скачать книгу бесплатно
А на дверях не смерть, а ночь
Защёлкой лязгала железной.
Я умирала в грусти жить,
Приняв за яд опустошенье.
А няньке нравилось грешить,
Отмаливая прегрешенья.
Она любила жениха,
И молодость вернуть хотела,
И сладкой памятью греха
Жило её сухое тело.
Она кивала на гармонь,
И повторяла слово в слово,
Как он держал её ладонь
И засылал сватов с Покрова…
…Мы с нянькой встретились не зря.
Соединились два мученья.
Обмен свершили втихаря,
Чтоб избежать разоблаченья.
Про то ни слова не сказав,
Вдвоём владели нашей тайной —
Себя надеждами связав,
Светились радостью печальной.
Но жизнь по-прежнему текла.
Дом оседал, дрова топились.
Мы обе жаждали тепла,
И души по телам теплились.
Переписка
Скорый поезд в надрыве железном
Гнал по рельсам сухой перестук…
Мать была в моей жизни проездом
На далёкий волнующий юг.
Там она совершала попытки
Что-то выправить в жизни своей,
И её заменяли открытки
С описанием всех новостей.
Там почти не держались печали
На просоленном морем ветру,
А по пристани шли зазывалы,
Вовлекая приезжих в игру.
Там назад не давались билеты
В невозможной беспечности дней…
Я садилась писать ей ответы
Из событий, что были важней:
Няня ходит, как будто слепая.
А сосед пристрастился к вину —
И на празднике Первого мая
Зарубил молодую жену.
В нашем домике стены сырели —
А во всём виновата весна —
И холодными стали постели,
Всех лишая хорошего сна.
Щели в печке замазали глиной,
Чтоб до новой квартиры дожить.
А сама я болела ангиной
И почти не могла говорить…
Только мать в них вникала едва ли,
Понимая буквально своё,
И открытки опять прилетали,
Словно яркие губы её.
И опять в них росли кипарисы,
Подпирая собой небеса,
И слетались певцы и актрисы,
Привозя на курорт чудеса…
…Я читала их долго и честно,
В них жила моя странная мать.
А потом поняла – бесполезно
Мне хотелось её понимать.
Солнечный удар
Наш дворник был уныл, но мёл дороги взглядом,
Летая на метле, не понимал чудес.
А я смотрела вслед, в мечтах садилась рядом,
Примеривая к ней свой малый детский вес.
И в жаркий летний день, что есть,
набравшись духу,
Я прыгнула в окно – и села на метлу!
Но дворник чумовой стряхнул меня, как муху,
И закрутил метлу в свистящую юлу.
Был жёстким тротуар. Я глаз не закрывала —
Вокруг всё тот же двор, и дворник, и метла.
Она была юлой, и искры выметала…
И ясно поняла, что просто умерла.
Стемнело. Отжило. Но не было испуга
От яростной жары, накрывшей прежний мир,
А солнце и юла питались друг от друга,
И воздавали светом дань за этот пир.
Душа не унеслась в заоблачные дали.
Она жила внутри, в оранжевой юле.
Мы с дворником одним секретом обладали,
Скрывая от других, что кроется в метле.
…Едва набравшись сил, я встала спозаранку,
Приблизилась к метле… Но тут, умерив пыл,
Мне дворник пробасил:
– Иди, надень панамку!
И солнце от меня ладонями закрыл.
Платоновский лес
Два свода – земли и небес
Смыкались в запущенном парке.
Под радугой каменной арки
Виднелся Платоновский лес.
Вдали обозначен едва,
Он таял от зноя и света —
Бесцветная в пламени лета,
Прозрачной казалась листва.
Вблизи этот лес, словно дух,
Явился нам разным и странным —
Исполненным сумрачной тайны
И сонным, как тяжкий недуг.
Уже через пару шагов
Он взял нас в тугие объятья —
Но женщина в ситцевом платье
Хотела к обеду грибов.
Он сразу же нас невзлюбил
За то, что ступали в растенья,
Считая, что здесь запустенье —
А он их растил и копил.
Он властно манил нас назад,
Затаптывал тропы и вехи,
Где были гнилые орехи
И дупла с лицом бесенят.
Он нам ничего не давал.
Уж очень мы были мирские,
И праздные, и городские —
Для тайн, что он свято скрывал…
Но девочка с чёлкой прямой —
Наверно, сама подрезала —
Шершавые губы лизала,
И не торопилась домой.
И женщина, клявшая путь,
Грибы и сухое печенье,
Всё медлила с их возвращеньем,
И пряталась в тень – отдохнуть.
Ладонью манила меня
И будто бы в шутку крестила,
Ругала нечистую силу
В жилище из мшистого пня.
А я озиралась вокруг —
Забавные эльфы лесные
Серьёзные гномы не злые —
Восторг, а совсем не испуг!
Я с ними была заодно,
Я общий язык находила —
Чем женщину крайне сердила,
И это казалось смешно.
Заухал Платоновский лес —
И листья охапкой взлетели,
И птицы меж ними свистели,
Как будто был равен их вес.
И нас, наконец, пригласил
К застолью полян земляничных,
Маслят златоногих отличных —
И всё городское простил.
Опушка открылась сама —
И солнечным ветром дохнуло.
А лес на окраине Тулы
Накрыла лиловая тьма…
…Я будто смотрела назад…
Но сон оборвался некстати —
И женщина в ситцевом платье
Вернулась домой без маслят.
