Твердыня грёз

– Гончие! – напустился Горан, проталкивая Клюва в укрытие.

Сделав щель среди веток, он рассмотрел, как птица, описав круг, устремилась в сторону Чума.

– Они нашли нас. Хватайте вещи. Уходим!

Ребята суетливо надевали рюкзаки, сбивчиво расспрашивая Горана о соколах в надежде, что ему показалось. Клюв подтвердил предупреждения.

Все испуганно выбрались из укрытия. Снег сеялся липкой пудрой.

– Нужно бежать!

– Куда?

– Как нас выследили?

Оказавшись на берегу, Горан крутнулся лихорадочно. Открытая местность. Два сокола превращались в чёрные точки на дымчатом небе.

– Погоня прибудет. Ни одного укрытия.

Слабый голосок Эфы уничтожил панические споры:

– Взгляните, – шепнула. – Вода замерзает.

Беглецы посмотрели на густую синеву озёрной глади. Снежинки тонули в водах, словно волшебный эликсир, создающий камень. Кудесник нерешительно ступил на растущие стрелы белого льда. Корка озера пошла трещинами.

– Слишком рискованно! – окрикнула Исмин.

Дети заметались у кромки, всматриваясь в дрожащую снегом картину гор. Убежище так близко – так далеко одновременно.

– Соколы возвращаются! – заметила Злата, отшатываясь в ужасе от видения разъярённых многоликих. Она открыла глаза, прижимая пальцы к гудящему виску. – На них аль.

Эфа ступила на лёд.

– Стой!

Немая девочка оглянулась на третьем шагу. Глаза, полные страха и… решимости. Молочные узоры росли под её ногами шестиугольными звёздами.

«Безумие!» – выдохнул Горан, доверяя вес тела стихии. Воды белели криолитом. Подростки побежали к горам.

Озеро трещало, сопротивляясь замораживающей магии. Снег слепил глаза, в ушах стучала кровь, но беглецы не останавливались. Впереди ещё синели воды, твердея за минуту до ударов подошв. Каждое движение приближало к пропасти. Только зыбкая поверхность твердела: перья снега растворялись в воде меловой краской, смиряя могучий Корвум.

– Скорее, – подгонял Горан. – Скорее. Скорее!

Над головой скрежетали крики дозорных – соколы вели за собой гончих. Лёд сотряс удар. Горан обернулся. Рассекая искры, в стекло берега вонзились шарами красно-фиолетового огня шиповые булавы. Лёд од ногами задрожал, пронзаемый багровыми стрелами света. Пять фигур в чёрных плащах вновь бросили булавы, надеясь запустить трещинами разлом. Глухое эхо грома – опора под ногами беглецов не дрогнула. Змейки света разбились о стеклянные многогранники звёзд, просачиваясь на дно грязным дымом.

Подростки скрылись за глыбами камня, пока берег тонул в скорых воронках снегопада. Соколы кружились над головой, хищно снижаясь и вновь взвиваясь в рассыпающиеся магией тучи.

Ребята ринулись сквозь колючие заросли кустарников: молчаливо, стискивая зубы от боли царапин, ударов ног о камни. Деревья чернолесья темнели сажей коры, растапливающей пуховые крупицы туч. Злата обратила взгляд на озеро. Гончие неслись летучей стаей плащей по льду. Слишком близко. За спинами беглецов вспыхнули сферы глаз многоликих. Ветвистое подножие гор ожило, закачалось, сплелось в изгородь, закрывая ребят от яростных преследователей.

Горан раскрыл атлас. В грудах камня не прослеживалось даже намека на укрытие. Деревья взвыли, и соколы метнулись к озеру, пугливо клича гончих.

– Это ловушка? – спросил Клюв, приближаясь к Злате.

– Не знаю. – Она с сомнением всматривалась в заслон деревьев. – Похоже… чудовища задержат вторжение. Но нужно спешить.

