ДУША

Приступ паники продолжал владеть мной. Моё дыхание стало слишком глубоким и частым. Я жадно пытался поглотить весь воздух, что окружал меня. Пошёл шатаясь в ванную комнату, пытаясь отмыть руки от свежей и засохшей крови.

Моё лицо стало показывать эмоции, не присущие мне. Я стал нервно улыбаться во все зубы и плакать. Мне было больно, её нельзя было просто описать словами. Эта боль была сравнима со вкусом смерти. Словно я стою на грани. Один неверный шаг – и меня здесь уже не существует.

Я боялся смотреть на свои дрожащие руки, думая, что увижу кости. Не знаю, насколько сильные порезы. Пытался сам себя успокоить мыслью, что всё заживёт и это не конец моей жизни.

Вскоре я сжал ладони в кулак и пошёл в гостиную за аптечкой. Так как я разжимать руки не мог, приходилось еле как открывать всё кулаком, подбородком и немного помогать мизинцем. Чувствую, как капли тёплой крови начали стекать по локтю. Я оттопырил мизинец правой руки и открыл ручку тумбочки. Нашёл антисептик в виде порошка для заживления открытых ран, толкая остальные лекарства кулаком. Двумя мизинцами рук я вытащил антисептик, прислонил к подбородку и зажал нижней челюстью к своей шее.

В таком неудобном положении и с выключенным светом по дому дошёл вновь до ванной комнаты. Зубами открыл крышку лекарства, раскрыл ладони и начал сыпать каждый порез.

Как оказалось, порошок действует без всякой боли. Скорее, в нём был обезболивающий эффект. Рядом с зеркалом над раковиной открыл дверцу шкафчика и достал бинты. Поставил порошок на раковину, зубами держал бинт и забинтовывал каждую руку. Взяв маникюрные ножницы матушки, что лежали возле зеркала, отрезал уже обмотанную на ладонях бинтовую повязку.

Первую помощь я себе сделал и был одновременно напуган и доволен собой. Ведь понимал, что все пятна крови с комнаты убирать мне самому. А на вопрос, как я дома оказался и где моя матушка, ответов не было.

Я отыскал резиновые перчатки для мытья полов и еле как просунул туда свои руки, пытаясь не задеть бинт. «Это и зря, и гениально одновременно. Понимаю, что риск усиления крови есть. Но в таком виде я не занесу инфекцию от воды».

На полу взял ведро и тряпку для полов. Налил в ведро холодную воду из душа в ванне и отправился в свою комнату. Взяв тряпку в руки, аккуратно намочил её и выжимал. «Не хочу, чтобы матушка очнулась посреди ночи».

Встал на колени и начал всё тщательно драить. Сделал глубокий вдох и с каким-то осадком на сердце отмывал.

Спустя 20 минут получилось отмыть. Вода в ведре стала красной. Вернулся в ванную комнату, выжал тряпку, вылил воду из ведра в унитаз, ополаскивая его водой, вновь наливая с душа.

Снял перчатки и, как я думал, бинты налиты кровью. Взял снова их из шкафчика и повторил процедуру. Сделал второй слой бинта сверху и сжал руки в кулаки.

Я сильно устал. Выключив свет в ванной комнате, пошёл в свою. Снял с себя куртку, остался в свитере и джинсах. Носки остались в сапогах у входной двери. Одежду положил на стул в своей комнате. Выключил свет и упал на кровать.

Подушка и постель казались для меня чем-то воздушным и приятным, откуда не хотелось уходить.

Я глубоко уснул.

Глава 4

На позднее утро, примерно в обед, я проснулся от ударов по лицу мокрой тряпкой. Спросонья, ещё не осознавая всю суть картины. Я схватил тряпку правой рукой. Увидел матушку перед лицом. Её первые слова для меня были эти.

– Встал же наконец, что с тобой происходит, Эсхил?! Я так больше не могу. Я вызываю полицию, – с дрожащим голосом она ушла в коридор, доставая мобильник из своего фартука.

