Полная версия:
Прости за любовь
Елена Третьякова
Прости за любовь
Аннотация
– Можешь не изображать из себя святую простоту. Я всё видела, как ты вчера с «мужиками», – подчёркиваю последнее слово, – в неформальной обстановке связи налаживал. Ты меня за дуру. держишь!? – Срываюсь на крик.
– Лад, ты чего? – актер хренов, ещё и глаза в удивлении округляет.
– Я – ничего! Я просто не дура! И не хочу, чтобы ты из меня дуру делал, Влад! Ту блондинку вы все налаживали? Скопом? В неформальной обстановке, так сказать!
– Лада, успокойся. И объяснись.
На меня его приказы действуют как ушат холодной воды на горячие камни. Я шиплю от боли и гнева.
– Я всю ночь переживала! – даже не пытаюсь сдержать крик. – Я думала, что с тобой что-то случилось! Я уже собралась больницы с моргами обзванивать! А ты с бабами сношался! А теперь домой пришёл?! Потаскался там где-то и как ни в чём не бывало заявился?!
Пролог
Лада
К пяти утра моё беспокойство достигло такой степени, что я уже была готова обзванивать морги. Останавливало только то, что Никита, которого я разбудила час назад, уверял, что с Владом точно ничего не случилось.
– Да мы с ним в такие переделки попадали, – убеждает меня Никита, – и ничего. Выбирались.
– Но сейчас же не переделки. Он на корпоратив пошёл! А ты почему не с ним?
– Ну так я… не презентабельный. А там же нужные люди, важные связи.
«Не презентабельный»… царапнуло по сердцу. Да, Никита со своим диагнозом не вписывался в понятие успешных людей, но зато он добрый, порядочный, умный и очень светлый человек.
– Да скоро явится Влад, точно тебе говорю. Может, перебрал. На такси прикатится или кто-нибудь подвезёт. Не переживай, Лад.
На некоторое время слова Никиты меня успокоили, но потом меня снова начала охватывать паника.
Телефон, который я не выпускаю из рук, пиликает. В мессенджер падает сообщение с неизвестного номера. Обычно я удаляю спам не глядя, а тут взгляд зацепился за большие буквы сообщения.
«А ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧЕМ ЗАНЯТ СЕЙЧАС ТВОЙ МУЖЧИНА?» и смеющиеся смайлики.
Я нажимаю на видео, которое прикреплено в сообщении.
На экране видно край стола, уставленный бутылками и стаканами. Спина в черном пиджаке периодически перекрывает видимость. Картинка размытая, мутная. В кадр попадает кальян, кто-то курит, выпуская дым в сторону камеры. То и дело ярко вспыхивают лучи, прорезая темноту ночного клуба. Слышна музыка. Пару секунд картинка не меняется, потом мужчина, который закрывает обзор встаёт, и уходит из-за стола.
И теперь перед моими глазами разворачивается действие, от которого сердце в прямом смысле замирает и никак не может биться в такт.
На диване, расслабленно развалившись, сидит Влад. Его лицо, довольное, улыбающееся, снято теперь крупным планом. Сверху, оседлав его бедра, вытанцовывает девица. Она, эротично выгибаясь, снимает с себя топ и закидывает вещь в сторону. Влад обнимает её и одобрительно кивает. Потом он встаёт вместе с девицей, прижимая её к себе, и выходит из-за стола под улюлюканье мужских голосов.
Следующий кадр уже в другом месте. Тише и светлее, нет толпы вокруг, музыка ариглушенная. Наверное, в приватной комнате. Снято сбоку и как будто из-за шторы.
Полностью голая девица, громко стонет, недвусмысленно изгибаясь на лежащем Владе. После особенно громкого её стона останавливаю видео. Пытаюсь вдохнуть, но ком стоит в груди, разрастаясь, давит на горло. Чувствую, как кружится голова. Хватаю воздух открытым ртом, как рыба, выброшенная на берег.
Сильный спазм сжимает желудок. Я несусь в туалет. Меня тошнит.
Противный желчный вкус во рту смываю водой, умываюсь. Ладонью пытаюсь растереть грудь, где кажется остановилось сердце и теперь болит так, что не могу толком вдохнуть.
Как он мог? Вот так… пошло, походя, с первой попавшейся под руку девицей в клубе…
Как… он… мог?..
Глава 1
Лада
На кафельном полу больницы, куда скорая привезла нас с Владом, сидеть, наверное, холодно, но я этого не чувствую. Мой холод идёт изнутри. От страха… Обжигающий, парализующий любые другие чувства и эмоции, страх сковывает меня. Я могу только дышать, с трудом проталкивая воздух сквозь ком в горле.
