скачать книгу бесплатно
– Нет, шестьдесят пять, из них с Ил–76 – пятнашка, из вертушки – девять.
– Короче, Александр Анатольевич, если к вылету в Афган у тебя будет сто прыжков, не важно, с каких кораблей, то денежный оклад там, «за речкой», будет приличнее и намного. Лишние ведь не будут? Еще чаю?
Командир батальона остался доволен настроем молодого офицера.
– Чай очень вкусный! Разрешите идти, готовить взвод к прыжкам, – сказал Семенов, встал, козырнул и вышел из кабинета.
Цибулевский ходит хмурый. Никто из курсантов не знаком с укладкой парашюта, а значит, работы сержанту прибавилось и на «дискотеки» по ночам, времени нет. Наш взвод на плацу растянул полотнища для укладки парашютов. Мы разбились по двое. Хозяин парашюта – укладывающий, располагается у нижней кромки купола. Помогающий – лучше, если это будет друг, сидит на одном колене в вершине купола. Купол похож на огромный белый цветок, а у каждого лепестка стропа. Укладываем аккуратно и бережно, начинаем с четырнадцатой стропы, на нее кладем пятнадцатую стропу…
Кроме сержантов и командиров взводов, на плацу офицеры воздушно-десантной службы, они внимательно и зорко следят за нашими действиями, подсказывают и проверяют этапы укладки парашюта. Их пальцы рук распухли от постоянного нахождения на морозном воздухе. Лица красные от ветра. Сейчас я начинаю понимать, почему в десанте не увидишь офицера с сигаретой. Эта привычка и рефлекс выработанная за долгие годы службы. Как же курить, если вокруг шелковые купола, вспыхивающие от любой искры.
Самым сложным и пока непонятным для нас стал пятый этап. Монтаж страхующего прибора принудительного раскрытия парашюта и монтаж двух-конусного замка. Эту сложную операцию выполняют сержанты под присмотром офицеров воздушно-десантной службы. После укладки основных парашютов, мы начинаем укладывать запасные купола. Темнеет, другие роты уже поужинали. Мы не уйдем с плаца, пока каждый десантник не будет стоять в строю в полностью подготовленной подвесной системе с парашютами за спиной и на брюхе. В двадцать три часа все было готово, мы расписались в паспортах парашютов, уложили их в сумки и опечатали. Теперь в холодном складе, на полочке, спит частичка каждого из нас – личный парашютик, вернее два.
Парашюты уложены и ждут нас. Через две, может три недели, наша рота прыгнет с самолета Ан–2, в народе просто – «кукурузника».
Началась прибалтийская зима. Морской ветер с Рижского Залива несет пургу и мокрый снег. На десантном городке ежедневные тренировки. «Цибуля» зверствует и тренирует нас до остервенения. Молодец, правильно делает. Нам нравиться выпрыгивать из «крокодила», и катиться в подвесной системе по стальным желобкам. Мой земляк Костя Дунаев ржет и кричит, что «крокодил» создан для развлечения десантников, а не для выработки смелости. «Крокодил» – огромный стальной тренажер, целый Ил–76, только без крыльев. Такой есть не в каждой десантной части, и мы гордимся нашим поржавевшим «кайманчиком». Мы выпрыгиваем из него бесконечное количество раз и мне кажется, что мы уже прыгнули с настоящего небесного корабля.
В десятке метров от «крокодила», стоит на вечной стоянке железный макет «кукурузника». Он не менее важен для нас. Мы должны правильно расположиться в салоне, согласно весу каждого солдата, тяжеловесы выпрыгивают первые.
Цибулевский в роли сирены и выпускающего.
– Мо-мо! – прокричал он, изображая сирену. – Приготовиться к прыжку!
Мы встали в стойку парашютистов, и вдруг сержант объявил.
– Пролетаем над Антарктидой! Самолет попал в снежную бурю, скорость ветра сто метров в секунду! – выкрикнул он, схватил каждого из нас по очереди и начал трясти, пытаясь сбить с ног.
Мы падаем почти все, куча из солдат и парашютных ранцев.
– Встать, живо приготовиться к прыжку! Боевой задачи никто не отменял! Первый пошел! Второй готов? Пошел! – закричал он, выталкивая нас из ржавого тренажера на опилки.
