скачать книгу бесплатно
Очнувшаяся Тоня кинулась за ней вслед, ухватила за рукав куртки:
– Не надо! Отпусти, он такой маленький, его добрые люди подберут. Я же покормила только!
Но Агнесса отбросила ее руку и выбежав из подъезда, направилась к мусорке, продолжая обличать «тупых людишек, которые моду завели жалеть всех сраных бомжей, от которых только вонь и болезни! Приюты им устраивать! Да штрафовать их надо за укрытие беспризорников!»
Она подошла к огромному металлическому контейнеру, совсем недавно опустошенному, отпихнула уцепившуюся опять за ее рукав Тоню, и с размаху швырнула туда пакет. Было слышно, как он упал на дно с глухим звуком.
Тоня вдруг осела на морщинистый асфальтовый пятачок возле помойки.
– Вставай! Расселась тут! Слушала бы мать, ничего бы такого не случилось! – прикрикнула Агнесса.
Но Тоня только шевелила губами, сжимая и разжимая кулаки, не вставая и не в силах сказать ни слова.
Озадаченная Агнесса подхватила ее за подмышки и потащила домой. Тоня сидела на постели в своей комнате, а потом упала на неё, не раздеваясь!
Агнесса немного испугалась, особенно когда пощупала Тонин лоб и поняла, что у девочки поднялась температура. Она раздела ее, уложила и вызвала врача.
– Вот, уже схватила заразу от кота этого паршивого! – говорила она в ожидании врача.
Но Тоня молчала и отворачивалась.
Приехал врач: немолодая, опытная, расположенная к детям, как положено педиатрам. Смерила температуру, давление, обратила внимание на жёстко сведенные мышцы шеи пациентки. Внимательно выслушала версию матери: мол, раскапризничалась барышня, что приблудного больного котёнка оставить ей не разрешили, вот и разговаривать не хочет!
Но возразила: – Не может она, действительно, говорить, и это не каприз. Придётся вам с ней к психотерапевту… Я знаю очень хорошего, прямо сейчас и позвоню и запишу. Иначе Ваша дочка в школу ходить не сможет, – пресекла она начатые Агнессой возражения. И записала на бланке рецепта адрес Медцентра, имя психотерапевта.
Делать было нечего. На следующий день, смотавшись с утра в гостиницу и проверив все ли исполнено по ее приказу после вчерашнего скандала, Агнесса вернулась домой и повезла Тоню к психотерапевту.
* * *
Илье Ильичу Тихорецкому, полноватому, седоватому (хотя на вид не больше сорока), история рассказанная Агнессой, и угрюмое лицо девочки с тоскливым взглядом, поведали о давно затаившейся боли. Глаза у Тихорецкого были особенные… цепкие, как крючки, он словно удочку закидывал в чужое душевное болото, терпеливо выуживая оттуда застарелые болячки, слизь фобий и прочий мусор, мешающий жить без душевной боли и тревог.
Давным-давно, со студенческих времён он осознал и принял близко к сердцу естественную и неизбежную драму родительско-детских отношений. Особенно чувствительную для матери.
Родители отдают всю любовь, все старания, чтобы вырастить ребёнка самостоятельным, готовым к трудностям взрослой жизни. И когда это удаётся, взрослый ребёнок отделяется и начинает жить своей жизнью, где они больше не занимают главного места. Хотя чаще всего могут рассчитывать на благодарность и помощь, если начинают в ней нуждаться. Но совсем другой коленкор, когда детство ребёнка не напитано ни любовью ни пониманием, лишено так необходимого чувства близости с биологическими особями, которые произвели его на свет божий… И при этом они навешивают на него пожизненный долг благодарности.
– Первым делом мамашу бы в группу включить, – подумал он – Но ей только предложи…
Агнессу больше всего интересовало, сколько времени займут эти… как их… сеансы?
– Понимаете, на работе затык, не сегодня-завтра с проверкой владелец гостиницы нагрянет… Жду назначения, прикиньте, сколько лет уж и.о. управляющего ишачу! Представляете? – доверительно сообщила она Илье Ильичу. – А тут такое!
Но он ответил не утешительно:
– Вынужден Вас огорчить. У Вашей дочери психогенный мутизм. Спазмы в области шеи вызывают сокращение голосовых связок и тормозят речевой механизм. Быстро это не лечится. Кроме сеансов, как Вы их называете, понадобятся ещё и физиотерапевтические процедуры.
