Арьяны

Елизавета Версан

Арьяны

Глава 1

Небо уже заалело на востоке, предвещая начало нового дня. Туман медленно ускользал из сада, обнажая тонкие стволы склонившихся под тяжестью плодов яблонь и слив. За спиной скрипнул паркет. Я даже не вздрогнула, только сильнее вцепилась взглядом в утренний пейзаж, надеясь запомнить это мгновение. Запомнить свою жизнь. И себя.

Тихий, вкрадчивый голос. Словно шуршание снега по замерзшему окну.

– Агния…

Всё внутри противилось этому оклику. Было в нём что-то неправильное. Что-то…

Я медленно обернулась. Серебристые волосы, ниспадающие на плечи, и вытянутое землисто-серое лицо таинственно мерцали в рассветной дымке, словно покрытые инеем. Глубина безжизненных мутно-белых глаз затягивала. Дурманила. Всё, абсолютно всё вмиг стало бессмысленным. Ничтожным в сравнении с этой необратимой силой.

«Будто чёрная мамба», – вдруг подумала я. – «Парализует ядом, лишая жертв сознания и воли».

Раздался тихий смешок, и наваждение резко отступило. Рассудок вновь стал кристально ясным.

– Мне будет больно? – собственный голос показался совсем чужим. Хлипким, надломленным.

– Немного, но лишь на мгновение.

Я кивнула и решительно шагнула вперёд.

– Смелая.

Тонкие губы растянулись в лисьей ухмылке. Ледяные пальцы очертили линию подбородка – властно, надменно, без намёка на нежность, – чуть приподняли его. Юноша по-птичьи склонил голову. Взгляд пустых белых глаз, рассекая время и пространство, устремился ко мне. Настоящей мне.

– Будет ли такой же смелой наша юная Анна? – насмешливый шёпот, проникающий под кожу, заставил сердце сжаться от страха.

– Нет…

Какая-то нечеловеческая сила вытолкнула меня из тела. Я зависла на мгновение под потолком, глядя на то, как тонкая рука ложится на грудь пожилой женщины в ночной сорочке. Она негромко вскрикнула и упала замертво…

– НЕТ!

Противное гудение под ухом разрушило остатки жуткого сна. Казалось, пустые белые глаза всё ещё смотрят на меня. Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать – я в своей постели, в своём теле, вполне живая.

Чего не скажешь о бедной старушке…

Отмахнувшись от тревожной мысли, я, наконец, взяла в руки вибрирующий телефон. На экране высветилось имя редактора.

Ну, конечно! Кто ещё додумается позвонить в четверть шестого в воскресенье?

– Аня, голубушка, доброе утро! – бодро начал Алик, – не разбудил?

И, не дав даже слова вставить, затараторил.

– Тут такое дело… Ты, наверно, не помнишь то письмо о Скрове, ну о бывшем военном городке, где якобы секретная лаборатория была в сороковых? Вот, Ванька туда лететь должен был сегодня, но сейчас звонит мне, паразит такой, и говорит: «Альберт Сергеич, я, кажись, кишечный грипп подхватил, блюю всю ночь…». Ну паразит, ей богу!

Редактор глубоко вздохнул, и я уже догадалась, что за этим последует.

– В общем, Аннушка, милая, выручай!

– Альберт Сергеевич…

– Знаю-знаю, ты завязала, но чего тебе стоит ещё одно малю-ю-юсенькое расследование написать?

– Альб…

– Не совсем твой профиль, понимаю, но я ведь и не прошу мистическую байку. Ты напиши, как есть. Что эта Агния выболтает, то и напиши. Тумана нагони вначале, а потом разверни всё, как умеешь, с фактами, аргументами.

Туман.

Агния.

– Стойте! – вскрикнула я, ужаснувшись внезапной догадке. – Как вы сказали? Агния?

– Угу. Эта тётка не то историк, не то краевед… Короче, много про город знает. Ванька её месяца три обрабатывал – она ни в какую! А тут пару дней назад сама звонит, говорит, мол, готова встретиться, пообщаться. Ну мы ж не дураки, ноги в руки – и за билетами. А Ванька возьми да заболей! Паразит!

Алик замолчал. Меня же охватило скверное предчувствие. Возникшее где-то в районе живота, оно медленно расползалось по телу. Миллиметр за миллиметром.

– А вы с ней связывались после того звонка?

– Так да, в пятницу. Дату и время прилёта сообщали.

