В пламени дракона

Макс аккуратно сполз вниз на землю, прячась за толстым стволом большой сосны, нащупал рукой влажный мох и прикрыл им нос, чтобы не отравиться дымом. Остальные последовали его примеру. Дышать стало чуть легче, но было понятно, что надолго это не спасёт. Дракон явно был очень зол, близость добычи и невозможность к ней подобраться заставляла его свирепеть всё больше.

В приступе ярости он схватил зубами первый попавшийся горящий ствол дерева, вырвал его с корнем из земли и швырнул в другую сторону с такой силой, что дерево толщиной в полметра улетело почти на сотню метров.

Привлечённые рёвом и огнём стали слетаться другие драконы. Они кружили над пожарищем и ревели, вторя сидящему на дороге разъярённому собрату. Один из них стал спускаться, пытаясь приземлиться рядом, но, видимо стараясь не зацепить деревья, ударил крылом ревущего, сидящего на земле разбушевавшегося дракона.

Взбешённый ящер развернулся и залил столбом пламени вновь прибывшего. Завязалась драка, драконы вопили, жгли друг друга огнём, видимо забыв в пылу баталии, зачем они сюда прилетели.

Тот дракон, что прилетел вторым, был заметно меньше первого, и, получив несколько укусов, решил ретироваться. Он взмыл в небо, покидая поле битвы, но взбесившийся титан последовал за ним, и бой продолжился уже под облаками.

Ребята поняли – это шанс. Уже не опасаясь шуметь, они побежали по лесу параллельно дороге, чтобы уйти как можно дальше от пожара и драконов. Они не стали углубляться в чащу на тот случай, чтобы, когда придёт время, они могли покинуть лес, выйдя на дорогу, если пожар будет распространяться слишком сильно.

Они смогли пробежать несколько километров, и, измождённые, остановились перевести дух. Подняв глаза к небу, они увидели, что бой закончен, но несколько драконов всё ещё кружили над пожарищем.

Немного отдышавшись и успокоившись, Макс вспомнил про носилки с припасами. Посовещавшись, они решили подождать, пока все драконы улетят, и вернуться за ними, уж очень жалко было им терять столько провизии.

Наконец, драконий рёв стих и последний зловещий силуэт растворился в темноте ночного неба. Они пересекли дорогу и пошли под защитой леса теперь уже с другой стороны дороги, где пожара не было. Дойдя до того места, где они оставили носилки, они вышли на дорогу и довольно быстро отыскали свою поклажу.

К всеобщему восторгу, она не пострадала. Измученные физически и морально, едва не погибнув, они молча побрели дальше, и этот урок беспечности они запомнят надолго…

Во все последующие дни их путешествия ничего неприятного не случилось. Они ещё не раз видели и слышали драконов, но теперь они были очень осторожны и не выдавали своего присутствия.

Спустя неделю, совершенно измученные, они почти добрались до Дубовой рощи. Остался последний бросок, последняя ночь, и они будут дома.

Глава 7

Весь следующий день после обнаружения яйца дракона Элейн, занимаясь домашними делами, размышляла как поступить. Она то и дело поглядывала в небо, гадая, появится ли дракон сегодня или нет. Но его не было.

Она измучила себя сомнениями, перебирая в уме сотни вариантов, прикидывая и так и эдак, но так ничего и не решила. И, воспользовавшись правилом Скарлетт О'Хары, она решила, что подумает об этом завтра. Но и следующий день не внёс ясности в её суждения. Она по-прежнему была там, где начала, не продвинувшись ни на йоту.

Завершив утренний моцион, она решила пойти на утёс, посидеть, подумать и, в тайной надежде, увидеть самку дракона.

Неспешно она добрела до утёса По устоявшейся привычке прислушалась и, не услышав ничего, присела на знакомое бревно. Она решила не спускаться в пещеру, она чувствовала себя опустошённой и беспомощной.

Это странное влечение к самому опасному созданию на земле ставило её в тупик. Умом она понимала, что должна рассказать, осознавала, какая угроза над ними всеми нависла, но не могла заставить себя сделать это, каждый раз пытаясь найти оправдание своему молчанию. Но выходило, прямо скажем, так себе.

