скачать книгу бесплатно
Марианна – угроза информационной безопасности
Elian Julz
Марианна – «саквояж» среди мужчин-коллег, «терпила» в беседах шефов и нецензурное слово со значением самки семейства псовых среди обиженных коллег. Она – HR или ХэРэ, как произносят бэби-бумеры.
Среди двух тысяч работников зеркального офиса фамилия Марианны славится чёрным списком, который боится получить каждый в десять часов вечера накануне дня выплаты зарплаты. Но они не подозревали, насколько страшнее впасть в немилость кадровички, тайное хобби которой писательство. Марианна скрывается под маской анонимности, придумывает прозвища своим коллегам и выпускает пар в книгах.
Ночной глюк соцсети – и её труд оказывается в сети, в основном аккаунте вместо писательского.
С этого момента жизнь Марианны перевернётся с ног на голову.
Необычная история обычного клерка.
Elian Julz
Марианна – угроза информационной безопасности
Плейлист для чтения
IOWA – Одно и то же
Kodaline – All I want
Kodaline – Latch
Finneas – Lost my mind
Finneas – Break my heart again
Ray Lamontagne – Be here now
Ray Lamontagne – Can I stay
SYML – Mr.Sandman
James Harris – Sweater Weather
James Bay – Break my heart right
Andrew Bell – In my veins
Andrew Bell – Oh, my stars
One Republic – Come home
One Republic – Christmas without you
James Blunt – Good bye, my lover
Arctic Monkeys – R U mine
Arctic Monkeys – I wanna be yours
Kelly Clarkson – Stronger
Andy Grammer – My own hero
Imagined Herbal Flows – Ocean tides
Пролог
Хакни систему. Перепиши жизнь.
Январь 2018 года
Мы ждем кризиса среднего возраста у мужей, как наступления Змея-Горыныча на Русь. Боимся, готовимся. А если выжили в схватке с ним, победили, и на красном кабриолете (мотоцикле, параплане, самокате) катали нас, а не любовницу, то впереди маячит: «Седина в бороду – бес в ребро».
Но знаете, у нас, женщин, тоже наступает кризис среднего возраста. Да, мы не бросаем мужа и детей ради выпускника школы, не натягиваем на складки по бокам варёные джинсовые шортики с бахромой, в которых ходили в восьмом классе, и не уезжаем в индийскую деревню якобы навсегда для просветления.
Дамы за тридцать настолько изобретательны, что, скорее всего, никто даже не узнает о внутренней ломке и их тайных занятиях. Но скорее всего – это не сто процентов. Мне не повезло оказаться в меньшинстве.
Электронный пропуск на турникете не срабатывает. Охранник тут же кому-то звонит. Ох, какая оперативность, уже заблокировали мне доступ в здание, словно опасному преступнику.
Но и я не первый день здесь работаю, господа. Жду недалеко от подземного офисного паркинга черный Лексус Несмеяны и машу ей рукой. Она резко давит по тормозам, снимает дорогие солнцезащитные очки и одаривает меня недобрым взглядом, но жестом руки показывает, мол, садись. Прячусь на заднем сиденье, где стекла затонированы, и благополучно попадаю в здание банка. А дальше начинается невообразимая дребедень.
Пучеглазая правительница
«Лишь случайность может предстать перед нами как послание. Все, что происходит по необходимости, что ожидаемо, что повторяется всякий день, то немо. Лишь случайность о чем-то говорит нам».
М.Кундера, «Невыносимая лёгкость бытия».
Октябрь 2017 года
Пятница. Начало октября. Сырость, терпкий аромат влажной истоптанной листвы, собранной желтыми горками вокруг деревьев.
Сегодняшнее утро ежистое. Карамельный капучино и слоеная косичка с корицей из офисной кофейни не дарят привычного удовольствия. К нам едет ревизор, тьфу, нет, новый управляющий директор по персоналу. Тру большим пальцем монетку в кармане темно-синего пиджака – успокаивает. От этого она изменила цвет и уже не годится для оплаты в магазине. Уличный вариант – металлическая массивная пуговица с гербом от пальто Mango. Тоже в кармане. Незаметно окружающим. Зато внешне я выгляжу вполне спокойной. Привычка, навязчивое поведение, как хотите.
Отпираю ключом свою тумбочку. За хранение на столе документов и ежедневников наказывают. Сверху из ящика на меня смотрит нарисованный синей ручкой кот в деловом костюме и очках (почти как человек), а сверху надпись «Управление по работе с котиками». Это память о хорошем мальчике, который уволился после назначения предыдущего управляющего директора. Сеня любит рисовать и работал с огоньком, без нытья.
