И принц на белом коне

Положил под голову свою седельную сумку, улегся у костра. Глянул на меня сквозь пламя.

– Ваш дар, леди Моргана, поражает и восхищает. Я бы дорого заплатил за возможность покорять огонь! Только пользоваться им крайне опасно. Лучше никому не знать, что вы – маг. Поверьте! Не демонстрируйте своё умение без крайней на то нужды. А лучше совсем.

– Хорошо, – кивнула покладисто. – В следующий раз, когда потребуется моя помощь, может, даже и вам, воспользуюсь чем-нибудь более традиционным. Например, кину в бандита щепкой.

Рыцарь усмехнулся, но ничего не ответил. Закрыл глаза. Спать собрался?

– Сударь Кайлан…

– Прошу вас, просто Кай.

– Угу. Кай. А разве нам не положено установить дежурство на предмет нападения, например, дружков бандитов, что покоятся вон там, под ветками? Или по умолчанию и традициям я должна караулить первой?

– Не бойтесь, леди, – сонно вздохнул рыцарь. – Никто не явится. Кроме того, у нас уже есть двое гораздо более чутких стражей.

Он ткнул пальцем в сторону лошадей.

– Я успею отреагировать на вторжение. Спите спокойно.

Угу. «Спи спокойно, дорогой товарищ». А еще, хочешь не выделяться, периодически приседай и говори «ку!». Информация к размышлению.

Ну, и чего в позу вставать – я-де в египетских богов не верю, сама себе крутая, и вообще у меня меч блескучий?! Со своим уставом, как известно, в чужой улей не лезут. Придется, слушаться рыцаря. Пока он настроен благосклонно. Дальше видно будет. Я, конечно, дамочка самоуверенная и властная по натуре, но иногда гордыню надо усмирить. И поменьше болтать

Кстати, о мече.

Я вытянула знакомый сверток из кучи вещей у нашего бивуака, немного развернула тряпицу, взялась за рукоять, и чуть-чуть вытянула меч из ножен. По сияющему лезвию потекли вспыхнувшие руны. Меч излучал такое тепло, уверенность, ощущение силы и защиты, что не хотелось выпускать его из рук. А ведь он – орудие убийства! А я пацифист. Пыталась убедить себя, что не обязательно использовать клинок по прямому назначению; есть ведь и ритуальное оружие, чисто символическое, наградное или как часть униформы.

Ты сама-то себя слышишь, Марианна Вестфалль?! Символом чего может служить оружие?! Пусть даже небесной красоты, но оружие! Меч! Уж не эмблемой мира точно. Представляю – белый голубь Пикассо, но не с веточкой, а руническим клинком в клювике!..

Я вздохнула, завернула свою находку опять в лохматый лоскут, но положила не в кучу, а рядом с собой, под руку. Как ребёнку с любимой игрушкой не хотелось расставаться с артефактом даже во сне. Не с холодной сталью, а с другом и защитником. Меч словно беззвучно говорил со мной; я его чувствовала на ментальном уровне, на уровне ощущений и эмоций…

Эмоций! Железку для убийства! Ты в своём уме, леди Моргана?

Я хмыкнула и покачала головой от осознания нелепости ситуации. Но, как бы то ни было! Что-то во мне изменилось. В хорошую сторону или… не очень, но я теперь другая. А значит, и оценивать себя следует иначе. И, наверное, пора-таки поспать немного. Лошадки мирно жуют траву, не обозначая ничьего враждебного присутствия и присутствия вообще, рыцарь вон спокойно похрапывает, хотя я не сомневаюсь, – в случае чего, мгновенно окажется на ногах и с кинжалами в каждой руке.

То, что сцена с нападением разбойников была инсценирована, я поняла давно. Точнее, нападение настоящее, а вот бедный несчастный рыцарь с кинжалом у горла, – этому он сам позволил случиться. На самом деле ничто ему не угрожало; просто хотел, чтобы я поверила, раскрылась. Прониклась.

