ДУША

Элиган

ДУША

Глава 1

—Доброе утро, матушка, – сказал я, пока надевал свою кожаную куртку в пробежке до входной двери из дома.

–Подожди! Ты куда? – спросила матушка на кухне, наливая черный чай в кружку, оборачиваясь и смотря на то, как я сбегал с дома.

–А, я. А что? – растерялся от неожиданного вопроса, остановился у порога входной двери.

–На днях я занимала у тетушки Айк пакет сахара, – подошла ко мне, протягивая пакет сахара в руки.

–Мне занести его?

–Да.

Не искренне улыбаясь, взял сахар с рук моей матери. Ответил без возражения на помощь: «Да, хорошо». Открываю дверь, на улице 21 ноября, 09:04.

От моего тёплого дыхания исходил пар из-за минусового градуса на улице. Поправляя вновь и вновь куртку от её неудобного расположения, чувствовал, как она стягивает рукава моего чёрного свитера. «Не знал, что для взаимного пожелания с добрым утром надо с утра относить незнакомой для меня тётушки сахар».

Пока шёл, глубоко погрузившись в свои мысли, не заметил под ногами камень, который отлетел от моего кожаного сапога. Опустив взгляд, остановился, начал наблюдать за его смещением местности – от дороги к земле. Камешек остановился у крыла мёртвого и разлагающегося тела дикой птицы. Удивившись, я решил, что жизнь она такова и есть: кому-то суждено закончить своё существование на этом месте, а кому-то суждено наблюдать за ним в этом самом месте.

Сделав вдох, меня отпустил некий груз и нагнала тревожность, словно моё тело окутали руки смерти. «Со мной играет самовнушение». Я встряхнул себя, напряг руки, сжимая в кулак вместе с пакетом сахара, поднял до своих плеч и резко опустил. «Что ж, сейчас мне намного легче», – стал самому себе повторять, пока иду до тётушки.

09:36. Дойдя, я остановился у двери. Но внутри груди всё сжалось. Поднялся по трём ступеням. Вздохнул, потянулся до её дома и делаю первый стук правой рукой, повернув костяшки к ней, а сторону ладони к себе. Сделал три лёгких удара, понимая, что эхом об деревянную дверь будет доноситься на весь дом.

09:38. Нервно сглотнул. «Где она? Может, её дома нет?». Только начал отворачиваться, спускаться по одной ступеньке вниз с улыбкой на лице, как дверь открывается и раздаётся противный голос женщины:

– Эсхил! Как я рада тебя видеть. Здравствуй, мой дорогой! Пойдем со мной чай попьешь.

Моя улыбка с лица с такой скоростью ещё никогда не сходила. Но, собравши себя в руки, я снова начал неловко улыбаться, повернулся лицом к тётушке:

– Ха-ха, тётушка!.. Здравствуйте. Я вам сахар принёс…Передала вам моя матушка. Я пойду. Рад был повидаться, – протянул ей пакет сахара, даже не подходя на шаг ближе, пришлось наклонить спину и вытянуть руку на весь её максимум.

– Эсхил, мальчик мой дорогой, что ты так с порога? Пойдём со мной. Я тебя чаем напою, как ты любишь, – сказала с таким противным тоном. Нагоняет жути эта женщина. А в моем носу уже открылось третье дыхание от её резких духов, которыми она пыталась перебить всю её вонь.

09:40. Не успев закатить глаза, как она охватила своей мясистой рукой мою шею. Забрала сахар. От её руки моя спина резко сгорбилась. Колени сгибаются во время ходьбы, как на физкультуре. Всё, что я вижу, – это то, как я стараюсь идти и не касаться сапогами её ног.