Начальник прикончил вторую за утро банку энергетика. Он единственный мужчина в бабском батальоне, а генералом назначили опять левую тетку, а не его. Так надеялся на повышение.
Все на иголках. А вдруг опять будет зачистка? Новая метла… Снова доказывать, что мы не отсталые палеоантропы.
Новый директор – американизированная бывшая москвичка. Летит прямиком из Цинциннати. Ничему топ-менеджмент не учится. За последние два года у нас сменилось четыре руководителя по HR. Все, будто бы звёзды в сфере управления персоналом, с шикарным послужным списком и даже собственными дорогостоящими бизнес-курсами. Первые два месяца царски пересекают пороги залов заседаний, выбрасывая модные английские словечки, как Василиса – лебедей из широких рукавов. И все, все до единого, убегают отсюда с подпаленными хвостами, заработав кругленькие суммы. Не продержавшись и года. А нам отдуваться за их стряпню перед внутренними и внешними аудиторами.
Изучаю новую мадам по фото в социальных сетях. Ей пятьдесят (так написано на именинном торте). Серо-голубые выпученные глаза с увесистыми мешками, будто её душили, но недодушили. Узкие губы, костлявый нос-клюв. Полное отсутствие макияжа. То ли чёрные, то ли темно-русые густые волосы подстрижены под каре. Тяжелые бёдра, но спортивная фигура.
Имя Вячеслава ей подходит. Типичный мужик в юбке. Знает себе цену, потому что запросила зарплату, которая соответствует члену Правления, а не менеджеру старшего звена, и в довесок кучу неположенных компенсаций. Наши, местные, с воодушевлением пахали бы день и ночь за меньшие деньги и смыться им некуда – стоят на якоре своих ипотек и жён в декрете.
Первое, что мы слышим от «Славки» при знакомстве – она сделает из нашей доисторической телеги первоклассную Ferrari. Заверяет, что не оставляет после себя выжженных полей. Говорит красиво, но смотрит в стену, а ведь в HR ключевое слово «люди». Мы, её люди (как она пафосно говорит, "teammates"), сидим на самом «дне» высокого зеркального здания в виде спирали, как в подземелье, с бледно-пепельными стенами и единственным убогим окном с решёткой под потолком. Она спустилась к нам с верхнего этажа, жалуясь на безобразно сухой воздух в кабинетах, и с требованием срочно заказать ей увлажнитель с ионизатором.
Внутри ухмыляюсь (ага, Вячеслава ведь никогда прежде не работала в банке) и записываю её афоризмы в свой мысленный блокнотик. Хобби такое. Только т-с-с! Никто не догадывается, ведь я сроду не писала даже заметки в корпоративной газете.
Так мне становится чуточку легче жить. Пишу, сочиняю, иронизирую свою (ну, ладно, не только свою) жизнь. Естественно, под псевдонимом. Я же не совсем ку-ку.
Главный акционер нашей корпорации – родственник президентской семьи, что сильно закручивает гайки внутри бюрократической машины и заколачивает все двери во внешний мир. Столько «нельзя», что даже у образцового работника можно найти «грешок» по неведению, если захотеть. И уволить. Может, на то и расчёт?
Наше руководство помешано на информационной безопасности. Файрвол[1 - Файрвол – система, которая предотвращает несанкционированный доступ к сети.] блокирует почти все новостные сайты, соцсети и мессенджеры на компьютерах. Без предупреждения сотрудник службы безопасности может взять на проверку любой мобильный телефон работника, а внутренние разговоры по стационарным аппаратам прослушиваются.
Интернет отключается автоматически на всех рабочих местах ровно в семь часов вечера из-за угрозы кибер-атаки.
Фотографироваться в офисе нельзя. Выкладывать и пересылать снимки с корпоративных мероприятий тоже запрещено. У нас есть штатный фотограф, но посмотреть памятные праздничные изображения с внутреннего сайта можно только на экране рабочего монитора. Порты для флеш-накопителей заблокированы.
А как хочется выгулять в сеть своё вечернее платье-рыбку с новогоднего корпоратива. Но народ не должен знать, что работники «шикуют» на проценты от выданных банком кредитов. В компании есть даже Правила поведения работников в сети. Каждый из нас подписал согласие на увольнение в случае их нарушения.
Начальники отделов подписаны в соцсетях не только на странички подчинённых, но и на их родственников. Тотальный контроль, и я его часть, даже больше, инструмент, каратель. Безвольный.
***
На улице давно стемнело. Иду к станции метро. На плече большая сумка, в которую помещается контейнер от «ссобойки», книга и даже сменная обувь. Сумка опухла, как рыба-фугу, и еле застёгивается, но это неважно. С пакетами на работу не пускают. Очередной запрет.