Получилось. Я прониклась в первую секунду, размякла от ощущения собственной значимости и героизма. И женственности, когда перевязывала его рану, несмотря на протест, слабый, впрочем. Спасла жизнь красавцу-рыцарю, ай, да я! Потом, правда, скептицизм возобладал. Как он с завязанными руками и ножом, впившимся в горло, сумел освободиться в полсекунды, пока я, держась за дерево, преодолевала приступ дурноты?! И у костра так удачно мышь пробежала, что я очень естественно пискнула от страха и неожиданности. А рыцарь, метнув нож, пригвоздил несчастную зверушку к пеньку в паре сантиметров от моей руки. Вот так! Бедный несчастный рыцарь был застигнут врасплох парой крестьян-увальней. Ничего ему не сказала, конечно, и не собираюсь. Какой у меня к нему может быть интерес? Просто надо больше наблюдать, а не говорить и, тем более, не откровенничать. Особенно с рыцарем. Кто знает, какие у него на самом деле мотивы? «Спасла жизнь», «Я вам обязан». А потом будет «вы избранная»…Угу. В моём мире сии эпитеты именуются лапшой, что удачно виснет на ушах наивных девиц.

Проводит до города – и спасибо. Там уж сама стану решать, что делать, и как домой вернуться, если это возможно. А невозможно, придумаю что-нибудь. Потом. Сейчас решительно ничего не хочется планировать.

Глава пятая

Не скажу, что следующие шесть дней путешествия оказались легкой прогулкой. Мы ехали то по главной дороге, то срезали путь напрямик через лес. Рыцарь охотился на всякую мелочь, приносил добычу по минимуму – то утку, то кролика с тем, чтобы не бросать и не тащить с собой излишки мяса, как было бы с крупной дичью. Я порывалась помогать хотя бы в готовке еды, чтобы не чувствовать себя обузой – этакой кисейной барышней, которую надо опекать, холить, лелеять. Однако, после первого же приготовленного мной жаркого на вертеле, рыцарь мягко, но решительно отстранил от кулинарного действа, ограничив мои обязанности мытьем посуды, сбором трав, корешков, веток для костра. Что сложного – зажарить тушку в собственном соку над костром?! Вот только у рыцаря она получалась нежной, с хрустящей корочкой, лоснящейся, с умопомрачительным ароматом, а не напоминающая старую сухую подошву цветом, плотностью и вкусом, как у меня – лишнее доказательство враждебности и неприятия чужим миром.

Миром, который наделил странным даром.

С некоторых пор появилось убеждение, что дар сей, учитывая последствия его применения, не для восхищения и защиты, а как раз наоборот – для скорейшего изъятия меня из царствия живых. Почему так изощренно – дар какой-то вместо… ну, не знаю… голодного медведя, например? Но почему бы и нет? У вселенной свои мотивы, свои игры, чаще нам непонятные и непостижимые.

Разговор у костра, особенно вечером, на островке теплого света, располагает к откровенности, духовно сближает. Словно мы не на пути в неизвестность в чаще настороженного темного леса, а в туристическом походе выходного дня любуемся красотами заповедных мест.

Рыцарь рассказывал, что он из обедневшего, но благородного и старинного рода. Как полагается, у него есть замок, правда, требующий ремонта и заботливых женских рук для наведения уюта, и наполнения комнат теплом и любовью. На этих словах он выразительно посмотрел на меня.

Еще сказал, что по праву дворянина собирается представить меня к королевскому двору – ритуал необходимый для дальнейшей карьеры и обретения прав полноценной гражданки. Мне будет выделена субсидия для приобретения жилища, начала бизнеса, ну, и так далее. Правда, для аудиенции надо привести себя в надлежащий вид – приодеться, причесаться, намарафетиться…

– Нам придется продать лошадей, возможно, кое-что из вещей…

– Что? Кастрюльку? Или козью шкуру? Больше у нас ничего нет.