Беглецы начали удаляться вглубь леса. Миллиарды ледяных пылинок скрывали следы. Волшебная сказка снегопада, призванная напоминать людям о чудесах, окружала сыпучими стенами. По пятам крался бесшумный враг – мороз. Свет потускнел, оставив плацдарм наступающим ужасам ночи. Исмин хаотично мотала огневиком, выискивая следы животных, но чернолесье существовало в потёмках тайн. Тропы спутывались. Грозные чудища оживали в рогатых деревьях.

– Они слушаются тебя? – спросил Клюв, оглядываясь на привидения из палой листвы.

Всюду вспыхивали красные глаза с острыми зрачками белых искр.

Злата мотнула головой, теряясь в ориентирах:

– Я не звала их. Лучше ускорить шаги.

Остановка – верная смерть. Погибнуть обезличенным злом в ведьминой пасти лесов – уготованный крадушам итог жизни, которому беглецы бросили вызов. Вызов жестокому приговору, предубеждениям града толкал двигаться, не сдаваться. Ноги едва ворочались сквозь насыпи льдистого песка. Во тьме угасала надежда. Горан брёл впереди, высвечивая горбатые фигуры деревьев и монолиты камня. Позади звучали всхлипывания, шёпот. Скрип снега. Укрытие леса редело, уступая владению гор. Мороз бил щелчками нос и щеки, хватал за руки.

Кудесник споткнулся; с трудом восстановив равновесие, всмотрелся в кромешный мрак под ногами. Бусые частицы кварца вились мерцающей дорожкой: серые, зеленые, жёлтые цвета. Он потёр огневик, ведя кругом света по кварцевой крошке. Луч высветил зияющую дыру в камне.

– Вход в подземелье. – Горан опустил огневик. Руки ослабли от переживаний, а радость немела где-то внутри, сдавленная усталостью. Как и предупреждала Ализ: – Укрытия рогатых ящеров.

Многоликие прекратили конвой. Кровавые точки глаз исчезли. Крадуши толпились за спиной кудесника, с опаской поглядывая на зигзагообразный вход. Эфа стёрла рукой слёзы. «Холодно», – прошептала хрипло. Тами обнял её. К ним прижались дрожащие от озноба Злата, Исмин и Клюв. Тепло тел таяло, на поиски укромных пещер не осталось сил.

– Мы не знаем, что там, – с упавшим сердцем предупредила Исмин, но без протеста.

Путники осознавали беспощадность чернолесья, зимы и ночи.

Горан осмотрелся. Его пальцы замерзли настолько, что хотелось скулить от боли. Ноги деревенели.

– Мороз убийственен, – сокрушённо признал он. – Этот вход – единственное укрытие.

Ребята, стуча зубами, высказывали робкие «за». Погода подталкивала шагнуть в логово чудовищ. Горан потёр тлеющий огневик и направился в черноту пещеры. «Здесь тоннель пещеры», – произнес он глухо из каменного склепа. Крадуши уже пробирались следом, сбегая от холода.

Они бродили, казалось, вечность времени по крупицам бусого кварца. Крутые повороты, приближающие то ли овеянный легендами Морион, то ли погибельные недра гор. Ноги подкашивались от бесконечных шагов и голода, глаза слипались. Млечные крупицы в камнях вывели их в сталагмитовую пещеру. Громадные конусы тянулись к потолку соляными столбами. Их поверхность была гладкой, как лед, но теплой, люминесцирующей серо-зелёно-лимонным светом. Там, в окружении тлеющих затворников подземелья, измучанные беглецы уснули без сил.

Глава 12

Темноту сотряс гортанный рёв, опасно зарождающийся в глубинах гор. Звук леденил кровь, и Горан распахнул глаза, всматриваясь в пещерный омут. Крадуши спали с умиротворением на лицах. Липучка свернулся в шаге вокруг сталагмита. Девочки лежали на каменных плитах в укрытии горящих клыков Бусых гор. Клюв спал полусидя, затылок уткнув в сталагмит, отчего капюшон его кофты напоминал подсвеченный бумажный шар. Рёв повторился. Ближе… «Ребята, вставайте!» – всполошился кудесник, надевая рюкзак на плечи, криво застёгивая пуговицы плаща. Его спутники пробуждались с трудом, бормоча невнятные вопросы, озираясь удивлённо и жалуясь на боль в ногах. Горан и сам чувствовал каждую ноющую после бега мышцу.