Я улыбаюсь. Жду-не дождусь, когда пальцы начнут беззвучно скакать по дисплею смартфона в вагоне поезда. Здесь всегда пусто в это время, все нормальные люди уже дома, с семьей.
Ох, и накипело сегодня. Они думают, что Марианна поголосит, приведёт доводы, поцыкает, но всё равно всё сделает. Как и всегда. В срок. И не к чему будет придраться. Всё стерпит. Динозавр. Десять лет в этом офисе. Не уходит, значит, всё устраивает.
У нашего бывшего шефа был мячик-антистресс, который он давил со всей силы, запускал в стены по сотне раз (мы слышали через перегородку, как тот отскакивает). Я же получаю удовольствие и разрядку от своей тайны. Странная месть, да? Учитывая, что в моем писательском блоге всего-то пара десятков подписчиков – незнакомых мне людей, а по-настоящему читают совсем единицы. Но зато так смеюсь, читая едкие, насмешливые комментарии в адрес моих «героев». И поршень, который давит на меня, отодвигается назад, позволяя расправить плечи и вдохнуть больше воздуха до следующего рабочего утра.
Я осторожная, методично заблокировала на новом аккаунте всех до последнего из двухтысячного списочного состава компании. Ни одной личной фотографии, портрета. Некоторые читатели думают, что я мужчина. Даже флиртуют. Это прикольно.
Молчун
6:30 утра. Разбудил трек «Be here now» Ray Lamontagne на будильнике. Пока принимаю душ, слышу звук уведомления на телефоне. Тянусь к нему, рискуя поскользнуться.
«Доброе утро. Что делаешь? Может, пообедаем сегодня вместе рядом с твоим офисом. Кафе на твой выбор», – пишет Стас, а я слышу, как он бы произнес эти слова. В нос. Круглогодичный аллергик.
Стас – мой лучший друг. Стазила (Стас плюс Годзила) – иногда шучу я. Это сарказм, потому что он потрясающий, нежный мужчина, который в свои тридцать два года выглядит, как мальчик-выпускник, с ранимой душой и творческим складом ума. Не волк, не альфа-самец и не совершенное творение скульптора Микеланджело. У него гладкое лицо, брутальная борода и усы Стасу не светят никогда, не растут и всё тут.
Знаете, интроверты – необыкновенные люди, а не те, кто не умеет говорить с себе подобными. Они способны удивить вас, как собеседники, но не готовы дарить свои сокровища всем подряд. Открыты, лучезарны и улыбчивы с близкими людьми, которым полностью доверяют. Не перебивают и задают правильные вопросы. У них своеобразное чувство юмора, понятное только людям с IQ выше среднего уровня. Мой лучший друг именно такой. Находка для экстраверта.
Стас наполовину якут, но его отец русский. При должном образе и прическе мог бы сойти за звезду корейской поп-музыки (хотя ни я, ни он не любим K-Pop) или меланхоличную версию Чингисхана. При азиатском веке и вытянутой форме глаз, радужка редкого орехового цвета, а русые с золотым отливом волосы контрастируют с восточной кожей оттенка молочного чая. Меня же в шутку он иногда называет «Белый русский» (такой алкогольный коктейль из сливок, кофейного ликера и водки), потому что слишком светлокожая по сравнению с ним.
Мы ровесники и одного роста. Для девушки 171 см – длинноногая «шпала» (в своем департаменте я самая высокая, всегда украшаю офисный потолок елочными игрушками), для парня же – ни то ни сё. Мужчин такого роста груда мышц портит, превращает в кубик, у которого ширина равна высоте. У Стаса разумный подход к телу, без фанатизма – рельефный торс, красивые предплечья и клёвые ягодицы, но без претензий на образ Аполлона. Хотя временами он сильно теряет вес.
Экстравагантные наряды и прически – конёк Стаса, который производит на окружающих неизгладимое впечатление. Он обесцвечивал волосы, тонировал их в оттенок розового жемчуга и дымчатого блонда, ходил с хвостиком, с кучей французских косичек, с мужским каре, из короткой стрижки сайд парт отращивал топ нот. Только лысым не видела Стаса. Но с такими экспериментами над волосами, хоть и густыми, ждать осталось недолго.
В первые месяцы знакомства он чуточку стеснялся улыбаться, потому что передние, центральные резцы значительно выдаются вперед по сравнению с остальными зубами. Напоминает милого кролика и вовсе не портит его. В целом он уверенный в себе и своих талантах парень. Но таких, как Стас, у нас в HR, называют job-jumper, или попрыгунчик. Как спичка, быстро загорается и быстро гаснет. У таких ребят огромное резюме. В каждой компании они работают не больше года. Попрыгунчиков рекрутеры избегают – экономически невыгодно для работодателя.