– А сегодня?

– Что сегодня?

– Говорили с ней?

– Да на кой чёрт?!

– Удостовериться, всё ли в силе, – выпалила первое, что пришло в голову, и для убедительности добавила. – Вдруг зря сорвусь, и вообще хорошо бы предупредить, что вместо Вани я буду.

Алик с минуту молчал, затем раздраженно буркнул.

– Ладно. Попробую позвонить сейчас, но о замене говорить не буду. Мало ли взбрыкнёт.

– А если она увидит меня вместо Вани, разозлится и откажется от интервью?

– Уговоришь, значит.

– Но…

– Всё, Гарипова, не пререкайся!

Алик отключился и пропал на долгих сорок минут. Всё это время я мысленно молилась, чтобы мои предположения оказались ложными. Контрастный душ и кофе помогли скрасить ожидание, но тревога не отступала. Наоборот, усиливалась с каждой секундой.

Наконец, раздался знакомый рингтон.

– Ну что?

К моему изумлению, на том конце трубки оказался вовсе не Алик. Я была так взвинчена, что даже не заметила чужой номер на экране.

– Анна Ивановна, добрый день. Меня зовут Глеб Каганов, я племянник покойной Агнии Дмитриевны. Ах, да! Вы же не в курсе…

Резкий звон в ушах перекрывает хриплый голос незнакомца. Глаза застилает грязно-серая пелена. Тяжелый тошнотворный запах щекочет ноздри. Хруст проломленного черепа. Тёмная лужица растекается по кремовому ковру.

Только не сейчас. Не сейчас.

Выровнять дыхание не получилось. Я швырнула телефон на диван и со всех ног побежала в ванную, тут же подставляя голову под град холодной воды. Виски сдавило не то от холода, не то от вспыхивающих в сознании образов. Выпрямилась. Зажмурилась.

Снова звон осколков. Запах крови. Как же мало воздуха!

Меня стошнило. Я постаралась сосредоточиться на телесных ощущениях, как учил терапевт. Болезненный спазм опустошённого желудка. Холодные капли, стекающие вниз по позвоночнику. Боль в колене.

Теперь дышать и считать.

Дважды два – четыре.

Трижды три – девять.

Четырежды четыре – шестнадцать…

Наконец, видения отступили. Взгляд сфокусировался на тонких руках с побелевшими костяшками пальцев, вцепившихся в край унитаза. Ледяные брызги из брошенного на дно кабины рассеивателя безжалостно расстреливали стенки душевой. Я медленно поднялась и выключила воду. Из заляпанного зеркала на меня смотрела бледная шатенка со спутанными волосами, с кончиков которых срывались крохотные капли. Зрачки расширены так сильно, что карие глаза казались чёрными.

Усилием воли заставила себя умыться и высушить волосы. Стакан воды и пара кусочков горького шоколада окончательно привели в чувство.

Итак, они вернулись.

Три месяца без панических атак были сказочными. Я почти поверила в свою нормальность. Даже задумалась над тем, чтобы восстановиться в университете, снова начать писать. Но звонок Алика всё перечеркнул. Хотя звонок – мелочь в сравнении с жутким сном, который… сбылся?

Чёрт возьми! Как это вообще возможно? Может, я схожу с ума? Но ведь не бывает в жизни таких совпадений! Тот юноша со странными глазами, он точно назвал старушку «Агнией», а потом… Потом он будто обратился ко мне.

«Будет ли такой же смелой наша юная Анна?».

Что это значит? Смелой для чего?

Я устало рухнула на диван и уткнулась в подушку. Казалось абсурдом всерьёз размышлять над фразами из кошмара, но чем больше деталей я вспоминала, тем сильнее утверждалась в том, что всё случившееся – не совпадение.

Все сцены, кроме последней, шли от первого лица, но я не могла действовать. Лишь наблюдать. Существовать в чужом сознании незаметно для его хозяйки. Агния не подозревала ни о чём – это очевидно, пока юноша не произнёс моё имя. И её реакция в этот момент – самая большая загадка. Она не боялась точно, быть может, даже благоговела перед своим убийцей. Явно ждала его и знала, зачем придёт. Тогда почему закричала?

Почему моё имя напугало её больше, чем собственная смерть?

Следом за этим вопросом пришло чёткое осознание: в ответе на него кроется ключ ко всему. В том числе к тому, что на самом деле произошло тринадцатого апреля две тысячи девятнадцатого года в номере тысяча десять отеля «Ренессанс-Плаза».