– Лада, встань. Простынешь. – Голос Андрея доносится как будто сквозь толщу воды. Суть сказанного от меня ускользает.
Я цепляюсь за слова, но не понимаю.
Андрей, откуда-то взявшийся здесь, присаживается рядом на корточки, теребит меня за руку. Я вижу все его движения, но не чувствую прикосновений, тепла от его пальцев тоже не ощущаю.
Я окоченела…
В голове набатом стучит одно: «Только живи! Только живи! Только живи!».
– Ну всё, хватит. – Андрей поднимается на ноги и силой дёргает меня наверх.
Моё тело не сопротивляется.
– Прям там конец света! – зло кидает он и тут же извиняется: – Прости-прости, я не то имел ввиду. Я хотел сказать, что о себе тоже надо подумать.
Что он имел ввиду, проходит мимо моего сознания.
Я просто послушно сажусь на холодный металлический стул, на один из тех, что рядком стоят вдоль стен в больницах. О том, что он холодный, я знаю скорее по опыту, но не ощущаю сейчас ничего.
– Ладка, ну что ты расклеилась? Всё хорошо будет, – продолжает бубнить над ухом Андрей. – Я тебе точно говорю.
А я ему не верю.
Владу бы поверила, а Андрею – нет.
Владу я всегда верила, и он ни разу меня не обманул.
До сегодняшнего дня…
Точнее до сегодняшней ночи…
Если бы от боли можно было бы спрятаться, то я бы забилась в самый темный угол.
Если бы от страха можно было бы скрыться, я бы зарылась под землю.
Но страх за Влада и боль от его поступка они внутри, и от них не спрятаться. Некуда просто.
То, что двери реанимации открываются, я не вижу, а чувствую. Я как радар настроена на окружающую действительность, при этом Андрей с его заботой и участием воспринимается как досадная помеха.
Хирург медленно подходит ко мне. У него уставшее, ничего не выражающее лицо и красные от напряжения глаза.
Я пытаюсь вдохнуть воздух, он становится поперек горла, я закашливаюсь и давлюсь непролитыми слезами.
Тяжёлая рука хлопает меня по спине.
– Всё нормально. Всё нормально, – голос врача пробивается сквозь шум и гул до моего сознания. – Воды? Успокоительного?
Я мотаю головой. Сказать что-то членораздельное увы не могу. Смотрю ему в глаза, пытаясь там найти ответ: обманывает или нет?
– А всё-таки пройдёмте на укольчик. Лишним не будет, – врач берёт меня за руку.
У него тёплая рука. И я это чувствую, как чувствую, что огромная ледяная глыба страха начинает понемногу оттаивать в груди вместе со словами врача.
– Позвоночник цел, спинной мозг не задет. Сотрясение головного мозга есть, конечно. При таком-то ударе и не мудрено, но будем наблюдать. Нога правая – перелом, без смещения. Всё постарались сделать красиво. Ходить будет. И бегать. Отплясывать ещё будет. Ага. Ещё ушиб рёбер, синяки повсеместно. Внутренние органы целы, кровотечений нет. В общем и целом жить будет, – врач всё говорит, говорит, говорит. Мимо мелькают коридор, пост с медсёстрами, двери. – В рубашке он у вас родился. Ну, и машина хорошая оказалась. Так что будет теперь праздновать второй день рождения.
– Он и первое не празднует, – зачем-то сообщаю хирургу эту ненужную ему информацию.
Влад не любит свой день рождения.
– А второе пусть празднует. Нечего бога гневить, надо уметь быть благодарным.
И вот я уже сижу на стуле перед процедурной медсестрой. Она ловко обламывает ампулу, набирает в шприц лекарство и делает мне укол.
– Только за руль не садитесь. Это успокоительное. Если нужно снотворное, то могу дать. Дома выпьете.
Я согласно киваю. Не представляю, как я сейчас смогу уснуть. Меня начинает немного подташнивать.
– А сейчас поезжайте домой. Отоспитесь. Завтра уже в палату переведем пациента, придёте навестить.
– А сегодня?.. Сейчас нельзя к нему? Просто посмотреть, – я хватаю врача за руку. Голос у меня сиплый и тихий, пытаюсь повторить громче. – Хоть одним глазком… Убедиться, что… – сил договорить не остаётся, я громко всхлипываю.