Я встал с кровати и сразу же рванул за ней. Пока она только набирала номер, я выхватил мобильник из её рук.

– Матушка, не надо полицию, – с растерянностью и со страхом говорил я; и сам не разобрался, в чём дело. От посторонних лиц станет хуже.

– Тогда в чём дело?! Ты можешь мне объяснить?! – сорвалась на меня со слезами и криками, жестикулируя руками.

– Чёрт, матушка, я сам напуган. Я говорю правду, – смотрел в её зеркально серые глаза.

– Эсхил, – взяла меня за руку выше кисти и показывает мне её в лицо, – а это ты мне можешь объяснить? Как я должна себя чувствовать, когда мой сын появляется дома лишь по ночам. Сначала синяки, потом руки перебинтованы. А завтра что? Скажут, что ваш сын мёртв?

Я протёр лоб левой рукой, смотря в левую сторону. Я пытаюсь понять, что она чувствует, ведь я не был женщиной, у которой сын бесследно исчезает. Но, по крайней мере, мне удаётся осознать страх сердца материнских чувств. Я взял её за плечи и прижал к себе, обнял и поглаживал по спине. Я был выше её ростом. Старался взять всю ответственность на себя. Пытался лишь её успокоить.

– Матушка, я буду жив. Пожалуйста, не переживай ты так сильно за меня. Это всё заживет. Я разберусь со всем, обещаю, – говорил со спокойным голосом.

– Эсхил, не надо разбираться. Просто сиди дома. Хорошо? – она подняла голову и посмотрела на меня своими заплаканными глазами.

– Хорошо. Я буду дома, – улыбнулся и отпустил матушку из моих объятий.

Она трёт свои глаза от слёз, пошла на кухню с полной верой в меня. А у меня на душе больше не было спокойствия. Всё это стало тревожить. На минуту вспомнил – Я потерялся во времени. Пошёл на кухню, облокотился об стену. С неловкостью начал разговор с матушкой.

– Матушка, я посеял мобильник, – протирая свою шею, отводил взгляд по сторонам, натягивая улыбку, – у нас нет часов?

– Зачем тебе часы? – нарезала ягоды, а свет с окна освещал вытекший сок с каждого их пореза.

– Я хотел бы знать время.

– Зачем тебе знать его, Эсхил? Дома полно настенных часов. Ты можешь смотреть там, – даже и глазом не моргнула, говорила слегка командным тоном.

“Меня эта ситуация заставила испытывать внутреннюю дрожь. Я ничего плохого не сделал. Но почему я чувствую себя виноватым? Почему я прогибаюсь? Почему я не могу исправить положение и настоять на своём? Может, чувства моей матушки для меня гораздо важнее, чем я этого предполагал изначально?”

– Матушка, извини. Но для меня важно знать время. Каждый раз я не хотел бы ходить и проверять его у стены, – смотрю на неё, сказал с настойчивостью.

Матушка разозлилась, бросила нож на разделочную доску. Достала полотенце из кармана фартука, вытирая руки от ягод.

– Эсхил! Я сказала нет! Ты не понял меня?! Ты мне обещал сидеть дома. Я даже рада, что ты потерял свой мобильник! – повысила тон.

– Матушка! Да как ты не поймёшь! В моей жизни есть вещи, что тоже важны для меня! Я хотел бы либо часы, либо уйти и начать поиски мобильника снова! – без агрессии, но с отчаянием кричал я.

– Хорошо. Хорошо, Эсхил. Я тебя услышала. Я дам тебе часы наручные, – успокоилась и пошла в свою комнату, закрыв за собой дверь.

Я выдох, чувствовал, что словно выиграл. Пока она их искала, я пошёл к её готовке. Взял ягоды, что она нарезала, съел две. “Кисло-сладкие, отдаётся сочность во всём рту.”

Она пришла, подошла ко мне близко, взяла за правую руку и положила на мою перебинтованную ладонь механические наручные часы.

