Между нами рабица

– Я же не заставляю тебя ехать сюда, поэтому и приехала сама, чтобы не напрягать тебя тем, чтобы съездить к моим. Я понимаю, что твои отношения с моей мамой не идеальны, но почему ты так против того, чтобы я у них погостила, пока тебя нет?

– Я уже объяснил, надеюсь ты вернёшься в квартиру, когда я приеду. Блин, ты же не маленькая, чтобы постоянно быть с родителями, никак не оторвёшься от маминой юбки? – он был явно недоволен и зол, что я снова ослушалась и приехала к своим в гости.

Я была на грани слёз и очень сильно захотелось бросить трубку, но это бы только усугубило ситуацию и муж разозлился бы ещё сильнее. Я сделала глубокий вдох, пока в телефоне слышался шум работы и голоса людей, и сдерживая слёзы, продолжила.

– Прости, я понимаю, что тебе это не нравится, но это мои родители и я не вижу ничего плохого, если побуду у них в гостях.

– Всё, мне некогда, – сказал он контрольную фразу, перед тем, как хотел бросить трубку.

– Подожди, Егор! – успела выкрикнуть я.

– Что ещё? Только быстро.

– Ты обещал сказать сколько недель продлится эта командировка, я жду тебя по прежнему графику – через неделю, ничего не поменялось?

– В этот раз снова нужно остаться ещё на одну дополнительную неделю.

– Почему?

– Я откуда знаю, работа такая!

– Ладно, хорошо, я поняла, просто…

– Всё, давай вечером поговорим.

– Егор, подожди, ты можешь перевести мне две тысячи на расходы?

– У меня пока нет, плати с кредитки, я потом закрою! – сквозь шум прокричал он и сбросил вызов.

Пи-пи-пи.

Я растерянно смотрела на экран смартфона, который показывал мне журнал звонков с последним входящим, который длился чуть дольше минуты. И таких звонков в последнее время становилось всё меньше, а неотвеченных всё больше.

Я открыла приложение банка и посмотрела на свои счета. Дебетовые карты хвастались нулями на счетах, а цифры на кредитке говорили, что пособия не закроют полностью долг на счету.

И где же хвалёная зарплата, которую обещали выплатить Егору за командировки? Почему я до сих пор живу на кредитку? Надеюсь, ему хотя бы суточные платят и он не голодает…

Прошло уже три командировки из десяти, после которых Егор приезжал и закрывал мою кредитку и сверху давал около десяти тысяч, как было до командировок, и говорил, что основные деньги перечислят после окончания всех командировок. Как это вообще работает? Может, его обманули?

В итоге ни мужа, ни денег… четыре недели здесь, четыре – там. Хотя, нет, уже три недели здесь, а пять – там. Этот новый график меня не устраивал и я всё больше расстраивалась.

– Надо было его остановить, зачем он согласился?

– Кого? – спросила мама, выходя из дома.

Я резко обернулась:

– Да так, – я поспешила войти в дом и прошла на кухню.

Соня уже играла в игрушки в зале, папа допивал чай, а моя яичница окончательно остыла и желток загустел.

Я разочарованно плюхнулась на стул и принялась ковырять вилкой холодный белок.

– Сначала еда, а потом разговоры, – в своей манере наставника заявил папа. – Поняла?

Я улыбнулась ему через силу, чтобы не выдавать истинных чувств, и кивнула. Лучше было согласиться, чем спорить или доказывать свою точку зрения. Сил не было ни на что и даже яичница больше не радовала.

«Это просто утро, не выспалась и тревога накатила, сейчас привыкну обратно к жизни у родителей и всё пойдёт, как по маслу.» – думала я, пытаясь увидеть что-то хорошее и не думать о плохом

Я здесь всего лишь на недельку или уже на две, а потом вернусь в город к приезду Егора и всё будет хо-ро-шо.

Главное в это верить.

Глава 3. Чувство вины. Марк

Тревожный гадкий сон, где я бегу за Лерой по ночному городу и не могу догнать. Длинные светлые волосы развеваются за её спиной, будто маяк для меня, который указывает путь и не даёт потерять её из виду.Мне снился сон.

Я кричал и звал её, чувствовал, как наяву, что лёгкие горят, сердце бьётся о грудную клетку как сумасшедшее, а мышцы в ногах забились от бега и я уже не чувствовал, как переставляю их шаг за шагом, они бежали сами без моего контроля.

