Ранчо «Магнолия»

Довольный тем, что сумел удивить приезжего гостя, бармен поднял голову, и с лица его усмешка внезапно исчезла. В дверях он увидел девушку в черной амазонке и в растерянности залепетал первое, что пришло на ум:

– О, мисс Алета, я не заметил, как вы вошли…чего изволите?

– Опять сплетничаешь, Берни? – добродушно заметила она звонким голосом, и бармен решил, что она не расслышала его слов, иначе бы ему не поздоровилось. Ведь эта смелая амазонка и была той девушкой, о которой он говорил гостю. Александр тоже это понял, едва услышав, как к ней обратился бармен. Бросив на девушку внимательный взгляд, он на миг лишился дара речи: ее красота ослепила его. В ее глазах он увидел ум и юмор, в походке – грацию королевы, в движениях и голосе – решительность и уверенность.

И в то же время он безотчетно почувствовал ореол печали, окружавший ее. Во всех ее движениях, в каждом влете ресниц, в глубине прекрасных глаз он увидел грусть и тоску. Она казалась веселой, бодрой и полной сил, но он понял, что она устала, очень устала, и только необходимость и сила воли не дают ей сойти с той дороги, которую она выбрала для себя сама. И еще он понял, что она слышала слова бармена.

Девушка решительным шагом подошла к стойке и сказала:

– Обычный заказ, Берни. А пока ты его приготовишь, дай мне бокал виски.

Александр удивленно выгнул бровь, увидев, как девушка спокойно пригубила поданный барменом напиток. А бармен поспешно скрылся в помещении, служившем кладовой, бросив:

– Кстати, этот господин интересовался вашим ранчо.

Девушка, глазом не моргнув, сделала большой глоток и только после этого соизволила «заметить» Александра.

– Это вы интересовались моим ранчо?

– Да, если «Магнолия» и есть ваше ранчо.

– Я слушаю вас, – Алета намеренно не обратила внимания на его замечание.

– А вы, собственно, кто? – ехидно поинтересовался Александр, мысленно дав себе слово, что собьет с нее эту раздражающую самоуверенность. Но амазонка даже бровью не повела, только чуть внимательнее взглянула на незнакомца.

Кэйд, только что встретившийся ей на улице, уже успел упомянуть о заезжем иностранце, но она как-то не прислушалась к его словам. Алету куда больше интересовало здоровье ковбоя, они с Кэйдом не виделись уже около двух недель. Девушка попросила его подождать ее, чтобы поговорить на обратном пути.

– А разве непонятно? – медленно ответила девушка, не найдя ничего привлекательного в лице незнакомца, видимо, еще и потому, что Александр додумался нацепить очки. – Я хозяйка «Магнолии». И если вы что-то хотите мне сказать, то говорите поскорее, у меня мало времени.

Александр понял, что не стоит злить человека, к которому хочешь наняться на работу, и принял деловой вид.

– Я слышал, вам нужны работники?

– Да.

– Я хотел бы работать у вас.

– Ах, вот как? – она удивленно выгнула бровь и, сделав еще глоток, окинула его насмешливым взглядом, так что Александр почти забыл о своих благих намерениях быть паинькой. – А вы уверены, что справитесь? Это тяжелая работа.

Он, конечно, и сам понимал, что в этой одежде, да еще при очках, выглядит не опытным работником, а скорее горожанином, но это понимание не помешало ему почувствовать всю силу нанесенного оскорбления.

– Я знаю все об этой работе, – отрезал он. – И если я говорю, что хочу работать, это…

– …это еще не значит, что вы сможете у нас работать, – резко перебила Алета, которая в этот момент помнила только о том, что он тоже слушал сплетни бармена. – И хотя мне, конечно, нужны работники, но я не собираюсь брать на работу первого встречного, особенно такого нахала, как вы!

В эту минуту бармен вынес корзину с продуктами и подал ее девушке. Она тут же подала ему деньги и добавила, обращаясь к бармену:

– Мой тебе совет, Берни, на сдачу: не болтай так много, а то язык обрежут! – в ее голосе звенела сталь. – Особенно с всякими приезжими.

С этими словами она вышла из бара, с грохотом захлопнув за собой тяжелую дверь. Александр восхищенно присвистнул. Он-то считал, что девушка уже выдохлась, устала отражать удары судьбы, но он ошибся.

– Да, характер у нее тот еще, – поддакнул бармен. – Где сядешь там и слезешь.