09:43. Женщина выпустила меня из своей хватки. Когда она забрала меня, сразу закрыла за собой дверь с таким грохотом, будто по всему дому сквозняк. Она усадила меня на диван. Теперь жалко свои джинсы. Я понимаю, сколько здесь табака – даже в воздухе летает этот туман из пыли. Тяжело дышать, случайно сделал неловкое лицо. Свои эмоции сдерживать явно не мой конёк. Она ушла куда-то, надеюсь, на кухню. Слышны её шаги и шорохи, скрипы от шкафов. «Она там что, гроб деда раскапывает? Хочет мне прах в чай насыпать, чтобы я точно от неё никогда не ушёл».

09:49. Тётушка заходит в гостиную, даёт мне в руки горячую кружку чая. Я, слегка улыбаясь и кивая, взял её.

– Эсхил, мальчик мой, пей, – она улыбаясь, стояла над душой, не отходила ни на шаг.

«Я чувствую её старание, принесла мне в такой кружке, в которой сама недавно сигареты тушила. До сих пор следы остались её жирных отпечатков. Почему она сама своё чудо-зелье не пьёт, а принесла только мне?»

09:50. – Тётушка, а почему вы себе чай не налили? Мне одному пить? – спросил на всякий случай, может, она меня убить здесь решила за этот пакет сахара.

– Ну что ты, дорогой мой, ты гость, а я напилась до твоего прихода, – села рядом со мной.

«Теперь я точно умру». Внутри я начал паниковать как не в себя. Она пожирает меня своим взглядом. Тётушка взяла меня за руки, в которых я держал кружку, и начала подтягивать их к моему лицу.

– Пей, мой мальчик, он вкусный, – она всё приговаривала. Я, смотря на неё, испытывал тревожность. «Я и отказать не могу. Или могу?»

09:54. Я старался отодвинуть её руки от своего лица и всё же решил сказать:

– Тётушка! При всём уважении! Извините, но я откажусь, спасибо за гостеприимство! – я поставил кружку на диван, так как стола там не было, либо я не увидел. «Надеюсь, эта кислота не растворяет дыру в диване». Встал с него и решил не дожидаться ответа, рванул к входной двери. Дёргаю ручку – она заперта. Видя замок, отмыкаю. Стараюсь не оборачиваться назад, боюсь, что она сзади стоит и смотрит, как я пытаюсь убежать.

09:56. – Уходишь? – раздался мужской голос с кухни. Он сидел и курил очередную сигарету за сигаретой, словно паровоз. Держась за ручку двери, я не спеша повернул голову в сторону мужика. Решаю с ним поговорить. «Не хочу слухов. Деревушка и так небольшая. Ещё скажут: Эсхил-трусишка от тётушки сбежал».

– Нет, что вы. Я просто очень занят! И меня ждут. Засиделся я тут у вас, – пытаясь набраться уверенности, высказался.

09:57. – А ведь она расстроится, если ты не выпьешь. Гости редко у нас бывают, – с прокуренным и спокойным голосом говорит мужчина, сидя за столом, даже не повернув головы.

–Неудивительно, – открыл дверь.

– Что ты сказал?! – встал со стула её муж. Я обернулся и слегка присел, прижимаясь к входной двери, не отпуская ручку. Он подошёл ко мне, сразу поднимая кулак и хватая за мой свитер:

"Ой, я это вслух?"

– Я хотел сказать: неудивительно, как у тётушки Айк так редко бывают гости! Осень, все дела. – Мне пьяного и невменяемого мужчину не переубедить, как минимум сейчас.

09:59. Он успокоился, на минуту замолчал. Взял за мою руку, которой я держал ручку двери, и закрыл её. «Чёрт, я был так близок к свободе…». Он схватил за мою куртку и потянул за собой. Повёл в гостиную, где сидела тётушка с моей кружкой. Она сделала щенячьи глазки и посмотрела на меня, протягивая её мне снова в руки:

– Эсхил, ты всё же захотел со мной побыть и попить чая!

10:00. Мужчина швырнул меня на диван, будто какую-то вещь, и сам ответил за меня грубым и командным голосом:

– Да, Айка, он очень хочет побыть с тобой, так просился у меня остаться здесь, – А сам ушёл в свою комнату и включил старый телевизор с одним каналом, который шуршал эхом на весь дом. "Бред". От услышанного я смотрел в угол гостиной с недовольным взглядом.