– Лера, подожди! – кричал я снова и снова, пока она вдруг резко не остановилась и я со всей скорости врезался в неё, но не столкнулся, а пролетел насквозь, словно через облако дыма, которое развеялось от моего прикосновения. И остался лишь голос, который не переставал звать меня:

– Марк! Марк, помоги! Марк! МАРК!!!

Я резко открыл глаза и сел в кровати, оглядываясь по сторонам, ища глазами Леру. Не сразу понял, что нахожусь у бабушки и это был всего лишь ещё один кошмар, который не переставал преследовать меня.

– Ох, – я резко растёр лицо руками, чтобы очнуться от вязкой сонливости.

Откинул одеяло, встал и посмотрел в окно. Светало.

Часы подтвердили, что сейчас было ещё совсем раннее утро. Можно было сказать, что ночь только-только закончилась.

Спать мне уже не хотелось. Всё, что угодно, лишь бы не проживать снова догонялки в кошмаре.

Я схватил с кресла у дивана, на котором спал, свои спортивные штаны и сразу надел. Решил не заморачиваться с носками и футболкой и, крадучись через полутёмные комнаты, чтобы не разбудить раньше времени бабушку и дедушку, вышел на улицу.

Ночная прохлада смешалась с утренней свежестью, осев на траву каплями росы, которые уже были заметны в предрассветный час.

Я потянулся и начал разминаться. Повороты, наклоны, отжимания и приседания.

Ничто так не бодрит, как зарядка ранним утром. Ещё бы водой холодной облиться для полного счастья и отключения мозгов!

Вспомнив о воде я направился к бочке для сбора дождевой воды на углу дома и, зачерпнув полный ковш, вылил прямо на голову и торс.

– Ра-а-а, бодр-р-рит! – не удержался я от возгласа.

Вода сильно остыла за ночь и отрезвила меня не на шутку.

– Хорошо! – я поставил ковш на место и начал разгонять кровь по мышцам.

От холодной воды, кожа покрылась мурашками и я слегка затрясся. Я снял своё полотенце с проволоки для сушки белья в огороде и вытерся насухо. Волосы растрепались, кожа раскраснелась от трения, но это было намного приятнее, чем проснуться в холодном поту.

Мысли о сне я старался выкинуть из головы, как можно быстрее и, чтобы закрепить результат, решил попрыгать на скакалке. Где-то должна была остаться детская скакалка, я точно помнил, что была и пошёл на её поиски в дедушкин гараж и сарай. Старые вещи они с бабушкой хранили всегда в сарае, а не на чердаке, поэтому не составило труда найти нужную коробку на верхней полке дедушкиного самодельного стеллажа.

Я повесил влажное полотенце на плечо и потянулся за коробкой.

Старый картон не выдержал вмешательства в его спокойную размеренную старость и коробка надорвалась, рассыпая детские игрушки.

Столько ностальгии разом на меня ещё не обрушивалось, и я не сразу вспомнил, что именно искал.

Из коробки высыпались: старые ведёрки, лопатки и фигурки для игры в песке; сдутый баскетбольный мяч, который давно потрескался, но оставался лежать, как напоминание о любимых играх прошлого; здесь же была поеденная молью баскетбольная сетка цвета триколора, от которой фанатели все местные пацаны и приходили поиграть; даже осталась разного рода посуда для кукольных чаепитий, которую приносила с собой Мила из соседнего двора.

Я присел на корточки возле всех этих детских сокровищ и усмехнулся.

Я уже и забыл, как играл с соседской девчонкой, когда соседские мальчишки убегали поиграть в летний зной к самому крутому пацану, у которого у единственного на улице был компьютер с интернетом дома. А меня не звали, говорили, что я ещё маленький в компьютер играть.

Сначала я обижался, а потом привык уходить домой, чтобы поиграть с Милой в куче песка, которую привёз тогда мой дедушка, или рассадить её кукол с моими машинками за один импровизированный стол.

Я поднял глаза наверх, где из полупустой коробки одиноко свисала, зацепившись за спойлер гоночной машины, нужная мне старая резиновая скакалка Милы.

– Ну привет, тебя-то я и искал, – сказал я неодушевленному предмету и стащил коробку целиком.

Благо, у дедушки всегда есть нужные инструменты, и я быстро нашёл строительный степлер, которым быстро починил старый картон и сложил все игрушки на место.

