Настоящая дикая ведьма

– Нет, так это не работает. – Старик покачал головой. – Нельзя вместе видеть один и тот же сон. Это не танцплощадка, куда можно прийти вдвоем. Один спит, второй ему снится.

– А второй в этот момент ведь тоже должен спать? – встрял Райан.

– Должен, – согласился Ингимар. – Но здесь речь о хозяине сна. Пока это Танаш, то ей ничего не угрожает. Тот, другой, может хоть до окончания мира тянуть к ней руки, достать не сможет. Ну, если Танаш ему это не позволит, конечно. Но если он сможет настроить маршрут к тебе и увидеть во сне тебя, то тут только одно – бежать, и как можно скорее.

– Как же я смогу бежать? Я и в своем-то сне не могла пошевелиться…

– К сожалению, никто тебе не подскажет. Все индивидуально. Настраивается субъектом под себя. Но ты должна помнить, что ты главная. Великие ведьмы древности умели в своих снах такие вещи, что уму непостижимо. Сейчас маг поизмельчал да повывелся, так что…

Они немного помолчали. Ночной холод уже залезал под рубашку Ингимара, и редкие волосы на ногах торчали дыбом. Собственный тюфяк с теплым одеялом уже манил его в свои объятия. Старик начал поглядывать в сторону выхода, обдумывая, как бы уйти, раз уж все равно опасности нет. Он даже развернул носок ноги туда, где неплотно стянутые створки грубой ткани занавешивали проем, но его остановил голос Танаш.

– Ингимар… ты сказал, что он может настроить маршрут ко мне… Это как?

Она внимательно глядела прямо на него, и в ее глазах он не увидел страха или сомнений. Лишь решительность, злость и желание побеждать. Поэтому не стал скрывать и увиливать.

– Если он поймает тебя на мушку, то сможет встретиться с тобой во сне. Но уже как субъект. А ты будешь объектом, то есть станешь ему сниться. И тогда он сможет убить тебя во сне. И скорее всего, в таком случае, ты вряд ли сможешь ему что-то противопоставить. Размажет, как росомаха кролика.

– И башня ее теперь не защищает, – мрачно заметил Райан.

– Но ведь… – Танаш прищурилась и наклонила слегка голову. – Разве это не означает, что… я тоже могу его убить в своем сне?

***

Каждое утро Танаш начинала со своего северного ритуала. Она выходила вперед, на дорогу, перед всем отрядом, обращалась туда, куда им предстояло держать путь и говорила:

– Великие и Грозные, благословите наш путь. Не распускайте ветры, не секите дождями, не путайте дороги! Мы не ваше воинство, так не испытывайте нас на прочность. Наш путь не пересекает ваш. Мы склоняем головы перед вашей мощью и умоляем о помощи.

Сначала все относились со снисхождением к этой ее причуде. Но постепенно прониклись настроением, и когда после ночного происшествия Танаш, зевая и растирая глаза, пристроилась в хвост процессии, никто не тронулся с места. Все переглядывались и усиленно делали вид, что еще не подтянуты подпруги, да не все вещи сосчитаны.

– Похоже, без твоей команды мы никуда не поедем. – Пряча улыбку, негромко заметил Ингимар.

Он ехал в подводе, так как держаться в седле ему было сложновато. Эту телегу уже давно начали именовать самой скрипучей в обозе, и вовсе не потому, что у нее были плохо смазаны спицы. Но в целом, к присутствию старика относились снисходительно, ведь все знали, что сила мага не измеряется возрастом. А опыт как раз-таки измеряется именно годами.

Запад уже начинал ощущаться в природе. Скалы с каждым днем все больше походили на зубы и вечерами, окрашиваясь кровавым закатом, словно пробовали их небольшой отряд на вкус. Кони спотыкались на крупной сыпухе и все чаще нервно прядали ушами, заставляя настораживаться и седоков. Ветры доносили запах тревоги вперемешку с неизвестностью.

От продолжительной езды верхом у Танаш уже изрядно болел зад.

Ей даже показалось, что теперь никогда она не сможет хорошо смотреться в платье – во всяком случае, сзади.

Но это совершенно не мешало ей любоваться окружающими красотами. За время своей магической практики она познала вкус к путешествиям, но никогда не была в этой части мира. И сейчас впитывала новое глазами, носом и даже будто через поры в коже. Ей нравился Запад. Нравились узловатые невысокие деревья, которые топорщились в небо густой жирной листвой. Нравились острые скалы, озера, ловившие облака и отражавшие их в себе с филигранной точностью, широкие пространства полей.