Негромко рассмеявшись в ответ на это замечание, Александр тоже вышел из бара и, остановившись у входа, увидел, как Алета прикрепляет корзину к седлу вороного мустанга. Вот к ней подошел охотник, ведя под уздцы своего коня, и лицо девушки озарила приветливая улыбка, но печаль в глубине глаз по-прежнему оставалась заметна. Они обменялись несколькими словами и шагом направили лошадей по дороге к мосту, Александр проводил их долгим взглядом.

«Мама, ты была не права…она не просто красива, она…изумительно прекрасна! Неудивительно, что у нее уже есть ребенок, хотя я не могу представить себе мужчину, который не захотел бы жениться на такой красавице,…но всякое бывает! А этот охотник…кто он для нее? Скорее всего, тоже любовник…» Последнее предположение почему-то вызвало злость, и он, развернувшись, снова вышел в бар, чтобы заказать еще выпивки.

Кэйд и Алета между тем не спеша ехали по дороге, направляясь к мосту через реку, после которого их пути должны были разойтись, поскольку ранчо Кэйда находилось ниже по течению реки. Кэйд уже давно перебрался домой, всего неделю проведя в «Магнолии», хотя и был еще слаб, но ранчо требовало его присутствия. Первый месяц он приезжал к Алете почти каждые три дня, чтобы узнать, как она справляется, помочь, чем сможет, и сменить повязку на плече. Но с тех пор как Джейми окончательно сняла бинты, он редко заезжал на «Магнолию», зная, что если будет нужна помощь, то Алета сама его позовет. Были и другие причины, почему Кэйд старался как можно реже бывать у соседей, но о них он никому не рассказывал.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Алета.

– Уже лучше, спасибо Джейми. И благодаря тебе я не стал инвалидом, так что все отлично. А у вас?

Она небрежно пожала плечами.

– Все в норме. Знаешь, около десяти ковбоев уволились, и пока я не могу набрать новых. Сейчас это не имеет большого значения, но, боюсь, скоро на дальних пастбищах начнет увеличиваться поголовье, и тогда у меня не хватит людей. Придется, наверно, продать часть стада.

– Да, это лучший выход – кивнул Кэйд. – Я тоже намереваюсь продать около сотни голов. Скоро поеду заключать контракт в Атланту. Если хочешь, договорюсь и насчет «Магнолии».

– Конечно, буду признательна, Кэйд. А почему ты не заезжаешь к нам, не звонишь?

– Дел много…, – Кэйд отвел взгляд. – Кстати, зачем тогда приезжал этот полицейский?

Алета улыбнулась.

– Ах да, я же хотела тебе рассказать. Представляешь, он хотел меня арестовать за угон автомобиля.

– Что?

– Ну да! Еле удалось его уговорить не арестовывать меня немедленно, но он взял с меня подписку о невыезде, а автомобиль забрал с собой.

– Но ты рассказала ему обо всем? У тебя же просто не было другого выхода.

– Конечно, рассказала. Но, думаю, так или иначе мне придется платить штраф. Ну, это уже ерунда, главное, что удалось не попасть за решетку. Сейчас мне надо быть дома.

– Если будет нужна помощь, только скажи.…И не вздумай запретить мне уплатить часть штрафа, желательно две трети.

– Ну, уж нет! – воскликнула девушка. – Хотя, если хорошо попросишь, я не стану возражать против пятидесяти процентов.

– Ну,…там посмотрим! – рассмеялся Кэйд. Оба некоторое время ехали молча, потом он тихо спросил:

– Как Адам?

Словно тень набежала на лицо Алеты, она вздохнула:

– все также. Вчера он…хотел повеситься,…Слава Богу, Алина вовремя вошла к нему и успела помешать. Я собираюсь серьезно поговорить с ним сегодня.

– А…как сестры?

Алета пристально взглянула на друга и вдруг усмехнулась.

– Кэйд, почему ты прямо не спросишь о том, что тебе хочется узнать? Я тебя насквозь вижу.

– Неужели?

– Конечно.

Алета остановила коня на середине моста.

– Она нормально себя чувствует, хотя очень расстроилась, узнав о том, что ты уехал за день до того, как она смогла подняться.

Кэйд уставился в воду.

– Я не имел в виду…

– Именно это ты и имел в виду. Знаешь, Кэйд, она в бреду вспоминала тебя, и сегодня в истерике после случая с Адамом, но…ты можешь опоздать.

– Что ты хочешь сказать?

– Она же моя сестра, я ее знаю, пожалуй, лучше, чем она сама. Она не захочет страдать вечно, Кэйд. Настанет день, и она решит, что устала ждать, и пора уже на что-то решиться.