Спустя полчаса Элейн уже почти собралась уходить, как услышала вдалеке шум могучих крыльев. Она тут же припала к земле за спасительным стволом поваленного дерева и затаилась.

Дракон, пролетев прямо над ней, снова приземлился у подножия скалы. Элейн тихонько выглянула из-за бревна и стала наблюдать, сгорая от волнения.

Самка пригнула шею к земле и отряхнулась. Потом подняла голову вверх, словно принюхиваясь, жадно втягивая воздух широкими ноздрями, после чего развернулась и, медленно, тяжело вздыхая, зашла в пещеру.

Как же пленило её это животное, какой же восторг и благоговейный трепет она испытывала, глядя на него. Но в этот раз Элейн показалось, что каждое движение давалось самке как будто бы с трудом. Она, конечно, не была уверена, у неё не было возможности изучать драконов раньше, но такое впечатление у неё сложилось.

Еще немного подождав, Элейн решила пойти домой. Она подумала, что самка может остаться здесь надолго, ведь у неё там яйцо. А устраивать новый переполох в Дубовой роще из-за позднего возвращения не входило в планы Элейн. И очень осторожно, на цыпочках, она направилась прочь от пещеры.

Несколько последующих дней, а точнее ночей, выдались очень загруженными, на ферме было много работы. Поспел обильный урожай томатов и огурцов, его нужно было перерабатывать и консервировать. Но поскольку ранее было принято решение не использовать печь для готовки днём из-за опасности обнаружить себя, обитатели фермы занимались заготовкой по ночам, а днём отсыпались.

Элейн не ходила на утёс. Поэтому три дня спустя, как только представилась возможность, она была там. Дракон тоже, она его слышала, но, не дождавшись его появления, пару часов спустя она отправилась домой.

На следующее утро случилось событие, которого обитатели фермы с таким нетерпением ждали. Наконец-то вернулись Джейс и Макс и, разумеется, не одни, Фил был с ними.

За завтраком Макс рассказывал про их путешествие, радость от встречи была омрачена окончательным принятием того факта, что многомиллионного города больше нет, он был уничтожен вместе со всеми, кто там жил, со всеми, кого знали и любили обитатели фермы, все их родственники, родители, друзья, все погибли.

Вэл и Хелен плакали. В их сердцах теплилась надежда, что этого просто не может быть, что там что-то произошло, но что-то не столь страшное и разрушительное, и дорогие им люди не пострадали. Но теперь они понимали, что, скорее всего, это не так.

Элейн скорбела со всеми. И хотя её мама умерла год назад, а отец жил за много тысяч миль, у неё оставалось много друзей в городе, и она оплакивала их потерю, и её внутренние переживания вытеснили мысли о драконе на какое-то время.

Она перебирала в памяти всех, кого знала, вспоминала их лица, их истории… Очень непросто было распрощаться с надеждой на благополучный исход. Но тогда они не знали масштаб произошедшего.

Они обсуждали, что произошло с остальным миром, строили догадки, но никто этого не знал, и возможности узнать у них тоже не было. Что делать, они не знали. Оставалось только ждать. Они решили, что сейчас самое разумное – сосредоточиться на ферме и постараться выжить.

Следующие несколько дней были самыми мрачными в Дубовой роще. Горечь утрат сковала всех. Но они были ещё живы, и, оплакав свои потери, они продолжили жить дальше, постепенно смирение пришло…

Фил оказался смышлёным малым и неплохо разбирался в технике, и попробовал починить генератор, но ему не удалось. Все домашние приборы, машины были отправлены в амбар. Запас свечей, который был у Элейн, тоже подходил к концу, и пополнить его было негде. Поэтому последнюю небольшую связку было решено приберечь на непредвиденный случай.

Камин оставался последним источником света в ночные часы. Была проведена ревизия всего, что было у них из съестных припасов. Жизнь в глуши заставила Элейн делать запасы, и у неё было припасено два мешка соли и один мешок сахара. Теперь, когда они понимали, что пополнить не удастся, был введён режим экономии.

Было решено использовать соль только для заготовок на зиму и засолки мяса и рыбы. Если сахар можно было заменить диким мёдом, то соль заменить было нечем, и когда она закончится, делать припасы не получится.

