7 Дней Рождения

Помыв руки, они вставили семейные фотографии в рамки и поставили их на полку рядом с гипсовыми головами, чередуя фотографии, где семейство Вуд дружно дурачилось, измазав лица в торте, где маленькая Стэфи крепко обнимает сразу двух дедушек, с таинственно замершими пустыми взглядами Гая Юлия Цезаря, Сократа, Гудона, Гиппократа и Антиноя. Расставив все рамки, они надули оставшиеся шары и сгруппировали их в центре комнаты.

– Из нас вышла отличная команда, которая сейчас выпьет молока и пойдет спать, – сквозь зевок попытался проговорить Вуд.

Когда они спустились на кухню, Вуд налил два стакана, после чего двумя глотками выпил свой, дождался, пока Стэфи допьет свое, сложил стаканы в раковину, взял ее на руки и понес в спальню.

– Сегодня я прочту тебе одну книгу, – начал разговор Вуд, поднимаясь по лестнице.

– И как она называется?

– «Старик и море». Это очень интересная книга о том, как один старый рыбак несколько дней пытался поймать большую рыбу, ему приходилось очень тяжело, но он ни за что не сдавался.

– Наверное, очень хорошая книга! – философски ответила Стэфи.

Поднявшись в спальню, Вуд включил ночник и посадил дочь на кровать:

– Я схожу за книгой, пока ты готовишься ко сну.

Вуд дошел до кабинета, прочесывая взглядом книги на полках, он отыскал нужную и снова направился в спальню. За пару мгновений, что его не было, Стэфи уже успела переодеться и уснуть, Вуд поправил одеяло, нежно поцеловал ее в маленький теплый лоб, выключил ночник и направился спать. Размышляя о продуктивности и эмоциях, полученных от этого дня, Вуд плавно провалился в сон.

Утром Вуд проснулся раньше будильника, рвотные позывы заставили его подняться с кровати. Дойдя до уборной, Вуд ощутил тяжесть в затылке и новую волну позывов, через мгновение его стошнило. Умывшись, он направился обратно в гостиную, чтобы сделать зарядку и убрать постель. В момент, когда он делал зарядку, зазвонил будильник, и в мгновение со второго этажа спустилась Стэфи, словно ангел сошедший с небес, потягиваясь и прикрывая рот во время зевков, она с трудом перебирала лестницы, одну за одной.

– Доброе утро, папочка! – оборвав свою череду зевков, сказала девочка.

– Доброе утро, моя радость! – ответил Вуд, не отрывая взгляда от дивана, перед которым он выполнял отжимания. – Иди умываться, а я пока что приму душ и приготовлю нам завтрак, хорошо?

– Хорошо!

Позавтракав, они быстро собрались, Вуд заплел Стэфи милые хвосты, торчащие по разные стороны головы, и они направились к родильному дому, попутно заехав за букетом цветов. Они прибыли раньше нужного времени, но мистер и миссис Вуд и мистер и миссис Грэйт, родители Рени, уже были на месте, выйдя из машины, Вуд и Стэфи поприветствовали всех, после чего все их семейство, снаряженное словами поздравления, подарками и букетами, направилось на встречу с Рени и малышом – первыми шли мистер и миссис Грэйт – жизнерадостные и мудрые люди. Рени была их прямым отражением – ее красивый взгляд голубых глаз и ровная осанка были переняты от отца, а грация и женственность перешли ей от матери, в совокупность к необычайной красоте и тонкой фигуре, она поселила в себе талант, ум и духовность, прошедшие сквозь сито воспитания мистера и миссис Грейт – людей, которых Вуд безмерно ценил и уважал, – мужчину , являвшимся для него эталоном воли, острого ума и мужества, и женщину, ставшую эталоном сдержанности, мудрости и женственности, вторым звеном колонны шли мистер и миссис Вуд – безмерно любящие друг друга и рушащие все стереотипы этого мира люди, завершающим звеном шли Вуд и Стэфи, «маршируя» с букетами из белых роз.

Когда Рени и Роберта были встречены многочисленными поздравлениями, подарками и улыбками, а семья была в полном сборе, они направились в дом Стэна и Рени, где нового постояльца ожидало еще большее количество сюрпризов, а весь вечер был посвящен главному человеку семейства – самому младшему из семейства Вуд. Тот день был одним из немногих, когда вся их семья смогла собраться за ужином, и хотя таких дней было немного, они считались самыми важными исчастливыми в году, даже более важными, чем официальные праздники.

