Папа под ёлку

– Иди ко мне, – распахиваю руки, и Таня бежит ко мне. Врезается в ноги и утыкается носом.

– Мамочка, прости, – всхлипывает она.

– Да ничего страшного, у нас другие еще есть, – пытаюсь успокоить.

– Этот был самым класивым.

И единственным стеклянным. Но теперь остались только безопасные пластиковые.

– А хочешь сама сделать игрушки на елку?

– Хочу, – загораются ее глаза. – А как?

– Беги в свою комнату, я сейчас здесь уберу и покажу.

Дочка мгновенно испаряется, а я иду за веником и совком. И правда, красивая была игрушка. Осталась от прежней хозяйки квартиры. Но что ж теперь. Видимо, ее время пришло. Убираю осколки и иду к Танюше, учить делать фонарики.

Развешиваем сделанные фигурки на елку и наматываем гирлянду и мишуру. Получилось, конечно, не идеально, но… лучше чем ничего.

– Давай вместе.

Нюша кивает и улыбается.

– Раз, два, три. Елочка, гори! – произносим мы в один голос, и я втыкаю вилку в розетку. Гирлянда вспыхивает разными цветами, несколько раз моргает и тухнет. Ну нет. Только этого нам не хватает.

– А почему она потухла? – Нюша переводит на меня ошарашенный взгляд.

– А потому что спать пора. Но сначала покушать.

– Я не хочу кушать. – Она недовольно складывает руки на груди и топает ножкой.

– Это что еще за бунт? – хмурю брови и повторяю ее позу.

– Я не голодная!

Снова начинается битва за калории. Не на жизнь, а на смерть.

– Я вот Деду Морозу напишу, что ты плохо кушаешь, – опускаюсь до шантажа. Самой жутко стыдно, но я правда больше не знаю, как ее еще уговорить.

– Ладно. Только пять пельмешек, – быстро сдается дочь.

– Нет, пятнадцать, – специально говорю много, чтобы сторговаться на середине.

– Тогда десять.

– Ну хорошо.

Танюша прирожденный торгаш. В любой ситуации всегда добудет что-то для себя. Лишнюю минутку, лишнюю конфетку и так до бесконечности. Целую ее в макушку и иду на кухню.

– Я пошла готовить, а ты убирай игрушки.

Наш ужин затянулся, и поэтому спать мы легли поздно. Точнее, отрубились вдвоем на Таниной кровати. Обычно я ухожу, но вчера что-то пошло не так. А сегодня тоже суматошный день. Надо готовить праздничный ужин. Не люблю я эти застолья. Таня поклюет немного и уходит, я тоже много не ем. Получается, готовишь весь день для красоты. Но традиции и ритуалы никто не отменял.

Нехотя открываю глаза и широко зеваю. Не выспалась я ужасно, но надо вставать. Нюша уже не спит и, скорее всего, разносит квартиру. С таким моторчиком в одном месте очень сложно сидеть спокойно.

– Мама! Мамочка! – доносится из другой комнаты ее звонкий голос.

Почему я не удивлена. Нюша или что-то уже сломала или натворила. Иначе с чего ей быть такой взбудораженной.

– Что случилось? – кричу ей и сажусь на постели, разминая мышцы шеи.

– Там такое, – вбегает она в комнату и разводит руки в стороны, а я лишь скептически поднимаю бровь.

– Какое такое? – ловлю ее в охапку и зацеловываю. – Я разве разрешала включать телевизор?

– Ну пусти, – смеется и выворачивается. – Пойдем скорее, покажу.

Берет меня за руку и тянет в другую комнату.

– Ну пойдем, – обреченно вздыхаю и сдаюсь я. Иду за дочерью и по дороге собираю волосы в небольшой пучок, чтобы не мешались.

Вхожу в зал и не сразу замечаю какие-либо изменения. Точнее, совсем не замечаю. И что же здесь «такого»? Непонимающе смотрю на дочь, она озорно улыбается и показывает пальцем мне за спину. Оборачиваюсь и теряю дар речи от неожиданности. Передо мной стоит незнакомый мужчина и пьет кофе из моей кружки.