Пока у них всего хватало, но они понимали, что в долгосрочной перспективе, если ничего не изменится, им придётся туго. Так же как раньше они цеплялись за мысль, что город в порядке, и скоро всё наладится, так и теперь они надеялись, что остальной мир всё ещё существует, и со временем они придумают, они найдут способ, как туда добраться.

И это воодушевляло их и заставляло двигаться дальше, но всё же они стали менее легкомысленны и, надеясь на лучшее, теперь готовились к худшему…

ГЛАВА 8

Спустя неделю казалось, жизнь в Дубовой роще постепенно вернулась в прежнее русло. Мужчины заготавливали дрова на зиму, женщины суетились по дому, хозяйство не давало скучать.

Уже неделю Элейн не была на утёсе, и сейчас, немного успокоившись, выкроила время после обеда и направилась по знакомой тропинке. По дороге она размышляла о том, что завтра за ужином расскажет всем о своём секрете. Ввиду последних событий она чувствовала свою ответственность за людей, с которыми жила. Она испытывала чувство вины за свою легкомысленность. Элейн понимала, что как бы она ни была околдована этим зверем, жизнь людей ей всё-таки дороже. Она и так уже потеряла почти всех, кого любила и знала, и рисковать теми, кто ещё остался, она не намерена. С этими мыслями она подошла к утёсу.

Прислушавшись и не уловив ни звука, она решила повторить трюк с камнем. Булыжник с грохотом скатился к подножию, но снова тишина.

Элейн хотелось спуститься и в последний раз посмотреть на яйцо, ведь больше она такого не увидит. Будучи сентиментальной, она хотела попрощаться с маленьким, ещё не рождённым драконёнком, чья мать так пленяла и восхищала её.

И она решилась. Она рассуждала, что самка обычно прилетала утром, до обеда, и если сейчас её нет, то, скорее всего, она уже и не прилетит.

Осторожно она спустилась к подножию скалы, тихо подобралась ко входу и робко, несмело заглянула внутрь. Как она и предполагала, дракона не было.

Успокоившись, она зашла внутрь и сразу направилась к дальней стене, где было обустроено гнездо из камней.

Но в этот раз каменная куча оказалась гораздо больше. Она медленно протянула руку и снова ощутила тепло. Аккуратно разворошив гнездо, она ахнула…

Теперь тут было уже четыре яйца! Она принялась их разглядывать. Одно, самое тёмное, чёрно-коричневатое, было больше других. Ещё было два тёмно-зелёных яйца и то, которое она уже видела раньше.

Она взяла самое большое и приложила к уху, но ничего не услышала. Она держала домашнюю птицу и знала, как, просветив яйцо на свет, можно определить, есть ли там зародыш или нет. И она решила попробовать это. Она взяла яйцо, подошла ко входу в пещеру и пыталась просветить его в луче солнца, но ничего не вышло, скорлупа не пропускала ни капли света.

Аккуратно она вернула его на место. Они казались совершенно безжизненными, но Элейн знала, это может быть обманчиво. И по её щеке медленно скатилась слеза…

Жалость к этим нерождённым малышам захлестнула её, ведь она точно знала, что их ждёт. Она уже начала присыпать их камнями и листвой, как вдруг услышала шум взмахов крыльев.

Сердце пропустило удар. Волна леденящего ужаса захлестнула тело, руки задрожали, ладони покрылись липким потом. Элейн поняла – это расплата за безрассудство. Это конец.

Она застыла, парализованная страхом, сковавшим каждый мускул. Да и куда бежать? Слишком поздно. Огромная драконья голова, опущенная к самой земле, запечатала выход из пещеры, замуровав её, точно в преисподней.

Злобный, пронизывающий до костей взгляд чудовища мгновенно выделил Элейн из окружающей тьмы и сфокусировался на ней. Горячий воздух шумно вырывался из раздувающихся ноздрей, и самка, тяжело переступая массивными лапами, надвигалась, неотвратимая, как сама смерть.

Элейн закрыла глаза, зажмурилась, осознавая неминуемое.

Глухие, шаркающие шаги приближались, словно отсчитывая последние мгновения жизни. Секунда. Ещё… Она ощутила всем телом тяжелое, влажное и терпкое дыхание дракона. Ухо ловило тихий, клокочущий, приглушенный рык, больше похожий на предсмертный стон. Сердце бешено колотилось, рвалось из груди, пытаясь пробить костяную клетку. Волна всепоглощающего ужаса бросала то в обжигающий жар, то в леденящий холод.