Глава

III

Спустя четыре дня, полностью проведенных с семьей, не выходя за пределы своего участка, Вуд и Рени вспомнили, насколько трудны появление малыша в доме и сопутствующий этому событию переменный кратковременный сон. В первый же день появления Роберта в доме, Вуд осознал, что из его сына выйдет отличный командир, ведь его плач мигом заставлял соскочить с кровати не хуже команды «Рота, подъем!», звучащей из уст офицера, который будит с утра сотню солдат, заполняя своим басом всю казарму.

Маленький принц, как в шутку называл его Вуд, имел нескромные запросы: от желания обновить пеленки и снова набить животик молоком матери до желания видеть родителей прямо перед собой, когда он просыпается, а засыпал и просыпался Маленький принц порядком 7-8 раз в день. Когда малыш засыпал, то Вуд четко для себя осознавал, что в скором времени родители должны незамедлительно прибыть на «пост».

Утро 27 июня, как и предыдущие три дня, началось для Вуда с посещения комнаты главнокомандующего для выяснения причины его недовольства, вместе с Рени они словно устраивали забег на короткую дистанцию – кто быстрее успеет добежать до кровати сына, в этом забеге победителем оказалась Рени:

– Доброе утро, малыш! Ути, мой маленький, проголодался, – распаковывая пеленку Роберта одной рукой и поглаживая второй маленькую головку малыша, умилялась Рени. – Стэн, кажется у нас заканчивается детское питание.

– Эй, парень, ты съел десятидневные запасы за четыре дня, ты кушаешь явно больше своей сестры! Такими темпами питание закончится во всем округе, – подмигнул Вуд, Роберт ответил отцу улыбкой, словно понимал все, о чем ему говорят.

После зарядки и съеденной на завтрак яичницы с беконом Вуд отправился в супермаркет. Зайдя в продовольственный отдел, он сразу же бросил взгляд на полку с питанием, учтя то, что последняя коробка питания ушла за один день, то он решил взять сразу десять коробок, затем направился за апельсиновым соком, как внезапно из динамиков по всему залу раздалось объявление:

– Внимание! Только сегодня уникальное предложение от нас – 40% скидок на все товары в честь десятилетия супермаркета. Нам десять лет… – конечный отрывок рекламы уже не доходил до ушей Вуда, он сразу же почувствовал оглушительный удар по голове, который зародил в его теле судороги. Вуд в секунду понял, что происходит, но не мог самообладать собой. Ужасная боль в голове застала его врасплох – она была настолько невыносима, что Вуд не мог даже сосредоточить взгляд на происходящем. Изворачиваясь от судорог и почти потеряв зрение, Вуд интуитивно нащупывал сумку на полу, которая предательски упала далеко от его рук. Отыскав сумку, Вуд с большим трудом смог найти во внутреннем кармане упаковку противосудорожных препаратов, затем дрожащей со значительной частотой рукой втиснул таблетку сквозь зубы. После нескольких секунд мучений конечности вернулись к хозяину, а веки полностью раскрылись и открыли вид на происходящее прямо перед ним – набежавшую толпу, окружившую его со всех сторон возле стеллажа со снэками. Приподняв голову, Вуд увидел лицо девушки, которая одной рукой не давала ему перевернуться с правого бока, а другой рукой силой пыталась остановить кровь, ручьем вытекавшую из его лба, рассеченного при ударе об пол. Внезапно Вуд вскочил на ноги, прорвался сквозь толпу к выходу и выбежал на улицу, он успел добежать до ближайшего дерева, после чего рвотные позывы взяли над ним верх.

– Вам срочно нужно в госпиталь, – раздался взволнованный женский голос из-за спины.

– Все в порядке, – ответил Вуд, не поворачиваясь. Вуд достал платок из кармана джинсов, вытер им губы и подбородок, после чего повернулся к собеседнику лицом, увидев того человека, который пытался ему помочь, – девушка лет двадцати с длинными темными волосами и большим количеством родинок на щеках пристально смотрела на Вуда своими зелеными глазами и пыталась разглядеть его лоб. Вуд вновь заговорил:

– Вы действительно помогли мне, спасибо вам. А теперь я должен идти.

Вуд вернулся к месту происшествия, он поднял свою сумку и коробки с детским питанием, после чего все-таки направился за соком. До самой кассы Вуд ловил косые взгляды прохожих.