Глава 2

– … последние новости. Это правда?

– Давай не здесь.

Различив нужные голоса в общем гуле, я резко затормозила. Звук шёл из западной части ангара, где-то совсем рядом. Где-то…

– Но она правда на него похожа?

Вот они, у лифта!

– Сказал же: не здесь.

Хватило несколько секунд, чтобы преодолеть небольшое расстояние и успеть проскользнуть за ними в кабину, не прищемив хвост.

Стоп, что? Какой ещё хвост? Почему у меня хвост, чёрт возьми? И – о, нет! – лапы?!

– Знаешь, странно это всё.

Вот именно! Странно.

Может, галлюцинации от таблеток?

– Если сейчас же не замолчишь – получишь по шее.

Резкое замечание отвлекло от размышлений, и я, наконец, оторвала взгляд от пола. Первое, что бросилось в глаза – две пары армейских ботинок. Военные, что ли? Только форма у них чудна́я. Из тёмного плотного материала с бледно-жёлтыми лампасами и вышитым круглым знаком на левой груди. Понять, что на нём изображено, не получилось – уж слишком мелкие там детали. Вообще всё вокруг было нечётким, размытым, будто смотришь на мир сквозь мутную плёнку.

Это наблюдение натолкнуло на интересные мысли. Помню, на первом курсе брала интервью у кинолога. Он объяснял, что у собак цветовая палитра скуднее и острота зрения ниже, поэтому они больше полагаются на обоняние и слух.

Подумать только! Я в голове у собаки!

Моя рациональная часть отвергала эту гипотезу, но интуиция была сильнее, и она подсказывала: слушай и наблюдай.

Пусть разглядеть как следует незнакомцев не представилось возможным, общие черты я всё же уловила. Светловолосый, который приставал с расспросами, был ниже и худее своего широкоплечего товарища, отчего казался значительно моложе. Даже голос его был звонче и мягче, в нём чувствовалась какая-то уютная теплота. У второго же – низкий, грубоватый, с легкой хрипотцой.

Едва лифт остановился, мы выскочили в холл. И хотя мужчины не обращали на нас никакого внимания, словно мы невидимки, животное всё равно избегало физического контакта с ними.

– Видение о новом арьяне сразу после смерти Агнии… – вновь заговорил светловолосый. Я почувствовала, как при упоминании старушки, напряглись мои (ну то есть собачьи) мышцы. Неужели она понимает? – Едва ли это случайность.

– Знаю.

Следуя за знакомыми ботинками, мы свернули в просторный коридор с множеством одинаковых дверей.

– А вдруг Таня… ошиблась?

– Исключено, – буркнул второй и, помолчав немного, добавил. – Я скидывал фото девчонки, Таня подтвердила, что видела именно её. Поэтому гораздо важнее сейчас…

Резкий щелчок дверного замка оборвал его на полуслове. Из открывшейся двери показалась миниатюрная босая ножка.

– Глеб, ты зачем его с собой притащил? – недовольно прошептала её обладательница. – Вопит на всё крыло!

Но прежде, чем я успела удивиться очередному совпадению имён, меня нагло вернули в реальность грубым толчком в бок.

Я открыла глаза. Краснощёкая тётка свирепо размахивала руками перед моим лицом.

– Вы что-то хотели? – с притворной вежливостью спросила я, вынув один наушник.

– Хотела! – рявкнула соседка, напугав пассажира у окна. – В туалет меня выпустите!

– Пожалуйста.

– «Пожалуйста», – передразнила тётка и с гордым видом проскользнула мимо, нарочно задев меня плечом.

«Ещё два часа с этой чокнутой», – мысленно вздохнула я и плюхнулась обратно на сиденье.

Сразу после посадки пришло сообщение от Глеба: «Жду на стоянке. Тёмно-синий Nissan, номер К361ГО».

Сердце сжалось от предвкушения. С одной стороны, все безумные вещи, случившиеся со мной за сегодня, – и в особенности запутанные видения – пугали. Но с другой… Казалось, сама судьба вела меня сюда, в этот странный городишко.

Я не обманывалась на свой счёт, прекрасно осознавая, что мной движет вовсе не альтруизм. Алику можно было отказать – денег в кофейне вполне хватало, чтобы прокормить себя, а гонорары в «Мистериуме» даже с командировочными были не столь велики, чтобы ради них срываться за тысячу километров ради очередной конспирологической ерунды.