Мы встаем и по очереди ныряем в дверь, расположенную с правого борта. Нужно оттолкнуться левой ногой, так чтобы отделиться от корабля на два метра. В противном случае неминуема встреча лица десантника с клепками обшивки борта самолета.
– Взвоо-д, смир-на! – прокричал сержант.
На десантном городке появляется командир роты.
– Вольно, продолжать тренировку!
Ротный гвардии майор Падалко внимательно следит за тем, как мы отрабатываем приземление. Но ему важно другое, он сканирует наши чувства, наш настрой на первый прыжок. По взгляду солдата все видно, старого командира не проведешь.
«Удав» делает легкий взмах рукой, и Цибулевский строит взвод в две шеренги. Будучи всегда молчаливым, на этот раз он решил с нами поговорить.
– Орлы! Прыгать все готовы? Только честно, по-мужски.
– Так точно, товарищ гвардии майор! – отрапортовали мы дружно.
– Ну, браво, браво! А кто мне скажет, что главное для десантника перед самым прыжком, вот прямо после команды «приготовиться»?
– Встать и крепко стоять на ногах! Быть готовым выпрыгнуть по команде выпускающего! – доложил курсант Саня Вялых.
В строю раздался легкий смешок.
– В принципе, все это важно, ты хотел сказать, стоять уверенно, чтобы коленки не дрожали, да? Ну ладно, стоять, конечно, надо уверенно и спокойно, не перенапрягая ноги и все туловище, – объяснил нам Падалко. – Нужно чувствовать летящий самолет и амортизировать ступнями ног. Гм… конечно в валенках это не очень удобно, но если есть внутреннее спокойствие, то все в порядке. Но, я хотел услышать, что же самое главное?
– Нужно помолиться и перекреститься, – тихо ответил курсант из второй шеренги.
– Еще мысли есть? – ротный сурово посмотрел на строй.
– Самое главное, перед прыжком проверить визуально, зацеплен ли карабин вытяжного парашюта за трос-удлинитель у впереди стоящего товарища и если нет, и срочно предупредить его об этом! И выпускающего также…
– Фамилия и имя, курсант? – спросил довольным тоном майор.
– Дунаев Константин!
– Ну что, молодец курсант. Ответ отличный. Прыгали на гражданке?
– Успел, три раза, товарищ гвардии майор! – отрапортовал курсант Дунаев.
– Все, все, сержант, – обратился ротный к Цибулевскому, – давайте, ведите на обед взвод. После обеда в классы, получить учебники сержантов и учить, разбирать действия парашютиста в самолете и дальше. Вольно, – ротный отошел в сторону и подозвал к себе сержанта.
– Иди сюда, Цибулевский, что ты «еж-твою», со своей Антарктикой совсем задолбал пацанов. Теорию давай. Ясно? Сегодня хватит их держать на морозе, не дай бог перед прыжками кто-нибудь простынет. Ефрейтором на дембель пойдешь! Ферштейн?
После обеда мы занимаемся теорией, но с поправкой на мировоззрение сержанта. Мы качаемся на кулачках в проходах между рядами учебных радиостанций, и на выдохе выкрикиваем как заклинание: «501, 502, 503, Кольцо! Купол! Есть купол. 501, 502, 503…»
– Ладно, салаги, это все хрен с капустой! Я вам расскажу, как надо делать, чтобы не потерять вытяжное кольцо основного парашюта! Встать, – раскочегарился Цибулевский, – встряхнули клешни и сели за парты. Читаем самую интересную книгу в мире – «Учебник сержанта ВДВ». Внимательно читаем на обложке в правом верхнем углу: «Для служебного пользования, экз. №…» У каждого – свой экземпляр. Это значит, что книжка секретная, из учебного класса выносить строго запрещено! Нас с вами интересует часть вторая. Нашли страницу двадцать пять, и все внимательно читаем! Бляха, читаем, а не спим! – рявкнул на нас Цибулевский. – Все прочитали?
– Так точно, товарищ сержант, – дружно проворчали мы.
На занятиях громко орать и кричать строго запрещается. Ведь мы радисты-диверсанты и должны учиться сохранять режим тишины и секретности. Так нас учит командир взвода и сержант. В случае нарушения получаешь воздушно-десантную «калабаху» от сержанта.