– Шкуру, кстати, да. Она неплохо выделана, и десяток монет можно за нее выручить. По тридцать монет за коней и сбрую. Останется раздобыть еще сто тридцать, чтобы нормально вас одеть.

– Раздобыть… И все ради того, чтобы усладить взор вашего царя?

– Короля, – поправил он. – Да, для этого.

– А чем плох мой костюм?! – я начала понемногу закипать. Кончики пальцев засветились. Рыцарь с опаской глянул на них.

– Прошу, леди, сохраняйте спокойствие.

– Я спокойна, – процедила сквозь зубы и спрятала руки под мышки.

– Костюм ваш замечательный, удобный для путешествия и прекрасно сидит на вас…

(Льстец!)

– …но он все-таки дорожный, и для леди, согласно этикету, появляться при дворе лучше в традиционном женском наряде.

– Это вы так витиевато обозначили платье?

Вместо ответа он лишь слегка улыбнулся. Вот достали меня такие улыбочки! Обращается со мной, как с дитем неразумным, но великовозрастным. Что до платьев, то я их не люблю. Тип моей фигуры предполагает визуальное вытягивание силуэта, что возможно только с брюками. Я не толстая, но в платье превращаюсь в этакую кустодиевскую барыню для чайника. Так что, да здравствует спортивный стиль – джинсы, леггинсы и иже с ними. И черный цвет.

Но этикет, Сет его побери…! Нерадостно пока что идет гармонизация с местным социумом.

* * *

Со временем я все лучше осваивалась с лошадью, и уже не шипела (почти) от боли в пятой точке, забираясь в седло.

Рыцарь учил меня управляться с луком. Было весело – а что, плакать что ли?! – когда, целясь в мишень на дереве, я не попадала в само дерево, в то время как рыцарь стрелял аки Робин Гуд, сбивая повторным залпом стрелы, еще находящиеся в воздухе после первого выстрела.

Совсем другая история получилась с мечом. Сэр Кайлан захотел было взглянуть поближе на шедевр мастеров-волшебников, но, едва взявшись за рукоять, с воплем отдернул задымившуюся ладонь. Мерзко запахло горелым мясом (прямо как кролик моего приготовления!). Рыцарь тряс ладонью, прятал её под мышку, шипел от боли, ходил по поляне, стараясь успокоиться. Потом, наконец, позволил мне взглянуть. Гор великий! Ожог третьей степени. Как-то быстро случился – почти за мгновение; колдовство, да и только!

Пришлось приложить подорожник за неимением более действенных средств лечения и забинтовать обширную рану. Рыцарь был очень недоволен, и выдавал сквозь зубы короткие ругательства на непонятном языке. Язык я не опознала, но что ругательства – поняла и без последовавших извинений.

На меня клинок обжигающе не реагировал, но стоило ему покинуть ножны, как по всей длине загорались руны, а на кончике острия вспыхивала синяя звезда. Интересный эффект, и необъяснимый. Проявляющийся только, когда я(!) держу меч. Чем руки рыцаря отличаются от моих? Смотрела украдкой на его пальцы – длинные, сильные, подвижные. Пальцы лучника. И метателя кинжалов. Они, правда, не сотворяют файерболы… Или дело все-таки в файерболах? В огне, источаемом моими до недавнего времени обычными ладошками.

Меч я больше не упаковывала в седельные сумки, а носила за спиной на ременной перевязи – и ходьбе-езде не мешает, и достать можно в любой момент. И меньше шансов его лишиться, ибо любителей поживиться чужим добром, как выяснилось, здесь предостаточно. Воспользоваться мечом оказалось, что нельзя – не каждому! – а вот стянуть – запросто. Пока он в ножнах, да еще в тряпочку завернутый.

Пару раз на нас нападали разбойники. Вернее, пытались. Нескольких рыцарь слегка поранил, обратив в бегство, а еще двое, неожиданно преградивших путь при моём посещении кустиков, ломанулись сквозь чащу без оглядки, с воплями «а-а-а, ведьма!» стоило мне лишь зажечь – только зажечь, клянусь; никого убивать не собиралась! – факелы на ладонях.