– Добрый день, – любезно поздоровался кассир, спустя мгновения добавив: – Сэр, с вами все в порядке?

– Слегка утомился, – отшутился Вуд, оплатил покупки и направился к выходу, он словно чувствовал спиной взгляды стоящих сзади, летящие как кинжалы.

По дороге домой Вуд решил позвонить Вивьен Суини. На первый звонок никто не ответил, Вуд решил быть назойливее, и спустя пару гудков последовал ответ:

– Алло, – привычным мягким и спокойным голосом ответила Вивьен.

– Добрый день, Вивьен, вас беспокоит Стэнли Вуд, – с небольшой дрожью в голосе заговорил Вуд.

– Ох, мистер Вуд, я думала, что вы уже не захотите меня слышать.

– Возможно, в тот вечер так оно и было, но сейчас, когда за неделю я столкнулся с тремя днями рождения, я хотел бы спросить, что происходит и каковы дальнейшие прогнозы?

– Не беспокойтесь, дальнейшая череда событий не должна идти так торопливо.

– Да, но я только что попал на чертов юбилей супермаркета, где разбил голову об плитку на полу, а через 3 дня день рождения моей дочери, – возмущенно ответил Вуд.

– Я знаю, мистер Вуд, не забывайте, что я вижу во сне, когда у вас начинаются приступы.

– Хорошо, тогда ответьте, как мне прожить немного дольше и смягчить приступы?

– У меня для вас плохие новости, Мистер Вуд – это судьба, от которой, к сожалению, не уйдешь.

– Другого ответа я услышать даже не ожидал. Что бы вы посоветовали мне прямо сейчас?

– Наслаждаться, – невозмутимо ответила Вивьен, вслед за ее голосом раздались гудки.

От безнадежности ситуации у Вуда начался легкий приступ паники, он тут же сел на асфальт, положил пакеты и ладонями закрыл лицо. Прохожие смотрели на него, как на сумасшедшего, в то время, как он не мог понять, что происходит, спустя мгновение и тысячу мыслей, посетивших его голову, он смог взять себя в руки. Вуд в спешке поднялся с тротуара, схватил пакеты и направился в сторону дома, пытаясь не встречаться взглядами с косо смотрящими людьми, и только пройдя порядком десяти метров, он заметил что с его подбородка периодически падают капли крови, Вуд посмотрел на свое отражение в окне дома, мимо которого проходил, и увидел на своем лице небольшой ручей крови, стекающий ото лба до подбородка, завершающийся капелью с подбородка. Он достал платок, провел им снизу вверх от подбородка и прижал ко лбу, пытаясь остановить кровь.

Придя домой, Вуд с порога был осыпан вопросами жены:

– Стэн, где тебя носило? – с заметным недовольством, но шепотом выругалась Рени.

– Маленький принц снова спит? – таким же тихим голосом ответил Вуд.

– Да. Ты не ответил на мой вопрос, и что с твоей головой? – спросила Рени уже не с упреком, а с сожалением.

– Ладно, все это мне уже надоело, пойдем, – Вуд оставил пакеты на пороге, взял Рени за руку и повел ее за собой.

– Куда ты меня ведешь? – недоумевающе спросила Рени.

– В кабинет. Я покажу тебе кое-что, – сказал Вуд и тут же затих, его голова была полна волнующих мыслей в тот момент, когда Рени уже совсем ничего не понимала.

Приведя Рени в свой кабинет, Вуд посадил ее за стол на свое кресло, а сам полез в сейф, стоящий перпендикулярно столу, отворив железную дверь сейфа, Вуд достал оттуда красную папку и флеш-карту.

Затем он включил ноутбук, стоявший на столе, подключил к нему флеш-карту и открыл файлы, хранящиеся на ней. Он сделал вдох полной грудью, затем глубоко выдохнул и заговорил дрожащим голосом:

– Эти фотографии – рентгеновские снимки моего головного мозга.

Вуд показал пальцем на экран, где на черном фоне красовалась фигура человеческого головного мозга, а в затылочной области находился округлый инородный предмет, немного отличавшийся цветом от тканей мозга и явно терявший свои границы.

– Что это, Стэн? Это опухоль? – с неким недоумением спросила Рени.

Вуд молча достал из красной папки лист бумаги и положил его на стол. Напуганная Рени взяла лист дрожащими руками и прочла вслух:

– Медицинское заключение МСКТ, – ее взгляд сразу же перебежал на графу «Диагноз», после чего она произнесла вслух:

– Глиобластома головного мозга третьей стадии.