– Доброе утро. – Он как ни в чем не бывало улыбается. – Я у вас тут немного похозяйничал. Вы же не против?

От такой наглости я напрочь забываю все слова, лишь возмущенно открываю рот, как рыба.

– Кто вы? – наконец выдавливаю из себя и плотнее закутываюсь в халат.

– Мам, это же папа! – радостно сообщает Танюша.

– Какой еще папа?

– Настоящий, – хмыкает незнакомец и скрывается на моей кухне.

Господи, пожалуйста, скажи, что все это мне всего лишь снится. Да?

Глава 5 Константин

Просыпаюсь поздно и в пресквернейшем настроении. Еще и голова раскалывается в награду за ночные посиделки. Добрые дела даются очень непросто. Не зря Шапокляк говорила: «Хорошими делами прославиться нельзя». Но я-то не Шапокляк.

Поднимаюсь с постели и иду в душ. Немного взбодрившись, делаю крепкий кофе. Пара глотков, и я почти уже человек.

Итак, тридцатое декабря, и что мы имеем? Да ничего. Новый год завтра, а я один в своем огромном пустом доме. Перспектива совсем не радужная. А где-то там, в богом забытом месте, маленькая девочка ждет свой подарок. И, видимо, не дождется. Может, нанять кого-то на роль отца? Актера какого-нибудь…

Телефон вибрирует на столе. Переворачиваю экраном вверх. Ирина. Черт, ей-то чего надо? Разговаривать желания нет никакого, но любопытство берет верх. Принимаю звонок, включаю громкую связь и отхожу к окну с чашкой кофе.

– Доброе утро, – мурлычет бывшая любовница.

– Сомнительное утверждение, – хмыкаю и прикрываю глаза, пытаясь найти в себе отголоски былых эмоций. Но ничего в душе не отзывается на ее голос. Так странно, вроде прошла всего пара недель, а я даже не помню, какого цвета ее глаза. Значит, правильно, что мы расстались.

– Как дела? Что нового?

Делать, что ли, нечего?

– Ир, тебе скучно и ты решила мне позвонить, чтобы поболтать? – уточняю на всякий случай, ибо пока все выглядит именно так.

– Нет, я… – Голос срывается. – В общем, давай встретимся?

– Зачем? – недовольно хмурюсь я.

– Обсудим наши отношения…

– Издеваешься? – зло оскаливаюсь. – У нас нет отношений.

Вот бывших в мои планы не входило точно. Ушла – до свидания. Я ведь предупреждал, что назад дороги не будет.

– Да брось… – Ирина пытается до меня достучаться. – Люди вот так не расстаются.

– Ошибаешься, именно вот так люди и расстаются, – раздраженно выдыхаю. – Короче, Ира.

– Я была не права. Прости меня… – выпаливает на одном дыхании и сбивается. – Давай попробуем начать сначала?

Что, не нашла такого барана, как я, и решила отмотать назад? Идиотка.

– Я что, с катушек, по-твоему, съехал?

– Кость… Новый год скоро… – всхлипывает она, пытаясь надавить на жалость. Но мне не жалко. И слезы бабские тоже не трогают. Неужели за полгода, что мы с ней кувыркались, не успела этого понять?

– Нет, Ира. Это полный бесперспективняк.

Не даю даже малейшей надежды. Все. Хорош.

– У тебя кто-то появился, да?

Вопрос простой и понятный, но неожиданно сбивает меня с толку. У меня нет других женщин. Официально нет. А неофициально ловлю себя на мысли, что сразу вспомнилась уборщица Людмила.

– Да, – спокойно отвечаю я, поймав эмоцию. – У меня появилась семья.

– Зачем ты обманываешь?

Да черт его знает. Я не ее обманываю, а сам себя. Но мне так хочется.

– С наступающим тебя и всего хорошего.