Не по душе ей только была неизвестность и тревога, которые каждую минуту напоминали, что это путешествие вряд ли будет приятным.

К ней подъехал Райан и пристроился рядом.

В отличие от Танаш, он очень ловко держался в седле и как будто совершенно не страдал от дискомфорта, связанного с седлом и постоянной качкой.

– Как ты? – спросил он.

– Нормально. – Она не стала делать вид, будто не понимает подоплеку вопроса. – Пока я не сплю, мне ничто не угрожает.

– Возможно, тебе не стоит спать одной? – предположил мужчина.

– Уж не свою ли компанию ты мне предлагаешь, – с иронией усмехнулась Танаш.

– Любую, которая тебе будет приятна, – на дал сбить себя с мысли он. – Просто если рядом будет кто-то, кто вовремя почувствует неладное и сможет тебя разбудить, то мы серьезно снизим риски.

Танаш вздохнула и на мгновение прикрыла глаза.

– Ингимар как раз этим и занят. Он сказал, что можно нанести новую руну, которая свяжет меня со Свартуром еще сильнее, и тогда он сможет почувствовать, если что-то пойдет не так.

– И он сможет позвать на помощь, – закончил ее мысль Райан.

– Верно. Надеюсь, вы не сочтете его сигналы за досадные помехи и не отмахнетесь…

Мужчина перевел на нее изумленный взгляд, но понял, что Танаш шутит. Она хоть и пыталась спрятать улыбку в дальней от него стороне лица, но глаза предательски сощурились, выдавая ее настроение.

– Жаль, что ворон не говорит, – поддержал тон разговора он. – Это было бы весьма кстати.

– Ты считаешь, за все эти годы я ни разу не думала об этом? Но, к сожалению, птицы, пусть и чувствующие магию, не способны на полноценную речь. Да и сознание у них совсем другое. Но было бы просто здорово найти такую руну, которая заставила бы меня понимать язык зверей…

– Кстати, про руны… – Мужчина нахмурился. – У нас с собой нет состава для их нанесения.

Танаш фыркнула:

– Я дикая ведьма, Райан. Все мои рисунки нанесены кровью, и нет ни одной причины изменять традиции. А этот состав у меня всегда с собой, знаешь ли.

Райан еще сильнее посуровел, даже брови собрались к переносице.

– Это было опасно в детском возрасте, а для взрослого риск вырастает в разы.

– Я переживу, – легкомысленно заметила она. – К тому же, если правильно помнит Ингимар, там руна наносится вообще на любое место, а значит, можно выбрать что-то далекое от ценных органов. Хоть лодыжки, хоть спину. Возможно, обойдусь головокружением или парой дней горячки. Подумаешь, ерунда.

Райан покачал головой, но больше возражать не стал. Если на одной чаше весов небольшие недомогания, а на второй серьезная опасность для жизни, то выбор был очевиден.

В воздухе запахло какими-то цветам, а спереди раздался радостный возглас. Кажется, путешественники нашли дикий сад со съедобными плодами, и сегодня их походный рацион станет намного разнообразнее.

Общее оживление передалось всем, и тревожные темы были на время убраны в дальний карман.

Райан улыбнулся, дернул за уздцы коня, разворачивая себя к девушке всем телом, и сказал:

– Кстати, Танаш, если что, моя кандидатура на ночевки в твоем шатре всегда актуальна. Только намекни.

Она перевела на него удивленный взгляд. Райан хоть и посмеивался легкомысленно, но смотрел не отрываясь. И огонь, что пылал в его карих глаза, едва не заставил щеки порозоветь. А ведь этого с ней не случалось уже столько лет!

Часть 3 Глава 6

6

Руну нанесли на внешнюю сторону ноги, чуть выше щиколотки. Танаш рисовала ее сама, хотя Ингимар и предлагал помощь. Что характерно, не свою – иногда его руки дрожали, и он переживал, что напортачит.

– И кто, ты считаешь, может нарисовать знак лучше меня? – Танаш старательно сцеживала кровь из свежего пореза на предплечье в маленькую колбочку. Пришлось задрать рукав, и рубашка собралась высоко над локтем многоярусным фонариком.

– Ну, вообще-то здесь все маги, и все рисовали руны. – Ингимар скривил рот.