– Эти часы я должна была подарить тебе на прошлое твоё День рождение. Но я про них забыла.

– Что? Ты должна была? – посмотрел с удивлением. Взял в обе руки, держал пальцами и рассматривал.

– Этот подарок был передан твоей прабабушкой. Перед тем как её не стало, она передала их нам, оставив записку: “Эсхилу на восемнадцатилетие.”

“А я то думаю, что за старьё…”

– Аа, хорошо. Спасибо, – я смотрел задумчиво на них. Завёл их, пошёл к настенным часам. Начал ставить время.

Матушка пошла за мной по пятам.

– Эсхил. Я недовольна твоим поведением. Ты от меня что-то скрываешь. И видит Бог, я не хотела этого. И тебе не поздоровится, если я узнаю это сама, а не от тебя. Ты услышал меня? – стояла над душой, говоря приказным тоном, выглядывая из-за моей спины, смотря снизу вверх, повернув голову набок.

– Да, матушка. Я тебя услышал, – внимательно смотрел на часы на стене и на свои, пытался выровнять всё до каждой секунды.

Она резко и неожиданно схватила за мои предплечья, сжала и сказала с зажатыми губами:

– Молодец,Эсхил.

Отпустила и ушла на кухню молча.

Я не отрывал взгляда от часов. Но краем глаза видел, как она уходила. Часы скрипели механически. У меня получилось настроить время.

16:03. “Так поздно.”

Пошёл в свою комнату. Положил часы на стол. Снял с себя свитер, джинсы. Держал путь в ванную комнату в одном нижнем белье. Включил свет. Закрыл дверь, разделся догола, залез в ванну. Открыл душ, сел. Стал лить на себя горячую воду, пока от меня исходил пар, а моя кожа приобретала красноватый оттенок. Я поливал на голову, когда вода дошла сквозь мои густые волосы до макушки. Я резко убрал душ от себя, ощутив горячий напор.

Сменил на более тёплую, держал над собой , а сам смотрел в одну точку. Я словно выпал из реальности. Стал задумываться о своём существовании. Реально ли то, что я проживаю? Реален ли я сам? Где найти ответы? А когда находишь, как понять, что это правда? Не разочаруюсь ли я от того, что узнаю? Что если она такая, о которой бы никогда и не задумывался?

Положил душ рядом, сам стал намыливать гелем всё тело, поглаживая от плеч до кистей рук. От шеи, ключиц до таза. От бедер до ступней. Сполоснул руки от пены.

Взяв шампунь два в одном, намылил волосы, ощущая нагретую кожу головы. Создавал круговые движения пальцами рук.

Я стал замечать свои синяки, оставленные по всему телу. Но моё желание расслабиться и забыться взяло верх. Прикрыл глаза, начал наслаждаться мытьём волос. Через пару минут открыл глаза, моё внимание было приковано к кровавой воде.

Сердце сжалось, начал дергаться, пытаясь встать. Но было скользко. Кровь стекала с волос по всему телу. Я схватился за край ванны. Ощутив сильную боль, посмотрел на ладони. Заметил, что бинты намокли, рана и не думает заживать. Вновь ощутил тот самый страх смерти, внутреннюю панику. Мне было так страшно, я бы заплакал в ту же минуту. “Это всё от того, что я не знаю, что делать.” Вылез из ванны.

Я сел на пол голышом, схватился за голову руками. Меня трясло. Кровь продолжала стекать по моему лицу и плечам.

– Матушка… – сдерживая свои эмоции, я начал просить помощи. – Матушка, помоги…

По всему дому отключился свет. Тишина. Я слышу лишь своё дыхание и шаги матери на кухне.

– Эсхил, ты там не ушибся? – еле слышал её голос за дверью.

Я пытаюсь встать и ищу на ощупь полотенце. Ничего не видно. Кромешная тьма. Нашёл, повязал его на бёдра.

– Матушка, всё хорошо.

Открыл дверь, выдвигая руки вперёд, иду медленно.