Она снова взяла за мои руки и поставила хлынувший чай.

10:02. – Тётушка, если я выпью, я смогу пойти домой? – с подавленной злостью спросил, смотря на своё отражение в нём.

– Конечно можешь, – заставляя его пить, протягивает кружку с моими руками к лицу.

– Понятно, – сказал я напоследок перед глотком. «Матушка, я надеюсь, сахар стоит того». Сделал вид, что сглотнул, и убрал кружку.

10:03. – Эсхил, мальчик мой, ты мне врать удумал? – смотрела пристально в мои глаза. Я резко встал с дивана, пытаясь оправдаться:

– Тётушка, нет! Просто мои глотки такие незаметные, я как птичка: оп – и всё, и напился! – Я начал испытывать прилив жара от своего вранья, но делаю шаги назад, одновременно поднимая ладони, показывая, что я беззащитный. Я быстро убегаю к входной двери, выбежал на улицу, закрыл дверь, и последнее, что я услышал, – это её крик на весь дом:

– ЭСХИИИИЛ!

10:05. Свежий, хоть и ледяной воздух, но всё же есть чем дышать. «От её дома чуть рак лёгких не подхватил». Испытываю свободу, больше ни шагу к ней. Идя к себе домой, я наполнил свой рот слюнями и плюнул на землю, дабы промыть себя изнутри. «Это я точно никогда не забуду».

Остановился, я вспомнил, что изначально уходил по своим делам. Может, матушке сначала надо сообщить, что я отнёс сахар? Точно, у меня же мобила есть. От этого дыма я совсем соображать перестаю. Достал свой мобильник из переднего правого кармана своих джинс. Смотря на экран, я резко забыл, что я хотел сделать. Разум начал давать сбои, я перестаю соображать. Моё тело немеет, а ноги перестают меня держать. Стал слышать своё медленное дыхание через рот и биение громкого сердца. Оборачиваюсь назад и мутно вижу силуэт мужчины, которого видел в доме тётушки. Я потерял сознание. А мой мобильник выпал из моих рук.

Глава 2

Я очнулся на том самом месте, где и упал. На улице было очень темно. Стало холоднее, чем раньше. Пытаюсь подняться с земли, опираясь на локти, и на изгибах ощущаю резкую тянущую боль, словно меня сжимали в этом положении несколько часов без перерыва. Пока я лежал в отключке, глаза уже привыкли к темноте. Я глажу землю круговыми движениями, ища мобильник.

«Я так и не позавтракал…» – единственное, о чём жалею, так это о своём нарастающем голоде и боли в области шеи. Она явно затекла. Будто мышцы там настолько стянулись, что больно поворачивать голову вправо.

Пока искал мобильник, нащупал что-то влажное: на ладонях оставались крупинки грязи.

«Только не дерьмо.» – в панике я вскочил, отвёл руку в сторону так, словно она больше не моя.

«Чёрт с ним, с этим мобильником, у меня проблема поважнее!» – больше всего сейчас я хотел уйти домой и помыть руку.

Когда поднялся на ноги, меня сильно пошатнуло, и я схватился левой рукой за голову. Правую решил не трогать – ровно до того момента, пока не отмою её хлоркой до костей. Не спеша, шаркая сапогами по асфальту, пошёл в сторону дома. По пути заметил недалеко мужчину, который неуклюже шатался из стороны в сторону с бутылкой в руках.

«Не смотреть, и он не посмотрит…» – с этой мыслью я шёл, не поворачивая головы, как модель на подиуме.

– Девушка, постойте! – закричал пьяным голосом тот незнакомец.

«Девушка? Здесь есть кто-то ещё?» – от любопытства я едва заметно посмотрел по сторонам.

«О чём он? Здесь никого нет. Или у него галлюцинации?..»

Мужчина подошёл ко мне, схватил за плечо и приблизился лицом к лицу.