– Те самые, которых ты называешь «недомагами»? – усмехнулась Танаш.

– А я от своих слов и не отказываюсь, – нисколько не смутился старик. – Возможно, и выбора у них не было, но тебе они не годятся даже кофе по утрам подавать. Но суть не в этом. Уж линию-то они в состоянии изобразить! Можно попросить Батлера, у него, похоже, верная рука.

– Сама справлюсь, – отрезала девушка. Она тщательно перерисовала все закорючки из старой книги, которую взял с собой Ингимар. Он сказал, что это самая полная коллекция макетов нательных рун, что ему удалось найти в школьной библиотеке. Танаш еще удивилась: все рисунки наносились на тело в юности, и она не могла придумать, зачем взрослому волшебнику может понадобиться их добавлять. Все, казалось, уже предусмотрено и нанесено заранее. Однако вот она сидит и наносит себе нечто новое.

Иногда Танаш жалела, что она не толстая. На большом теле уместилось бы намного больше всего нужного. Но среди магов лишний вес был чрезвычайно редок, и как правило, говорил об очень скромных данных. Большая сила сжирала лишнее, делая носителя магии поджарым. Многие волшебники – чаще, конечно, парни – регулярно тренировались и обрастали тугими канатами мышц, но и им раскачаться до состояния кабачных вышибал не грозило.

Танаш никогда не тренировалась больше рекомендованного программным минимумом. У нее было гибкое северное тело, закаленное годами лишений и физической активности. Она знала, что защита себя – это не всегда про мастерство, чаще это про ярость, отчаянную быстроту и дикость. Этого у нее было с лихвой. Затем, когда в ее жизнь вошла магия, необходимость в тренировках и вовсе отпала.

Утром, перед самым выездом в путь, она позволила себе быть медлительной, уже чувствуя в теле отголоски тремора и боли. Она несла свою голову, как драгоценную хрустальную чашу, всерьез опасаясь разбить.

Райан внимательно наблюдал, как она аккуратно садится на коня.

– Ты уверена, что тебе следует ехать верхом? – с явно различимым сомнением спросил он.

Танаш задрала подбородок и сказала:

– Северяне даже на буйволе могут проехать, будучи пьяными в стельку. В здравом уме я с лошади не упаду!

Спорить он не стал, лишь кивнул и дал сигнал отряду трогаться.

Уже через полчаса Танаш поняла, что идея была так себе. Ее мутило, в теле разгорался жар, поднимаясь вверх и ударяясь волнами боли череп. От новой руны вверх текла волна дрожащей слабости. Словно связки и мышцы заменили тряпочками. Она держалась на чистом упрямстве – коль расписала невероятную ловкость северян, надо было ей теперь соответствовать.

Да еще Райан все время держался рядом, словно опекал. Ехал бы вперед, и тогда Танаш могла хотя б смежить веки на мгновение, позволить себе поменьше «держать лицо».

Но в какой-то момент глаза закрылись сами собой.

Она попыталась схватиться за луку седла, но пальцы просто отказались слушаться. Да и тело самовольно начало крениться набок, предательски соскальзывая. Ленивая горячечная мысль посетила голову: будет ли больно, если падаешь как мешок, совсем без концентрации.

Но выяснить это ей не удалось. Крепкие мужские руки ее подхватили, стягивая с седла к себе в объятия.

– Еще бы северяне научились хоть немного сдерживать свой северный гонор, – проворчал Райан ей в ухо.

Уплывающим сознанием она отметила, что ее переместили на горизонтальную поверхность. Вероятно, на одну из подвод. Упасть отсюда было проблематично, и это был явный плюс. Минусом было то, что утыкаться лбом в мужскую шею казалось намного приятнее, хоть и не так устойчиво.

***

Танаш два полных дня ехала в подводе вместе с Ингимаром. Первые сутки она не помнила совсем, но дальше стало легче. Боль почти ушла, оставались лишь слабость и тремор. Новый рисунок зудел и покалывал, требуя внимания к себе, но зажигать его пока девушка не пробовала. Молодую руну слишком легко пережечь.

Но во всем этом был один существенный положительный момент: в ее сон человек в капюшоне пробраться не мог. Так что можно было отдохнуть, расслабиться и наконец отлично выспаться.