«Мы здесь не одни, – поторапливал кудесник спутников. – Прислушайтесь». Рёв животных дрожал по тоннелям первобытным кличем земли. Горан осмотрел пещеру. Из нее вело пять выходов. Вчера они настолько устали, что толком не запомнили дорожки. На раздумья не оставалось времени – Горан повёл за собой по наиболее узкому ходу в надежде, что ревущим монстрам расщелина покажется слишком тесной. Потерев огневик о холодную ладонь, кудесник прокладывал маршрут наугад. Без подпитки солнечного света камень в его руках стремительно угасал. Провожатый тряхнул головой, гоня прочь мысли о гибели. Жажда делалась невыносимой. Как им – слепым, беспомощным, выбраться из подземелья? Страх помогал идти, но бессилие заглушало его протестные возгласы спрятаться.

– Стой! – скомандовала Исмин.

Путники замерли. Горан обернулся, со всем возможным в ту минуту терпением одёрнул её:

– Можешь тише?

Исмин провела грязной ладошкой по иззубренной поверхности стены:

– Смотрите, борозды. Я видела такие. Их оставляют рога.

Крадуши начали ощупывать каменные преграды. Кудесник хранил молчание в стороне. Слова утешения виделись теперь подлым обманом.

Земля дрогнула, затряслась в приступе. Огневик выпал из рук. Ребята цеплялись за выступы камня.

– Ис! – крикнул Горан.

– Это не я! – Исмин, пошатываясь, намеревалась приблизиться к группке друзей. – Лучше отойти от стен.

Все смотрели на прыгающий в пыли огневик. Его лучи вырывали из тьмы потолка копья каменных наростов. Дрожь стихла. Громко раздался прерывистый рёв.

– Они нашли нас. – Злата подняла огневик.

Лучистый камень тускло вспыхнул в её пальцах и погас. Рёв незамедлительно приближался, и Горан скомандовал:

– Бежим!

Ребята стремглав ринулись в темноту сужающегося тоннеля. Горан совершенно не разбирал дороги, окрикивая крадушей. Клюв запоздало предупреждал: «Камень! Поворот! Яма!» Беглецы вскрикивали, налетая на выступы пещер. В панике они мчали, позабыв о главном правиле: держаться вместе. Кудесник не мог их остановить, вразумить. Он сам в ужасе спешил прочь от гудящих звуков.

За спиной сорвался голос Липучки. Горан остановился; пригибаясь и водя руками, начал идти на всхлипывания упавшего мальчика. Правый бок сотряс удар. Горан застонал мучительно, и голос Клюва рассыпался извинениями. В темноте охотник с трудом понимал, что налетел на кудесника, а не на камень. Горан, потирая ушибленные ребра, продолжил поиск. Рука его коснулась шерсти. Он невольно отдёрнул её, представляя разъяренного буйвола с кинжалами рогов.

– Горан, это ты? – позвал Липучка, вздрагивая. – Кто меня тронул за голову?

Кудесник рассмеялся, сам не понимая чему: нервы гудели от переживаний.

Клюв опустился рядом с Тами:

– Ушибся?

– Ничегошеньки так. – Тот сипло втянул воздух. – Колено. И ладони свёз. Пекут, – голос его стих, но от слёз Липучка усилием сдержался.

На разговоры приблизились Злата и Исмин.

– Где Эфа? – тревожился Клюв.

Для немой девочки подземелье – каменная гробница. Она не сможет позвать на помощь. Горан постарался выстроить порядок действий:

– Далеко не отдалилась. Мы отыщем её.