– А вот истерики не надо, – так же безэмоционально продолжает разговаривать со мной врач.
Тут влезает Андрей.
– Лада, такие порядки. Завтра придём.
Он тянет меня к себе за руку, но я крепко держусь за ладонь хирурга. Она у него тёплая, крепкая и жёсткая.
– На минуточку, – смилостивился хирург. – Только убедиться.
Глава 2.
Лада
Влад лежит на кровати, накрытый простыней по грудь.
Его только перевезли в палату, медсестры суетятся, устанавливают капельницу, какие-то аппараты. Крупный мужчина заносит что-то похожее на деревяшку и, отставляя её, помогает медсестре придвинуть к кровати монитор.
Всю суету я воспринимаю фоном, отвлекающим фактором. Главное – лицо Влада. Бледное. И мерно вздымающаяся грудь.
Он дышит, спит, жив.
– А теперь домой. Давайте-давайте. Не мешайте нам работать, – хирург выводит меня с порога палаты, дальше он меня не пустил. – Завтра приходите. Завтра.
Я пытаюсь его благодарить, сбивчиво, путаясь в словах. Он устало кивает головой, подталкивает на выход из отделения.
Уже в холле больницы я никак не могу вспомнить, где моя шуба? А сумка? Мобильник?
– Лада! – окликает меня Андрей от двери. – Все твои вещи в машине остались. Я её только успел закрыть.
Он подходит ближе, берёт меня за руку и долго смотрит в лицо. Мне неудобно от его взгляда и хочется отвернуться. Но Андрей искренне помогает, мне не хочется его обижать ещё сильнее.
– Подвезешь?
– Конечно. О чём разговор? До машины придётся пробежаться. На улице мороз.
Значит, пробегусь…
В салоне тепло, Андрей заблаговременно об этом позаботился.
– У тебя новая машина? – спрашиваю только, чтобы не молчать.
– Да. Поменял.
Киваю. Андрей всегда любил дорогие и качественные вещи, окружать себя сдержанной роскошью. Он умел показать свое благосостояние с достоинством. Интересно, а ту машину, что мы вместе выбирали, он не стал забирать? Или не интересно… Просто не к месту вспомнилось.
Повисает молчание. Тяжёлое, натянутое, давящее.
Андрей выруливает с парковки.
Я не знаю, что ещё спросить.
Как дела?
Что на работе?
Как с личным?
Обычные вежливые вопросы, которые в нашем с Андреем случае неуместны.
Поэтому я молчу, смотрю на мелькающие за окном дома невидящим взглядом.
От укола седативного я непробиваемо спокойна. Мысли заторможено крутятся в голове. Завтра накроет откат, но сейчас мне хорошо. После пережитого это как глоток чистого воздуха. Можно не бояться, можно выдохнуть.
– Это ещё хорошо, что сам влетел, – продолжает свой монолог Андрей. А я, оказывается, выпала из действительности и не услышала начала. – Никого не задел, хоть без жертв обошлось. А если бы он тебя протаранил, Лад? Или на встречку выскочил? Так хоть в отбойник… Что у вас произошло? Он сам или?..
Я молчу. Андрей продолжает свое бубубу.
Влад бы ни за что добровольно не стал врезаться ни в меня, ни в отбойник. Он слишком любит жизнь.
– Просто он не справился с управлением. Дорога… сам же видел, – мне приходится высказаться, иначе, Андрей сейчас придумает своё объяснение, и его потом не сдвинешь с этой точки зрения.
– И ведь трезвый! – Качает головой, перестраиваясь в правый ряд на повороте.
– С чего ты взял?
– Так врач сказал.
– Ааа.
Трезвый. Значит, он трезвый был, когда…
Когда…
Кадры видео мелькают перед глазами…
Боль острой иглой истязает сердце. Становится трудно дышать. Я пытаюсь вдохнуть глубже.
– Лад, ты же знаешь, я всегда тебе помогу. Можешь на меня рассчитывать. – Андрей ждёт от меня реакции. Я послушно киваю. Лишь бы он побыстрее замолчал. – Мы же не посторонние люди.
Странно, но Андрей воспринимается именно как посторонний. Несмотря на все, что было между нами. Он – чужой, а Влад – родной.
Был…
До места аварии добираемся через минут двадцать, Андрей так и продолжает развлекать меня разговором. А мне хочется закричать на него и попросить заткнуться, но я молчу, уговаривая себя, что это истерика, это надо просто пережить.