И всё же я здесь.

Потому что эти сны… Они подарили надежду на то, что у меня получится, наконец, избавиться от чувства вины, которое не утихало на протяжении шести месяцев с момента его смерти.

Скровский аэропорт оказался невероятно красивым и современным. В нём было много света, зелени и – как ни странно – воды. На первом этаже извилистой речкой тянулся искусственный водоём с цветущими лилиями. Украшенные пышной зеленью «берега» в нескольких местах соединяли деревянные мостики. Сделав пару снимков, я поспешила к выходу.

В центре парковки над небольшой мощёной площадью возвышался фонтан, представляющий собой диковинную конструкцию из цветущей альпийской горки и белокаменной крепости на вершине. Фонтан окружали кованные диванчики, стилизованные под старину. Возле них – витиеватые столбы, напоминающие формой стебель гигантского растения, чуть склонившегося под весом сияющего фонаря-бутона. В холодном свете одного из них стоял высокий широкоплечий мужчина.

Точь-в-точь как во сне.

Он тоже заметил меня и уверенно двинулся навстречу. Молча забрал дорожную сумку, с невероятной лёгкостью закинул её на плечо и только потом спросил.

– Как поняли, что это я?

Вблизи Глеб показался мне… интересным. Тёмные густые волосы, старательно уложенные с эффектом брутальной небрежности, подчёркивали загорелое лицо с аккуратной бородкой. Высокий лоб и длинный прямой нос говорили о большом уме и твёрдом характере. Но в первую очередь внимание приковывали глаза с красивым серо-голубым отливом, столь явно контрастирующим с суровой внешностью.

Одет он был просто – кожаная куртка, футболка, джинсы. Я украдкой глянула на обувь – никаких армейских ботинок, обычные кроссовки.

Но рост, комплекция и, главное, голос совпадали. Но подозрениями, конечно, я делиться не спешила.

– Не знаю. Догадалась.

Глеб удовлетворённо кивнул, словно именно этого ответа и ждал. Задавать встречный вопрос было глупо. Он явно видел мою фотографию в Телеграме. Сам зато не удосужился аватар загрузить.

Закинув вещи в багажник, Глеб помог мне сесть в машину. Ладонь его была теплой, слегка шершавой. Не знаю, что именно меня смутило – джентльменский жест или это секундное касание, но я покраснела. Глеб, к счастью, не заметил. Ну или сделал вид.

Салон японца выглядел совершенно новым. Все поверхности отполированы до блеска, а от сидений пахло дорогой кожей. Это не вязалось с моим представлением о среднем кроссовере. Да и датчиков на приборной панели было значительно больше обычного.

– Слышу напряжённую работу мысли.

– Как-то слишком круто для Кашкая, – прямо ответила я.

– Разбираетесь в автомобилях?

– Не особо.

Глеб недоверчиво прищурился.

– Но знаете, как должна выглядеть приборная панель?

– Это и первоклассник знает.

– Забавная. – Его голос прозвучал неожиданно мягко, и все колкости, которые вертелись на языке, мгновенно позабылись. – Я многое пересобрал в нём под себя. Так что снаружи, может, это и Ниссан, а внутри – нечто совсем другое.

Машина, завелась, и вместе с ней ожил встроенный навигатор. Похоже, Глеб и над ним поколдовал. В его версии устройства стандартную карту заменял вращающийся глобус с рассредоточенными по нему красными треугольничками, каждому из которых присваивался индивидуальный номер: A1, A2, А3… Раз в минуту навигатор фокусировался на одном из них, мгновенно увеличивая масштаб, и на экране появлялось информационное окно с координатами. Например: «А1, Аргентина, Конеса, 40°06' ю.ш. 64°26' з.д. Статус: в безопасности». Понаблюдав за чудо-GPS какое-то время, я подметила интересную особенность: большая часть объектов находилась в Скрове, у некоторых даже координаты совпадали. Периодически в поле зрения попадал движущийся в сторону города A-нулевой треугольник зелёного цвета со странным статусом «Потенциальная угроза».

– Кажется, ваш навигатор считает, что мы в опасности.

– Разве? – деланно удивился Глеб.

Я раздраженно закатила глаза.

– Мы что, на кинопробах?

– Это вы так элегантно просите не корчить из себя дурачка?

– Именно.