Кудесник помог Липучке подняться и замер, не в силах пошевелиться. Каждая клеточка оцепенела. Через секунду его непослушное тело рухнуло в пыль земли. Сквозь туман боли он слышал, как Злата о чём-то спрашивает. Кто-то хаотично ощупывал его лицо, руку.

– Прекратите. – Он с облегчением осознал, что язык вновь слушается, руки и ноги шевелятся. – Целы?

Хор голосов.

– Это Эфа… Она нечаянно коснулась тебя. Испугалась.

Горан слышал: Исмин заботливо успокаивает виновницу его оцепенения.

– Хотя бы все в сборе. – Он сел. После горячки бегства боль в мышцах жестоко привела в чувства.

Рука Златы сжала его ладонь:

– Ты цел?

Кудесник кивнул, запоздало понимая, что в окружающем мраке этот знак виден не яснее мысли. Вдалеке загорелись фосфорические точки.

– Что там? – Горан прищурился, напрягая зрение. – Бусые кварцы?

Точки приближались, заостряясь и расширяясь бивнями.

Исмин прошептала: «Нет». Надвигались рогатые монстры.

Попытки бежать разбились о завал камней впереди. Тупик. Рога, покачиваясь, начали скользить по стенам, плавно перемещаться по потолку.

Призрачный свет оголил морды чудовищ, покрытых кварцевой чешуей. Глаза напоминали узкие слепые щели, источающие ядовито-жёлтый свет. Вместо носов торчали камни. Из ртов вырывался зловонный пар, возвращающий мысли к гнойным кустарникам чернолесья. Чудовища напоминали огромных ящериц с мохнами лапами, из которых в стороны торчали многочисленные когти. Массивные рога делали существ похожими на буйволов. Позади плотных приземистых тел виляли лысые хвосты. Горан насчитал девять чудищ. Припёртые к стене беглецы боялись шевелиться, с ужасом всматриваясь в подползающих убийц.

Землю пронзила дрожь. Ящеры замерли и озлобленно зашипели на ребят. «Простите, – сдавленно всхлипнула Исмин. – Не могу ничего поделать». Дрожь её страха нарастала, гневя монстров. «Успокойся», – молил Клюв. Но в ответ билось суматошное: «Ничего не могу поделать. Они растерзают нас!» С потолка на землю упало каменное «копьё». Ящеры оскалились, а затем взревели, вышибая мысли из голов онемевших ребят.

Пещеру заполнил нестерпимо яркий свет. Когда опаленное зрение немного восстановилось, крадуши различили впереди девчонку-подростка. В её занесенной вверх руке багрянцем горел факел, а на шее пульсировал бело-голубыми искрами сферический минерал. Ящеры замерли нерушимой частью подземелья – хищными изваяниями.

– Поспешим! – покровительственно позвала девчонка, всматриваясь в обескураженных ребят. – У этих монстров к крадушам особое отношение.

Ребята зашагали по лабиринтам следом за отважной незнакомкой. Никто не решался задавать вопросы, мечтая в те минуты лишь об одном: покинуть пристанище химерных существ. Проходы то сужались, то расширялись. Свет факела вырывал из тьмы силуэты ящеров, застывших скульптурами ненависти и агрессии. «Свет Регула защитит ненадолго, – произнесла девочка, ускоряя шаг. Ореол пылающего факела вуалью покрывал оскалившиеся головы. Рога напоминали зажженные наросты. – Скоро они очнутся». Светоч вёл вперёд, оставляя ужасы мрака подземелью. Выход приближался белым кругом. Не верилось. Мир снаружи казался пустым пятном.

– Снег, – вдохнул полной грудью холод Клюв.