В школе отвечать будет только в письменном виде, я подготовлю предписание.
Агнесса пожала пышными плечами:
– Господи, и все это из-за какого-то паршивого котёнка!
Тоня лечилась долго: Илья Ильич выловил ее вечно ноющую болячку и старался подобрать ей «пуленепробиваемый жилет», но понимал, что жизнь рядом с Агнессой он вряд ли сделает его полностью непробиваемым… По крайней мере, хоть голос удалось вернуть, правда, слабенький, и почему-то одно и то же слово само повторялось дважды…
Но у Тони была ещё своя тайная защита: «вернулся» отец, и она рассказывала ему все, а он слушал, качал головой, обнимал за плечи: мол, держись, все будет тип-топ… И она держалась.
* * *
Однажды вечером, когда Агнесса сидела в гостиной на диванчике с круассаном и чашкой чая в руке перед включённым телевизором, а Тоня в своей комнате – над учебниками, раздался вдруг громкий вскрик Агнессы и затем её возбужденный призыв:
– Тоня, беги сюда! Твой папаша объявился в телевизоре!
Обомлевшая Тоня кинулась в гостиную, к телевизору.
На экране она увидела человека с волосами припорошенными сединой, но с ясным лицом, без морщин и мешочков под глазами, твёрдым подбородком и немного ни то усталыми, ни то печальными глазами. Правда, галстук и воротник рубашки заслоняли шею, не давая рассмотреть родимое пятно. Но все равно Тоня тут же «узнала» его, легко заместив придуманный образ реальным.
Телеведущая, нарядная, умело нагримированная, с явным удовольствием объявила, что вот удалось пригласить на передачу замечательного человека, известного бизнесмена, создавшего фирму по производству медицинских инструментов и аппаратуры – Королькова Сергея Павловича.
У Тони радостно забилось сердце:
Ура! Она узнала имя отца и своё настоящее отчество!
Оказалось, что отец ни в какой загранице не жил, и фирму основал в одном из уральских городов!
Но о своей фирме он говорить ничего не стал.
Он вздохнул и сказал, что есть вещи и поважней.
В прошлом году у него погиб сын-подросток, ввязавшись в спор с одноклассником: у кого отцовская тачка круче. Оба взяли без спросу из гаража автомобили, хотя навыков вождения было ещё мало, и устроили гонку, кончившуюся трагически… И это, к сожалению, не единичный случай, когда дети состоятельных родителей гордятся и хвастаются причастностью к особой среде – к среде богатых, а значит «верхушки». И как печально, что только после такого трагического происшествия он понял, что новое поколение считает, будто назначение человека – стать богатым и влиятельным, то есть которым всё можно, иначе жизнь прожита зря.
Что дело не просто в упущениях воспитательных каких-то отдельных семей. Все сложней, масштабней, глубже. И не пора ли задуматься о глобальном – о переходе от техногенной цивилизации к антропогенной, то есть такой, где люди станут трудиться не для того, чтобы обогащаться, иметь непомерные излишки и баловать себя ими, как вздумается, а сделать похвальной и разумной целью массовый поиск смысла жизни – в творческой активности, поисках своего настоящего жизненного назначения. И что главным, общим принципом воспитания должны быть возможности для самореализации – вот на что расходов не надо жалеть!
– Ты смотри, какой умник нарисовался! – желчно высказалась Агнесса, когда телеведущая в заключение передачи предложила телезрителям задавать вопросы, если у кого есть.
– Ну-ка, позвони своему папочке, скажи, что есть у него в городе N брошенная дочка, пусть все услышат, а он почешется!
Тоня с пылающими щеками взяла телефон, набрала номер, замерший на экране, и передала спотыкающимся каждом словом аудиосообщение:
«Меня зовут Тоня. Я живу в городе N. Я знаю, что я – Ваша дочь. У меня такое же, как у Вас, пятно на шее».
Оператор, сортирующий звонки, хмыкнул, посчитал, что этот звонок не по теме и не пропустил его.
Но после передачи Корольков захотел прослушать все отзывы на его выступление, особенно те, что в эфир не попали. Услышав Тонино сообщение, он переменился в лице.
Вернувшись в гостиницу, он сказал помощнику Максу, что получил сообщение, которое стоит проверить: похоже, что это, как ни странно, не лажа.
Макс замахал руками:
– Да лажа, конечно! Вечно к Вам аферисты прилипают! Кто не хочет такого папаньку заиметь!