Сбрасываю вызов и залпом допиваю остывший кофе. Вот что за баба бестолковая. Когда у меня был интерес к ней, строила из себя королеву английскую. А когда охладел – переобулась в воздухе. Но поздно, проспала свое счастье. «А у меня семья» – улыбаюсь собственным мыслям. А почему, собственно, нет? Подыграю немного, девочку порадую, маму повеселю. Все лучше, чем одному в доме из угла в угол ходить.

Решение принимается на удивление быстро и кажется единственно верным. Загораюсь этой идеей. Прокладываю в навигаторе маршрут до дома Зименских, отмечая возможные места остановок, и иду собираться. Светить своим статусом не собираюсь, поэтому костюмы мне не нужны, а вот джинсы и пуловер, пожалуй, пригодятся. А еще термобелье и шапка. На всякий случай. Зима, мало ли какие развлечения могут случиться. Аж потряхивает от предвкушения.

К обеду завершаю сборы, закидываю спортивную сумку в багажник и ставлю дом на сигналку. Едва успеваю отъехать, как пиликает телефон. Секретарь меня потеряла. Сдвигаю зеленую трубку в центр.

– Да, Вика.

– Константин Сергеевич, вы скоро будете? – деловито интересуется она, а я расплываюсь в довольной улыбке.

– Думаю, числа третьего, не раньше.

– Как так? – ахает она. – У вас же встреча…

– Отмени все. Я уехал в отпуск, – властно повелеваю и смеюсь. – Все. Меня не для кого нет.

– Хо-хорошо… – Вика явно озадачена.

Раньше я так никогда не поступал. Вообще я обычно живу на работе. А сейчас меня как будто подменили. Тянет на приключения, и все тут. Успею я поработать, а вот поприключаться не факт. Так и жизнь мимо пройдет.

– И сама можешь уйти пораньше, а завтра вообще выходной.

– Спасибо. – Голос ее заметно теплеет.

– С наступающим.

– И вас.

Сбрасываю звонок, цепляю телефон на панель и выруливаю с второстепенной дороги на главную.

***

– Ты уверен, что это хорошая идея? – спрашивает Михаил и скептически чешет пальцами подбородок.

Два часа, как я приехал к нему и рассказал свой гениальный план о снабжении девочки папой. Он ему, конечно, не понравился. Но меня уже не сбить с пути. Я вижу цель, а не препятствия.

– Ты же знаешь, что хорошие идеи чаще всего не выстреливают. А вот авантюры… – хмыкаю и откидываюсь на спинку кресла, разминая уставшие от долгой езды мышцы.

– То есть ты решил вломиться в чужую квартиру и считаешь это авантюрой? – уточняет он, размазывая меня еще больше.

– Ну да.

Конечно, в моем плане есть нестыковки, но в целом-то вполне жизнеспособный план. Или просто мне хочется, чтобы так было.

– А если дамочка ментов вызовет?

Блин, об этом я как-то не подумал, хотя все логично.

– Не вызовет, – отмахиваюсь я.

Да что, она дура, что ли? Я сразу все объясню про сюрприз…

– А если все-таки вызовет? – довит Михаил.

– Значит, придется договариваться, – с деланым равнодушием пожимаю плечами. – Первый раз, что ль?

– В такой истории первый. – Он сокрушенно качает головой. – Чего она тебе далась-то?

Хороший вопрос. Пока ехал, тысячу раз себе его задал, но так и не нашел четкого ответа. Несколько раз порывался развернуться домой, но таки приехал сюда. Значит, так будет правильно.

– Девчонке обещал, – отвечаю то явное, что отзывается в душе. И правда же обещал.

– Да ладно. – Михаил снисходительно закатывает глаза к потолку. – Баба отшила, вот тебя и пенит не по-детски. Теперь и ночами не спишь из-за этого.

Усмехаюсь и качаю головой. Переубедить невозможно. Да и не нужно это никому.

– Думай как хочешь

– Тут и думать нечего, – отмахивается он. – Переспишь с этой Людой и забудешь, как страшный сон и про нее, и про девочку.

