Одинокий голос

ИСПОЛНЕННОЙ СИЛОЮ БОЖЬЕЙ.

ГОСПОДЕВИ ГОСУДАРЕВИ ГОРАЗДО ГРОЗНО

БАБЫ-ДЕВИ НЕ РЕВИ В РАСТРУБ СЛЕЗНО

ВЕРТИКАЛЬ

Моего судна разрезмой железный лессрезотвесвертикальный прахна просветБог гуляетхохочет бесв тайных пазухахплавникахМоего дома разрезкухонный тесакот платформы компаса доугля в бункередо обеда за такгимнастический залдзюдоМоей жизни весМоей смерти весна волнах так крики легкиМоей радости вертикальный надрез —до протянутойиз шлюпкируки***Старуха! я корабль с тобою обхожу.Мы снизу начали, от угольных котлов.Держи свечу повыше. Не дрожу.Молчим мы обе. Нам не надо слов.По коридорам шествуй босиком.Ночной сорочки снег по пяткам бьет.Родная, нежный голос твой знаком.Бормочет он. Все знает наперед.Седая пифия, похожа на меня.А может, мафия, мамаша богача,Каюта люкс: он, толстый как свинья,Он капитану в кинг продулся сгоряча.Идем с тобой по красному ковру.Ступаем по железным ступеням.Я вижу трюм. От страха я умру.Да ты, старуха, фору дашь всем нам.Свеча горит. Я зрю в ее лучах:Лопаты, стоны, ругань, колдовство.Швыряют кочегары черный прахВ зевло огня, в астральное шитво.Парчовый ужас. Золотые языкиДраконов, крокодилов и акул.Мир движут, наслажденью вопреки,Кто близ машин на кроху не уснул.Гигантский гул. Громадой грохот прет.Хочу скорей наверх, отсюда, вон.Кривит старуха свой беззубый рот.Ее улыбкой океан спален.А бункер полон углем, как икройДегтярно-адской. Ночь. Рычат винты.Турбины пышут дьявольской жарой.Здесь мне не жить. Не выживешь и ты.А люди наняты – работать за деньгу,Толкать корабль вперед, вперед, вперед.Скорей, старуха! больше не могу.Дыхание мое сейчас умрет.Дверь. Морозильной камеры слюда.Дверь. Тут кладбище питьевой воды.Дверь: бойлерная. Не ходи сюда.Не оставляй железные следы.Кругами Ада, бабка, уводиОт ярости, от ямины – туда…Я потерплю… вот крест мой на груди.Я кочегарю до трубы Суда.Своей я топки, бабка, кочегар!Бросаю уголь! не пойду ко дну!Жгу жизнь! лицо в неимоверный жарПоглубже, пострашнее окуну!Давай отсюда мы наверх рванем!Я задыхаюсь от судьбы ночной!Улыбка: от нее светло, как днем.Свеча ползет сосулькою стальной.Ах, лезет к локтю кружевная мощь.Огонь целует снежные виски.Рука в морщинах, черепашья морщь,Острижены по-детски ноготки.Старуший хохот, ксилофонный гром,Он мелко сыплет давней шелухой,Он дробным металлическим дождемВ затылок бьет, в лоб гордый и глухой.Наверх, мой трап!Веди во третий класс.Решеткою закрыт орущий рот.А ты во клетку до закрытья глазПосажен, мой медведь, о мой народ.Реви! тебе разрешено реветь.Вопи! тебе назначено вопить.На то ты куплен, черный ты медведь,Чтоб на потеху на цепи водить.Какие лапы сильные твои!Ты выдержишь, коль на загривок встатьНа черный твой! без нашей ты любвиЖивешь. Ты волчья сыть и птичий тать.Из-за решеток лапы тянешь к нам.Да мимо мы. Мы – призраки из тьмы.Пляши! пей пиво! верь кошмарным снам!Билет дешевый ближе к сердцу жми.Мальчишки чистят краденый лимон.Девчонка кутается – в клетку плед…Притиснул сумку спящий почтальонК груди: там писем не было и нет…Крестьян с материка на материкПогнало ветром воли и тоски…С земли на землю, с окрика на крик,Воскреснем все, Распятью вопреки…Гадалка что там нагадала нам?..Что все потонем?.. экая халда!..По Лебедю, по Лире, по ветрам,На Южный Крест плывем, не в никуда!..Глотни… согрет в кармане коньячок,во фляжке жестяной – моим бедром…Иль чем пониже… хохочи, сверчок…и думать не моги, что все умрем…Восток мой Ближний! Ты-то прешь куда?!Восток мой Дальний… Иероглиф – снег…Срываются с насеста города.Плывут смуглянки – под сурьмою векОгонь священный, Аллаху акбар…А лодка тонет… дети так кричат…Ширь выжженных земель объял пожар.Народы не воротятся назад.Народы лишь во тьму, вперед плывут.Народы молят Бога: помоги…Народы в карты резаться на ютИдут, под звезды холодней пурги.А мой народ?.. мой кровный звездный ход…Моя лучина, неясно горишь…Я передам тебя из рода в родСвечой полярной – надо ржавью крыш.Я помню все. Во шрамах мертвый лик.И черные блокадные пайки.В буржуйке – всесожженье милых книгИ похоронки поперек руки.