– Девушка, вы что, меня игнорируете?! – запивая из горла, он толкнул меня в сторону дерева. Мне стало тревожно от этой ситуации. Я сам не понимал, под чем нахожусь. Будучи прижатым к дереву,я схватил правой рукой за его шею.

– Я парень, – сказал с агрессией, наклоня голову вниз, ударил его коленом в живот. Мужчину начало тошнить, опираясь о то самое дерево, к которому только что прижимал меня. Я отошёл, направился домой. Даже забыл, что до этого чувствовал себя нехорошо.

Пока шёл, вдруг вспомнил: моя правая ладонь уже не совсем грязная.

«Кажется, я вытер это о его шею… Видимо, в любой неприятной ситуации можно найти и свои плюсы.»

Спустя какое-то время я дошёл до дома без приключений. Я не знал, который час, но понимал, что поздно, и, возможно, матушка уже спит. Не хотел шуметь, поэтому аккуратно и медленно повернул ручку двери.

«Странно, открыто. Думал, придётся искать ключи… если я их, конечно, не выронил вместе с мобилой».

Я тихо вошёл, закрыл за собой , стараясь не издавать ни звука. Но не успел повернуться, как матушка ударила меня кухонным полотенцем по спине. Я рефлекторно дёрнулся.

– Эсхил, ты где был?! Я вся на иголках! Нельзя было хотя бы эсэмэску отправить, что ты с друзьями будешь?! Ну почему я должна переживать за тебя?! – продолжала бить меня полотенцем, даже когда я повернулся к ней лицом и закрывал его руками, как боксёр на ринге.

– Матушка, я всё объясню! – старался уворачиваться и отступал в ванную комнату.

– Эсхил! Скажи мне честно, ты что-то употребляешь?! – она перестала бить и, чуть ли не со слезами на глазах, завела этот странный разговор.

– Нет, матушка, ничего я не употребляю, – дошёл до раковины, смотрел на руки, пытаясь понять, в чём они были испачканы. Но, как ни странно, оказалось, что это вовсе не то, о чём я думал всю дорогу.

– Эсхил, от тебя несёт алкоголем. Ты пил?! Тебя со вчерашнего утра не было, и ночью явился. Что с тобой происходит? – подошла ко мне, смотря прямо в глаза.

– Я не пил, честно. Матушка, посмотри на мои ладони, в чём они могли быть? – будучи задумчивым, ждал ответа.

Матушка отказалась смотреть, отвернулась и ушла вытирать слёзы. Её уход не помог мне разобраться. Ведь я видел на руках странные кляксы, напоминающие тягучую массу фиолетового цвета.

«Может, чернила или краска? А разве оно не должно было высохнуть за такой промежуток и на холоде?»

Я начал отмывать руки: намыливал и смывал три раза. Чувство тревоги и неизвестности не отпускало. Всё, что я продолжал ощущать, – это странная атмосфера холода, будто я нахожусь в пещере, где прячется колдун. Запах сожжённой бумаги и сырость камней от долгого дождя.

Вытерев руки полотенцем, я снял куртку, положил её на тумбочку в прихожей, разулся и пошёл искать матушку. Думал, что она в своей комнате, но её там не оказалось. Сам же направился в гостиную. Опустив взгляд, я заметил, что начинаю тонуть в какой-то чёрной жидкости. Она поглощала меня, как зыбучие пески.

В ушах стало шуметь и звенеть всё громче и громче. Я не провалился сквозь пол, но жидкость поднялась до моего роста и начала поглощать. Зрение стало затуманиваться, словно снова предобморочное состояние. Но больше всего меня волновало только одно: где моя матушка? Тело начало дрожать изнутри, а челюсть с шеей неметь.

Я очнулся на диване у тётушки Айк.

«Это был сон?»