– Но никто из них не знает про пятно на шее и не готов предъявить такое же! Закажи, Макс билет в этот долбаный N! Не откладывая!
Проверка
Кто-то стуканул Артемию Богданову – владельцу фирмы «четыре сезона», что в городе N в его магазинах, торгующих консервированными и замороженными овощами, большие непорядки: и зарплату сотрудникам вовремя не платят, и просрочка на полках, и мусор не вывозят, вокруг магазинов – помойки, и много чего ещё…
Богданов и сам собирался вызвать на ковёр Анатолия Козырко – Управляющего филиалом Фирмы, потому что финансовые поступления из города N последние полгода резко снизились. А тут ещё доносик подвалил, правда, анонимка, но тем не менее…
Козырко был вызван, но привёз с собой такой подробный отчёт с такими убедительными объяснениями причин спада торговли в последние шесть месяцев, что не подкопаешься. Анонимку обозвал «злостной клеветой кого-то из заслуженно уволенных раздолбаев».
Козырко служил на фирме не первый год, казался Богданову опытным работником, прекрасным организатором, все там вроде шло-ехало путём, но торговля дело зыбкое: то сюда качнет, то туда, куда не надо. Однако сигнал был, насторожил и проверка напрашивалась сама собой.
– Ладно, – сказал Богданов. – Не будем, блин, ногами воздух пинать, разбираться с анонимками. Нам с тобой, Анатолий Иваныч, пора уж соответствовать нашей технологической эпохе. Ты не обижайся, но проверку я все же назначу, причём нового, так сказать, типа, а какую именно – пусть будет сюрпризом.
* * *
Эта встреча и этот разговор случились в отсутствие Максима Молчанова – начальника отдела продаж в офисе филиала, он ушёл в отпуск, чтобы подлечить язву желудка в заграничном санатории.
Вернувшись из трехнедельного отпуска,
Максим Молчанов, как положено, первым делом направился к Управляющему компании Козырко Анатолию Ивановичу. В просторную папку из экокожи, схожую с грелкой на молнии, была уложена стеклянная баклажка с виски и затейливая зажигалка (для коллекции Козырко) – в виде пистолета, с надписью на одной стороне рукоятки Want to shoot – shoot, а на другой – don’t talk.
Кроме того, была ещё там нарядная коробочка с флакончиком французской туалетной воды для Галины Петровны – секретарши и любовницы Анатолия Ивановича, сумевшей за пятилетку пребывания в филиале превратиться из отвязной длинноногой блондинки, которую за глаза звали не иначе как «Галка-давалка», во влиятельную даму, прибравшую к рукам и дела на фирме, и самого Анатолия Ивановича, который вполне оценил ее деловые и женские достоинства.
Так что оказаться в стане ее неприятелей стало даже опасно.
Но Максим Молчанов, бывалый службист, сумевший выдавить прежнего начальника отдела продаж с его тёплого местечка ловко подстроенными интригами, вёл себя с начальством правильно и подготовился к встрече с пониманием. Поэтому и шёл уверенно, с приветливой улыбкой на посвежевшем лице.
Однако ступив на порог приёмной и сделав несколько шагов по направлению к тому месту где у компьютера и небольшой парковки телефонов на барьере, отделяющем секретаршу от посетителей, обычно сидела Галина, он увидел незнакомую девушку!
Чёрные блестящие волосы ее были разделены на два крыла модной извилистой полоской очень белой кожи. Круглые чёрные, как у птицы, глаза внимательно смотрели на посетителя, как бы ожидая вопроса. В отличие от Галины, любительницы яркого и обтягивающего что сверху, что снизу, новенькая была в синем деловом пиджачке поверх белой блузочки.
– Чем я могу помочь Вам? – наконец спросила она чётко, но каким-то сдавленным, что ли, голосом.
– Как Вас звать-величать, красавица? – сразу подольстился Максим на всякий случай.
– Мое имя – Виола. Как Ваше имя? – ответила новая секретарша.
«Она как будто мысленно с другого языка переводит», – подумал он.
– Какое красивое имя! Просто музыка! – продвигался в своей лести все дальше Молчанов. – А скажите, прекрасная Виола, могу я пройти к Анатолию Ивановичу, он свободен?
Прекрасная Виола никак не откликнулась на комплименты Молчанова и отчеканила неожиданное: – Вы не можете пройти к Анатолию Ивановичу, его там нет.