Коробка отправилась дальше жить на полку, а я взял скакалку и по пути в огород, где я точно ничего не зацеплю, распутал её и расправил.

Старая резина, конечно затвердела, немного потрескалась и стала менее гибкой, но это не остановило меня в моём намерении разогнать кровь с утра пораньше.

Я повесил полотенце обратно на проволоку, на улице стало заметно светлее и первые петухи уже начали будить всех в округе.

Я прокрутил один оборот, привыкая к гибкости, затем два оборота подряд, приловчился и уже не стал останавливаться, накручивая обороты старой скакалкой.

Раз, два, три, четыре…

Вспоминается светлое детство, отдаляя тревожные мысли.

Пам, пам, пам, пам…

Звук удара скакалки о протоптанную дорожку, заглушает мысли.

Свист, свист, свист, свист…

Свистящий звук резины, разрезающей воздух наполнил пространство вокруг и только пульс отдаётся в ушах.

Я смотрю на небо на востоке в ожидании солнца. Моя кожа краснеет и видно, как поднимается пар, дыхание ровное, ритмичное, мышцы рук забиваются с непривычки, тяжелеют и я сделав последний прыжок, складываю скакалку на землю и разминаю руки.

Как же классно!

Я всё также смотрю на горизонт и улыбаюсь, разминая бицепсы.

Вот так должно начинаться утро здорового молодого парня. Если, конечно, лень снова не придавит к тёплой мягкой подушечке следующим утром.

Я улыбался своим мыслям, а солнце уже вставало и тут я услышал полный радости крик:

– Хорошо-о-о-о-о!

Я резко оглянулся на звук и увидел, как девушка на балкончике соседского дома потягивается и радуется.

Тут же вокруг начали лаять соседские собаки, нарушая утренний покой двух улиц разом, а девушка перепуганно заозиралась и присела, прячась за перила.

Я не выдержал и рассмеялся. Это было очень забавно, в духе Милы.

Я смотрел на балкон и ждал, когда она выглянет из своего укрытия, чтобы я мог поздороваться с ней, ведь, наверняка это была Мила, ведь других девочек во дворе тёти Светы и дяди Паши я не видел никогда.

Она резко поднялась в полный рост, поправила спортивную куртку, пригладила волосы и повернулась ко мне.

Я приветственно помахал, но она лишь кивнула и быстро спустилась вниз, где я уже не мог её увидеть за ветками большой раскидистой абрикосы и кустами малины.

Ко мне подбежала Маруська – соседская кошка, которая частенько забегает к нам в сарай и ловит мышей. Она дала мне её погладить, помурчала, потёрлась усатыми щеками о мои ноги и, дёрнув ушами, также быстро убежала, как и пришла.

Я всё ещё улыбался, посмотрел на восток. солнце стремительно поднималось по небу, а значит, пора была идти кормить домашних птиц.

– Доброе утро, дамы! – поздоровался я, заходя на территорию курятника, где куры уже ожидали порцию корма.

Я накормил их, собрал яйца из гнёзд и отправился в дом, где бабушка с дедушкой уже проснулись и собирались завтракать.

– Всем привет, – поздоровался я и разложил на столе десяток тёплых яиц. – Кур покормил, воды налил, яйца собрал, зарядку сделал.

– Я уж думала, что ты ещё спишь, не стала в комнату заходить, – улыбнулась бабушка и обняла меня за плечи и поцеловала в щёку. – Кушать будешь?

– Да, сейчас себе яичницу пожарю.

– Что-то ты рано, – с виду всегда строгий дедушка, оглядел меня своим пристальным взглядом и разломил кусок хлеба на пополам, готовый есть горячую яичницу.

Мало кто знал, что он любящий и добрый, да и не догадались бы, судя по его внешнему виду: аккуратно стриженная борода и заплетённые в хвост уже полностью седые волосы.

Я всегда предлагал ему надеть бандану, солнцезащитные очки и чёрную кожаную куртку и поменять его «Иж» на Харлей, но он всегда лишь усмехался. Не соглашался, это да, но ведь и не отказывался!

Так и сейчас я не мог смотреть на его простую клетчатую рубаху и домашние треники. В моих глазах он всегда был добрым байкером.

– Не спалось, – ответил я и отвернулся, чтобы помыть руки.

– Снова Лерка снилась? – жуя, спросил дедушка.

Я вздохнул и обернулся как раз в тот момент, когда бабушка, смотря на деда и беззвучно ругаясь, стучала кулаком по своей голове.