Алета немного помолчала и добавила:

– Мне кажется, этот день не за горами, Кэйд. Не опоздай. Ведь потом ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Я понимаю твои опасения, но…нужно рисковать, чтобы добиться успеха.

– Ты вот рискнула, – неожиданно зло сказал он. – И проиграла.

Алета напряглась.

– Да, но я сумела пережить это поражение. Придет время, и я снова рискну, и тогда уже не проиграю. Вот увидишь!

Девушка пришпорила коня, и он понесся галопом.

– До встречи! – крикнула она и через мгновение уже скрылась за поворотом, но Кэйд успел заметить слезинку, покатившуюся по ее щеке, и, обругав сам себя за черствость, направил своего коня по другой дороге, к своему дому.

Алета въехала во двор и спрыгнула на землю, потом отвязала корзину, бросив поводья Джейку, который вышел ей навстречу из конюшни. Девушка отнесла корзину на кухню, застав там Джейми и Алину. Они вместе готовили ужин. В последнее время эта картина стала привычной, хотя раньше Алина терпеть не могла готовку и уборку.

– Привет! Джейми, я привезла все как обычно. Как Адам, Алина?

– Он не сказал мне ни слова сегодня, – ответила сестра. Алина выглядела вполне оправившейся от горя и болезни. Единственное, что изменилось в ее облике, это прическа. Золотистые локоны, раньше всегда свободно рассыпанные по плечам, теперь были скручены в пучок на затылке. Да на нежных губах гораздо реже появлялась веселая улыбка.

– Приезжал доктор, – сказала Алина. – Он выписал новый рецепт, но Адам и слышать ничего не хочет о лекарствах.

– Значит так, – жестко ответила Алета. – Завтра же ты поедешь в аптеку и купишь все то, что выписал доктор. И обязательно Арину с собой прихвати, пусть прогуляется. А после обеда завтра займитесь садом и огородом, хватит уже бездельничать. А я поговорю с Адамом, и он будет пить эти треклятые таблетки!

Джейми и Алина вздрогнули от резкого стука закрывшейся за нею двери и переглянулись.

– Алета так изменилась, – проговорила девушка. – Я даже начинаю побаиваться ее. Как думаешь, Джейми, ей удастся повлиять на брата?

– Вот что я вам скажу, мисс Алина. Мисс Алета много пережила: горе, страх, потерю.…А теперь еще и возможность командовать, власть…она портит людей. Но если ей удастся повлиять на молодого хозяина, значит, она выдержала с успехом и это испытание. Конечно, она изменилась. Обстоятельства заставили измениться. Но мистеру Адаму она не сможет приказать, как себя вести, только уговорить. И если получится, значит, мисс Алета стала более жесткой, но не упрямой, твердой, но не злой, решительной, но не эгоистичной.…Понимаете?

– Да, – кивнула Алина. – Она научилась командовать, но не забыла о том, что заставило ее этому научиться, о том, что она еще и наша сестра.

– Если бы мисс Алета погибла в той катастрофе, делами ранчо пришлось бы заниматься вам или мисс Арине. И вы сделали бы то же самое, что сейчас делает ваша сестра, – говорила Джейми. – Вы возразите: «мы же болели», но если бы обстоятельство того требовали, вы, мисс Алина, очнувшись на другой день и осознав, что кроме вас этому дому, нашей милой «Магнолии» не на кого рассчитывать, вы сделали бы все, что нужно, не хуже мисс Алеты. Я это знаю.

– С той лишь разницей, что я никогда бы не позволила себе иметь ребенка, будучи не замужем.

Джейми грустно улыбнулась.

– Не осуждайте сестру, мисс Алина. Бывают в жизни такие ситуации…Может, когда-нибудь она сама объяснит вам все.

– Алина покачала головой.

– Ума не приложу, Джейми, почему она столько времени это скрывала? И почему именно теперь решила все рассказать? Как ей удалось вообще скрыть это от родителей?

Джейми, не отвечая, пожала плечами.

– А мне казалось, что она любит Джона из «Кедра». Ты помнишь его? Мне он показался симпатичным, но теперь, конечно, он вряд ли здесь еще появится. Да и любой другой поступил бы также.

– Вряд ли, – ответила Джейми. – Просто он никогда по-настоящему не любил мисс Алету, вот и отказался от нее при первой же трудности. Настоящий мужчина не поступил бы так. А мисс Алета еще найдет свою любовь. Боюсь только, что теперь она станет избегать этого чувства как чумы.