Какие-то дети гладили моё лицо, а девочка водила по нему куриным пером. Я не мог пошевелиться, ничего сказать, только двигал глазами и слушал. В гостиную вошла тётушка Айк в одежде своего мужа. Села всем своим стокилограммовым весом на мои колени. Я почувствовал, как они вот-вот сломаются и провалятся в диван.

– Эсхил, мальчик мой, испробуй новый чай, – сказала она, открыв мой рот и залила внутрь что-то фиолетовое.

Привкус был ужасен: словно измельчённую кору дерева смешали с цветком, добавили морской соли и грязи от шины. Я не хотел глотать, но дети, их было двое – мальчик и девочка лет трёх-четырёх, – зажали мне ноздри.

Я снова очнулся, но уже у себя дома, в кровати. Меня пронзил жар. Матушка готовила что-то на кухне. Судя по солнцу, было раннее утро. Я смог двигаться и был переодет в пижаму. Первым делом я сел на кровать, посмотрел на ладони. Они были идеально чистые.

«Что это, мать твою, было?!»

Я решился встать, опираясь руками о край кровати. Тело ужасно болело: каждая мышца была натянута, как струна.

«Я правда проснулся? То есть я не ходил вчера и не относил сахар? Погоди… а какое сегодня число? А мобильник? Лучше бы я не просыпался…»

Не обувая тапки, я пошёл босиком на кухню. Там стояла матушка и готовила мясной суп. Запах был аппетитным, но во рту пересохло.

– Матушка, доброе утро, – пожелал я с вялым и усталым лицом, с бледными губами и синеватым оттенком мешков под глазами. Я налил воду из бутылки в свою кружку с моим именем и звёздами. Пока пил, матушка внезапно спросила:

– Эсхил, ты ночью где был? Ты кому-то должен? Или состоишь в какой-то группировке? – она не смотрела на меня, продолжая шинковать картофель на разделочной доске, и говорила с абсолютно спокойным голосом.

Сделав четыре больших глотка, я снова ощутил прилив тревожности в животе.

Я поставил стакан на стол рядом с матушкой.

– Матушка, что ты такое говоришь? Нигде я не состою. Я вчера, как отнёс сахар тётушке Айк, потерял сознание. Честно, – нервно сглотнув, я отошёл и сел на стул у стола.

– Врёшь, Эсхил. Откуда тогда у тебя по всему телу ужасные синяки?! Это ты, хочешь сказать, упал и ударился?! – матушка посмотрела на меня, повышая тон, в её голосе слышалось и ругань, и переживание.

– Синяки?.. – от её слов меня пронзил резкий прилив жара. Я поднял рукава своей светло-голубой пижамы до плеч и увидел тёмно-синие, местами фиолетовые с красным оттенком синяки. Они располагались на изгибах и были размером до пятнадцати сантиметров. Испугавшись, я быстро одёрнул рукав обратно. Посмотрел на лицо матери: она сильно переживала за меня.

– Матушка, я правда не знаю, откуда они. Честно, – я продолжал наблюдать за её реакцией, но от её взгляда мне самому стало не по себе.

– Я тебе поверила, что ты вчера действительно потерял сознание. Ночью ты снова упал прямо в гостиной, – отводя взгляд, сказала она и пошла продолжать готовку. По пути достала тюбик лекарства, напоминающий валерьянку. Налив в мою кружку воду, накапала туда шесть капель и протянула мне. – Пей, тебе должно полегчать.

Я жалобно посмотрел на неё, одним взглядом пытаясь сказать, что не хочу. Но вслух смог вымолвить только:

– Ладно… но что это? – надеялся услышать, что это какие-то витамины.

– Снотворное. Я подумала, ты плохо спишь, и решила достать тебе его. Думаю, ты выспишься до завтра, если примешь сейчас, – сказала она, закидывая картофель в кипящий бульон.

– А разве его можно пить на голодный желудок? Матушка, я со вчерашнего дня ничего не ел. Не думаю, что это хорошая идея, – поставил кружку на стол и с волнением сказал об этом.