Увидев меня, она резко опустила руку и села за стол.

– Не берите в голову, она всегда мне снится, когда я перенервничаю, – я улыбнулся им и разбил на горячую сковороду три свежих яйца.

– Слышно о ней что-нибудь? – осторожно спросила бабушка.

– Нет, – ответил я и услышал, как дедушка включил новостной канал.

– Скоро услышим.

Когда есть семейная больная мозоль, не хотелось её лишний раз трогать, но раз уж затронули, лучше заглушить тревожные мысли фоном.

Воспоминания о Лере терзали не только меня, но и родных. Мама с папой ещё не остыли и продолжали злиться на сестру. Хотя, может быть, в душе они не злились, а сильно переживали, но не показали этого ни разу. А бабушка и дедушка делали вид, что всё это если не ерунда, то не серьёзная проблема, но они хотя бы были на стороне сестры, потому и продолжали верить в то, что сестра вернётся и что всё в её жизни хорошо.

А что же я? А меня терзало чувство вины… и муки безвестности.

Глава 4. У нас будут гости. Мила

– Ты уже видела? – спросил папа, показывая мне новый забор по периметру огорода и заднего двора.

– Ты весь забор полностью заменил сам? – удивилась я и прошла между рядами картошки к самому забору, осматривая выкрашенные в зелёный цвет столбы и прочно натянутую рабицу между ними. – А соседи?

– Да что соседи? – нахмурился папа и махнул в сторону соседского огорода справа. – Там же Женька, ты же знаешь, ему это нафиг ничего не надо. Сказал: «меняйте сами». Я там прочный забор из шифера вдоль их построек сделал, а рабицу натянул уже после до конца огорода.

– А Лобовы?

– Эти—то, – папа махнул рукой в сторону соседей слева. – Совсем обнаглели, собак своих с цепи спускают, огорода в помойку превратили, она им и не нужен, территория огромная, а ухаживать некому, поэтому помощи от них не дождёшься, сам всё сделал, чтобы не видеть даже их участок, шифером закрыл.

– А дядя Слава помогал? – Я посмотрела сквозь рабицу на соседский огород, где ещё рано утром видела молодого парня.

– Да, не деньгами, конечно, но трудом помог, они же теперь с тёть Любой, на одну пенсию живут, вон, огородом занимаются, кур и уток тоже держат, а ещё чердак в сарае переделали под голубятню, голубей разводят.

– Ух ты, – я улыбнулась и посмотрела на чердак соседского сарая, откуда вылетели два белых голубя и полетели ввысь, танцуя воздушный танец и хлопая крыльями. – Так здорово…

– Потом попросишь их, если захочешь, они тебе покажут голубей, – папа тоже посмотрел вслед птицам, а затем позвал за собой. – Пойдём дальше, я тебе ещё покажу как я в этом году сделал водопровод. Теперь нам не страшен огородный массовый полив! Давление в кране будет всегда!

Он с энтузиазмом пошёл по дорожке к гаражу хвастаться своими достижениями, а меня затопило чувство любви и чего-то тёплого, родного, что, глядя, ему вслед я прослезилась. И не просто мило навернулись слёзы на глаза, а мне захотелось рыдать навзрыд, сесть, спрятаться и плакать. Казалось, что ком в горле был размером с мяч, я не могла даже нормально вдохнуть, потому что знала, что стоит мне податься этому чувству и я начну сильно плакать.

С чего бы это? Почему?

Я не знала, не понимала и не хотела сейчас думать об этом, а потому быстро стёрла навернувшиеся слёзы, закрыла глаза, медленно выдохнула, потёрла шею, будто это могло расслабить огромный комок в горле, который причинял боль физически и быстро ушла из огорода, следом за папой.

Он уже махал мне, подзывая к себе.

Я нервно улыбнулась, надеясь, что он не заметит, и прищурилась на ярком солнце, желая скрыть красные и мокрые от слёз глаза.

– Что это?

– Это бочка! – папа просто светился от гордости, показывая мне огромную синюю бочку на семьсот литров, в которую подходили водопроводные трубы. – Я буду набирать днём бочку воды, а когда вечером напор в трубе ослабнет, то включится насос и будет подавать воду из бочки.

– Папа, это же здорово, – я обняла его и присела рядом с водопроводным колодцем, всматриваясь в переплетение труб внизу.