Моя машина так и стоит припаркованная на обочине. Машину Влада с места аварии уже эвакуировали, осколки и мелкие детали смели к обочине. Следы шин на асфальте начали затираться другими. Если не знать, что рано утром здесь произошла страшная авария, то и внимания не обратишь, мимо проедешь.
– Спасибо, Андрей, – я выхожу из машины, забрав ключи из его ладони.
– Ну ты же не сядешь сама за руль, – не спрашивает, скорее приказывает Андрей. Он всегда плохо разделял личную жизнь и работу, командовал везде одинаково. – Лада!
Я открываю машину, достаю шубу и надеваю. Потом беру сумку, проверяю телефон, ключи от квартиры. Всё делаю на автомате.
– Лада, я тебя отвезу.
– Нет. Я на такси.
Не могу я быть рядом с Андреем. Тяжело. Я чувствую себя предательницей, хотя всё не так на самом деле. И между нами с Андреем всё давно закончилось и расстались мы ровно, но всё равно мне хочется, чтобы мы больше никогда не пересекались. В нашем большом городе это вполне возможно.
– Машину тут оставишь? – он осматривает довольно пустынную дорогу.
– Потом заберу.
– Я всё-таки тебя отвезу, – не принимая во внимание мои слова, настаивает Андрей.
Я уже сделала заказ такси по телефону и прячу руки в карманы.
– Нет, Андрей, я доеду сама.
Выходит резковато.
Андрей отступает на пару шагов и молчит. Дожидается вместе со мной такси и только после этого уезжает.
Смотря в лобовое стекло такси я только сейчас задумываюсь, а как он вообще оказался так быстро рядом с местом аварии?
Глава 3
Лада
Такси останавливается напротив дома, я расплачиваюсь и выхожу.
Влад закрыл ворота, но на сигнализацию не успел поставить. Спешил…
Я захожу в дом, который последние полгода считала своим, и как будто вижу его другими глазами. Всё так, как и должно быть, всё на своих привычных местах, но одновременно не так. Или я не та…
Не раздеваясь, прохожу на кухню. Мне надо поесть, хотя совсем не хочется. Через силу запихиваю в себя кусочек сыра, запиваю таблетки водой и иду спать.
Мне просто необходимо поспать.
Просыпаюсь как от толчка. Сердце бешено колотится, горло сдавило так, будто меня душили. Я уснула прямо в одежде. Только шубу хватило сил скинуть на пол и разуться. Сердце болит и голову ломит от пролитых слёз.
За окном светло. Я никак не могу понять, уже завтра или ещё сегодня. И какое сегодня?
Воспоминания потоком обрушиваются на меня, причем в обратном порядке, как будто отматываю фильм назад: бледное лицо Влада в палате интенсивной терапии, скорая с мигалками, авария, Влад в дверях дома.
И именно в последнее окунаюсь с головой, вспоминая всё до мельчайших деталей.
– Привет, – вот он нервно дёргает уголком рта и морщится.
Влад, лохматый и весь какой-то неопрятный, переступает порог дома, закрывает за собой дверь.
Вчера на корпоратив он уходил пижоном. В костюме и рубашке, в пальто красивого серого оттенка, при котором его серо-голубые глаза кажутся тёмными и графитовыми. А вернулся расхристанным, дёрганным и помятым.
Я молчу. Уснуть после полученного сообщения я так и не смогла, досмотреть видео до конца – тоже. Тупо просидела в кресле в гостиной, без мыслей и даже без слёз.
– Лад, я вчера…
– Я видела, что ты вчера, – обрываю.
– Да? Где? – Он стягивает пальто и кидает его на банкетку. Трёт переносицу пальцами. – Голова болит, – Влад издает тихий стон. – Понять не могу, чего меня так развезло. И не пил же… – Он тянется ко мне за поцелуем.
Обычно Влад целует меня легонько в губы, уходя и приходя домой. Даже если мы виделись полчаса назад в офисе, но ехали домой по отдельности. Как-то так сложилось с первых дней.
Вот и сейчас Влад действует не задумываясь.
Я отскакиваю от него, раскрываю рот, чтобы высказаться, и натыкаюсь на непонимающим взгляд серо-голубых глаз. И вот это его непонимание сметает моё… даже не спокойствие, а отупение.
– Можешь не изображать из себя святую простоту. Я всё видела, как ты вчера с «мужиками», – подчёркиваю последнее слово, – в неформальной обстановке связи налаживал. Ты меня за дуру держишь!? – Срываюсь на крик.
– Лад, ты чего? – актер хренов, ещё и глаза в удивлении округляет.