Отцову трубку – вырезал на нейНожом он имя, по-английски: NICK…Салют: во исступлении огнейК стене Кремля, как к женщине, приник…Я помню все! Сколь помнить мне дано!Старуха, ты в лицо мне не светиСвоей свечой! Дай лучше я смешно,Светло поплачу на твоей груди…Тебя за шею тихо обниму…Морщинами течешь… дрожишь губой…Ах, бабка, собираешься во тьму…Так и меня, давай, возьми с собой…Прощай, народ. Я знаю, где болит.Тебя я помню. Навсегда люблю.Давай, старуха, поглядим, где лифт —На верность присягнули кораблю.За этой дверью, здесь, хранят багаж.За этой – о, там плещется бассейн…Там плавают… смеются… входят в раж…Там никому не утонуть совсем…Второй мой класс. Из камбуза несетСоленой рыбой, жареной треской.Ни мясо и ни рыба, недочет,Чет-нечет, и одним ключом откройСтиралку, чтоб рубаху застирать,Столовку, чтобы выпить-закусить,Хамам турецкий – в бога-душу-мать,Как жжется пар! как мыльно вьется нить!Метельный, корабельный кипяток…Как натопили – выноси святых…Мочало, в крупных каплях потолок,И мрамор цвета слитков золотых…Старуха, пламя выше задери!Старуха, свечка тает и трещит…Всю ночь, по вертикали, до зари,Пройдем… превыше жалоб и обид…О, мимо шепотков за деревом кают…О, мимо стонов страсти, воплей ссор…Старуха, что ты врешь, что все умрут…Не верю… весь сожжен в камине сор…Твои босые ноги все идут.Твои ступни целуют трап стальной.Все выше. Со свечой берем редут.Бредем войной, как бы плывем волной.И вот он, первый класс! Роскошный плен!Отсюда стало общество на стартИ ринулось – в кафешку «Паризьен»И в ресторан шикарный «A la carte».В салоне я курительном молчу.И в зале гимнастическом молчу.Стою. Качаюсь. Качка по плечу.Кошусь, как зверь, на яркую свечу.Старухе льется, обжигая, воскНа пальцы, по руслам ея морщин.Я ничего не вижу из-за слез.Стоим весь век, как будто миг один.Конструкция Титаника, ура!В каютах офицерских тишина.Мы тут стоим. Затихли до утра.Одна старуха. Да и я одна.Одна свеча пылает – на двоих.Она сейчас погаснет. Скоро. Вот.О нет. Горит. Во мраке нежный вспых.Слеза по рту беззубому ползет.О, бабка, что ж ты плачешь… ни к чему…А слезы водят старый хоровод…Скелет родного корабля во тьмуУйдет. И переборки занесетЗеленой тиной. Мидии пожрутЖелезо, кожу, дерево и лак.А мы плывем. Пловцы на пять минут.Дай пять, старуха. Пять сожми в кулак.На капитанский мостик, под ночнойХолодный ветер, под планетный дым,Давай, давай поднимемся со мной,Давай вот здесь немного постоим!Все вспомним – ты стара, и я стара,Лишь кажется, что вечно молода!До завтра, до посмертного утра,До после нас, до больше никогда!Воронье видишь зрячее гнездо?Ты видишь кран ослепший грузовой?Давай споем, старуха, мы, куда ни шло,Про наш корабль, пока еще живой!Про синенький платочек скромный, проВойну Священную, про первую зарю!Сорвется голос мой… пускай! добро!Слова любви стократ я повторю!И Бублики купите! Жаба на метле!..У самовара я и моя Маша! и всегда —За Сопками Маньчжурии – во мгле —Колчак: гори, гори, моя Звезда…О, не слыхал ты, Эдвард Джон ты Смит,Таких романсов, песен, ласки, слез!Мы русские! Поем мы, где болит!Мы русские! Сюда нас черт занес!На тот Титаник королевский твой!А может, Бог: нам роскошь показать!И прошептать: хана, а ну домой,Простудитесь, на мостике стоятьВ виду лазоревых огромных звезд,В виду людского горя – во всю ширьНемой воды, слепящих синих слез,Чай в «Паризьен», лимоны да имбирь,Чифирь в тайге, вареный на костре,Шальные сливки, слитком на мороз,Сарая доски в черном серебре,А доски Рая – в изморози слез,О, снова слезы, рукавом утру,О, только слезы, поминанья дух,О, соль и слезы на свободе, на ветру,Благословенье двух слепых старух!Старуха ты! Старуха нынче я!Наш пробил час!Вдохнем молочный дым!На краешке, на кромке бытия,На капитанском мостике стоим!И плачут Водолей и Волопас,Дельфин и Близнецы ревут навзрыд,Текут рекою из незрячих глаз,И лишь свеча в руке твоей горитИ зрит, неутоленная свеча,Помин души, неугасимый глаз,Родная смерть, свята и горяча,Иною жизнью молится за нас,И проницает толщу лет до дна,И рыбой-голомянкою плыветВ Байкале ли, в Атлантике, одна,Свечою золотой вмерзая в лед.