После произнесенного Рени замолчала, ее глаза залились слезами, дыхание перебилось, словно после удара в солнечное сплетение, а листок с медицинским заключением колебался в ее руке с огромной частотой.

– Какие прогнозы? – внезапно на выдохе выдавила из себя она.

– Не утешительные, – сразу же ответил Вуд, словно ожидая этого вопроса прямо сейчас. В этот момент Вуд уже был спокоен, как удав.

– Сколько?

– Если считать сегодняшний день, то у меня осталось 23 дня.

– И ты так спокойно говоришь об этом!? – Рени уже рыдала взахлеб. – То есть, ты уйдешь из жизни меньше, чем через месяц, но так спокойно говоришь об этом? Да и откуда такая точность!?

– Я уже успел смириться с этим. Прости, милая, но в тот вечер, шесть дней назад, я ночевал не в офисе – я потерял контроль и напился в баре неподалеку. В тот день я узнал об этом от девушки, которая видит все мои приступы во сне. Как бы это странно ни звучало, но она видит меня в своих снах, когда у меня случаются новые приступы, это похоже на проклятье, но мне осталось жить до следующего полнолуния, а мои приступы начинаются, когда кто-то или что-то празднует свой день рождения. Сегодня супермаркету за углом исполнилось 10 лет, а я в приступе эпилепсии свалился на пол и разбил голову. Не знаю, насколько это выглядит правдиво, но это так.

– Звучит, как сюжет какой-то сумасшедшей фантастической книги, где ты ее главный герой, – немного успокоившись, ответила Рени. – И где ты нашел эту девушку?

– Та женщина в больнице, которая заходила ко мне в палату, передала мне ее адрес, каким-то образом через сны Вивьен они смогли найти меня.

– Подожди, но скоро день рождения Стэфи, тогда и планируется твой следующий приступ? – вовлекаясь в игру этого «сюжета», спросила Рени.

– Да, вероятно, этот день станет следующим, и уже четвертым. По предсказаниям Вивьен их будет семь, где каждый хуже прежнего, а седьмой станет роковым. В тот день, когда родился Роберт, у меня не было приступа волнения, это был день рождения, второй.

– И когда же был перый, в тот день, когда тебя увезли на скорой?

– Нет, когда я напился в баре, какой-то одинокий старый богач праздновал день рождения и угощал всех коктейлями.

– Получается, что ты наказал сам себя, а мог не пойти в этот бар, Стэнли Вуд.

– Со слов Вивьен, каждый день рождения – решение судьбы, и мне никуда от них не деться, и если бы я ушел от одного дня рождения, то встретил бы другой.

– И как же мы без тебя? – снова разрыдалась Рени.

– Ну же, милая, не плачь, у вас есть все для счастливой жизни и без меня, Вальдо и мои родители помогут с воспитанием детей, а после сделки с «Опасный спорт» финансов хватит на что угодно.

– Ты не понимаешь, детям нужен отец, Роберту нужен совет отца по жизни. А мне, в конце концов, нужен любящий муж.

– Сейчас я и думаю об этом – как бы я мог заранее помочь ему советом. Я склоняюсь к тому, что доставка будет приносить ему письма от меня в определенные дни и годы, где я заранее напишу ему самое главное.

– А как же наша старость, которую мы хотели встретить вместе? – все не успокаивалась Рени.

– Знаешь, такова судьба. Видимо, такова моя ноша. Я уже успел обрести свое счастье, надеюсь, что сумел подарить его и вам. А вдруг ты найдешь себе второго мужа, с которым будешь более счастлива, который больше подходит на роль человека, с кем можно встретить спокойную и счастливую старость.

– Прекрати, Стэн, все с тобой будет в порядке, мы вылечим тебя, родим еще одного сына. Нет! Сына и дочку, мы станем самой счастливой семьей на свете, дети вырастут, а мы будем растить самых милых внуков, и встретим самую уютную старость.

– Да, наверное, – тихим голосом ответил Вуд и лишь печально улыбнулся.

Ручьи слез не переставали литься из глаз Рени, она встала с кресла и рухнула в объятия Вуда, жадно вцепившись руками в его широкие плечи.

– Когда ты узнал, что болен? – захлебываясь, проговорила Рени куда-то в область груди Вуда настолько тихо, что он еле смог разобрать.