– А Кэйд? Его она сможет полюбить?

– Ну, что вы говорите!? Если бы могла, они давно бы уже поженились. Нет, мистер Кэйд, для нее друг, самый лучший, любимый и надежный, но все же только друг. Да и он ее любит не так, как мужчина должен любить женщину, – Джейми лукаво подмигнула девушке. – Иначе он был бы куда настойчивей!

И обе рассмеялись точно заговорщицы, переменив тему, так как в кухню вошла Роза, тоже вполне оправившаяся от лихорадки.

А тем временем на втором этаже в кабинете Алета стояла около постели, глядя сверху вниз на брата, Адам молча смотрел в стену.

– Ты не хочешь даже поздороваться со мной?

Он молчал. С тех пор как Адам более-менее пришел в себя после падения, характер его совершенно изменился. Из веселого дружелюбного парня он превратился в мужчину средних лет, серьезного, угрюмого, вечно не в настроении.

– Ладно, как хочешь, – пожала плечами Алета. – Я понимаю, ты страдаешь, тебе тяжело и порой даже не хочется жить, но…

Она села и умоляюще посмотрела на него.

– Посмотри на меня, Адам. Мне тоже тяжело. Мы потеряли родителей, а я…я пережила такое…Я не хотела тебе об этом рассказывать, но видно придется. Когда мы с Кэйдом ехали домой, поезд сошел с рельс. Я потеряла сознание от удара, а когда очнулась, то увидела кругом смерть. Много-много людей лежало на насыпи и больше половины из них были мертвы… у них были иногда оторваны руки или ноги или…Кэйд лежал, придавленный вагоном, и я подумала, что он тоже умер…

– Это ты плакала? – спросил вдруг Адам, переводя взгляд на ее лицо. – Ночью?

– Да.…Иногда мне снова все это видится во сне, и я просыпаюсь от собственного крика.…Когда я, наконец, добралась до дома и узнала, что мама и папа…Я подумала, что они тоже…лежали вот так на дороге, как те люди на насыпи…

Адам сжал ее руку в своих ладонях.

– Пойми, Адам, я должна быть сильной, потому что мне нужно заниматься делами ранчо. Но я многого не знаю, мне нужны твои советы, твоя помощь.…Теперь ты – глава семьи, ты нам нужен, а ты…ты хочешь нас бросить.

Она встала.

– Я боюсь, что не смогу выдержать еще одной потери, я сломаюсь…и что тогда будет с нашим домом и сестрами? Подумай над этим. Извини, но я ухожу, мне нужно побыть одной.

Алета стремительно выбежала из комнаты, и Адам услышал через минуту, как хлопнула дверь ее комнаты.

Эту ночь он не спал, а утром, когда Джейми вошла с лекарством, он покорно выпил все микстуры и попросил:

– Джейми, пожалуйста, прикажи Джейку расколотить доски и открыть окно. Здесь душно и темно.

Джейми со всех ног бросилась к Алете, которая пила кофе в гостиной и рассказала о приказе молодого хозяина. Алета улыбнулась и спросила:

– Он выпил лекарство?

– Да, мисс, но…

– Тогда выполняй приказ хозяина, Джейми! И не забудь, когда отнесешь завтрак, спросить, что он хотел бы на ужин.

Джейми кивнула и тоже улыбнулась.

– Значит,…получилось, мисс Алета?

– Получилось, Джейми!

Глава 4

Александр эту ночь тоже провел плохо, часто просыпался. И когда в окнах забрезжил рассвет, он уже не спал, а лежал, глядя в потолок, и размышлял о том, что произошло. Ворочаясь ночью с боку на бок, он понял, что вечерняя встреча перевернула всю его жизнь, и это уже неисправимо: он влюбился в Алету Беверли. Он долго не хотел верить в это, но только после того, как сказал самому себе: «Я люблю ее», смог спокойно уснуть, хотя и ненадолго.