Лучшая награда для папы – это проявленный интерес к его работе и, конечно, похвала.

Хотя, я думаю, что это именно то, чего ждут все люди в награду за проделанную работу: интерес и похвалу.

– Это правда, здоровое пап, – подняла я на него взгляд и искренне улыбнулась. – Теперь не придётся вечерами не спать до двадцати двух часов, ждать, когда напор усилится, чтобы загорелась газовая колонка.

– А я о чём, дочик! Пойдём ещё покажу, забыл совсем, пока там были, – папа торопливо закрыл крышку колодца и пошёл обратно в огород, где стоял старый каменный бассейн.

Когда родители покупали этот дом, его прошлые хозяева хотели сделать домашний бассейн, но бетонные стены сделать получилось, а вот доделать – уже нет. Так и стоял он посреди огорода, служил вместо бочки – сборником дождевой воды стоков с крыши. Кстати, должна признать, что собственный каменный бассейн с дождевой водой – находка для экономии водопроводной воды и спасение для кошельков от высоких счетов за коммуналку.

Так мои мысли перескакивали с темы на тему, лишь бы побыстрее убежать от мыслей о моём состоянии.

– Смотри, я починил слив из бассейна, теперь шланг крепить стало ещё удобнее и я поставил ручку, чтобы перекрывать воду, – папа наклонился и наглядно показал как открывает ручку и вода льётся потоком прямо на бетонную дорожку.

– Классно, – сказала я, когда он встал на ноги и папа заулыбался.

– Привет, соседи! – услышали мы оклик из соседского участка.

Я обернулась и увидела дядю Славу.

– Здрасте! – я улыбнулась и радостно помахала ему.

– О, здраствуй, Слав! Ты как?! – крикнул папа и пошёл по тропинке к забору, что разделял наши участки, чтобы не кричать через весь двор.

– Да нормально! – дядя Слава махнул рукой и тоже пошёл по своему огороду навстречу папе.

Самое удобное место встречи у них всегда было возле высокой старой груши с нашей стороны, как раз где заканчивалась тропинка, через весь огород и пустым не засаженным пространством в конце огорода с их стороны.

Я последовала медленным шагом за папой.

– Мила, это ты что ли? – спросил дядя Слава, поднимая руку козырьком, и стал внимательно встматриваться в мою сторону.

– Да! – я не переставала улыбаться, предчувствуя комплименты. Это я люблю, да, дайте двойную порцию, пожалуйста.

– А ну подойди, егоза, дай на тебя посмотреть.

Я радостно и в то же время неловко подошла к забору и остановилась рядом с папой.

Сетка была натянута не высоко, на сантиметров десять выше моего роста, но для роста дяди Славы, который был почти под два метра, она казалась, наверное, низким заборчиком.

– Ну, невеста! – дядя Слава раскрыл руки, будто хотел обнять, выражая так своё удивление и восхищение.

Я почувствовала, как щёки начали гореть. Ну вот, снова краснею, наверное, уже цветом помидора!

Я приложила прохладные ладони к горячим щекам и ответила:

– Да какая невеста, вы же знаете, что я уже пять лет замужем.

– Это не мешает тебе быть завидной невестой.

– Вот и я говорю, что красота, только вот похудела, м-да, – вставил свои пять копеек папа.

Никогда не забудет упомянуть в разговоре обо мне мой вес.

Я посмотрела укоризненно на папу.

– Откормим, – попытался ретироваться он и прокашлялся. – В городе ж всё только из супермаркетов покупают, а на рынок не ходят, а где ж взять домашнюю еду?

– Ну да, одни полуфабрикаты в магазинах сейчас, даже мясо непонятно откуда берут, будто пластик ешь.

Я решила не акцентировать внимание на больной для меня теме веса, убрала ладони от лица, мило улыбнулась и просто поблагодарила соседа:

– Спасибо, дядь Слав, как там тёть Люба?

– Ой, да пойдёт, ковыляет потихоньку.

– Передавайте ей привет от меня.

– Да ты заходи, если хочешь, в любое время, она всегда тебе рада, не бойся, будь, как дома, как в детстве, помнишь?

Я кивнула.

– Ну вот, захотела – зашла через калитку, мы всегда тебе рады.

– Спасибо, – поблагодарила я, решив, что не воспользуюсь этим предложением, ведь зачастую люди приглашая в гости, делают это из вежливости, да и зачем тревожить их, вдруг помешаю. – Зайду как-нибудь.