После памятного инцидента с мечом сэр Кайлан на неопределенное время выпал из роли моего защитника и покровителя. Стрелять из лука не мог по причине глубокого ожога, а его собственный меч, короткий и широкий, предназначался лишь для ближнего боя, хотя управляться с ним левой рукой рыцарь вполне умел. Но вот охотиться оказалось проблематичным.

Я вообще-то противник насилия и лишения жизни. Вроде, упоминала… (Разбойники, от которых оставила пару кучек пепла не в счет, – они первые напали; я защищалась!) И всегда любила зверушек. Сосиски, правда, тоже. И пельмени. И жаркое. И курочку-гриль…

До сего дня мясо было абстрактным. Ради него не надо, выслеживать ничего не подозревающего зверька, у которого, наверняка, есть норка и детёныши, не надо убивать. Но голодный желудок периодически требовал чего-нибудь существеннее одуванчиков и стеблей черемши. Да и раненого мужчину надо кормить.

И я отправилась на охоту.

Уроки мастера-зверобоя не прошли даром. Довольно быстро удалось выследить куропатку, но, когда я выпустила в нее шаровую молнию, раздался сильный хлопок, и пышный яркий фейерверк завершился опаданием облака сгоревших перьев и горстки углей – всего, что осталось от бедной птицы. Чѐрт! Я опять недооценила свои силы.

Из чащи выметнулся обезумевший кабан, видимо, вспугнутый взрывом. Он несся прямо на меня, выставив клыки, хрипел и взревывал! Я думала, свиньи хрюкают! Вероятно, то был неправильный свин, потому что издаваемые им звуки на хрюканье не походили. А вот на медвежий рык – да.

Я сделала шаг назад, выставила вперед ладони. Сколько энергии надо, чтобы не устроить лесной пожар, но при этом отразить нападение?.. Бах!!..

Зверь отлетел в сторону, стукнулся о сосну, упал и затих.

Осторожно подошла. Потыкала в кабана палкой с безопасного расстояния, готовая в любой миг выпустить из свободной ладони маленькую ядерную бомбу. Свин не шевелился. И вообще оказался не таким уж огромным и клыкастым, как показалось вначале. Скорее, наоборот – то был подрощенный поросенок, правда, килограмм так на пятнадцать-двадцать. Я взяла его за заднюю ногу и волоком потащила к костру, одновременно моля Гора, чтобы кабанчик неожиданно не очнулся, и прося у зверушкиной души прощения за убийство.

Рыцарь удивленно вскинул брови, увидев добычу, но потом-таки съязвил:

– Вас, леди, слышала половина леса, не меньше. Если целью было сообщить разбойникам округи, что мы здесь, то вы преуспели. Смело можем ждать гостей.

У меня не осталось сил даже слегка огрызнуться в ответ. Это ему легко – пульнул из лука и нанизал в итоге на стрелу трех-четырех уток. А ты попробуй с кабаном справиться голыми руками!.. Не совсем голыми, конечно, но это не считается.

Пока сэр Кай разделывал тушу, я лежала у костра и тупо смотрела в огонь. Разбойники? Ну, и пусть. Мне все равно. Сил не осталось вообще. Даже на страх. Даже на мысли.

Мяса оказалось много. Мы поужинали, а остатки рыцарь принялся заготавливать впрок – солил, коптил, обжаривал, снова солил, – я не вникала в тонкости рецепта. Не дано, значит, не дано. Посмотрела бы, как сэр Кай сможет накатить новейшую ОС на средненькое «железо», да так, чтобы работало и не тормозило!.. Каждому – своё!

Вопреки грозному предупреждению никто нас не посетил ни в эту ночь, ни в последующие пару дней.

Зато потом…!

– Полсотни миль, и мы на месте… Что это там? – Сэр Кайлан, пригнувшись, из-за кустов вгляделся в движущиеся тени меж деревьями. Я пристроилась рядом.