На его красиво очерченных губах играла улыбка. «А я ведь не верил раньше, что любовь с первого взгляда существует! Это невероятно,…но почему-то мне кажется, что мама это предвидела. Она как будто знала, что в этом Богом забытом краю я найду свою любовь, свою Судьбу. Как выразился этот идиот – бармен? «Испорченный товар»?! За одно это выражение я вчера готов был растерзать его.…А девушке я не понравился. Это факт. Что ж, значит это нужно как-то исправить. Ей тяжело пришлось: потеря родителей, болезнь брата, ответственность за ранчо.…Не каждый справится с таким ударом, но она выдержит, в этом я уверен. Она сильная…и она покорила меня, не приложив к этому никаких усилий! Это позор, я просто не переживу! Конечно, ее красота меня немного оправдывает, но…если честно признаться, я видел настолько же если не более красивых женщин,…а в ней есть что-то еще, неуловимое и притягательное.…Да, чувствую, мне придется нелегко. Ко всему прочему, у нее есть дочь, значит, была любовь…и, конечно, она понимает, что говорят о ней в округе. Интересно, что она скажет, если я упаду перед ней на колени и предложу руку и сердце? Наверно, расхохочется мне в лицо, и правильно. Значит, нужно действовать по другому. И для начала изменить то впечатление, что у нее осталось от нашей первой встречи. В роли горожанина Александра Северова я ей не понравился,… посмотрим, что она скажет, увидев меня в роли ковбоя Алека, как называли меня мои друзья из Техаса. Уже почти рассвело, пора приниматься за дело.…Итак, до свидания, мистер Северов!»

Александр поднялся и быстро оделся в джинсы, сапоги и легкую синюю рубашку. Встав перед зеркалом после умывания, он пару раз провел расческой по волосам, повязал шейный платок, расстегнув верхние пуговицы рубашки и надел широкий ремень с кобурой, расшитый серебром. Его подарил Александру цыганский барон в знак благодарности за одну услугу. Потом привычным движением надел ковбойскую шляпу и улыбнулся своему отражению:

– Хэллоу, Алек!

Уже собираясь уходить, он услышал какой-то шум на улице и подошел к окну, которое выходило на площадь перед баром. Открывшаяся его взору картина заставила Алека остолбенеть. До сих пор он считал, что подобный сцены можно увидеть лишь в мексиканских мелодрамах.

Посреди небольшой городской площади стояла босиком в пыли хрупкая светловолосая девушка в желтом платье, подол которого почти достигал земли. Ее талию перехватывал широкий кожаный ремень с прикрепленной к нему кобурой, а револьвер она без видимых усилий держала в поднятой руке. И медленно поворачивалась на месте, чтобы не выпустить из поля зрения его.

А он – высокий, широкоплечий полуиндеец, полуцыган, с длинными до плеч волосами и молнией в черных, как ночное небо глазах, одетый в бордового цвета рубашку и черные брюки, в высоких сапогах, неспешным шагом шел по кругу вокруг нее. От его пронзительного откровенно восхищенного взора на лице девушки вспыхнул румянец смущения, но рука, державшая его под прицелом револьвера, не дрогнула. На красивых четко очерченных губах цыгана появилась улыбка, дерзкая, вызывающая, но в то же время привлекающая и даже покоряющая…

«Да в этом городишке, похоже, больше красавиц, чем в Лас-Вегасе!» – подумал Алек.

Во взгляде девушки неожиданно тоже засветился вызов, и она вздернула подбородок, губы изогнулись в усмешке.

– Опять ты! – звонко воскликнула она. – Не боишься играть с огнем?

Он словно хищник кружил вокруг нее, постепенно сужая круги. В ответ на ее слова он лишь презрительно усмехнулся.

– Опусти револьвер, красавица, – заговорил цыган звучным голосом, далеко слышным вокруг. – Ты же все равно не сможешь нажать на курок и убить меня…или любого другого человека.

– Так-так, – прошептал Алек, вздрогнув и внимательно вглядевшись в фигуру цыгана, – кажется, я тебя знаю, незнакомец…

– Другого, может, и не смогу, – ответила девушка, не опуская руки. – А тебя запросто! Если хочешь проверить – попробуй, подойди…

Он стремительно сделал шаг к ней, и в этот же миг прогремел выстрел. Пуля просвистела в нескольких сантиметрах от его головы, взметнув прядь длинных волос, и разбила стекло в окне бара.

– Я предупредила, – тихо сказала девушка, бросив быстрый взгляд по сторонам и заметив испуганные лица попрятавшихся по закоулкам жителей городка.

– Какая же горячая ты, красавица, отчаянная… – усмехнулся он. – Даже жаль, что ты не из нашего табора, иначе в первую же весеннюю ночь я сделал бы тебя своей…

– Замолчи! – закричала она, задыхаясь от негодования. – Ты…ты…

– Негодяй? – с усмешкой подсказал цыган.

– Да!

– Наглец?

– Да!

– Нахал?

– Да! Да! Да!