– Примерно три месяца назад, – нехотя ответил Вуд, ожидая вопросов, вытекающих из предыдущего.

– Почему ты рассказал мне об этом только сейчас? – сразу же последовал следующий вопрос с немного повышенным тоном.

– Я не знал, как сказать тебе об этом, да и не хотел выглядеть в твоих глазах больным и беспомощным.

– Ты бы не выглядел таким в моих глазах, да и вместе мы смогли бы принять правильное решение еще раньше.

– О каком решении ты говоришь?

– О решении по твоему лечению! – ответила Рени с еще более высоким тоном, отпрянув от груди Вуда.

– Рени, даже на тот момент было уже слишком поздно, понимаешь? Это не лечится никакими методами, у меня было всего два выхода: принимать препараты и использовать химиотерапию, и жить иллюзиями в несчастье на две-три недели дольше или прожить счастливо то время, которое мне отведено, где я выбрал наслаждаться своей жизнью! – более эмоционально ответил Вуд.

– То есть ты счастлив, зная, что тебе осталось жить меньше месяца?

– Господи, я не хочу тратить время на ссоры. Я счастлив оттого, что провожу свои последние дни с вами, счастлив оттого, что у меня есть вы, я смог смириться с этим, и за 23 дня у меня еще масса дел, я должен оставить после себя хоть что-то.

– Почему ты не начал лечиться? Ты даже не пытался продлить свое время.

– Милая, это неизлечимо, я консультировался со всеми авторитетными врачами, все попытки – всего лишь иллюзия.

Рени лишь печально вздохнула:

– Как ты собираешься сказать об этом маме?

– Я тоже думал об этом, это самое сложное, что предстоит мне в жизни. Ничего сложнее мне еще не приходилось делать.

– Рано или поздно она узнает об этом, только будет хуже, ты должен рассказать ей сейчас, ты должен был рассказать нам сразу, – слезы текли из ее голубых глаз, не переставая, в такие моменты Вуд готов был провалиться сквозь землю, он ненавидел себя, если близкие плакали по его вине.

– Возможно, ты права, но сложно просто так взять и признаться. А знаешь, у меня идея – Вуда словно осенило.

– И какая же? – немного успокоившись, спросила Рени.

– Я столько раз бывал в Европе по работе, но ни разу в жизни не был там для души, даже не успел ничего посмотреть. Я не видел Лувр, Красную площадь, Колизей, Биг Бен, Севильский Алькасар, а Эйфелеву башню я видел только из иллюминатора самолета, я не готов уйти, не повидав всего этого. Вот когда ты была в Европе в последний раз?

– Больше пяти лет назад, – не задумываясь, ответила Рени.

– Вот видишь, мы можем позволить себе летать туда каждые выходные, но из-за постоянных дел мы бывали там считанные разы. Как насчет того, что провести время в Европе? У меня есть знакомый, который через свое турагентство сможет сделать нам все нужные визы за два-три дня.

Идеи мужа всегда казались Рени какими-то безумными, но эта ее чем-то заинтересовала.

– Ты собираешься прокатиться с детьми по всей Европе? Это немного безумно, – Рени говорила уже привычным ей спокойным голосом.

– Мы можем оставить детей моим или твоим родителям.

– А можем отдать Роберта моим, а Стэфи твоим.

– Отличная идея. Только сначала нужно отпраздновать день рождения Стэф.

– И рассказать все твоей матери.

– О, Боже, хорошо, идет. Кстати, а что Стэфи хочет на День Рождения?

– В последний раз она говорила о роликовых коньках.

– Это слишком просто. Купим ей еще красивое белое платье. Как мало нужно для счастья ребенку! – ухмыльнулся Вуд.

– Красивое белое платье – повторила Рени и снова утонула в объятиях мужа, казалось, что так они могут простоять вечно.

Глава

IV

– Милая, нам нужно выезжать, пожалуйста, одевайтесь, – выкрикнул Вуд с порога.

– Мы уже почти готовы, – донесся сладкий голосок Стэфи из спальни.

– Дорогой, сейчас будет торжественный момент, наш выход! – раздался голос Рени.