– Тише, леди, не шевелитесь.

Группа всадников – шесть человек; двое спереди, двое по бокам и двое в конце колонны. Колонны из связанных цепочкой людей, бредущих медленно, с опущенными головами, босых и в рубищах. Пленники, осужденные?

Не шесть охранников. Семь! Седьмой всадник крутился, то выезжая вперед, то отставая от остальных.

– Чего ему неймется? – прошептала я. – Самый шустрый?

– Проверяет, – так же тихо ответил рыцарь. – Засаду и погоню. Чтоб врасплох не застали.

– А люди? Кто это, как вы думаете?

– Думаю, рабы. На продажу.

– Как рабы?! – ужаснулась я.

– Вот так, леди Моргана, – он усмехнулся. – Такова жизнь. Похоже, вы удивлены. Не знаю, как в вашей стране, а у нас это обычное дело.

– Но там женщины и дети! Всмотритесь!

– Я вижу.

– Надо им помочь! Надо их освободить! Это же ужасно!

– Что ужасно? Скорее всего, их помещик их же и продал для уплаты каких-нибудь долгов. Нам лучше не вмешиваться.

– Вы правы, в моей стране рабство вне закона, потому что все люди свободны по рождению! И равны!

– Ага! – кивнул он. – Равны! То-то я к вашему клинку даже прикоснуться не могу!

– Это другое! Не знаю, почему так, но ваших прав сей факт не умаляет.

– Тише, леди! Нас услышат.

– Пусть слышат. Надо помочь несчастным.

– И нарушить закон?

Я рассвирепела.

– К дьяволу закон, позволяющий торговать людьми, как скотом! К черту или… кто у вас там за главного мерзавца? Сет? Короче, в жопу!

– О! – вскинул брови сэр. – И что вы предлагаете? Выскочим на дорогу, раскинем руки и рявкнем, а вот и мы, разбегайсь, пока целы?!

Я сердито замолчала. Он прав, к сожалению. Мы вдвоем с парнем, который еще толком не выздоровел, против шести вооруженных всадников?

Один мальчик, чумазый, но при этом очень красивый, белокожий, худенький, похожий на златовласого ангела, встретился со мной взглядом огромных синих глаз. Столько молчаливой боли было в этих глазах, надежды и обреченности одновременно, что у меня сжалось сердце. Нет! Я так не могу! Я должна хотя бы попытаться что-то сделать! Поймают, убьют? А зачем жить в мире, где процветает рабство, и, где вот такой взгляд, глубокий и синий, будет упрекать и преследовать всю оставшуюся жизнь, если просто пройти мимо чужой беды?

– Бегите, рыцарь! – прошипела.

Встала во весь рост и, не таясь, направилась к колонне, сосредотачивая в руках волшебную силу. Как бы постараться не задеть кого-то невинного!..

– Стойте, леди! – рыцарь попытался схватить меня за ногу, но я увернулась. – Вы с ума сошли!

Вышла на дорогу.

– Эй, работорговцы!

Седьмой всадник оглянулся, развернул коня, пустил в мою сторону. Я вскинула руки. Несколько шаровых молний сорвались с ладоней, пролетели над головами людей, и оглушительно взорвались. Заржали кони, вздыбились, сбрасывая седоков, заметались. Кто-то закричал.

Я нырнула в чащу, помчалась подальше от дорожной суеты. Споткнулась о корень, растянулась бы, если б сэр рыцарь не подхватил под локоть.

– Что вы наделали?! Зачем?!

– Паника! – переводя дыхание, просипела я. – Я хотела поднять панику, чтобы пленники могли сбежать.

– Глупый план! – прорычал рыцарь. – Никуда они не побегут. Зато теперь к пленникам присоединимся и мы! И знаете, я подумываю, может, есть смысл продать в рабство вас?

– По… про…буйте, – я тащилась за ним из последних сил. – Я… вас… потом найду! И вы… очень… пожалеете.