Свартур почти все время сидел на краю телеги и словно прислушивался. Вероятно, это начинала проклевываться их общая связь, хотя она сама ничего нового не ощущала. Ворон выглядел довольным, словно именинник, получивший долгожданный подарок. Если у Танаш и были сомнения относительно навязанного птице единения, то теперь они начисто отпали. Свартур был явно счастлив.

Ингимар развил бурную деятельность и запросто командовал всеми в округе, стараясь сделать путешествие страдающей ведьмы максимально комфортным. Танаш даже стало немного неудобно. Старик отдавал распоряжения даже самому Райану Батлеру, и что самое удивительное – тот слушался беспрекословно.

Вообще, глядя на своего наставника, Танаш замечала: роль отдающего распоряжения человека удавалась Ингимару очень легко, так, словно он всю жизнь этим занимался. И уже который раз она обдумывала мысль, что старый уборщик очень даже не прост. Надо будет как-то попытаться узнать побольше о его прошлом. Интересно же!

К вечеру второго дня, на очередной ночевке, Ингимар даже организовал для своей подопечной ванну. Танаш оклемалась настолько, что сама нагрела для себя воду и с удовольствием в ней отмокала добрый час. Она заныривала с головой и слушала искаженные толщей воды звуки, пока хватало собранного в легкое воздуха.

После она надела самую тонкую и мягкую из своих юбок и объемную блузу, которая совсем не мешала движениям.

Волосы еще не успели до конца высохнуть, как заявился Райан. Он был спокоен, не показывал излишнего энтузиазма, а глаза были внимательные и серьёзные.

– Ну, как ты себя чувствуешь? – спросил он, зайдя в шатер Танаш.

– Прекрасно, – вполне искренне ответила она. – Ингимар заварил мне чай с травами. Будешь?

– Не откажусь.

Кроме спального тюфяка, сидеть было негде. Да и роль столика исполняло принесенное широкое полено. Но для такого похода было странно требовать чего-то иного.

Чай обжигал язык, разливался по небу ароматами, дразнил рецепторы сложным, но приятным вкусом. Некоторое время они молчали, но совершенно не тягостно. Танаш даже подумалось: «Как раньше», но она быстро прогнала эту мысль.

– Ты никому не доверяешь, – Райан не задавал вопрос – он утверждал, поэтому девушка лишь пожала плечами. – Но у нас впереди много сложностей и испытаний. Возможно, смертельно опасных. Нам надо учиться доверять своей команде.

– Не помню такого предмета в школе, – усмехнулась Танаш.

– Ты не могла бы попытаться довериться хотя бы мне? – негромко спросил он.

Танаш встала, сделала пару шагов от мужчины, но потом все же развернулась к нему лицом. Скрестив руки на груди, она посмотрела прямо ему в глаза.

– Я обычно усваиваю уроки жизни с первого раза. Танцевать по граблям – не мое хобби.

Он тоже поднялся, поставив чашу на бревно, но приближаться не стал.

– Я не стану извиняться за то, что произошло в школе. Если вернуться назад, то я поступил бы точно так же. Тебе нужно было учиться, Танаш, а не шляться по окраинам мира с человеком, который…

Она тут же воспользовалась его запинкой, договорила вместо него:

–… который не разделял твои чувства. Я поняла, Райан, я ж не дура.

Он вдохнул, собираясь высказаться, но словно поймал тираду на полуслове. Он взвешивал каждое слово, прежде чем выпустить его в мир.

– Сейчас, боюсь, ни ты, ни я значения не имеем. Перед лицом того, с кем нам придётся столкнуться. Но я хотел бы вернуться к этому разговору… когда-то потом, сразу после решения проблемы. Ты мне очень дорога, Танаш, и не только в память о прошлом. Да, я очень хорошо помню совершенно дикую девчонку Танку и частенько узнаю ее во взрослой тебе. Но и изменилась ты очень сильно. Мне нравится раскрывать тебя заново, знакомиться, словно впервые. Ты стала настоящей дикой ведьмой, сильной и могучей волшебницей. Я восхищаюсь тем, как ты…

– Стоп! – Танаш вскинула руку, прерывая его монолог. Слишком опасные он говорил слова, и слишком сильно горели карие глаза. – В этом моменте стоит немного притормозить.

Она шагнула ближе, а Райан внимательно сощурился.