Молчанов остолбенел:
– А кто же там есть?
– В кабинете находится Фёдор Фёдорович Кибергов К нему Вы пройти можете.
Молчанов осторожно потянул дверь на себя и вошёл в хорошо знакомый кабинет.
За столом, обычно заваленным бумагами в папках и без папок, а теперь блестевшим чистой глянцевой столешницей, сидел светловолосый светлоглазый мужчина средних лет в синем пиджаке, бордовой рубашке и при галстуке, с каким-то непонятным гаджетом под рукой.
Ошеломлённый Молчанов поздоровался, представился, присел на стул, когда новый Управляющий жестом предложил присесть. Он молчал, не зная, что говорить и чего ждать.
А вот новый Управляющий знал…
* * *
Он нажал на гаджете какую-то кнопку, а затем произнёс неприятным фальцетом:
– Господин Молчанов Максим Павлович, начальник отдела продаж филиала фирмы «Четыре сезона», должен уведомить Вас о проведённой внеплановой и независимой проверке объектов, поименованных магазинами, для выявления соответствия качества продуктов с описанием их на упаковках товара, выполнение работниками правил торговли, включая наличие медицинских книжек, документации на предлагаемую продукцию, данные по расходам и прибыли, а также соответствие информации в отчётностях действительному положению вещей.
Молчанов похолодел. Он уже понимал, что могла выявить эта непонятная проверка, и что этих роботоподобных ревизоров не получится забашлять, сводить в сауну с весёлыми девчонками и расстаться по-хорошему.
И действительно, когда противный фальцет пошёл ввинчивать в его уши «обнаруженные недостатки: отклонения от санитарных норм, неправильное хранение продуктов, которые несмотря на непригодность, поступали в продажу, «ошибки» при составлении ценников и маркировке товаров, а главное – неверные вычисления «налогов на прибыль», он почувствовал, как выпустила свои когти вроде бы присмиревшая после лечения язва, как пошло колоколом раскачиваться сердце, как испариной покрылись спина, шея и лоб…
– Все! Полный абзац! – в отчаянье пронеслось в голове. – Тут штрафом не отделаешься, и с работы полетишь и на допросы затаскают…
– Но господин Кибергов, я ведь только подчинённый, а не главный! – простонал Молчанов. Главный у нас Управляющий Козырко.
Тот выслушал его, не отнимая пальца от кнопки на гаджете и ответил:
– Я – Главный проверяющий. По результатам проверки от работы в офисе филиала фирмы «Четыре сезона» отстранены господин Козырко, господин Молчанов, главный бухгалтер госпожа Урванцева.
– Но ведь мы только филиал фирмы, – залепетал Молчанов. – Самый главный и направляющий деятельность фирмы – ее владелец господин Богданов!
– Господин Богданов также отстранён от дел: результаты проверки выявили не только вышеупомянутые нарушения в зоне его ответственности, но и ещё одно грубое нарушение закона. Господин Богданов позволял размещать в своих магазинах конфискованные в таможне товары, подлежащие уничтожению, для продажи.
Тут Молчанову стало совсем худо. Наверняка же эти продукты попадали и к ним с какими-нибудь поддельными накладными.
И если эти кибер-ревизоры отошлют свой отчёт в Москву, оттуда могут прибыть такие дяди и устроить такую показательную стрельбу, пощады не жди…
– Материалы проверки переданы в местную прокуратуру, – закончил так называемый Фёдор Фёдорович и отпустил кнопку на гаджете.
«В местную прокуратуру?! – Молчанов ожил, – Вот везуха так везуха!» Он откинулся в блаженном изнеможении на спинку стула. Паника ушла от него на цыпочках. Прокурор Ковальский был не только свекром дочери Богданова, но и тайным его партнёром в бизнесе.
Молчанов тайно возликовал: «Киберги-миберги! Никогда Вам человека не победить! Человек – это звучит гордо!»
Он встал, и не прощаясь, вышел из кабинета, молча прошёл мимо Виолы, подумав с усмешкой, что интересно бы поискать, где у нее регистрационный номер – под блузочкой или под юбочкой?
Вышел на улицу, вынул баклажку, открыл, сделал глоток. Вдохнул воздух полной грудью.
Алхимик
Замужество своё Юля Скворцова считала крупным выигрышем в жизненной лотерее и поначалу хвалилась им на дружеских тусовках:
– Это вам, девки, не привет из планктона! Вы хоть слышали, кто такой провизор?