– Вообще-то я спать ни с кем не собираюсь, – огрызаюсь по инерции. Вообще такое отношение друга к моей идее сильно раздражает. Может, отказаться, пока не поздно, от его помощи?

– А что так? В монахи собрался? – открыто стебется, а мне хочется втащить ему промеж глаз.

– Все, хватит мне моралей, – встаю с кресла и отхожу к окну. – Ты поможешь или нет?

– Да куда я денусь, – выдыхает Миха. – Конечно, помогу, только давай с башкой, ладно? Ты свалишь завтра, а мне в этом городе еще жить.

– Ну конечно. Ты из меня монстра-то не делай.

Утро у нас раннее. Столько всего надо успеть. Одеваюсь попроще, чтобы не привлекать внимания, остальные вещи беру с собой. Оставляю у Михаила документы и машину. Ни к чему светить там под окнами. Отныне я не я… в легенду придется поверить самому.

На такси приезжаем к дому Зименских. Ну и место. Жуть какая-то, аж мурашки по коже ползают.

– Не передумал? – хмыкает Миха и ободряюще хлопает по плечу.

Да черт его знает. Сегодня с утра затея уже не кажется такой годной, но отступать стремно как-то.

– Нет. Пойдем.

Поднимаемся на нужный этаж и останавливаемся у искомой двери. Вот и все, назад дороги нет. Михаил осматривает замок.

– Уверен? – вздыхает. – Это уже статья.

Подхожу и негромко стучу в дверь. Придется договариваться с мамой с порога, а уже потом знакомиться с девочкой.

– Кто там? – раздается тихий шепот. Сразу понятно – детский.

Мы с Михаилом переглядываемся. Планы стремительно меняются. Вот в лучшую ли сторону, пока непонятно.

– Это папа, – отвечаю я и замираю, ожидая реакции.

Дети не должны открывать дверь посторонним. И она не откроет, а позовет маму. Но нет, замок щелкает, и створка медленно открывается. Вот хулиганка, задницу бы ей надрать.

– Ты плавда папа? – В щель просовывается заспанное лицо Нюши.

– Плавда-плавда, – с улыбкой передразниваю. – Позовешь меня в гости?

– Конечно, – отходит, пропуская меня вперед. – Плоходи.

Качаю головой и делаю знак другу. Все понимает и неслышно уходит. А я остаюсь в новой семье. Чувствую себя котенком, которого подкинули под дверь. Остается только надеяться, что не выкинут в такую погоду на улицу. Хотя, судя по нашей последней встрече с «хозяйкой», не очень-то она жалостливая и добродушная.

– А где мама? – спрашиваю у девочки, которая с интересом меня рассматривает и ничего не говорит.

– Спит еще.

– А кофе есть?

– На кухне.

Берет меня за руку и ведет на кухню. Пальчиком указывает, где стоит кофе, и пятится к двери.

– Я за мамой, – сбегает, бросив меня в одиночестве.

Осматриваюсь. Кухонка маленькая, но уютная. Наливаю кофе в кружку, делаю глоток и неприятно морщусь. Что за бурду пьют в этом доме? Но выбора особо не предоставили. Улыбаюсь и оборачиваюсь, услышав шаги за спиной.

– Доброе утро, – смотрю на Людмилу и даже теряюсь на мгновение. – Я у вас тут немного похозяйничал. Вы же не против?

– Кто вы? – возмущенно спрашивает она и плотнее закутывается в халат.

– Мам, это же папа! – радостно сообщает Танюша.

– Какой еще папа?

– Настоящий, – хмыкаю я и возвращаюсь на кухню.

А мне определенно нравится моя затея. Осталось только не проколоться и скрестить пальцы, чтобы все получилось.

Глава 6 Людмила

Смотрю на незваного гостя и понимаю одно – кто-то из нас явно сошел с ума. Очень надеюсь, что это не я. Какой-то анриал.