– Давай я сэкономлю тебе и мне время. – Танаш слегка улыбнулась. – Вот как будет: ты станешь подходить ко мне неприлично близко. – Она приблизилась еще на шаг, так, что почти коснулась грудью его рубашки, и заглянула снизу в глаза. – Но я не буду краснеть от этого. Тогда ты будешь касаться меня, будто случайно. – Она погладила его руку ладонью, поднимаясь от локтя к плечу. – Но у меня не собьется дыхание. Потом ты поцелуешь меня, но я не отвечу. Ты будешь разочарован и зол. Поэтому, Райан, сделай одолжение, направь свои чары на кого-то более сговорчивого, хорошо?

Она повела бровью, все так же глядя ему в глаза, позволила холодной улыбке скользнуть по губам и сделала шаг назад.

– А ты и правда очень сильно изменилась, – негромко сказал мужчина, не сводя с нее взгляда.

– Разве это не прекрасно?

– Тогда давай и я сэкономлю нам время, – сказал он, стремительно шагнул к ней, притянул к себе и поцеловал.

Она хотела шарахнуть его заклинанием, но его губы были такие дерзкие, что она позволила себе немного подождать. Надо же знать, от чего отказываешься, верно? А потом стало уже поздно, ведь их языки столкнулись, поцелуи вели в самую глубь какой-то новой неизведанной страсти, а руки уже обосновались в его волосах. А он прижимал ее к себе тесно, стискивал на спине блузку и явно не собирался отпускать.

В одно мгновение все воспоминания о том самом первом, еще детском поцелуе оказались стерты из памяти вот этими, новыми. Это слишком ярко и слишком остро. Жадно хватая губами губы, сталкиваясь языками, пытаясь выхватить побольше того самого сбивающего с ног ощущения, которое просто невозможно проигнорировать. Еще. Снова. Больше. Ближе. Сильнее.

Дыхания не хватало, но и оторваться было невозможно.

Когда его руки скользнули ниже, стиснув полукружия девичьих ягодиц, прижимая ее еще сильнее к своему разгоряченному телу, она не смогла сдержать стон.

И это послужило сигналом не хуже пожарного гонга.

Ошарашенные случившимся, они отпрянули друг от друга. Словно студенты, которых комендант застал за глубоким петтингом. И хотя оба были взрослые состоявшиеся люди, скорого и простого решения ситуации вот так сразу ни одному из них в голову не пришло.

Это было слишком откровенно горячо, чтобы сделать вид, будто ничего не случилось. Слишком ярко, чтобы свести все к шутке. Слишком оглушающе, чтобы быстро прийти в норму. И слишком запутанно, чтобы сразу понять, что делать дальше.

Они словно зашли на вражескую территорию, где каждый шаг грозит болью, если не смертью.

Тяжело дыша, Танаш указала пальцем на выход, и Райан ее тут же послушался.

Главному магу похода и дикой ведьме было что обдумать. Наедине с собой.

Часть 3 глава 7

7

Ночь Танаш провела беспокойно, но без лишних гостей в своих снах. Лишь под утро, когда в щель входа уже начал пробиваться настырный рассветный луч, что-то мелькнуло на краю сознания. Неясная тень попыталась пробиться к ней сквозь толщу тумана, но затягивающая густота момента была начисто разрушена громогласным:

– Кар!

Танаш подняла руки и сильно растерла лицо. Долгий рычащий стон вырывался из груди и заставил ворона, сидевшего на уголке ее тюфяка, напрячься. Глядя в тканевый потолок шатра, она сказала, обращаясь сама к себе:

– Так что, Танаш, ты там говорила про танцы на граблях?

Тут она заметила, что даже с закрытыми глазами чувствует, где находится Свартур. Она резко села и посмотрела на ворона:

– Это оно? Та самая связь?

Он не стал больше подавать голос, лишь выразительно поглядел на девушку. Волна удовлетворения коснулась Танаш, и это чувство тоже принадлежало не ей. Это было просто удивительно. Чувства птицы попадали в нее словно маленькие бесплотные шарики. Они ощущались меньше собственных, но как будто концентрированнее. Это не походило на постоянный поток, Свартур скорее давал сигнал о том, что ощущает. Я доволен. Мне любопытно. Есть хочу.

Не все из полученного от ворона удалось расшифровать, вероятно, не у всех птичьих эмоций был аналог среди человеческий чувств.

– Эх, вот бы ты еще мог какие-то картинки передавать.

Пришедшее сожаление было сильным. Он как будто извинялся за ограниченность новой коммуникации.