ОДИНОКИЙ ГОЛОС

Посвящается Сухумскому храму

Благовещения Пресвятой Богородицы

и черноглазой послушнице-грузинке,

надевшей там на меня нательный крест

***

– Тс-с… Тс-с… Сейчас начнется… Матушка, ласточка, передай две свечечки к Георгию Победоносцу… чтоб мои двое, Алешка и Володя, с того Гиндукуша проклятого вернулись…

– А витражи-то цветные!.. Какая красота… Точно васильки в золоте… Ну, народу сегодня!..

– Лучи под куполом колышутся, глянь, как колосья…

– Милая, не плачь. Да вернутся, вернутся они…

– Вонмем!

О славе за землю бьющихся – чужую и свою…

О счастье тех, кто стоит у пропасти на краю…

О тепле тех, кто, едучи далёко по звонкой зиме,

кутается в шепоты-шубы,

Огненным чаем и словом печальным

и поцелуем прощальным

обжигая сухие губы…

О воле-неволе тех, кто, солью страстной лоб обвит,

молчит у станка,

Не ведая в смрадном грохоте вкуса

вольного, кобыльего молока…

О боли тех, смешливых-хвастливых,

кто никогда еще не чуял боли:

Дай Бог им очутиться однажды —

одиноко – в зимнем алмазном поле,

Да ушанку глубже надвинуть, от звезд косея,

от ветра спасаясь,

Буре, ночи и белому, безмерному пути ужасаясь…

Одинокий путь – сребряная, золотая дорога.

Одиноким путем идти горько и строго.

Одинокий человек нищ, гоним и презираем.

Мы в толпе живем – но мы одиноко умираем.

Мы уходим прочь на жесткой больничной постели

Мы ловим ртом воздух – а сказать ничего не успели

Вокруг нас плыл хоровод огней горели яства и вина

Мы горько уходим отсюда —

голодны одиноки безвинны

Нам: горько! – кричат а целоваться не дотянуться

Не проклясть не украсть не догнать

не простить не оглянуться

Хватаем за руки сиделку мать отца сына

дочь сестру брата

А они только шепчут морща далекие губы:

куда ты уходишь куда ты

И жалко суют нам в рот то горелую корку

то холодную чашу

Но это все уже – чужое не наше

А мы уходим дыханье все тише глуше

…молитесь вы все уходящие души

За славу одиноко плывущих по нашему морю

идущих по нашей суше

По нашему снежному полю

гуляй зимняя свадьба до бусы до нитки раздета

По нашему сущему миру

По бывшему нашему свету

Пою уходящим им

вечную одинокую славу

И голос мой плывет с угольно-черных небес

звездною лавой

И голос мой одинокий в горской хижине плачет

Идя по ночному миру одинокой волною горячей

Вонмем!..

Целуйте уголок

Иконы света…

За тех, кто жадно жил и полынно любил —

и которых нету.

О, сколько прошло

воскрешенных, рожденных,

опять расстрелянных поколений

По лестнице нашей жаркой соленой крови,

по растоптанным нашим знаменам,

по костяным перемычкам ступеней…

Вонмем…

Голос мой одинокий немощен, нежен, неслышен.

Голос мой далекий хрипнет, бормочет, тает,

все тише, тише,

Голос мой слетает легче первого теплого снега

На влажную от слез щеку одинокого – в толпе —

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.