Так и Стас в вечном поиске себя. В детстве занимался в ИЗО-студии. В старших классах ходил в танцевальную школу на брейк – научился крутить на полу «вертолет». Очень зрелищно и очень травмоопасно. Я же, по мнению Стаса, даже хожу, как Буратино, особенно, когда на меня кто-то смотрит.
Мой якут выиграл несколько чемпионатов по компьютерной игре DOTA на Родине, и со своей командой взял второе место на европейском турнире. А сейчас просит даже не произносить вслух название этой игры. Стас работал женским парикмахером, создавал свой сайт, вел ютуб-канал о кино и киберспорте. Мог сидеть с круглыми, как два блюдца, глазами ночи напролет, а потом резко терял интерес.
Та же история и с учебой. Учился на PR-специалиста. Весь первый курс получал высшие баллы, пропадал в университетских библиотеках, а уже со второго года бессовестно просыпал пары, хитрил с домашкой. Вот кто точно не терпила. Везунчик по жизни, ему многое сходит с рук, в отличие от меня.
А я трусиха. Управление персоналом – не работа моей мечты. На самом деле ненавижу её, хотя и стала профи за десять лет трудового стажа. После школы мечтала учиться на журфаке. Струсила. Усомнилась в собственном таланте. Думала, провалю творческий экзамен. Пошла по пути наименьшего сопротивления и поступила на «менеджмент». А этажом ниже нас учились шумные, веселые и кипишные журналисты, издатели и будущие PR-щики.
Столовая в нашем корпусе была общая на три этажа: для историков, менеджеров и уже названных ребят. Там я и встретилась на большой перемене с Миленой, девушкой из моей школы, в сопровождении парня со светло-розовыми волосами, радужными фенечками на обоих запястьях и в драных-передранных джинсах. Со Стасом. Свободных столиков не было, поэтому я подсела к знакомой. Завязался интересный разговор.
Со жгучей, зеленоглазой и миниатюрной брюнеткой Миленой в школе я общались мало, но в университете на удивление мы трещали без умолку. Она, с глубоким декольте, но маленькой грудью, с щербинкой между зубами, напоминала француженку Ванессу Паради в молодости, умела себя преподнести в выигрышном свете и не смущалась маленького изъяна. Бойкая, оптимистичная и кокетливая, чего катастрофически не хватало мне самой. И ещё, наверное, мне хотелось прикоснуться к своей мечте. Милена рассказывала, как проходят их занятия, что задают писать, читала свои заметки и интервью. Они даже побывали в университетской студии – точной копии радиостанции.
По средам у нас проходила совместная физкультура на уличном стадионе с Миленой и Стасом. Я думала, что они пара. Везде вместе. Не хотела быть бестактной, поэтому не задавала лишних вопросов. А Стас просто всюду таскался за нами, разве что в женскую раздевалку не заходил. Таскался и молчал. И это молчание давило.
Иногда Милена не могла вспомнить какое-то слово или в чем-то сомневалась и тогда смотрела на Стаса в поисках ответа, и тот ни разу не растерялся. Ходячая википедия. С самым будничным видом подруга запускала руки в передние карманы джинсов этого парня и выгребала мелочь, чтобы купить нам чай с жареными пирожками в столовой, когда сама была на мели. У молчуна только дергался уголок рта в усмешке от девчачьего наглого рэкета.
В первом семестре почти сразу нашла общий язык с одногруппниками, хотя и была в школе белой вороной. В университете начинается жизнь с чистого листа, никто не помнит твоих клоунских нарядов, и как бабушка нечаянно привела тебя в третьем классе в пижамной кофте, не знает о твоем предательстве, которое сама себе не можешь простить, о глупых признаниях в любви. Конечно, звездой я не стала, но и не задавалась такой целью. Предпочитаю узкий круг общения.
Мы сидели на парах с Лизой. У этой девушки такие волосы, что обзавидуешься: цвета горького шоколада, прямые, густые, как конская грива, до самой поясницы. Вздернутый маленький носик и красивые, аккуратные губки, как у Рэйчел Макадамс. Она ходила в университет без макияжа и всё равно ловила восхищённые взгляды самых красивых парней нашего потока. А ведь для этого ничего не делала, Лиза не любила спорт и часто прогуливала физкультуру.