– Я – ничего! Я просто не дура! И не хочу, чтобы ты из меня дуру делал, Влад!
– Лад…
Влад не переносит, когда на него кричат. И я это знаю. И он сам рассказывал, и видела в ситуациях по работе. Но сейчас мне всё равно и на его травмы и комплексы, и на его предупреждающий жест рукой.
– Ту блондинку вы все налаживали? Скопом? В неформальной обстановке, так сказать!
– Лада. – Влад прищуривается и смотрит на меня тяжёлым взглядом.
Да и плевать!
– Лада, успокойся. И объяснись.
На меня его приказы действуют как ушат холодной воды на горячие камни. Я шиплю от боли и гнева.
– Я всю ночь переживала! – даже не пытаюсь сдержать крик. – Я думала, что с тобой что-то случилось! Я уже собралась больницы с моргами обзванивать! А ты с бабами сношался! А теперь домой пришёл?! Потаскался там где-то и как ни в чём не бывало заявился?!
– Лада, остановись.
– Нет, Влад. Нет! Не надо сейчас ничего сочинять. Имей хотя бы смелость признать, что ты кобель обыкновенный!
Влад стоит напротив, сжимая и разжимая пальцы в кулаки. Дышит тяжело. Играет желваками.
Моя гордость, моё окровавленное сердце, измученная душа требуют отмщения. Мне хочется кинуться на Влада и расцарапать ему лицо, его глаза красивые, губы, которые умеют так целовать, что я себя забываю. Мне кажется, что если сейчас дать себе волю и врезать Владу пощечину и не одну, то это принесет мне облегчение, перестанет давить в груди, перестанет так бешено биться сердце.
Но я не кидаюсь разъяренной кошкой на Влада.
Не станет мне легче, и спокойнее не будет. Пара пощёчин не залечит моих ран, не убережёт от предательства, не заставит сердце не болеть и душу не успокоит.
Влад все так же стоит напротив, только руки засунул в карманы. Молчит. И на этом спасибо, что не пытается меня унизить ещё и своим враньём.
Я хватаю с вешалки шубу и сумочку и обхожу замершего Влада. Отпираю дверь и выхожу.
– Лада! Подожди! – летит требовательное мне в спину.
Не слушаю. Иду к машине. Куда поеду, не знаю. К родителям или к себе, но точно подальше отсюда, подальше от него и себя самой.
– Лада, стой! – Влад выходит на крыльцо, когда я уже завела мотор.
Ворота медленно открываются. Но выезд мне перекрывает его машина, которая осталось почему-то за забором. Наплевав на аккуратность, выезжаю задом, слегка поцарапав его бэху.
Влад кричит мне, машет руками, потом скрывается в доме.
Я уже спокойнее разворачиваюсь и выезжаю на основную дорогу, ведущую из коттеджного поселка.
Слёзы катятся градом, я смахиваю их с лица. Уговариваю себя успокоиться.
Дорога скользкая, ночью приморозило и по радио предупреждают о сложной ситуации на трассе. «День жестянщика», – так мой папа называет подобную погоду.
Сбрасываю скорость. И вообще думаю припарковаться на обочине и прореветься. Запал прошёл, а вместе с ним и все силы.
В зеркале заднего вида замечаю машину Влада. Он маякует мне фарами. Но теперь я не собираюсь останавливаться.
Дорога в этом месте узкая, но Влад вылезает на встречную полосу, обгоняя меня и прижимая к обочине. Я скидываю скорость, планируя после поворота уйти на боковую улицу, тогда как Влад помчится себе дальше.
Но неожиданно его машину заносит вправо, разворачивает боком и на всей скорости впечатывает в бетонную плиту, что стоят по краю дороги.
Всё происходит молниеносно. Я только и успеваю, что затормозить, как в замедленной съемке, слыша визг наших тормозов.
Выскакиваю из машины. Подбегаю к водительскому месту и пытаюсь открыть дверь. Спустя долгое-долгое мгновенье какой-то мужчина принимается мне помогать. Он кричит кому-то, чтобы вызывали скорую и спасателей. Отгоняет меня от машины. Я рвусь обратно к Владу.
Все последующие воспоминания сваливаются для меня в мешанину чувств, криков, мигалок, боли, страха…
Глава 4
Лада
Очнувшись от воспоминаний, бреду на кухню. Стакан воды цежу минут десять. Тошнит. Про еду и думать не могу. Я из тех, кто на стрессе не может есть и худеет. Только вот выпить таблетку надо. И не на голодный желудок. Лезу за таблетницей и …с остервенением швыряю всё содержимое в раковину, смываю водой.