– Что ж. – Мужчина нарочно выдержал драматическую паузу. – Это не навигатор, а прототип системы наблюдения, которую я разрабатываю для одного крупного клиента. Как видите, не всё работает гладко. К примеру, езду на машине он расценивает как потенциальную угрозу. Ещё не придумал, как прописать исключения, не повредив основной алгоритм.

– Так вы учёный?

Глеб странно усмехнулся.

– Можно и так сказать.

– И создали программу слежения?

– Отслеживания.

– Какая разница? – фыркнула я в ответ на его учительский тон.

– Большая вообще-то. Слежка подразумевает вторжение в частную жизнь, причём не из гуманистических соображений. А отслеживание – процесс добровольный и согласованный. И цель у него одна – быстрое реагирование в случае опасности.

– Фу, вы сами-то верите в то, что говорите? Может, и прослушку оправдываете?

– Не оправдываю.

Я скептически хмыкнула.

– Ну не в полной мере, – поправился он.

– Знаете, если бы не цифры на спидометре, я бы прямо сейчас выпрыгнула из машины.

Глеб усмехнулся. По-доброму. И посмотрел так, будто впервые обнаружил во мне нечто интересное.

– Настолько любите свободу?

– Да.

– Тогда, боюсь, вас ждёт разочарование.

Я не нашлась, что ответить. Эта обреченность и едва уловимая тоска в его голосе совсем сбили меня с толку.

Промышленный пейзаж за окном постепенно сменили огни многоэтажек и неоновые вывески. Даже в этот час улицы были полны людей. Запоздалые трапезники наслаждались едой и музыкой на летних верандах кафе и забегаловок. Молодёжь нестройным потоком двигалась по пешеходной части проспекта. Кто-то сидел на скамейках с гитарой. Кто-то катался на скейте. Скров кипел ночной жизнью, опровергая статус провинциального городка.

На одном из перекрёстков Глеб круто повернул налево и через несколько метров припарковался возле круглосуточного ресторанчика.

– Желаете перекусить? – предложил он, заглушив мотор. – До дома ещё далековато.

– До дома? Разве мы не в гостиницу едем? – удивилась я.

– К сожалению, все отели заняты – в городе проходит два крупных мероприятия.

– Что, даже хостелы?

– Даже хостелы.

Перспектива провести ночь под одной крышей с незнакомым мужчиной, мягко говоря, напрягала. Сразу проснулись неприятные воспоминания.

– Не переживайте. – Глеб словно прочитал мои мысли. – У тётушки большой дом, вы разместитесь в комнате, которая закрывается изнутри, так что вас никто не побеспокоит.

– Вы везёте меня в дом, где убили вашу тётю?! – фраза вырвалась прежде, чем я успела осознать, что не должна этого знать.

Глеб, конечно же, насторожился.

– С чего вы взяли, что её убили?

– Не знаю. Просто предположила.

– Просто предположили?

Я молча кивнула и постаралась принять невозмутимый вид.

Глеб долго смотрел на меня с нескрываемым подозрением. Под этим пристальным взглядом я чувствовала себя, как под микроскопом. Казалось, он пытается проникнуть в мою голову, чтобы прочесть каждую мысль.

– В следующий раз будьте аккуратнее с предположениями. – Голос его прозвучал сурово, даже угрожающе. – Потому что вы ошиблись. Обширный инфаркт. Она умерла по пути в больницу.

– Но … – хотела возразить я и вдруг поняла, насколько это глупо.

Что мне сказать?

«Извините, но я абсолютно уверена, что её убил парень с белыми глазами. Почему? Потому что мне это приснилось».

Господи, я окончательно запуталась.

Где же тогда правда?

Глава 3

Вишни и сливы, чуть трепеща, млели в лучах утреннего солнца. За искусным плетением веток синело безоблачное небо. День обещал быть жарким. Если верить пузатому термометру в виде божьей коровки, уже к этому часу воздух прогрелся до двадцати двух градусов. Но что-то в этой идиллии меня смущало. Я закрыла глаза и прислушалась. Где-то вдалеке гудел двигатель. Рядом, в траве, стрекотали кузнечики, шелестела листва и… Вот оно. Странный звук с другой стороны сада. Глухие удары твердых предметов о что-то металлическое.

Я сбежала по ступеням и увидела её.

Агния грациозно собирала с земли разноцветные яблоки. На ней была яркая жёлтая футболка и льняные белоснежные кюлоты. Ноги украшали плетёные сандалии на небольшом каблучке. Дополняли образ аккуратная соломенная шляпка и очки с золотистой цепочкой.