– А вы знаете, что здесь было во время оккупации Литвы фашистами? Ха, не знаете, а я думаю, здесь была школа радистов «Абвера»! – понесло «Цибулю».
– Серьезно, товарищ сержант? – крикнул кто-то смелый.
– А как вы думали, салаги, просто так, что ли мы тут? Слышал я, тут по всей округе склады с немецким оружием и формой… Так вот, что там, в учебнике написано про выдергивание кольца? Гончаров первый, читай.
– Есть! По команде «пошел!» парашютисты, не задерживаясь, энергично, отделяются от самолета. После отделения нужно сгруппироваться и начать отсчет времени: «501, 502, 503…». Отсчитав положенное время, резко выдернуть кольцо и тут же прижать руку к груди, ближе к запасному парашюту. После провала и динамического удара откроется купол. Быстро осматриваем купол и стропы, и заправляем кольцо под резинку запаски! После, необходимо осмотреться вокруг, нет ли опасного сближения с другими парашютами и если нет, то готовиться к приземлению в заданном квадрате! – прокричал Гончаров.
– Не ори! Иди сюда, нагибайся на «калабаху», – шутливо сказал Цибулевский. – Про квадрат там ничего не было!
Курсант получил заслуженный подзатыльник и сел на место.
– А теперь маленький эксперимент, взвод. К доске выйдут братья Гончаровы и Дунаев – отличник блин. Закрыли глаза, курсанты, типа прыгаете ночью или в условиях плохой видимости и тому подобное. Принять стойку парашютиста, приготовились! Первый пошел, второй пошел, третий пошел! Делаем дальше как учили.
Курсанты быстро считают, прыгая на месте и, почти одновременно, рвут воображаемое кольцо парашюта.
– О-о! Стоп, открыли глаза, смирно! Все трое трупы! – неожиданно закричал сержант. – Кто, что понял? Молчите, слушайте «страшного» сержанта Цибулевского и мотайте на ус! Эти трое считали быстро и с разной скоростью, поэтому парашюты открыли раньше, влетели в купола друг друга и, конечно загасили их и разбились! Страшно? Чтобы такого не было, считаем очень спокойно и медленно. И после этого делаем спокойный выдох и дергаем колечко! Дальше по книжке. Вокруг мат приближающихся парашютистов, купола «целуются». После этого многие горе-десантники теряются и выпускают кольцо из рук! Оно улетает в снег, на память лабусам. На площадке приземления наш дорогой прапорщик Закидухин, бегает и матерится, половина колец потеряна. Откуда он каждый раз их только берет? – закончил Цибулевский и выдохнул.
– Что же делать, товарищ сержант? – спросил Костя.
– А ничего не делать. Чтобы в небе избежать схождений, надо просто хладнокровно считать и… и ждать, когда прибор сам откроет купол. Во, но это дело для смельчаков, зато купол выходит ровно через три минуты! Тьфу, на… секунды! Короче, если считали медленно, а он не открылся, считаем во второй раз, и если снова купол не вышел, дергаем себя за яйца! Ха-ха, за кольцо конечно, – засмеялся «Цибуля». – Но такого еще не было, чтобы прибор, не сработал. И не забывайте, что за успешный прыжок – премия в размере трех рублей, но за потерю кольца – штраф шесть рублей! Хоть оно стоит дороже. Короче, кто кольцо проморгает – чмо, а не десантник. Занятие закончено. Вопросы есть, пехотинцы? Я не ошибся, пока не увижу на ваших грудных клетках значки «парашютист СССР», вы для меня пехота, значит пустое место. Вопросы есть?
– Есть, товарищ серж…
– Ну, живее, «слон», – перебил солдата Цибулевский, а то жрать опоздаем.
– За прыжок успешный три рубля премия, а за не успешный, ноль?
– Почему же ноль, так же три рубля! Ха-ха, только посмертно, на звездочку! Выходим строиться на обед! Взво-д! Смир-но! С песней шагом марш! Весело, запевай! – звонко скомандовал сержант.
Мне все нравится в ВДВ. Мы горланим нашу песню и, несмотря на сегодняшний мороз, воротнички наши разглажены под третью пуговицу сверху и под горлышком сверкает треугольник десантного тельника. Нужно прыгнуть, все остальное в прошлом и будущем, то есть этого всего не существует. Только прыжок! Я жду тебя, мой первый учебно-боевой прыжок!