Но рык стих. Осталось лишь дыхание – тяжелое, напряженное, медленное. И… ничего. Ожидание смерти казалось страшнее самой смерти, невыносимым и гнетущим. Элейн хотела, чтобы всё поскорее закончилось, но дракон выжидал… Почти теряя сознание, девушка приоткрыла дрожащие веки.

Огромный, тёмно-оранжевый глаз с вертикальным зрачком пронзал её взглядом из глубокой, темной глазницы. Невероятных размеров драконья морда нависла так близко, что казалось, можно дотронуться, лишь вытянув палец.

Громадные ноздри судорожно раздувались, шумно втягивая воздух. Толстые, потрескавшиеся губы дракона вздрагивали, приподнимаясь, обнажали в чудовищном оскале длинные клыки, похожие на заточенные колья.

Время словно остановилось. Элейн, обессилев, обречённо закрыла глаза. И в тот же миг ощутила слабый толчок в левое плечо. С изумлением распахнула веки.

Дракон, снова качнув головой, слегка оттолкнул её вправо, отодвинув от гнезда. Затем дракониха повернула к ней морду и, приближаясь, снова, теперь уже прямо носом, отодвигала её всё дальше, вдоль задней стены пещеры.

Когда Элейн оказалась метрах в семи от гнезда, самка отвернула морду от девушки и извергла долгое пламя прямо на кладку, а затем, опустив голову почти вплотную к яйцам, издала щёлкающие звуки.

Элейн была обескуражена, она не понимала, что происходит, сердце по-прежнему бешено колотилось, и она стояла, не смея пошевелиться.

Дракон отступил немного назад и снова повернул голову к девушке. Элейн смотрела на дракона, а дракон – на неё. И только теперь, когда её первый шок немного отступил, она заметила, как тяжело дышит самка, было похоже, что каждый вдох даётся ей ценой больших усилий. Теперь, когда она была чуть поодаль, девушка заметила, что её массивные задние ноги слегка подкашиваются и потрясываются.

Создавалось впечатление, что она с трудом удерживает равновесие, широко расставив передние конечности, стараясь не упасть. Сумбур мыслей и противоречивые эмоции захлестнули Элейн, но она всё ещё боялась дышать, тело не слушалось её, оно как будто окаменело, не позволяя даже шевельнуться.

Дракон тем временем сделал два шатких шага назад и снова обдал гнездо потоком огня, и снова тихий, щелкающий, гортанный звук прямо над яйцами.

Дракониха издавала щелчки минут пять, затем снова отодвинулась назад и окатила кладку пламенем. В этот раз пламя лилось из её пасти не меньше двух минут, и когда наконец оно иссякло, самка с усилием подняла голову.

Казалось, что она вложила все свои силы в этот долгий поток огня. Она медленно повернула голову к Элейн и, посмотрев на неё, рухнула на каменный пол пещеры, издав гортанный стон.

Девушка зажмурилась от страха… Но она больше не слышит тяжёлых вдохов… Элейн приоткрыла глаза, и будто кто-то щелкнул выключатель, она вышла из шокового состояния.

Она всё ещё стояла там, стояла долго, минут двадцать, стояла и смотрела на огромное, могучее животное, распластавшееся в неестественной позе, с вывернутым крылом, на полу пещеры.

И да, она больше не дышала, она была мертва. Наконец девушка сползла по стене пещеры на пол, сев на корточки, она закрыла глаза ладонями и разрыдалась… Может, это была реакция на жуткий, леденящий душу ужас, который она пережила, может, от осознания того, что она чудом избежала смерти, может, ей теперь было жаль дракона… Кто может сказать наверняка?

Наверное, Элейн и сама не понимала, почему её тело колотит мелкая, колкая дрожь, а слёзы текут рекой, и она не в силах их сдержать.

Спустя полчаса, утерев распухшие от солёных рек глаза, девушка встала. Очень осторожно, будто боясь разбудить дракона или же всё ещё испытывая страх даже перед мёртвым исполином, она подошла ближе к бездыханной самке.