– Эсхил, где ты? – голос слышен всё дальше от меня

– Матушка, я здесь, – пытаюсь докричаться.

Гром гремит. Стекла окон затряслись. Свет от молний осветил на пару секунд комнаты. Я увидел женский силуэт у подоконника на кухне. Сразу же пытался не спеша пойти к нему.

– Матушка, матушка, я здесь, – с радостью пошёл к ней, протягивая руку.

– Эсхил! – крик матушки доносится очень далеко, словно эхом из гостиной.

– Матушка?… – с удивлением спрашиваю у силуэта, остановился, опуская руки.

Молния осветила кухню. Я замер.

– Эсхил, мальчик мой.

– Тетушка?.. —Она схватила меня за предплечье, мы снова оказались во тьме. Прижала к себе, шепча на ухо:

– Эсто ми-хи суб-йект-ум, Эсхил.

– Эсхил! – закричала матушка за спиной у порога кухни.

Свет вернули. Стало светло во всём доме. Я стоял один, весь в крови с новыми порезами на предплечье. В шоковом состоянии не смог отреагировать на своё имя, смотря в одну точку. Матушка ошарашено смотрела на меня; у неё на глазах навернулись слёзы.

– Эсхил! Что с тобой происходит! Ты меня пугаешь!

Обернулся медленно, смотря на матушку.

– Мама. Я умру?

В глазах почернело, снова оказался в тёмном месте. Слышал голос кричащей матушки.

– Эсхил! Не спи! Пожалуйста! Не оставляй меня.

Глава 5

Я ничего не вижу. Тьма. Слышу голоса незнакомых мужчин, они находились неподалёку от моего тела.

– Вскрываем?

– Думаешь, не заметят?

– Не заметят.

– Не знаю, мне что-то неспокойно, будто нас подслушивают.

– Не дрейфь.

– Давай бросим эту затею.

– Никто не узнает.

Моё тело было не чувствительным для меня, а разумом я летал в облаках. Их голоса казались, как будто кто-то рассказывает колыбельную на неизвестном мне языке.

Начинаю видеть быстрые, странные и одновременно пугающие образы. В них я вижу лица – двое врачей в белых одноразовых масках. Скальпель и детское тело, лежащее в крови на операционном столе. Картинки выпадали с белой вспышкой, от чего моё лицо стало морщиться.

– Он не спит.

– Тебе кажется, он спит как младенец.

– Мне неспокойно. Я уверен, он нас понимает.

– Меня достала твоя паранойя, Карл!

– Тише ты, что если он правда нас слышит!

– Ахаха.

Мужчина нагнулся перед моим лицом и начал шептать мне на ухо холодным тоном:

– Арго, а мы вырезаем тебе жизненно важные органы. Ты умрёшь ещё будучи живым. А твоя мамочка дала на это согласие. Мы с Карлом рады твоей щедрости. Добрых снов.

– Давай перестанем.

– Видишь? Он спит.

В операционную начал стучать охранник, светить фонариком в стекло двери.

– Эй, кто здесь? – спросил мужчина за дверью.

Врачи затаились, замолчали и присели на корточки. Начали шептаться друг с другом.

– Я же говорил!

– Что ты говорил?

– Чтобы мы прекратили!

– Дурачьё, это охранник, он уйдёт. А ты никуда не денешься!

Я очнулся. Вижу пустую палату. Подняв ладони кверху, я заметил: порезы были аккуратно сшиты. Болит голова, пытаюсь вспомнить, что случилось. За окном ночь.

Чувствую голод. Лучше лягу спать, а на утро решу, что с этим делать.

Глубоко погружаюсь в сон.

Я оказываюсь в лесу. Вижу заброшенный дом, он был маленьким, размером четыре на четыре метра. А стены были сделаны из стекла. Сверху крыша из брёвен.