Домашнюю работу она делала выборочно, поэтому нередко сдувала у меня. Я не возражала, мы же подруги. Лиза жила в университетской общаге и иногда приглашала меня на скромный, студенческий обед, приготовленный на электрической мини-плитке. Обе любим поесть так, чтобы пуговицу на штанах пришлось расстегнуть. После еды мы валялись на старой панцирной кровати (не общага, а машина времени какая-то) и болтали о любимых фильмах, о закидонах некоторых преподов, ну, и о парнях, конечно. Иногда приходили её соседки по комнате, старшекурсницы, и рассказывали университетские страшилки, как старожилы этого места.
Приветливая, гостеприимная Лиза смешно и беззлобно всё время подшучивала надо мной. Её подколы помогали посмотреть на себя со стороны. Она относится к жизни гораздо проще, чем я. Сама удивилась, как быстро мы подружились. В школе такие красивые и популярные девочки даже не здоровались со мной.
Теперь мы занимали в столовой все четыре стула за столом. А Стас всё также молчал.
«Как же мы стали лучшими друзьями с молчуном Стасом?» – спросите Вы.
В старших классах школы нас всех накрыла волна популярности соцсети VK. На первом курсе все у всех были в «друзьях», сидели в нескольких групповых беседах. Стас тоже добавился ко мне. Молча. Ни одной личной фотографии на странице. Я даже не поняла, кто отправил заявку. Какой-то Faded Leontopоdium, что переводится как «увядший леонтопо?диум». Леонтопо?диум – латинское название эдельвейса, цветка, растущего высоко в горах. В альбоме фотографий Стаса были только рисунки. Позже Милена рассказала, что они познакомились давным-давно в ИЗО-студии, и Стас продолжал под соответствующее настроение рисовать. В основном каких-то мультяшных девушек.
Однажды без приветствий кинул в личку пару аудиозаписей. Мне понравились эти композиции. Так оказалось, что у нас одинаковый музыкальный вкус.
Перед Новым годом после последнего экзамена Стас без слов сунул мне небольшую акварельную открытку, на которой нарисовал меня. На иллюстрации я вышла красивее, чем в жизни. Ещё никто раньше не рисовал мой портрет. Думала, что он всем нам такие презенты сделал, или потому что я подруга его подруги.
С Миленой и Лизой мне было не по пути домой. Иногда я ездила на автобусе, но чаще всего в погожие деньки возвращалась пешком. Всего-то четыре остановки от университета. Однажды обернулась на резкий звук клаксона автомобиля и увидела на расстоянии двух метров от меня Стаса. Не удивилась. Мало ли, парню нужно куда-то в том же направлении, что и мне. Но всё повторилось и на следующий день. И через день.
Он не подходил ко мне, не разговаривал, просто шёл по пятам. До самого моего дома. Как призрак. С каждым днем становилось не по себе. Что ему надо? Разве он не с Миленой? Хотелось понять его мотивы.
За день до 8 Марта наша компашка в очередной раз сидела в столовой. Стас даже не смотрел на меня. На его указательном пальце покоилась массивная голова орла – серебряное кольцо. Впервые решила сама заговорить и сказала, что у него классное кольцо. Он снял его, развернул мою ладонь, вложил в неё украшение и закрыл пальцы обратно.
Подарил мне своё кольцо? Вот так просто. Только потому, что оно мне понравилось?
В другой раз перед физкультурой мы с девчонками ждали начала занятия на лавочке в огромном спортивном зале и шушукались о фигурах мальчиков-первокурсников. Здесь собирались студенты со многих факультетов, которых мы не встречали в учебном корпусе. Один из красавчиков заметил наши взгляды и подмигнул. Мы ещё спорили, с кем он заигрывал: я была уверена, что с Лизой, а Милена сказала, что со мной. И тут кто-то сзади коснулся моих волос. Я вздрогнула. Обернулась. Опять Стас. Он распустил мои соломенные кудряшки, провел по ним рукой, пропуская через пальцы, словно расческой, а потом заплёл две французские косички, завязав их фенечками со своих запястий. БЕЗ СПРОСА. «Вот же странный и пугающий тип», – подумала тогда.
Милена только посмеялась, когда заметила, как я опешила от поведения её друга. Она-то его знает сто лет, а для меня он был непонятным ребусом.
Стас подрабатывал моей угрюмой и хмурой тенью уже больше двух месяцев весны. А в универе делал вид, что ничего удивительного не происходит, что всё, как и прежде.
Майским дождливым днём, когда у меня было поганое настроение из-за утренней ссоры с мамой, я развернулась и остановилась, дожидаясь его.
– Что ты делаешь? – резко и холодно сказала я.
– Тебя провожаю, – ответил Стас. – Разве неясно?