– Давайте знакомиться? – Незнакомец как ни в чем не бывало улыбается и протягивает мне ладонь. – Константин.

«Только бы не Воронин», – проносится в голове. Едва успеваю сдержать улыбку и демонстративно отворачиваюсь. Не собираюсь я ни с кем знакомиться. С виду он не кажется опасным, но наверняка неизвестно, что у него в голове. Может, он псих или грабитель, или маньяк, или вообще убийца. А у меня ребенок маленький. По-хорошему надо бы полицию вызывать. Но что-то мне подсказывает, они не ломанутся по щелчку пальцев в наш район, пока кого-нибудь не начнут убивать.

– Как вы попали в мою квартиру? – дохожу до окна, увеличивая расстояние между нами, и разворачиваюсь.

Пристально смотрю в лицо незнакомца. Кажется знакомым, и в то же время я уверена, что вижу его в первый раз. «Вы встречались во сне, – опять выдает внутренний голос. – Это так романтично». Прям в ударе сегодня. Только мне отчего-то совсем не весело.

– Мамочка, ты не лугайся. – Дочь кидается ко мне, обнимает и утыкается в бедро. – Это я двель отклыла…

Ну что за несносный ребенок. Поджимаю губы и присаживаюсь на корточки, чтобы быть на одном уровне.

– Танюш, я тебе столько раз говорила, что дверь нельзя открывать посторонним, – в стотысячный раз повторяю и сокрушенно качаю головой.

– Но он же не постолонний, – доверительно шепчет мне Танюша.

Титаническим усилием воли сдерживаюсь, чтобы не взорваться и не выплеснуть негатив на ребенка. Головой понимаю, что она всего лишь доверчивая малышка, но раздражение растет в геометрической прогрессии.

– Беги, пожалуйста, в комнату, – целую дочку в висок. – Поиграй, а мы с «твоим папой», – с нажимом выделяю слова и смотрю на Константина, – поговорим.

– А ты его не выгонишь? – опасливо косится Нюша.

– Не выгоню, беги, – выдавливаю из себя самую добродушную на свете улыбку, а про себя добавляю: «Сам сейчас уйдет».

Провожаю дочку взглядом и сосредотачиваюсь на незнакомце. Первый шок прошел, теперь я уже способна адекватно оценивать ситуацию.

– Итак, – вопросительно вздергиваю бровь, привлекая к себе внимание. – Кто вы такой и зачем вломились ко мне в квартиру?

– Как уже сказала Нюша, я не вламывался…

– Конечно, – саркастично закатываю глаза. – Воспользовались доверчивостью девочки и незаконно проникли в мое жилье.

– Почему же незаконно? – хмыкает он и расплывается в улыбке. – У меня есть письмо.

Уходит из кухни, и мне приходится следовать за ним.

– Какое еще письмо? – хмурюсь я. – От кого?

– От Деда Мороза.

Происходящее все больше начинает походить на какой-то мыльный сериал и не укладывается в голове.

– Вы что, издеваетесь?

Константин что-то ищет в большой спортивной сумке, которую, видимо, принес с собой. А я издалека наблюдаю за ним и думаю, как поступить.

– Сейчас-сейчас, – торопливо говорит Константин. – Где-то здесь было…

А если у него там пистолет? Колючие мурашки пробегают по позвоночнику. От страха решение приходит молниеносно. Беру большую вазу, в которую складываю всякие «нежности», и с силой прикладываю к голове незнакомца. Тот бормочет что-то невнятное и оборачивается. В ужасе отпрыгиваю и закрываю рот ладонью, чтобы не закричать от ужаса.

Константин смотрит на меня стеклянными глазами. Буквально несколько секунд, а затем заваливается на бок и отключается. В комнате зависает тишина. Гробовая и давящая, лишь сердце так громко ухает в груди, что оглушает.