Я осматриваю дом со всех углов. Там не было пола. Сам дом испачкан землёй. Уходя от него, я оборачиваюсь и вижу краем глаза, что там сидит мужчина двух метров. Он был согнут и сливался со своим деревянным стулом. А из-за теней деревьев он оставался незамеченным. «Я уверен, мы с ним встретились взглядом. Но я сделаю вид, что никого не видел. Он мне кажется довольно диким и опасным».

Уходя на место моего появления, навстречу мне идёт улыбчивая женщина в чёрном платке и в чёрном платье. На вид молодая, стройная. Она тянула руки и начала говорить:

– Ой, а я тебя заждалась.

– А вы кто? – остановился и спросил грубо.

– Тётушка твоя любимая!

– Тётушка? Если оно так, тогда как меня зовут?

– Зовут? Э, аха, ээ… – она схватила меня за плечи и пыталась к себе прижать.

– Если бы вы были тем, кем представляетесь, вы бы знали, кто я! – с агрессией убрал её руки от своего тела.

– ЭСХИЛ.

– Что?

– ЭСХИЛ.

Я проснулся. Надо мной стоит матушка и кричит моё имя мне в лицо. Замечаю красные следы на её запястьях.

– Матушка?

– Эсхил! Напугал меня! Я думала, ты больше не очнёшься, – с испугом ругалась на меня, положив руки на кровать рядом с моим плечом.

– Я не понимаю, – говорил сонным голосом.

Она упала лицом в торс и начала сильно плакать.

– Я не выдержу этого. Что с тобой происходит?! Ты хочешь оставить меня здесь совсем одну?

– Матушка, о чём ты говоришь? – я начал гладить её по голове и успокаивать.

– Собирайся, мы уходим домой.

– Хорошо, – сказал с удивлением и непониманием резкой смены состояния матушки.

Она встала с меня, достаёт мои чистые вещи из пакетов, которые принесла с дома, и положила их на мои ноги. Привстал с кровати, оставаясь в сидячем положении. Я убрал с себя простынь, снял одноразовую верхнюю медицинскую одежду.

Начинаю вспоминать и понимать: я потерял сознание в одном полотенце, что было завязано на бёдрах. Мне стало не по себе, отчего молча начал протирать рукой свою шею сзади.

– Матушка, а ты нижнее бельё не взяла?.. – смотрел в другую сторону.

– Ой, что я там не видела.

– Матушка!

Она достаёт из пакета свёрнутое бельё. Я сидел на краю с оголённым торсом.

– Можно я оденусь?

– Одевайся.

– Ты не поняла, можешь отвернуться, – говорил с неловкостью.

– Ох, я поняла, стесняешься родную мать.

Матушка вышла из палаты, оставила мне лишь одежду. Я осмотрелся сзади, убедился, что никого нет. Снял одноразовые штаны, надел бельё, светло-голубые джинсы. Встал босыми ногами на холодный пол. Поправил одежду, застегнул ширинку. Надел белую футболку с надписью «Жизнь» маленьким шрифтом слева, около сердца, с рисунком дерева с корнями.

Натянул стоя на каждую ногу белые носки, нагибаясь. Трогаю волосы. «Я вчера так и не успел помыть ни голову, ни тело. Но я абсолютно чист и сухой. Ни грамма крови не осталось».

Матушка заходит в палату, ставит перед ногами мои осенние кожаные ботинки.

– Обувайся, – сказала быстро.

Я начал просовывать каждую ногу в обувь, поправляя её, дабы пятка не застревала. Взял кожаную куртку с кровати, надел поверх футболки.

– На улице сегодня тепло и солнечно. Не замёрзнешь.

– Погода переменчива становится в последнее время. Не ожидал тепла под конец ноября.

– Никто не ожидал.

Мы вышли из палаты. Матушка шла впереди меня, я еле как пытался за ней успеть. Было сегодня большое скопление людей. Спустились по лестнице на второй этаж. Обходя всю толпу, везли тело ребёнка на носилках. За ним неспеша шла женщина. Он тянул руку, на что женщина сказала:

– Добрых снов, Арго. – Она остановилась, стала залипать в свой мобильник, кому-то звоня.