Мы вылетели на поляну и… замерли. Четверо охранников, выставив мечи, наступали со всех сторон, двое всадников кружили за ними на своих рысаках, бьющих копытами и грозно ржущих.

– Спиной к спине, леди! Если не желаете сдаться! – Рыцарь вытащил меч.

– Не желаю.

Сил у меня не осталось, метать огненные шары оказалось нечем. Я потянула из ножен волшебный клинок. Как бы то ни было, если сей день последний в этом негостеприимном мире, пусть хотя бы запомнит, что я тут… мимо проходила.

Фехтовать не умею, но… мож хоть пораню кого напоследок!

– Прощайте, леди Моргана! Я разочарован, что встретил вас.

– Взаимно! – процедила сквозь зубы. Злость начала закипать… Интересно, у кого как происходит подобный процесс? Озлобления. Я сначала ощутила его в области желудка. Потом огонь потек по рукам, отдался жаром в груди, в голове. Слова рыцаря очень хорошо подстегнули решимость. И ярость.

Страха не было. В глубине сознания я понимала, что не выдержу и пары минут боя с профессионалами, но отступать?! Тем более что по исказившимся рожам воителей ясно, что шансов остаться живой, пусть и в плену, никаких.

Клинок зловеще завизжал, покидая ножны. По лезвию потек огонь, на острие вспыхнула синяя звезда. Идущий на меня мечник в ошеломлении разинул рот и застыл на секунду. А я ринулась в атаку.

Побоище вышло то ещё! Вращала мечом, куда ни попадя, да с силой, которой от себя не ожидала вообще и никогда! Клинок полыхал, со звоном отбивал слабые атаки, рубил и вонзался в чью-то плоть. Вокруг меня сиял стальной диск – так казалось от быстроты движения.

Вскрикивали враги, ржали лошади, и кто-то непрерывно вопил дурным голосом! Не сразу осознала, что это я…

Сколько времени прошло? Сутки? Двое? Или десяток минут? Ощущение времени исчезло, исчезла ставшая привычной слабость после применения магии. Осталась ярость и убеждение, что просто так не дамся!

– Леди! Леди остановитесь!

Повернулась, в бешенстве занеся меч над головой рыцаря. Он перехватил мою руку.

– Все, леди, успокойтесь! Всё кончено!

Что?! Я опустила руки, огляделась. Выронила меч.

Поляна являла собой жуткое зрелище. Кровавое месиво из останков некогда здоровых, молодых, вооруженных мужей. Хотя, о боевых навыках охранников судить трудно, если даже я(!) за несколько минут превратила их в капусту. Не, конечно, не стоит все заслуги приписывать себе любимой. Рыцарь тоже кого-то завалил. Наверное. Но всё равно, это же немыслимо! Нереально! Или дело в волшебном мече?

Глянула на себя, покрытую известной красной субстанцией, на рыцаря в костюме того же дизайна и… мир качнулся и исчез.

Глава шестая

Когда я открыла глаза, вокруг царила ночь. Мирная, тихая, слегка разбавленная светом костра. Рыцарь сидел рядом, по-турецки сложив ноги, точил меч, проводя по взвизгивающему – мерзкий звук, аж мураши по коже! – лезвию серым камнем. Свой меч точил, не мой. А где мой?!.. Вот он, рядом, тряпочкой укрытый.

Рыцарь перехватил мой взгляд.

– Я не рискнул прикасаться к вашему оружию. Горький опыт, знаете ли.

Я села подтянула волшебный клинок, убрала его в ножны.

– Есть будете, леди? Оставил вам немного мяса. Сам поел, а вас решил не будить пока. Надеюсь, вы отдохнули. Если хотите умыться…

О чем это он? Непонимающе смотрела на рыцаря, потом глянула на себя, на руки, перепачканные засохшей кровью…

И тут накатило! Вспомнила бой, свою ярость вспомнила, как размахивала мечом, кромсая, отсекая… Убивая… Хлынули слезы. Меня затрясло. От запоздалого страха – ужаса! – от осознания случившегося. Всхлипывала и всхлипывала, не в состоянии успокоиться.