– Эсхил, я знаю, как тебе будет лучше. Выпей сейчас, – не удержавшись, она посмотрела прямо на меня и приказала командным голосом.

«И почему меня все пытаются чем-то напоить?»

– Я понял, матушка, – всё же решил послушаться. Взял кружку правой рукой, не касаясь ручки, и выпил залпом. Поспешив, я пролил воду на губы и подбородок. «На вкус неприятно… как смола». От одного глотка меня чуть не вырвало, но я подавил рвотный рефлекс.

Матушка довольна моим послушанием, улыбнулась и через десять минут, закончив готовку, налила суп. Она поставила тарелку передо мной. Но едва я взял ложку, как живот скрутило, а силы начали стремительно покидать тело. Челюсть и шея снова начали неметь.

«Может, это просто лекарство начинает действовать, и я должен уйти в глубокий сон?»

Не успев поесть, я резко встал из-за стола и побежал в ванную комнату. Поднял крышку унитаза, встал на колени и начало тошнить желудочным соком. Меня рвало несколько минут без остановки, я не мог дышать. Всё тело трясло, а разум мутнел. Эти ситуации за два дня мучений показали мне, что нужно быть осторожнее.

Когда рвота прекратилась, я встал, умылся и почувствовал облегчение. Сразу появилось ощущение прилива сил. Я решил поговорить с матушкой. Вернувшись на кухню, сказал:

– Матушка, я отравился твоим снотворным, – говорил слегка грубым и недовольным тоном.

Она не смотрела на меня, словно я бедный и несчастный сын. В её взгляде появилась злоба.

– Эсхил, у нас в доме нет никакого снотворного.

– Чем ты меня напоила?! – я испытал недоумение и хотел разобраться в происходящем.

– Пока ты спал, к нам пришла тётушка Айк. Она сказала, что нашла тебя лежащим возле их дома. Что никакого сахара ты не относил. А дальше тебя избивали прохожие, считая, что ты пьяница и заслужил такого отношения.

– Даже если так, зачем она приходила?! – я чувствовал, как сердце наполняется недоверием.

– Она требовала вернуть долг – пакет сахара, который ты ей так и не отнёс. Поэтому я отдала его сама. А ты должен извиниться перед ней, – грубо сказала мать.

– За что я должен извиняться?! – напряжение в воздухе росло.

– Она сказала, что ты швырял бутылки в её окна. И одолжила свой отвар, чтобы успокоить твой пыл. Будь благодарен ей! Вырастила на свою голову… – она бросила полотенце на стол, ушла в комнату.

– Матушка! Я не пил! Я сделал всё, как ты и сказала! Она пыталась напоить меня каким-то паршивым чаем! Матушка, да выслушай же ты меня, пожалуйста! – я шёл за ней до самой двери, пока она не захлопнулась. Меня не хотели слышать.

Я вернулся на кухню и решил доесть суп. Набравшись сил, переоделся в чёрные джинсы, чёрный свитер, кожаную куртку и белые носки. Напоследок быстро почистил зубы в ванной. Подойдя к входной двери, я крикнул:

– Матушка, я ушёл! – и, закрыв за собой дверь, направился на поиски мобильника и ответов в этой странной путанице.

Глава 3

Выходя, я всё же хотел понять, кто за этим стоит. Не понимаю чего-то я или не понимают меня? Поправляя вновь рукава, застегнул куртку по пути к тётушке Айк. «Вчера не зря испытывал тревожность. Может, наши чувства не напрасны?»

Слышны мужские голоса толпы неподалеку. Я схватился за свой левый бок от резкой колющей боли. «Ей-богу, меня что-то кольнуло как ножом». Случайно подслушал разговор по пути:

– Да я тебе говорю.

– Чё ты несёшь, старый?

Начал смотреть прямо, даже глазом не повёл. Сегодня стало холоднее. Чувствую, как нос с ушами замерзают. "Надо было шапку надевать."