Её огромный, глубоко посаженный в массивном черепе глаз был слегка приоткрыт. Элейн робко протянула дрожащую руку и сначала кончиками пальцев, а потом всей ладонью дотронулась до головы дракона.

Твёрдая, шершавая, бугристая кожа была очень тёплой на ощупь. Она обошла сбоку её громадную голову, не меньше трёх метров в длину, а может, и больше, и прикоснулась к шее. Потом она погладила крыло, потом пощупала её шипы…

Это было так волнительно и страшно. Она была словно крошечная песчинка рядом с этим невероятным исполином.

Наконец она повернулась и посмотрела на гнездо, медленно подошла к нему. Протянула руку, но дотронуться не смогла, сильный жар едва не обжёг ей кисть, она инстинктивно отдернула её.

Яйца были буквально раскалены докрасна и как будто бы мерцали, кроме одного, которое стало абсолютно чёрным. Камни были полностью расплавлены и превратились во что-то вроде растекающейся лавы, которая уже начала затвердевать.

Элейн снова подошла к самке и села рядом с ней, прислонившись спиной к её шее и обхватив колени руками. Все былые дилеммы, тяготившие её сердце, больше не имели значения.

И в общем и целом, она уже точно знала, ЧТО она теперь будет делать. Но ей нужно было придумать КАК.

Не в силах заставить себя покинуть эту пещеру, она просидела часа полтора, но, понимая, что ей нужно идти, она встала. Она снова подошла к гнезду, яйца всё ещё были слишком горячими, и она направилась домой.

На выходе из пещеры она обернулась, окинула взглядом бездыханного дракона и решительно зашагала к дому.

ГЛАВА 9

По дороге домой Элейн размышляла о том, что она сегодня пережила, и пыталась переосмыслить увиденное. Её тело всё ещё била мелкая дрожь.

Прокручивая в голове все события этого дня, она и правда начинала всё видеть в ином свете. Изначально показавшийся ей злобным первый взгляд дракона, вероятно, таким не был. Это был просто взгляд дракона, обычный взгляд, просто дикий страх, захлестнувший Элейн, и ожидание неминуемой расправы заставили её счесть его злобным.

По крайней мере, теперь девушке казалось именно так. Дракон не хотел её убивать, но почему? Может, самка хотела, чтобы она позаботилась о её потомстве, зная, что сама умирает? И, может, поэтому она специально разогрела яйца именно сейчас, давая им толчок к развитию?

Элейн была уверена, что теперь яйца начнут развиваться, чутьё подсказывало ей, что самка стимулировала пламенем их эмбрионы.

По сути, так поступают и птицы, высиживая и согревая свои яйца. Вот только птицы высиживают своих птенцов неделями. А какие условия нужны для драконьих яиц, она понятия не имела.

Но мысль о том, что самка выбрала её для опеки над маленькими драконами, что она решила доверить их ей, очень нравилась Элейн, она хотела, чтобы это было так, ей нравилось в это верить.

И она твёрдо намерена была это исполнить. Она решила, что заберёт яйца, приложит все усилия, чтобы драконята вылупились. Она решила, что вернётся в пещеру ночью, когда все уснут. Она тайком выберется из дома и вернётся к гнезду. Что делать потом, она решит позднее. Сейчас главное – яйца. Их нужно забрать.

Ей было немного неуютно от мысли о том, что они там совершенно без присмотра, это заставляло её нервничать и волноваться. С этими рассуждениями она подошла к дому.

Джейсон был слегка рассержен её долгим отсутствием, но Элейн твёрдо и даже слегка раздражённо заявила, что ей необходимо было побыть одной, и муж не стал надоедать ей расспросами.

После ужина все по обыкновению собрались в зале у камина. Элейн, сославшись на усталость, пошла в свою комнату. Она достала из шкафа вместительную кожаную сумку, положила в неё большой тёплый плед, свечу, которую она предусмотрительно тайком перед ужином достала из неприкосновенного запаса, и коробок спичек.

Из комода, который стоял около кровати с её стороны, она вытащила все вещи, засунула их в шкаф, оставив только два пледа.

Два больших кресла, что стояли у окна напротив кровати, были накрыты лохматыми бараньими шкурами. Элейн уложила шкуры в комод, из которого она решила устроить инкубатор для драконят, а на кресла накинула пледы.