Вышла Танаш в полной готовности: застегнув на все пуговицы строгий черный кафтан и надев плотную темную юбку. Даже ее лицо было строгим и холодным, словно никогда не тающие ледники Безлюдного Севера. Она сделала все, что положено – здоровалась со всем встречными, благодарила за завтрак и выполнила свою традиционную миссию перед стартом, ровно и громко произнеся ритуальные слова – но все это было как будто покрыто инеем. Маги переглядывались, но обсуждать не решались.

Райан был тоже спокоен, и своих эмоций на общий суд не выставлял. Но показательно игнорировать Танаш он не стал. Едва весь отряд тронулся, он подъехал к ее лошади, пристроившись почти вплотную.

– Ты сердишься на меня за вчерашнее? – негромко спросил он.

– Я уже взрослая, и умею разделять ответственность, – ровно ответила она, не поворачивая головы. – Свалить всю вину на тебя было бы очень удобно, но совершенно глупо. Так что – нет, я на тебя не сержусь.

– Но говорить об этом ты не хочешь? – вопрос звучал скорее как утверждение.

– Совершенно верно. Я не хочу обсуждать. Не хочу повторять. Не хочу делать выводы.

– Даже так? – Лицо Райана закаменело.

– Именно. Послушай, ты верно подметил, этот поход больше, чем ты, я или мы. И если нам нужно, чтобы был шанс завершить все это предприятие нашей победой, то давай все силы бросим как раз туда.

Они некоторое время ехали молча, обдумывая сказанные слова.

– Значит, так тому и быть, – резюмировал Райан, стряхивая оцепенение.

Зная, что логикой в это решение не пахнет, Танаш начала обдумывать, не стоит ли ей обидеться, что он так легко согласился, но впереди раздались крики головного дозора. Они скорее привлекали внимание, чем предупреждали о серьезной опасности, но все подобрались и послали лошадей быстрее.

Впереди начинался спуск в долину – не слишком крутой, но долгий, поэтому ощущение, что перед ними разверзлась пропасть в обитель низвергнутых богов было очень четким. Тем более что самым страшным была вовсе не глубина лощины.

Там, впереди, все было мертвым.

От деревьев сохранились одни остовы, только самые крупные ветки топорщились в стороны безжизненными обломками. Зелень травы пожухла, самые крупные ее пучки еще кое-где возвышались над землей, но они были затянуты чем-то серым, точно рваной паутиной. Все низины блестели зеленоватой застойной водой.

А еще там висела дымка – не плотная, но неприятная даже на вид. Казалось, она не позволяет солнцу проникнуть сквозь себя и подсушить хоть немного цветущую некогда долину. Там, внизу, словно уже настали сумерки, хотя утро еще только разжигало день.

Внизу было тихо. Ни птичьих перепалок, ни звериных рыков, ни шороха суетящейся в кустах лесной мелкоты. Все мертвое.

Танаш была готова спорить на что угодно: внизу было болото. И не простое, а то, что доползло сюда от ступней существа в капюшоне. Заразило землю, воду и даже, возможно, воздух.

В наступившей тишине громко и душераздирающе каркнул Свартур, да так, что дрожь прошла по телу абсолютно у всех людей.

– Это оно? – спросил один из магов, молодой парнишка с огненными вихрами. Танаш не знала, как его зовут на самом деле, но все обращались к нему «Рыжий». – То самое?

– Да, это оно, – мрачно, но так, чтобы слышали все, ответил Райан. – Я не ожидал, что оно доберется так далеко. По плану наша первая встреча с зараженными землями должна была состояться не раньше завтрашнего вечера.

К всадникам подковылял покинувший подводу Ингимар.

– Прекрасно, – крякнул он. – У нас тут настаёт конец нормального мира, а в активе лишь один настоящий маг.

Возражать ему никто не стал, но лица многих коснулось раздражение.

– Это обратимо? – уточнила Танаш.

– Да, какое-то время еще можно будет оживить долину, – ответил Райан. – Пятерка магов справится за пару дней. Понятно, что зелени расти с нуля, да и листья на деревьях не восстановить, но жизнь отсюда еще не совсем ушла.

– Наверное, я могла бы справиться и одна, – с некоторым сомнением проговорила Танаш. – Восстановительные руны у меня довольно сильны.

– Этого ты делать не будешь, – заворчал Ингимар.

– Почему? – Танаш задрала брови вверх. – Полагаю, я справлюсь за несколько часов. А, учитывая, что ехать нам не меньше двух дней, то я вполне успею восстановиться.