужик…
Петров ошалел от неожиданного обвинения:
– Я – безответственный?! Я?! Почему?
– Да потому! И за мной ухлёстываешь, и другие бабы, небось, имеются, и хоть бы раз презервативы купил! В общем так: чтоб я тебя больше в нашей аптеке не видела!
Петров попытался её успокоить, приобняв за плечи, но она отбросила его руку сильной ладонью массажистки.
Встала рывком и ушла, раскрасневшаяся от возмущения, не оглядываясь.
* * *
«Облом» – записал в тот вечер Петров в разделе «Блондинки» после строчки «аптекарша Настя».
И не мог успокоиться потом целую неделю.
Незванный гость
Агеев жил в большом городе, но приехал сюда из посёлка.