Зачем теперь пить противозачаточные? Это с Владом мы планировали заняться вопросом детей после свадьбы… Свадьбы, дату которой даже не назначили, просто обговорили и задвинули тему на потом.
«Потом» уже не наступит.
Умываюсь ледяной водой. И даже от этого не прихожу в себя толком. Звоню в больницу, узнаю, что Влад ещё в палате интенсивной терапии. Что навещать его нельзя сегодня. Но состояние стабильное.
– Пришёл в себя, сейчас спит. Звоните завтра, – спокойно и без эмоций выдает медсестра и отключается.
Пропущенные от Андрея игнорирую. Маме пишу сообщение, что сегодня вечером обязательно перезвоню. Никите отвечаю, что Влад пришёл в себя, и завтра поедем в больницу вдвоём. Даже не помню, когда я ему звонила и сообщила об аварии. Всё как в тумане просто.
Вещи собираю бездумно. Просто швыряю в чемодан платья, юбки, обувь приходиться вытащить из коробок и свалить в одну большую сумку. Косметику собираю в пакет.
Вызываю такси.
Осматриваю дом. В душе тоска, боль и невыплаканные слезы. Их много. Хватит надолго…
Ключи оставляю на столике.
Выхожу за дверь, захлопываю замок. Ставлю дом на сигнализацию.
Последний раз.
Больше я сюда не вернусь…
Если я что-то и забыла, то Влад потом сам выкинет.
На такси доезжаю до своей машины. Спасибо водителю, галантному пожилому мужчине, что помогает мне перетаскивать все коробки в багажник. Сажусь за руль и, погруженная в мысли, еду к себе, стараюсь не спешить. Видела, чем это заканчивается.
До моей квартиры ехать минут тридцать. И путь совершенно не замечаю, гоняя мысли по кругу и при этом ничего толком не осознавая. Время по-прежнему то замедляется, то ускоряется, становясь для меня каким-то мутным киселем. Из него не выбраться, но и погрузиться в точку не выходит.
Последний, кого я хотела бы сейчас видеть, это Андрей. Но именно он стоит возле своей машины прямо напротив моего подъезда. Как будто знал, что сюда вернусь.
– Ты не берешь трубку. Я переживаю, – он подходит ко мне и ждёт, когда я выйду из машины.
Забота Андрея так навязчива, что мне хочется закрыть водительскую дверь и дать по газам. Но уехать от Андрея не выйдет, не тот он человек, чтоб с пути добровольно сойти.
– Спасибо за заботу, но я не слышала твоих звонков, – вру.
– Наверное, на беззвучный режим поставила. – Андрей сам находит объяснение, удобное ему.
Я обхожу его и вытаскиваю чемодан и одну сумку из багажника.
– Как ты догадался, что я здесь?
Андрей спокойно смотрит на мои потуги с сумками, помощи не предлагает. Мне приходится пыхтеть самой.
– Приехал к тому дому, там никого нет. Я решил здесь проверить. Видимо, обогнал тебя где-то.
– Ясно.
Прохожу к подъезду. Андрей идёт за мной, придерживает дверь, вызывает лифт.
– А у тебя тут пыльно, – замечает он, заходя в квартиру, хотя я и не предлагала.
– Я тут давно не живу, – приходится ответить.
– Да? – И покачав головой, продолжает: – И что ты в нём нашла? Молчишь?
А я действительно молчу.
– Наобещал с три короба, а ты и поверила. И вот результат. Лад, – он ловит мой взгляд, улыбнувшись, приближается и касается моих волос, убирает прядь за ухо, пока я заторможено отдаляюсь. – А помнишь, как нам хорошо вместе было? Как свадебное платье ездила выбирать, помнишь? Сейчас была бы замужем за мной и бед бы не знала.
– Андрей, – перебиваю.
Помню, что он страшно не любит, когда ему не дают договорить, когда перечат, но других вариантов у меня нет. Выслушивать его монолог нет сил.
– Мне ещё в больницу сегодня надо успеть, – придумываю находу. – Я благодарна, очень благодарна за твою заботу. Но опека – это излишнее, как и отсылки к прошлому.
– Неужели так плохо со мной было, что ты меня бросила, и к тому же сейчас гонишь?
– Нет, не плохо. Но что было, то прошло.
Андрей досадливо морщится, поджимает губы и не прощаясь переступает через сумки в коридоре. Выходит, громко хлопнув дверью.