Тами сделал несколько робких шагов… и упал в сугроб с ликующим возгласом: «Мы выбрались! Ничегошеньки! Да! Выбрались! – рыхлил он руками наносы. – Только посмотрите – снег!» Эфа начала бегать по сугробам рядом с Липучкой, беззвучно смеясь отражением его счастья. Горан не мешал веселью. Все смотрели на лазурно-розовое небо в белой поволоке студёной дымки, оседающей на пирамидах гор, вершинах сосен и равнинах земли, искрящейся снежной пылью севера. Беглецы крутили головами, позабыв о суматохе бесконечных погонь. Всматривались в ослепительно чистый мир, открывшийся страницей волшебной книги сказок.

– Земли Мориона, – описала округу незнакомка, наблюдающая за ликованием крадушей в стороне. – Вы у подножия Краеугольных гор.

– Краеугольные горы? – изумилась Исмин. – Не может быть!

– Отчего же?

– Это больше тысячи миль, – озадачился Горан. – Мы не ходили так долго…

– Кто ты? – прервала его нескладный монолог Злата, с вызовом делая шаг навстречу к загадочной спасительнице.

Внимание ребят мгновенно сосредоточилось на незнакомке. Среднего роста и телосложения. Первыми взгляд притягивали её черничного цвета волосы до плеч и странная прическа: из ободка кос от висков до затылка торчали сухие веточки, жемчужные полумесяцы, золотого блеска листья, изумруды, сморщенные бордовые ягоды, тканевые розы серо-фиалкового оттенка и капли хрусталя. На лице выделялись бледно-розовые скулы и пунцовые губы. Светлая кожа только усиливала темноту радужки, которой чернеют пруды в конце зимы, когда ещё лежит снег, а спящая вода оголяет грунт дна, – каменноугольная смола скал – холодная и в то же время маслянистая, горючая.

Просторное пальто-накидка в виде коричневой трапеции доходило до колен, прикрытых высокими сапогами поверх узких брюк. В прорезях для рук белели узоры вишнёво-синего свитера. То, что Горан вначале принял за помпон меха, оказалось лиловой мышью с блестящим шнурком хвоста.

– Меня зовут Никс, – наконец ответила девчонка, бесстрашно встречаясь с недоверчивыми взглядами.

– Как ты нашла нас? – спросил Горан, осматриваясь. Спасение не притупило его беспокойства.

Незнакомка пожала плечами, и мышь по её руке скрылась в широкий карман пальто.

– Пять крадушей и кудесник. – Она улыбнулась с превосходством. – По ту сторону Бусых гор на вас объявлена облава.

– Но как мы оказались так далеко? – поражалась Исмин, всматриваясь в штыки мраморных деревьев. – Зачем помогла нам?

Никс скрестила запястья, воинственно осматривая застывших ребят. Изморенные, они не теряли бдительности.

– Чернолесья…– пояснила она доверительно. – Они стирают преграды пространства. Но об этом позже. Вам нужна помощь. – Никс изучающе осмотрела их. – Я живу в селении Краеугольных гор. Здесь недалеко. Я проведу. – Она начала плавно шагать по сугробам, краем глаза поглядывая на неподвижные фигуры подростков. – О себе расскажите по дороге, – попросила самоуверенно. – Мне очень любопытно послушать, ведь я тоже крадуш.

Ноги шагали по топким насыпям снега. Сугробы доходили до колен. Мороз крал тепло, но воздух с каждым спешным вдохом прояснял мысли. Предгорья укрылись в зелени хвои, пронизанной коричневыми линиями деревьев в шишках цветной соли. Мохнатые грызуны прыгали по ним, стачивая налёт, искрящийся на солнце кристаллами. Суровые изломы гор стерегли безмятежность природы. Никс, сходная поведением с головоломным механизмом, смогла без усилий расположить к себе крадушей. По дороге они многое успели ей рассказать о себе, о своих семьях, потерях и способностях, не услышав откровений взамен.

– Ты умеешь превращать чудовищ в камень? – спросила Исмин жительницу Мориона.

– Нет, – усмехнулась та. – Жаль, но нет. Тех ящеров создали в Янтарном граде змеяды по просьбе мудрецов.

– И речи быть не может, – возразил Горан. – Змеяды – враги жителям града, всей Царне.