– Заходи-заходи.

– Мама! – позвала меня Соня и я обернулась.

Дочка бежала по тропинке через весь огород ко мне, а за ней шла моя мама и махала дяде Славе. Он помахал ей в ответ и присел на корточки, смотря на маленькую Соню, которая подбежала ко мне и обняла за ногу.

– Ух ты какая! Ещё одна егоза, вот кто точно ко мне в гости будет приходить за пирожками тёти Любы, правда?

Сонечка настороженно смотрела на незнакомого ей человека за забором и пряталась за мои ноги.

– К нам ещё приехал весёлый Марк, который очень любит играть с детьми и у него есть много разных игрушек для тебя.

Сонечка, услышав про игрушки сделала шажок ближе к дяде Славе.

Я же сделала себе пометку в голове, что это был всё таки Марк и невольно бросила взгляд во двор соседей, Ида его глазами, но во дворе его не было. «Ладно, потом как-нибудь поздороваюсь.» – решила я снова обратила внимание на дочь.

– В гости придёшь? – спросил дядя Слава у Сони.

Доча посмотрела на него ещё немного, затем подняла на меня взгляд, безмолвно спрашивая разрешения, и увидев мою улыбку, кивнула дяде Славе.

– Ну и отлично, как тётя Люба испечёт пирогов, а Марк достанет игрушки – я тебя позову вместе с мамой в гости, договорились? – он протянул ей указательный палец через сетку и она осторожно сжала его. Рукопожатие свершилось и Соня потащила меня из огорода во двор.

Мама стояла на дорожке, сложив на груди руки. Её лицо было очень недовольным.

– Мам? Что…

Не успела я договорить, как она перебила меня:

– У нас будут гости.

С этими словами всё встало на свои места и я обречённо выдохнула.

– Они не сказали зачем приехали?

– Нет, лишь сказали, что подъезжают, поэтому пошли встречать.

Мама развернулась и пошла вместе с Сонечкой во двор, открывать калитку. Папа уже возвращался из огорода и, увидев меня, также встревожился.

– Чего?

– Свекровь приехала…

Тревога сменилась суровым выражением лица и папа последовал следом за мамой.

Незваных гостей они у меня не любили, а свекровь со свёкром были для них пыткой.

А я всегда чувствовала вину за это. Простите…

Глава 5. Клубника. Марк

– Знаешь, кого встретил? – воскликнул радостно дед, когда ворвался стремительно на кухню, где я помогал бабушке перебирать первую клубнику для варенья, которую собрал сразу после завтрака.

В этом году её созрело очень много и бабушка решила не продавать, а закрыть варенье. Теперь будет возиться с ягодами весь день.

Я тяжело вздохнул и приподнял голову от ведра с клубникой, откуда я уже вылавливал последние ягодки и кидал в большую алюминиевую кастрюлю. Мои пальцы к этому моменту уже все сморщились от долгого пребывания в воде.

– Кого? – повернулась к деду бабушка, выключая воду в раковине.

Она попыталась поднять тяжёлый таз с клубникой, наполненный водой.

– Давай я, – дед подошёл к раковине, достал таз и поставил предо мной на стол.

– И это тоже на варенье? – обречённо вздохнул я. – Я хотел это съесть.

– Не ленись, студент, это тебе не глазки строить молодым преподавательницам, это труд! – Дед одним предложением умело содрал болячку с раны, которая только недавно заросла, но сразу понял что сказал лишнего и тут же ретировался. – Гхм, поешь, пока перебирать будешь, как в детстве.

Я устало вздохнул, недовольно взглянул на деда и подвинул таз с клубникой поближе.

– Так, кого увидал? – перевела тему бабушка, вытирая руки о фартук.

Я достал несколько клубничек и навострил уши.

– Милу, с её дочуркой, – мой престарелый байкер сразу загорелся, глаза заблестели и лицо стало таким умиляющимся, потому что все в семье знали, как он хотел внучку, а получился я. – Такая девчушка милая: волосы в хвостики, сама в платьице, за маму прячется, стесняется, а руку мне всё равно пожала, я её в гости пригласил, Соней зовут.

«Значит рано утром это точно была Мила» – подумал я и решил как-нибудь хотя бы поздороваться с ней через забор.

– Марк! – отвлёк меня от размышлений дед.

– А? – устало откликнулся я, перекидывая чистую клубнику из таза в огромную алюминиевую кастрюлю.