После услышанного меня пронзило словно током. «Я слышал это имя». Не мог вспомнить где, но внутри чувствовал тревожность. Мне казалось, я должен вмешаться. «Но стоит ли мне этого делать? Им может быть виднее».

Я опустил взгляд и шёл дальше за матерью. Мы спустились на первый этаж. У выхода врачи держали мужчину, который решил устроить громкий конфликт у всех на глазах. Он кричал и агрессивничал, кидая деньги на пол.

– Что вам нужно, чтобы вы впустили меня?

– Мужчина, успокойтесь. Мы о нём позаботимся.

– Всё, что вы говорите, – ложь.

– Это пересадка органов по согласию вашей жены.

– Она мне не жена!

– Мужчина, по документам вы женаты.

Всё это навело на меня внутреннюю тревогу. Мы еле вышли с матушкой. Как сзади шёпотом один врач сказал другому:

– Не прочь сегодня задержаться после смены, Карл?

Я остановился, обернулся и искал глазами, кто это говорит. Один из врачей посмотрел на меня со страхом, будто хотел сжалиться передо мной. Матушка схватила меня за рукав куртки и потянула за собой.

– Не отставай, Эсхил. Это не наше дело.

– Но ведь…

– Нет, я сказала. Почему ты должен во всё совать свой нос!

Опустив взгляд, пошёл за матушкой. Она не решала меня больше отпускать. Мы дошли до машины и поехали домой. Всю дорогу я смотрел в окно и думал о том, что слышал. «Стоит ли мне вмешиваться? Почему мне кажется, что от моего решения зависит чья-то жизнь? Что происходит с людьми?»

Капли дождя стали биться об окно машины. Матушка резко повернула влево. Я ударился плечом о стекло. Сидел на переднем сиденье.

– Куда мы спешим? – держа за ремень, смотрел прямо и на матушку, поворачивая голову.

В ответ получил тишину. Ситуация стала напрягать. Через короткий промежуток времени мы приехали домой. Матушка молча заглушила машину. Вышла раньше меня. Я смотрел на неё, не спеша расстегнул ремень безопасности. Открыл дверь, аккуратно вышел. За собой закрыл и пошёл до входной двери.

На улице шёл дождь. Стоял возле дома и посмотрел наверх. Тучи тёмные, словно начнётся гроза. Ветер стал усиливаться. «Действительно было не так холодно, как в предыдущие дни».

Я зашёл в дом, во всех комнатах был включён свет. Громко играло радио, а по нему передавали песни, что нагоняли веселье. Матушка уже стояла на кухне, пританцовывала и подпевала, пока что-то готовила. Я стоял у порога кухни и осматривался по сторонам. Заметил, что она взяла глубокую ёмкость и наливала туда кефир, разбивая яйца одно за другим.

«Не понимаю, что происходит. И откуда такая резкая смена настроения». Решил не думать об этом. Разулся, снял куртку, повесил на вешалку. Сам пошёл в ванную комнату, включил кран. Нагнулся, сложил ладони в виде лодочки, наполнил их тёплой водой. Умываюсь, повторяя одно и то же действие три раза. Поднимая голову к зеркалу, вытираю правой рукой лицо.

Смотря на себя, краем глаза заметил сзади матушку, улыбнулся. «Наверное, она так справляется со стрессом». Вытер руки о свою футболку, выключил свет в ванной. Держал путь до своей комнаты. Заметил часы, что так и остались на столе. Взял их, надел на левую руку. «Время не идёт». Решил запустить механизм, прокручивая. «Не помогло».

Я пошёл в гостиную до настенных часов. На них стрелка перемещалась, как и раньше. 14:36.

«Половина дня… Тот мальчик не выходит из моей головы. Хотел бы я вмешаться. С одной стороны, я обещал матушке не покидать дом. С другой, мне не всё равно на чужую жизнь. Стоит ли верить себе? Или посчитать, что это обычное совпадение?»