Я, конечно, молодец… Но что делать дальше? А если я его убила? Руки начинают предательски дрожать, а слезы жгут глаза. Надо успокоиться. Самое главное успокоиться. Набираюсь смелости и подхожу ближе к незнакомцу. Вспоминаю какой-то медицинский сериал и прикладываю пальцы к его шее, проверяя пульс. Вроде есть. Облегчение прокатывает ударной волной, хоть не убила и на том спасибо. Шумно выдыхаю и сажусь на пол. Надо кого-то вызвать. Скорую или полицию?

В руке Константина и правда замечаю какой-то конверт. Вытаскиваю из пальцев и открываю. Улыбка непроизвольно появляется на губах.

«Дорогая Танечка! Это от Деда Мороза. Ты просила подарить тебе папу. Я исполняю твое желание. Обращайся с ним хорошо и не обижай. Счастливого Нового Года!»

Звучно припечатываю ладонь ко лбу. Вот идиоты! Тот, кто это придумал, в первую очередь, а исполнитель – во вторую!

***

– Подарок, значит, да? – говорю сама с собой и смотрю на распластавшееся под елкой тело. Вот ведь башка дубовая, даже ваза не разбилась. Зато мелочь разлетелась по всей комнате, собирать теперь придется. Откуда только взялся на мою голову. Так и хочется пнуть, но сдерживаюсь. Что ж я, изверг, что ли?

Поднимаюсь на ноги и упираю руки в бока. Что мне со всем этим великолепием делать? Может, на лестничную клетку выволочь? Очухается и свалит восвояси. Или передарить кому-нибудь? Бывает же, что не понравившиеся подарки передаривают? Или это невежливо?

– Может, Нинке тебя подарить? – спрашиваю я и осматриваю экземпляр поближе. С виду не опасный. И письмо это дурацкое. Просили обращаться хорошо, а я его вазой… Сам виноват. Можно же было как-то по-человечески.

– Ай, че за фигня? – раздается недовольный мужской голос.

Надо же, просыпается… Отхожу на безопасное расстояние и наблюдаю за происходящим. Константин садится и ощупывает голову.

– Башка болит… – стонет он и оборачивается. Замечает меня и округляет глаза, как будто это я залезла в его квартиру, а не он в мою. – О, а ты кто?

Последний вопрос и вовсе кажется идиотским.

– А ты не помнишь? – подозрительно прищуриваюсь.

– Не-а, – несколько раз заторможенно закрывает и открывает глаза. – Все в каком-то тумане.

Занятно… Может, у него сотрясение? По моей вине. Вот еще по моей! Нечего в чужую квартиру вламываться. Даже лучше, если не помнит, сейчас я ему освежу память.

– Допился до чертиков, жену родную не узнаешь? – на полном серьезе начинаю отчитывать, пытаясь скопировать интонацию из какого-то дурацкого фильма.

– Жену? – Взгляд Константина становится осмысленным, проходится по мне сверху вниз и обратно к глазам. – Не может быть.

– Уверен? – хмыкаю я, у меня есть точно такое же оружие, что он применял против меня. – Танюш, иди сюда.

Слышится топот маленьких пяточек.

– Чего, мамуль? – Дочка останавливается передо мной.

Разворачиваю к себе спиной и кладу руки на плечи.

– Скажи-ка мне, кто этот дядя? – указываю на Константина пальцем.

– Мам, ты чего? – поднимает голову и смотрит на меня, как на сумасшедшую. – Это же папа.

– Так, а как папу зовут? – вклинивается он в наш разговор, пытаясь сломать легенду.

– Константин, – поспешно подсказываю я, лишая его удовольствия все испортить.

– А маму?

– Людмила.

Целую дочку в щеку и отправляю обратно в детскую.

– И что, сильно я нажрался?

Константин поднимается на ноги, проходится по комнате и разминает шею.

– Видимо, да, раз спать лег прямо под елкой, – усмехаюсь я, отфутболивая очередной удар, и пожимаю плечами. Пусть совесть его помучает.

Интересно, правда не помнит или придуривается? Даже не могу понять, чего бы мне хотелось больше.