Никс ужалила его взглядом:

– Воспитанник града?

– Да, – вздёрнул подбородок кудесник. – А ты – отшельница народа гор, которая очерняет доброе имя людей, жизнь свою посвятивших борьбе с перерожденцами зла.

Взгляды полетели в Никс стрелами, не пошатнув её уверенности:

– Вам мало что известно о народе гор, равно как об истории Царны. Зло выползло из нерушимых стен града. Ящеры – всего лишь малая часть – разочарование алчных творцов. Рогатых чудовищ сослали в подземелья Звёздных гор, но они разбили камни, стены измерений, и проникли в недра земли.

– Изгнанники. Как все мы. – Клюв поправил котомку на плече, охватывая взглядом вольный простор.

Никс повела бровью, но продолжила решительный шаг:

– Слишком много изгнанников для одной династии.

Заснеженные сосны скрывали жилые предгорья – селение. Дома, добротно сложенные из брёвен, возвышались над сугробами на деревянных сваях фундамента. Лестницы с перилами в мерцающих шарах тянулись к разрисованным золотистыми красками дверям. Серые пласты гор очерчивал под аквамариновым куполом неба снег. Терракотовое дерево домов пронизывали розовые и чёрные нити волокон. Бирюзовые стекла в окнах индевели белыми узорами, из труб клубился полупрозрачный дымок. Тепло манило под конусообразные крыши укромного уголка в крепости гор. Ребята, шмыгая замерзшими носами, приближались к селению со страхом и тайным чаянием. Где-то в этом мире им уготовано пристанище, убежище. Почему не здесь? Под защитой каменного войска гор, мощных деревьев и замёрзших рек.

Путники пересекли арку каменного моста и ступили на песчаную тропу, основательно расчищенную от снега. Справа от селения заканчивались сумбурные изгибы чернолесья. Злата изредка посматривала на них, словно на преследователей, зловеще ползущих рядом. Гранитные хребты продолжали крайнюю северную границу Царны – Краеугольные горы провинции Морион – неприступные ни одному королю, воеводе или мудрецу. Необъятные, могучие, заслоняющие собой Великий горизонт времени. Никто и никогда не преодолевал их. Легенды и поверья окутывали вершины надёжными оберегами от посягательств на каменный престол северного ветра.

У сторожевых башенок странников встречала толпа. Люди в шерстяных накидках и меховых шубах, розовощекие от мороза, смотрели на путников светлыми, словно омытыми горными родниками глазами, без тени вражды. Их приветствовали как гостей. Горан склонил голову в знак признательности. Ребята неуверенно закивали в такт гомону голосов, сомневаясь, что где-либо способны оказывать гостеприимство крадушам.

Никс остановилась впереди толпы, поравнявшись плечом с высокой, статной женщиной в чёрной мантии поверх клюквенно-красного платья. Морщины уже тронули её виски и линии вокруг тонкого рта. Седина проступала в смоли волнообразных волос серебряными косами. Но от неё исходила сила, далекая от грубости и жестокости, незыблемая в стальном своенравии. Ребята, игнорируя усталость, приосанились, когда рысьи глаза незнакомки устремились к ним пытливым взглядом.

– Легата, – представилась женщина. Её рука в многочисленных браслетах коснулась лба, совершая полупоклон. – Вы проделали долгий путь. – Она посмотрела вверх: над полукругом людей парил белогрудый орел: в Морионе существовали свои дозорные. – Мы рады предложить вам кров и еду. Дети, – в её глазах разлилось тепло, – звёзды возложили на вас слишком тягостную ношу.

Крадуши переглянулись, не зная: принимать это за сочувствие или клеймление. Злата держалась позади друзей, сцепив пальцы и искоса осматривая чужаков.

Рядом с Легатой стоял низкорослый старик в меховом балахоне. Его седые волосы покрывал головной убор из кореньев и веток, поросших змейками мха. В длинной бороде сплетались рыжие, седые и зелёные, как болотная тина, волосы. Он посмотрел на стоящего по правую руку воина.