– Проснулась? – не отрываясь от своего занятия, поприветствовала женщина.

Позади неё стояли две полные плетёные корзинки и большое эмалированное ведро, наполовину заполненное яблоками.

– Это за ночь столько нападало?

Агния как-то странно улыбнулась.

– Да, здесь всегда урожай хороший.

Здесь.

Это слово вызвало странно волнение. Отчего же мне так неспокойно?

Боже.

Ну конечно.

Она же умерла вчера от сердечного приступа. Её племянник привёз меня сюда. Я проснулась, вышла в сад и…

– Агния, простите, но вас здесь быть не должно, – я старалась звучать максимально деликатно, чтобы не обидеть её.

Она удивлённо приподняла бровь, не переставая улыбаться.

– Что ты такое говоришь, милая? Я как раз там, где нужно.

Агния смотрела на меня снисходительно, будто пыталась донести очевидную истину несмышлёному ребёнку. Но я только сильнее запуталась.

– Вы не понимаете, вы… умерли.

Улыбка мгновенно сползла с лица старушки. Я думала, всё дело в моих словах, но её взгляд – суровый и холодный – скользнул куда-то за меня.

Услышав тихие шаги, я резко обернулась.

– Ты…

Он замер перед калиткой. Высокий. Пугающий. С сияющим бледным лицом и пустыми глазами.

Позади него бушевала вьюга. Я не понимала, как это возможно. Мы с Агнией по-прежнему стояли посреди благоухающего лета, а он…

– Кто ты такой?

Юноша криво улыбнулся.

– О, я надеялся, ты сама догадаешься, Анна.

– Я…

– Уходи, – сквозь зубы прошипела Агния. Я не сразу поняла, что она обращается ко мне.

– Ч-что?

– Ох, Агния, зачем же ты гонишь бедное дитя? Я так долго ждал встречи с ней.

От его плотоядной улыбки внутри всё сжалось, и я инстинктивно шагнула назад к Агнии. Женщина тут же загородила меня собой.

– Как интересно получается, – ядовито процедил юноша, и в следующую секунду мощный порыв ветра сорвал с Агнии шляпу и отнёс за забор. Лазурная акварель неба вмиг превратилась в мрачный чернеющий купол.

– Чего ждёшь? Быстро в дом! – крикнула женщина, и я со всех ног бросилась к крыльцу, мысленно молясь оказаться сейчас в другом месте. Где угодно, только не здесь.

Неожиданно ветер стих, а вместе с ним исчез особняк, пыльная дорога, деревья и аромат яблок. Вместо него в нос ударил запах мокрого кафеля и хлорки. Кто-то навзрыд кричал так громко, что у меня заложило уши.

– За что? За что ты так с ним?! Убийца!

В глазах резко потемнело, коридор начал вращаться с дикой скоростью, будто картинки в игрушечном калейдоскопе. Последнее, что я увидела, прежде чем провалиться во тьму – лампа с противным светом и сдвигающиеся в одну черную точку бледно-желтые стены.

Я резко подскочила на кровати и с приглушённым свистом втянула носом прохладный воздух. Пахло спелыми яблоками, сваленными ровной разноцветной кучкой на старой клеёнке в углу возле пузатого комода, и цветущими под окном гладиолусами. Крохотная бледно-розовая занавеска беспокойно колыхалась на ветру, позволяя проказливым лучам августовского солнца проскальзывать в комнату. Из открытого окна доносилась симфония звуков: низкое гудение шмеля, напоминающее игру на контрабасе, заливистый лай соседского пса и надрывное соло петуха под хоровое сопровождение кузнечиков. В этой обстановке трудно поверить, что всего в тридцати километрах раскинулся кипящий жизнью город.

Стряхнув с себя остатки кошмара, я спустила ноги на пол и непроизвольно дёрнулась от непривычного холода. Кровать отозвалась характерным скрипом. Глеб сказал, её купил ещё его прадед, когда перебрался сюда с женой. Для столь древнего экспоната кровать вела себя вполне прилично, хоть и посередине сетка заметно просела, образовав небольшую ямку. Но её прекрасно компенсировал новый матрац. Собрав влажные от испарины волосы в небрежный пучок, я переоделась в спортивный костюм и вышла на улицу. Меня встретило бескрайнее море зелени.