За советом отправился к матушке на кухню. Сел на стул, раздвинув ноги, согнув спину, положив локти на ляжки, тёр правой рукой часы. Смотрел на ноги матушки, говорю с волнением:

– Матушка, в больнице мне приснился сон.

Она жарила блины и внимательно слушала краем уха. Улыбаясь, переворачивала их раз за разом, пока на фоне играла её любимая песня.

– Ну вот, – вздохнул, – там был мальчик на операционном столе, его звали Арго. По-моему, его хотели убить не по его воле. И этот мальчик оказался сегодня. Тот мужчина у выхода, ну мне так кажется – его отец.

– К чему ты это говоришь?

– Матушка, может, это вещий сон? И я должен его спасти? – опустил взгляд на свои ноги.

– Эсхил, нам снятся сны, которые мы не можем объяснить. Но есть стечения обстоятельств, где наше вмешательство будет ненужным.

– Не знаю, матушка. Меня это волнует.

– А если бы тебе ничего не снилось, ты бы сейчас думал о нём?

– Наверное, нет.

– Ты придаёшь значения жизни только из-за повторов событий?

– Кажется, я понимаю, о чём ты. Ладно.

Я был на грани внутреннего конфликта. Не знал, как поступить. Если так посмотреть – чтобы кого-то спасти, нужно брать ответственность за свои поступки. Поздно вечером меня в больницу никто не пустит. Да и матушка будет против, чтобы я дом покидал.

– Эсхил, – спросила задумчиво матушка.

– А? Да? – поднял голову быстро, с удивлением и неким волнением смотрел на матушку.

– Ты хочешь уйти к нему?

– К кому?

– К тому мальчику. Я права?

«Как она поняла?» Меня бросило в жар от тревожности.

– Э, да. А как ты поняла?

– Ты разговор просто так не начнёшь, ты делишься тем, что тебя волнует на данный момент. Если он тебе так важен – поезжай сейчас. Вечером будет поздно.

Я встал со стула, подошёл к ней.

– Ты правда меня отпускаешь?

– Да. Постараюсь тебе довериться. Обещай, что ты будешь осторожен, и с тобой ничего не случится. А если и случится, то, пожалуйста, сообщи мне об этом как можно раньше.

– Сообщить?

Она вытаскивает левой рукой мой мобильник из кармана своих домашних штанов.

– Я его нашла у дома тётушки Айк.

Взял мобильник в руки, рассматривал его и с полным удивлением и некой радости слушал матушку.

– Хотела убедиться в правдивости твоих слов. Думаю, я поспешила тогда с выводами. Извини меня, Эсхил. Очевидцы видели, что ты был у неё. И ты сделал всё так, как ты мне и сказал.

– Матушка, спасибо. Это правда важно для меня.

Я, полный радости и с широкой улыбкой на лице, обнял матушку со спины и поцеловал в щёку.

– Ты лучшая. Правда, спасибо. Я побежал!

Глава 6

Я направился до вешалки, нацепил в скоростях куртку. Выйдя из дома, закрыл за собой дверь. Мысли не давали мне покоя: я был счастлив и одновременно терзали сомнения.

«Это везение? Белая полоса или ловушка? Всё должно идти так, как хочу того я? Или так, как и должно быть? Но понять, кому это выгодно в этой ситуации – то явно не мне. Тут как ни посмотри, но ответственность брать никто не любит. Даже за добрые дела можно получить неожиданные негативные результаты».

Решил поехать на велосипеде – погода хорошая, возможно, последняя за этот месяц. Сэкономлю на бензине и деньги за проезд в автобусе. Время пути заняло около сорока минут.

Припарковался около дерева, направился к главному входу в больницу. Время было 15:55. Внутри чувствовал ком тревоги – словно что-то оповещало меня не вмешиваться. Но я решил не слушать себя. Вдохнув, долго стоял в раздумьях у входа. Открыл двери, пошёл к регистратуре. Пришлось отстоять очередь.