Вуд попытался наиграть голосовыми связками что-то наподобие торжественного марша, в какой-то момент со второго этажа раздались такты шагов, затем Рени и Стэфи появились на лестнице, они были неотразимы: Рени – любовь всей его жизни, его великолепная жена напоминала всеизвестную модель, сошедшую с обложки популярного журнала мод, одетая в вечернее платье кремового цвета, оно напоминало Вуду молочную реку – нежный молочный поток, впадавший в молочное море. Рени нежно вела за руку маленькое чудо – их дочь в кипельно белом платье с плавно развивающимся на ходу подолом, она расплылась в улыбке, перебирая ногами ступеньки одну за одной, завитые локоны ее длинных волос плыли в унисон с подолом ее платья. Вуд замер от восхищения: его счастье и смысл жизни заключались в счастье его семьи – и в этот миг его жена и дочь выглядели самыми счастливыми на Земле, а его родители нянчили его сына, за которых он был абсолютно спокоен, ведь забота о малыше – то, чего не хватало его матери и отцу, он был уверен, что Маленький принц сейчас сыт и спит богатырским младенческим сном.

Всего три часа назад счастье казалось Вуду недостижимым, в момент его пробуждения очередной день рождения дал о себе знать: на протяжении полутора часов он боролся с приступом, стараясь не разбудить никого в доме – день в который раз начался с уборной и рвотных позывов, как единого целого, боль в затылке ощущалась с четырехкратной силой от той, что он почувствовал в баре, недуг выжигал его голову и глазные яблоки огнем, около получаса Вуд не мог подняться с пола, а после его одолел приступ судорог – в тот момент он совсем не мог представить, что будет счастлив спустя всего девяносто минут, он хотел закончить этот день, только начав его. Дотянувшись до ящика обеими, словно находящимися под напряжением, руками, он вытащил оттуда пачку противосудорожных препаратов, достал две таблетки и вдавил их в ротовую полость сквозь сжатые челюсти, приложив последние усилия.

Спустя полтора часа утренних мучений Вуд смог встать, единственное, чего он желал на тот момент – обезболивающее и ледяная вода, чтобы хотя бы на время остановить жжение в голове.

Наконец придя в чувства, Вуд сделал зарядку, разбудил жену и дочь, позавтракал, принял душ, отвез сына к родителям, а затем надел парадный костюм, который он специально приготовил к этому дню. Прошедшие три часа казались Вуду вечностью, но они прошли – именно на этой мысли он поймал сам себя, когда они садились в машину, он понял, что приступы длятся не так долго, как кажется, он задумался о том, что почти научился справляться с ними, и размышлял об этом всю дорогу. Когда они приехали в развлекательный центр, Вуд договорился с организатором обо всех нюансах, оплатил услуги и заказал десять коробок пиццы. Он и сам не заметил, как родители начали приводить своих детей на праздник, а зал начал заполняться. Пока он занимался организацией детских игровых автоматов и выступления клоуна, Рени встречала гостей.

Стэн и Рени хотели сделать этот день для Стэфи незабываемым, они пытались исполнять в тот вечер все ее желания, собрав ее друзей и пытаясь продлить этот день настолько, насколько это было возможно – они арендовали игровые автоматы, аттракционы , наняли клоуна Носика, который проводил конкурсы, и им удалось затянуть праздник до позднего вечера.

Когда они возвращались домой, Стэфи была настолько вымотана, что уснула сразу же, как только села в машину, Вуд наблюдал за ней через зеркало заднего вида и улыбался, понимая, что праздник удался, а его дочь в тот момент была счастливее всех на свете.

– Это был шикарный день! – заговорила Рени.

– Это точно. Кстати, я хотел поговорить с тобой, не знал, как рассказать тебе об этом, – ответил Вуд, явно переживая из-за сказанного.

– Чем еще ты хочешь меня удивить? – с испугом сказала Рени.

– Завтра я собираюсь проводить Стэфи к алтарю.

– Что?

– Я хочу проводить ее к алтарю, как на свадьбу.

– Боже, я даже не знаю, как на это отреагировать, Стэн. Она же совсем мала, а вдруг это отложится в ее памяти, как нечто грустное, и она будет думать, что свадьба – это плохо и печально?

– А кто сказал, что я собираюсь делать из этого траур? Я буду только счастлив, это ведь праздник!

– Ты сумасшедший, Стэнли Вуд.

– Я знаю, но говорят, что сумасшедшие любят страстнее.

– Возможно, – улыбнулась Рени.

Приехав домой, Вуд уложил Стэфи в кровать, а когда вернулся в спальню, застал Рени спящей. Вуд чувствовал себя несколько уставшим, он лег в кровать к жене, обнял ее со спины, поцеловал ее гладкую теплую шею сухими губами и тут же уснул.