– От имени народа гор приветствуем вас в Реморе! – Его морщинистая рука очертила незримой линией дома. – Меня зовут Везнич. Я старейшина селения. Это наша знахарка. – Легата вновь склонила голову в знак приветствия. – И баскак – управитель и защитник Реморы и всего Мориона, – его рука коснулась плеча рослого мужчины, вооруженного слановым мечом, – Изгальдун.

Ребята кивнули, осматривая серый драповый плащ правителя, украшенный с заботой о практичности полосами кожи и меха. Синие глаза, белые брови, светлые ресницы. Алебастровая кожа. Его достаточно молодое лицо тенями заострял чёрный капюшон. Указательный палец правой руки от основания и до ногтя обрамляли заострённые плетения крупного серебряного перстня, пожалуй, единственного атрибута человека, облаченного властью, помимо внушительного меча.

– Мы не станем вас утомлять вопросами, – сгладила враждебное молчание управителя Легата. – Никс проведёт вас в Дом планет.

– Дом планет? – удивился Горан.

Старик в балахоне почтенно склонил голову и улыбнулся.

– Мой дом. Вы поймете, когда увидите. – Его худосочное лицо замерло в предвкушении, с которым фокусник достает кролика из цилиндра. – Не пугайтесь Зверушки. Никс её утихомирит.

Девочка с черничными волосами поманила жестом следовать за ней. Озираясь на толпу любопытных мужчин и женщин, крадуши направились на окраину Реморы, ближе к горам. Горан привыкал к металлическому привкусу морозного воздуха и бесчувственности пальцев, носа и щек. Селение занимало ступени предгорья. На линиях речушек скатывались с пригорков дети. Завидев группку незнакомцев, они приветливо махали руками и звали Никс соревноваться. Она с улыбкой кричала: «Позже! Вам – преимущество!»

– Крадуши? – предположила Злата, всматриваясь в скользящие по льду фигурки детей.

– Нет. Но горы скрывают наследие Альфатум.

Исмин, расставив крыльями руки, съехала по катку к каменистому мостику. Ребята начали взбираться вверх по ромбовидным плитам камня.

– Укрытие крадушей? – с сомнением спросил Горан. – Здесь? В Краеугольных горах?

– Беглецы из темниц Янтарного града. Воспитаннику бастиона они не обрадуются.

– Без али я к ним и шагу не ступлю, – буркнул Горан.

Никс остановилась. Лиловая мышь вновь вскарабкалась на её плечо.

– Дом планет! – представила она каменное здание в три этажа. – Здесь достопочтенный Везнич изучает звёзды.

Гости остановились, осматривая серо-чёрный фасад, выпуклые стены которого стерегли мраморные статуи: белогрудые орлы, вставшие на задние лапы медведи, лисицы, луннорогие косули и венценосные альтурги в позолоте. В целом строение напоминало глыбу мутного горного хрусталя с угрожающе торчащими в стороны призмами.

– Где здесь вход? – озадаченно спросил Тами, расхаживая в поиске расщелины.

Никс лёгкой походкой начала огибать дом. Ребята шагали сквозь аллею стройных ёлочек и можжевельника в коричневых шишкоягодах. Воздух здесь казался свежее и в то же время гуще из-за горьковато-терпких примесей хвойных эфиров.

Никс нырнула в темноту каменного свода.

– Проходите, – эхом донеслось из полумрака помещения.

Крадуши оглянулись на Горана. Он лишь устало дёрнул рукой: будь что будет.

Внутри дом старейшины Везнича оказался замысловатым нагромождением разноцветных шаров. Гости пересекали просторный холл, позабыв о страхах и всецело отдав мысли диковинным сферам. Они окружали со всех сторон: лежали на деревянном полу, дремали на шкафах, мраморных столиках, гирляндами свисали на стальных цепях со спирали потолка, между многогранными балками которого, за стеклом, парили полупрозрачные облака.