Окно её спальни выходило на задний двор, и, не опасаясь, что кто-то будет там ходить в это время, Элейн кинула сумку под окно. Всё, теперь она готова. Нужно только дождаться, пока все уснут. И чтобы сон был у всех покрепче, она решила слегка их подпоить.

Она вернулась в зал и предложила выпить. Мужчины охотно согласились, Вэл тоже была не против, отказалась только Хелен. Джейсон принес из погреба две бутылки вина, и вечер продолжился. Вскоре вино было допито, на улице давно стемнело, и все разбрелись по своим комнатам.

Элейн с Джейсоном тоже пошли в свою спальню. Довольно быстро Джейсон захрапел, но вот в зале кто-то ходил. Скорее всего, это был Фил.

В доме было только три спальни, и все они были заняты, поэтому Фил спал прямо в зале, на большом кожаном диване. Элейн ждала, когда он уснет, но он всё не укладывался.

Элейн слышала его шаги, как он подкидывал дрова в камин, как шевелил их кочергой. И тогда она решила вылезти через окно. Дом был одноэтажным, но цоколь был достаточно высоким, и от земли до подоконника было почти два метра, но Элейн всё же решила рискнуть.

Спрыгнуть с такой высоты она сможет без особого труда, а обратно залезть ей поможет лесенка, что стоит у амбара. А с утра, встав пораньше, она уберёт её, чтобы никто не заметил.

Так она и сделала. Аккуратно соскользнув в окно, она подхватила сумку и быстро побежала к утёсу. Лунный свет освещал ей путь, а прохлада ночи приятно ласкала лицо.

Добравшись до подножия скалы, Элейн зажгла свечу и с трепетным волнением вошла в пещеру. Тусклый свет колеблющегося пламени едва обозначил очертания тела самки. Обойдя его, она направилась к гнезду. Приблизившись, она увидела, что яйца заметно остыли, они не мерцали и вернули себе прежний цвет.

Но всё же они остыли не настолько, чтобы их можно было взять голыми руками. Элейн достала плед и, накрыв им ближайшее к ней яйцо, забрала его из кладки.

Она очень волновалась, когда шла сюда, что яйца окажутся в плену расплавившихся, а потом застывших камней. Но каким-то образом лава не прилипла к скорлупе, и они свободно лежали.

Вероятно, скорлупа яиц драконов обладала свойством, которое не позволило лаве прилипать к ней. Элейн забрала все яйца, одно за другим, все, кроме одного, того, которое почернело.

Оно было абсолютно холодным. Было очевидно, что оно мертво. Аккуратно уложив три драгоценных яйца в сумку и укутав их пледом, девушка отправилась в обратный путь.

Подойдя к дому, она положила сумку, сходила за лесенкой к амбару, подставила её к окну и стала прислушиваться. Джейсон храпел, выдавая трели на все лады.

Элейн облегчённо выдохнула и, ловко вскарабкавшись, оказалась в комнате. Бесшумно, на цыпочках, она подошла к комоду, положила в него сумку, сверху укутав шкурой, закрыла крышку и, быстро раздевшись, юркнула в постель.

Теперь она была спокойна, всё вышло как и планировалось, и с приятным чувством удовлетворения она уснула, уткнувшись носом в широкую спину Джейсона.

ГЛАВА 10

На следующее утро Элейн проснулась рано. Быстро одевшись, она вышла из комнаты. Все ещё спали. Стараясь не разбудить Фила, похрапывающего на диване, она тихонько выскользнула во двор. Вернув лесенку на своё место, она с облегчением вздохнула и пошла доить козочек, а затем, проследовав на кухню, принялась готовить завтрак.

Вскоре стали подтягиваться домочадцы. Перекусив творогом с клубничным вареньем и парным молоком, Вэл и Хелен снова вступили в словесную перепалку. На этот раз предметом спора стала немытая посуда, а, вероятнее, предлогом для спора.

Казалось, что эти двое так и ищут повода подковырнуть друг друга. Поупражнявшись в язвительном красноречии и ни до чего не договорившись, обе покинули кухню, причём каждая с триумфальным видом победителя в словесной дуэли.