Лишь недавно учились мы в классе десятом,
И часы проверяли по школьным звонкам!
А теперь привыкайте ребята к десантным,
Продуваемым всеми ветрами войскам!
А теперь привыкаем ребята к десантным!
Мы теперь привыкаем ребята к десантным!
Продуваемым всеми ветрами – войскам…
Ночью мы закрепляем усвоенный материал. Качаем мышцы брюшного пресса, уже «на автомате» качаемся на кулачках, отрабатываем элементы прыжка с парашютом, пока с табуреток. Иногда стоим на «гератском мостике»[58 - «Гератский мостик» – элемент неуставных взаимоотношений между сержантами и курсантами учебного подразделения. Солдат становился руками на переднюю душку кровати, а ногами на заднюю. Голыми пятками упирался в заднюю душку. Продолжал так стоять, пока не начиналась дрожь по всему телу. Стойка могла продолжаться – 3, 5, 10 минут.] или сидим на «электрическом стульчике»[59 - «Электрический стульчик» – физическое упражнение, элемент неуставных взаимоотношений. Солдаты по приказу сержанта садились полу-присяди, вдоль стены, спина опиралась на стену. Так солдаты продолжали сидеть до тех пор, пока не начиналась дрожь в ногах.]. Ничего, скоро прыгнем, получим десантные береты, значок парашютиста и, оборзеем, наверное.
Звучит долгожданная команда из уст нашего воспитателя «Цибульки».
– Отбой, в ВДВ! Упали в койки и не шевелись! Напра-во! Спокойной ночи, товарищи курсанты.
– Спокойной ночи, товарищ сержант! – громко ответил ввод. – День прошел, да и хрен с ним. Дембель стал на день короче, дембелям спокойной ночи! Пусть приснится дом у речки, баба голая на печке, самогона полный таз и Устинова приказ! Х-р, х-р…
На утреннем осмотре к нам подошел прапорщик Грибанов – старшина нашей роты и вручил почтовые квитанции на получение посылок.
– Так, посылочки пришли дорогие мои «ланцепупы». Мамочки заботятся о своих мальчиках. Одуванчиков, братья Гончаровы, Дунаев, Пушкарев, Иванов, Агафонцев, Бутаков, Соколов… Всего десять посылок. Сегодня надобно получить.
– Товарищ гвардии прапорщик, давайте прямо сейчас пойдем и получим! – вставил смело курсант Соколов.
Строй громко загоготал.
– Прямо сейчас рота идет на завтрак, далее на прыжок с парашютной вышки, – улыбаясь, продолжил Грибанов. – А вот потом, если разрешит командир роты, мы с вами и отправимся на почту. Но содержание посылочек я буду лично проверять. Припоминаю пару случаев, когда в посылках находились вещи, которые были просто опасны. К примеру, когда я служил в молдавской «пьяной дивизии», одному солдатику дагестанцу брат прислал настоящий кинжаль! Зачем он ему понадобился трудно сказать, может в караул хотел с ним ходить? Скорее всего, к смуглянке молдаванке в самоход! В виноградники, ха! А подарок изъял особый отдел и конечно, с концами. Так что, родне скажите, мол, ценные вещи присылать запрещено, тем более холодное оружие! Сало, колбасы, консервы, все в помойку.
Прапорщик Грибанов остался в моей памяти, как настоящий «кусок», в лучшем значении этого слова. Человек от природы мягкий и неконфликтный, он ходил все время в рубашке с галстуком, брюках и парадных ботиночках. Всем своим образом подчеркивающий принадлежность к доблестным прапорщикам – завхозам. Он имел огромный рост, не меньше метра девяноста сантиметров и увесистые кулаки. Рассказывали, что в юности он был чемпионом десантной дивизии по боксу. Предложили остаться на сверхсрочную, он остался и закончил учебный центр прапорщиков. Несколько лет был командиром взвода, начальником радиостанции «Чайка». Недавно наш старшина женился и стал путать нас, курсантов, со своими карапузами. Наверное, поэтому все мы для него стали «ланцепупами». Странное слово, связанное с Литвой, ее жителями – лабусами и чьими-то пупками. Может быть, это, отдыхающие на прибалтийских курортах дети?