– Ну, что ты! – рыцарь сел рядом, обнял меня. – Всё хорошо, все закончилось!

Вытирал слезы со щек, целовал. Его волосы щекотали моё лицо, голубые глаза заслонили мир.

– Ты… ты… – я старалась справиться с рыданиями, всматривалась сквозь бесконечные соленые струи в лицо Кая. – Ты не пострадал?.. Я… тебя не ранила?! Я не прощу себя, если…

– Нет, – шептал он. – Со мной всё в порядке. Ты спасла нас обоих. Была, как богиня – безумно прекрасная и столь же опасная!..

Его объятия становились всё крепче, поцелуи жарче, шепот бессвязнее. Пальцы принялись распутывать шнуровку на моей куртке…

* * *

Утро выдалось на удивление хмурым и сырым. Незаметная осень вступала в свои права. Небо затянуло тучами, и вскоре заморосил дождь, мелкий, но из той категории дождей, что, начавшись, сыплют и сыплют с небольшими паузами, превращая сухую, звенящую землю в месиво и унося с собой последние остатки летнего тепла.

Я проснулась оттого, что замерзла. Села, завернувшись в козлиную шкуру. Коротковата, поддувает под неё. Где ты, постелька моя мягкая и одеялко пуховое? Эх!..

В костре тлели слабые угольки, вспыхивая на миг и переливаясь огоньками под порывами ветра.

– Выпейте чаю, леди. Согреетесь! – рыцарь упаковывал вещи, седлал коней, пристраивал тюки на еще двух помимо наших.

– Что… что вы делаете?

– Если нам повезет, – рыцарь подтянул подпругу у гнедого жеребца, – сможем продать добычу.

– Какую добычу? Вы… покойников обыскиваете? Это же мародерство!

– Это трофеи, леди, – он скептически поджал губы в ответ на мою бестолковость и бесхозяйственность. – Боевые трофеи. Зачем добру пропадать? Железо либо сгниет, либо его кто-нибудь все равно утащит. А нам нужны деньги. Кузнец переплавит, наделает полезных вещей – утвари кухонной, подков, гвоздей… Это ли не добро?

– Господи, – прошептала я. Запоздало начало доходить кое-что. – Господи, что же я наделала? Ведь, наверное, у них семьи были? Жены, дети…

– Раньше надо было думать, – Рыцарь сам налил мне чаю из котелка, протянул кружку, – а не начинать сразу мечом размахивать. Берите чай, пейте. Нам еще ехать и ехать.

Я машинально взяла кружку, глотнула кипятка. Тепло стало разливаться по телу. Хоть что-то хорошее!

– Ладно, не переживайте, – сэр Кай пристроился рядом со своим стаканом. – В охрану обычно берут одиноких. Служба – дело непростое, опасное. Например, на лесной дороге встретит конвой миловидную дамочку, а казне потом выплачивать родственникам компенсацию за кормильцев, погибших в неравном бою. – поцокал языком. – Накладно!..

Я всхлипнула.

– … так что никого у них нет. Скорее всего.

– Умеете вы утешить!

– Я такой! – согласился он. – Если вы готовы, надо ехать. Чтоб засветло добраться.

– А-а… Пленники? Которых продать должны были. Где они?

– Не знаю, – пожал плечами. – Разбежались. Желаете догнать и принять активное участие в дальнейшей судьбе?

– Нет, – буркнула сердито.

– Тогда поторопитесь.

«Хэй! – взлетел в седло сэр Кай, – Но-о!» И выехал на дорогу, держа за повод еще двоих жеребцов, груженых «трофеями».

Я вздохнула, вылила остатки чая в костер, затушив тлеющие угольки, забралась на свою лошадь. Та недовольно дёрнула головой и тихонько затрусила следом за маленьким табуном.