Иду быстрее – не хотел замёрзнуть. Ощущаю покалывания в районе ступней. Спустя 7 минут дошёл до её дома. Вижу, что стёкла окон действительно разбиты. «Что здесь произошло?»

Больше всего мне не хотелось снова видеть эту тётушку. Но желание разобраться и поставить всё на свои места брало контроль надо мной.

В этот раз я полон уверенности и решимости. Поднялся по трём ступеням, постучал сильнее по двери правой рукой, ладонью к её дому. «Снова не открывают». Я постучал вновь – четыре раза, стараясь, чтобы мой стук был слышен даже у их соседей.

Вчерашний мужик открывает деревянную дверцу, с сигаретой во рту, смотрел на меня своими полумёртвыми зеленовато-карими глазами.

– Чё пришёл? – поприветствовал в грубой форме мужчина.

– Доброе утро, я бы хотел выяснить: по какой причине тётушка Айк порочит моё имя моей матушке? – говорил я с заложенным носом.

– Пацан, уйди по добру-поздорову. Если моя бабка узнает, что ты приходил, она твой дом в покое не оставит, – закрывает дверь перед моим лицом.

Я быстро среагировал, вытащил руку в щель, но её защемило. Было больно, словно кости кисти сломали. Мужчину это остановило, он открыл дверь. А я резко убрал руку и схватился за неё другой, прижимая её к своему торсу. По моему лицу было видно, что свои эмоции сдерживал. «Я готов обругать весь мир».

– Пацан, – закатил глаза.

– Я не отступлю, – посмотрел из-под лба на него, говоря с нарастающей агрессией.

– Меньше знаешь, крепче спишь.

Я оттолкнул его и решил ворваться в дом силой. Он пытался меня остановить. Я понимал, что от меня что-то скрывают. Её муж заорал на весь дом, держа за мою куртку:

– АЙКА! ОН ЗДЕСЬ!

После его слов в моё сердце что-то резко кольнуло. У меня перехватило дыхание, и я остановился.

В глазах почернело. Я медленно упал на колени, сгорбившись, приложился лбом об пол. Не получается думать. Держась за сердце, слышу шаги, что приближаются ко мне. Мой разум отключился.

Частично я открывал глаза, когда силы возвращались. Через узкую щель век я видел ноги тётушки Айк. Моё тело словно было подвешено руками вверх. Я уверен, ноги не касались пола. Я сморщился от резких касаний холодных капель на лицо. Меня чем-то стали брызгать, я стал слышать шёпот на другом языке, который я не понимал, но старался напрячь слух и запомнить:

«Эсто… эсто… ми-хи… эсто ми-хи суб-йект-ум…»

Я проговаривал про себя, думая, что запомню, даже если снова буду без сознания. «Пожалуйста, мозг, помни».

Она взяла меня за лицо, сжала челюсть и открыла рот. Стала заливать что-то похожее на вкус крови. И судя по всему, оно было свежим. Моя гортань расслабилась, кровь залилась без всяких усилий. «В такие моменты мне хочется поверить в чудо…»

Меня снова отключило. Перестал слышать, видеть. Я мог только думать. Ко мне пришло осознание: я отрёкся от своего тела. Будто отлетел и вижу себя со стороны.

Это место я не видел. Здесь нет света, кроме фиолетовой подсветки. Стоит тётушка Айк с ещё двумя женщинами над моим, подвешенным за руки верёвкой, телом. Но это длилось не больше двух секунд.

Спустя ещё долгое время я очнулся в своём теле у себя в комнате. Свет был выключен. Я лежал на полу, лучи лунного света проникали сквозь окно. Я не спеша поднялся с пола, опираясь на ладони. Как же меня пронзила резкая боль в них! Я вскрикнул.

Паника дала мне свою дозу адреналина, из-за чего я вскочил как не в себя. Быстро включил свет. Всё, что я увидел, – это кровавые следы на полу и глубокие порезы на ладонях, параллельные друг другу.

Кровь не переставала течь. «Как я вообще смог прийти в себя? Я же столько крови потерял?!»