– А сумка моя? – Константин указывает на стоящую неподалеку спортивную сумку.

Черт. На этом легенда заканчивается, и надо срочно придумывать продолжение, иначе попадусь.

– А ты только из командировки вернулся, – ляпаю первое, что приходит в голову и нервно кусаю губы. Все же логично, правда? Перед Новым годом муж приехал домой, нажрался с друзьями, а вещи еще не разобрал.

– И где же я был? – В голосе Константина явно слышится сомнение. Черт. Неужели прокололась?

– А черт тебя знает, – пожимаю плечами и обиженно вздергиваю подбородок. – По бабам, наверное, шлялся.

Константин недовольно хмурится и приближается ко мне.

– Я такой плохой муж? – Его бровь вопросительно изгибается.

– Да нет… – бормочу неуверенно, теряясь от его близости. – Муж-то ты замечательный, – уверяю его и отойдя на безопасное расстояние добавляю. – Наверное.

– А ты не знаешь?

– Я так редко тебя вижу, что не успеваю узнать.

Наш диалог больше походит на какую-то комедию, но мы не в театре. И все, что происходит, – это реальность.

– А число сегодня какое? – Константин задумчиво чешет подбородок пальцами.

– Тридцать первое декабря

– Новый год, значит.

– Значит, да.

Капитан Очевидность прямо. Закатываю глаза, но предпочитаю не иронизировать вслух.

– Говорят, на Новый год что ни пожелается… – загадочно начинает он говорить, но на середине фразы замолкает.

– Бойся своих желаний, – усмехаюсь я и качаю головой. – Подарки-то наши где? Их-то хоть не пропил?

– Значит, муж вернулся из командировки. Соскучился. Голодный и разбитый, а все, что тебя интересует, это подарки?

Черт… хотела его умыть, а в итоге сама облажалась. Уделал, сволочь. Поджимаю губы и ухожу на кухню. Голодный, значит? Будет тебе еда.

Глава 7 Константин

Значит, я алкаш и изменник, а она, видимо, святая? Ну-ну, посмотрим. С улыбкой провожаю «жену» взглядом. Поверила? Не факт. Но не растерялась и вывернула ситуацию в свою пользу однозначно. Прямо молодец. Сразила наповал находчивостью и умением держать лицо в непростой ситуации. Мне определенно нравится эта женщина. Только вот я ей не очень. Ну ничего, придется поработать в этом направлении.

А еще надо подумать, как сохранить инкогнито. Людмила не должна узнать, кто я. И потеря памяти – идеальный вариант. Только голова адски болит. Чем она меня так приложила-то? Осматриваюсь и замечаю вазу неподалеку. Тяжелая… так и убить ведь можно. Вот ненормальная. Качаю головой и морщусь от новой волны боли. Главное, не выгнала, и на том спасибо.

Заглядываю на кухню и усмехаюсь. Людмила что-то кашеварит у плиты. Красивая и домашняя. Залипаю сначала на ее профиль, а потом плавно спускаюсь взглядом к рукам. Что-то быстро шинкует. Сама. Давно такого не встречал, все больше по ресторанам или доставкам.

– От головы что-нибудь есть у нас? – деловито интересуюсь, делая акцент на последнее слово и сажусь за стол.

Людмила оборачивается и смеряет меня убийственным взглядом.

– Таблетку или похмелиться? – язвительно усмехается.

Р-р-р, покусаю. Какая фурия. Так и пышет эмоциями.

– Таблетку.

Передо мной появляется стакан с водой и какая-то таблетка. С сомнением смотрю на нее. Не отравит ли меня благоверная? Придется рискнуть или сдохнуть от головной боли. Запиваю водой и прислушиваюсь к себе. Вроде ничего страшного не происходит.

– Кашу или яичницу? – спрашивает Людмила, но звучит как-то с подвохом.

Черт. С подозрением смотрю на изящную спину жены. Что я должен ответить? Кашу не ем в принципе, но сейчас она мне почему-то кажется наименьшим злом.