– Фи, как грубо! Такая красавица и так выражается!

– Что?!

Воспользовавшись тем, что она от возмущения несколько растерялась, он резким движением перехватил ее руку. Вырвав револьвер, он отбросил его в сторону и, стремительно заведя руки девушки ей за спину, крепко сжал ее в объятиях.

– Отпусти меня, мерзавец! – крикнула она, пытаясь вырваться, но он только еще крепче сжал руки.

– Тише, красавица, тише.

Несколько зевак, уже не таясь, наблюдали эту сцену. «Черт побери, дело принимает серьезный оборот», – решил Алек и уже собирался вмешаться, но в эту минуту на площадь галопом вылетел белый конь, на котором сидела девушка как две капли воды похожая на золотоволосую красавицу, но из-под ковбойской шляпы выбивались светлые с серебристым оттенком локоны. Она ахнула в изумлении, резко осадив коня при виде этой сцены.

– Отпусти сестру, негодяй! – громкий выкрик прозвенел в воздухе, но парень не обратил на него ни малейшего внимания. Он теперь и сам оказался пленником, очарованный близостью этих дышащих цветочным ароматом золотых локонов и огромных озер синих глаз. От ее губ пахло свежестью и теплом, нежностью…

Сам почти не сознавая, что делает, он наклонился и поцеловал ее, не размышляя.…И она, наверно растерявшись от неожиданности, забыла о сопротивлении…

Алек, забывший о том, что хотел вмешаться, понял вдруг, кого видит перед собой, и замер в нерешительности, не зная, как поступить.

Внезапно грохот выстрела заставил цыгана вздрогнуть, а девушку – прийти в себя, и она, резко рванувшись, высвободилась из его рук.

– Убери руки, негодяй, иначе не досчитаешься головы, – угрожающе повысила голос вторая, нацелив револьвер на цыгана, а первая девушка, подхватив одной рукой подол платья, побежала к своему коню, привязанному у дверей бара, успев по пути подобрать свой револьвер. Легко, словно пушинка, подхваченная порывом ветра, она взлетела в седло и подъехала к сестре. Цыган лишь насмешливо улыбался обеим, уперев руки в бедра и смерив сестер вызывающим взглядом.

– И что это за город?! За час меня уже дважды пытались пристрелить!

Подобрав с земли свою шляпу, он отвернулся и направился к бару, предварительно отвесив сестрам поклон, со словами: «Рад был познакомится, красавица!», чем вызвал у обеих новый взрыв ярости. Вторая даже снова подняла револьвер, но первая знаком велела ей не вмешиваться.

– Не надо, Арина, – нарочито громко сказала она, глядя вслед неторопливо уходящему цыгану. – Пусть идет, но не забывает при этом о том, что если ему дорога жизнь, то лучше не попадаться больше мне на глаза.

С этими словами она пришпорила коня, и тот галопом полетел по дороге. За ней последовала и Арина. Но за мостом сестры приостановили коней, им нужно было обсудить случившееся до того, как они вернутся на ранчо.

– Ты все купила, что хотела? – спросила Алина.

– Да, только в бар не успела зайти. А ты все лекарства приобрела?

Алина кивнула, и Арина, наконец, не выдержала:

– Алина, кто это был?

– Цыган, – пожала плечами сестра.

– Я знаю, что не негр! Но он же,…но он тебя…

– Он меня поцеловал, Арина, представь себе, – раздраженно ответила та, тряхнув головой. – Но я этого не хотела, честное слово! Наоборот, я чуть не застрелила его.

– Извини, но…я была в шоке. А где твоя шляпа?

– А черт ее знает?! Я потеряла и шляпу, и обруч…, – сказала Алина, мысленно добавив: «И голову, кажется, тоже!»

– Это не важно, твой черный обруч все равно тебе не к лицу.

– А мне нравится!

– А он тебе тоже понравился?

– Кто?

– Цыган, кто же еще?!

– Ну, конечно же, нет. Как ты могла подумать такое?

– А что? Я, конечно, не очень хорошо его рассмотрела, времени особо не было, но он показался мне симпатичным…

Алина хмыкнула.

– … и каким-то…знакомым что ли…

Арина подозрительно взглянула на сестру, и та небрежно пожала плечами.

– Ну, впрочем, ладно. А поцелуй тебе понравился? – лукаво поинтересовалась Арина.

– Ну…

– Только честно!

– Я не знаю. Это было так…волнующе необычно…думаю да, поцелуй мне понравился. Арина, что мы скажем Алете?