Служба нашего старшины вошла в спокойное русло, ограниченное в основном выдачей солдатам мыльных принадлежностей и чистого нательного и постельного белья. Мы были благодарны ему за это, ведь самое страшное, что он мог сделать каждому из нас – взять за ухо и отправить мыть руки с мылом. «Козлы» его побаивались, мягким он был с курсантами, считая нас детьми, сержантов он гонял, прекрасно понимая их нравы и видя в них «лисов». Мы прозвали его просто и ласково «Му-му».
Афганистан не волновал прапорщика Грибанова, и он туда не просился, считая войну делом романтиков и политиков. Какая может быть война для молодого отца двух младенцев, сорокалетнего завхоза, ждущего увольнения в запас и имеющего каждую ночь молоденькую красавицу жену, коренную каунасочку.
Времени до прыжка оставалось совсем мало, неделя. Сегодня будем прыгать с парашютной вышки. Прыжок с нее обязателен, кто не прыгнет, не допускается к прыжку из самолета. Командир взвода остается внизу, на страховке. Сержант поднимается на самый верх и ждет курсантов. Мы по двое выходим на трамплин. Ветер раскачивает двадцати пяти метровую вышку так, что, кажется, она сложится и развалится.
Сержант прицепляет на первого десантника подвесную систему и командует.
– Приготовиться! Готов?
Солдат принимает стойку парашютиста и бойко отвечает.
– Готов!
– Первый! По-шел!
Курсант энергично отталкивается от платформы и группируется. Купол, раскрытый над ним, обеспечивает плавный спуск.
Я забрался на самый верх, реально страшно, вернее не страшно, но почему-то ноги стали слабыми и неуверенными. Мокрый снег летит в глаза, делая очертания горизонта неразличимыми. Сколько под тобой метров не определенно и, в сущности, не важно.
Сержант зацепил на мне подвесную систему, подергал за карабины и заорал в ухо.
– Готов?
Я подтверждаю готовность кивком головы, слышу команду «пошел!», бегу и плавно отрываюсь от края трамплина. В последний миг чувствую сапог сержанта в моих напрягшихся ягодицах.
Приземлился я отлично и, задрав голову в небо, смотрю на летящий вверх купол. Здорово, теперь меня этим не проймешь, быстрей бы в настоящее небо!
Ближе к вечеру, курсанты счастливчики под командой прапорщика Грибанова отправляются в город за посылками. Возвращаемся мы перед самым ужином, складываем посылки в каптерке старшины и бежим к столовой догонять строй.
После ужина нас по одному приглашают в каптерку, я оказываюсь первый.
– Курсант Одуван-чиков! Заходы, дарагой! – весело пошутил прапорщик.
– Товарищ гвардии прапорщик, курсант Одуванчиков по вашему приказанию прибыл! – отчеканил я.
– Я вижу, что прибыл. Давай посмотрим, что у тебя в посылке, – сказал старшина, поставил коробку на стол и вскрыл ее при помощи штык-ножа. – Угу, письмо от родителей, держи курсант. Так, коробка конфет «Белочка», еще одна «Три медведя», еще «Ассорти». Книжка – не положено, оставляем до весны. Банка варенья, понюхаем, чпок! – со своеобразным звуком прапорщик открыл банку. – А, малина, ладно, разрешаю завтра в столовой за ужином. Конфеты карамель, конверты, подшива[60 - Подшива – чистый белый подворотничок. Средство гигиены солдат и офицеров.], две пачки… нет, три пачки печенья, все парень забирай и позови курсанта Соколова, – сказал Грибанов, пододвигая мне посылку.
– Товарищ прапорщик, это вам от чистого сердца, – я протянул старшине коробку шоколадных конфет «Ассорти».
– Уу-мм! Даже не знаю, ну спасибо, побалую своих домашних «ланцепупов». Слушай, а если не жалко, можно я другую коробочку возьму? – старшина сладко посмотрел на «Белочку».
– Разумеется, берите, эти очень вкусные, с орешками.
– Спасибо, спасибо, ну, позови следующего, – улыбнулся старшина, убирая коробку конфет к себе на полку.
В этот момент в каптерку постучался и сразу вошел наш командир взвода.
– А, Александр Анатольевич, проходи, погрейся, – поприветствовал Грибанов Семенова.
– Гм, товарищ стар-лейтенант, это вам, – четко сказал я, протягивая коробку «Трех медведей» своему командиру.
