Хроники Иномирья. Я живу в сказке

– Ну, все немного не так.

Отпустив меня, она взгромоздилась на мой стол, усевшись по-турецки, будто и не заметив подмятые под собой бумаги:

– Это будет большой праздник, где соберутся представители разных семейств.

– Эльфийских?

Она кивнула.

– Вот видишь, – облегченно выдохнула я, – эта вечеринка не для нас. Не для людей.

– Нет-нет, она для всех. Для эльфов и их друзей.

– Китти, – мне не удалось сдержать стона, – сколько друзей «не эльфов» ты там видела?

– Ну, я не считала, – попыталась она уйти от ответа, – но вы должны пойти! Ты же моя подруга. Одна я с ними не справлюсь. Мне нужна поддержка.

Она смотрела на меня с такой мольбой, что мое сердце, не выдержав, заныло.

– Но у нас Сашей планы. – Ничего другого на ум мне не пришло. – Хотели съездить к моим родителям. Тоже своего рода первое знакомство.

– На этих выходных? – уголки ее губ разочарованно поползли вниз.

– Да, на все выходные.

– Как хорошо, что праздник будет не на этой, а на следующей неделе. – От ее печали не осталось и следа, а лицо просияло широкой улыбкой. – Все так удачно складывается.

В ответ я так и осталась стоять с открытым от удивления ртом, краем глаза наблюдая, как радостная эльфийка, танцуя, кружит по офису. Черт, я должна было это предвидеть. И теперь, как будто список моих неприятностей был не полный, впереди маячил незабываемый вечер в компании самых привилегированных эльфийских семей. Что могло пойти нет так?

Тем, кто никогда это не прочтет

Я мало что могу рассказать о любви. Взаимной или нет. Быть может только о том мальчике в детском саду, который так и не обратил на меня внимания. А я, в отместку, специально то ли случайно, опрокинула стакан воды на его только что законченную картину с едва подсохшей акварелью. Сейчас я даже не помню его имени.

Никаких сильных эмоций не вызвала и трагическая история Ромео и Джульетты, да и «Титаник» я смотрела вполглаза, оживившись только к финалу. Да и романтические комедии редко появляются в моем списке к просмотру.

Нет, я не отрицаю существование любви, и как девушка, выросшая на сказках Диснея, все еще жду того единственного, способного перевернуть мой мир с ног на голову. Но время не стоит на месте, и вместе с испаряющимся терпением, в моей голове все громче звучат совсем другие, «взрослые» мысли. Искренние, или только оправдание своей «неполноценности».

Ведь даже на развалинах прежнего мира тебе не забывают напомнить о «тикающих часиках» и кошачьем приюте, готовом заполнить твое одиночество. Образование и работа до сих не имеют той же ценности, что муж и дети. Со всех сторон нас не перестают убеждать, что любовь – главная ценность, а ее отсутствие – самая большая неудача. Не удивительно, что некоторые из нас не выдерживают.

Еще до падения Стен, когда магический мир не вторгся в нашу спокойную обитель, в черте города существовал Русалочий мыс. Не слишком популярное место для отдыха из-за острого скалистого берега и высоких волн. Море здесь всегда отливает черным, покрытое беспокойной рябью белой пены. А завывание ветра, потерявшегося между камней, походит на протяжный тоскливый вой, не стихая практически ни на минуту.

Наверное, именно поэтому мыс приобрел дурную славу. Легенда гласит, что в древние времена корабли, слыша девичье пение с этих берегов, шли на зов и разбивались о камни, а тела нерадивых моряков исчезали в морской пучине, утянутые кровожадными русалками.

С Падением Стен, русалок в этой бухте так и не появилось. Видимо даже для них условия оказались слишком суровыми. Вместо этого мыс облюбовали юные девушки, сделав его местом паломничества тех, кто страдал от неразделенной любви.

И если некоторым из них было достаточно стоять на краю в развивающемся платье и томно смотреть вдаль, то порой несчастные не выдерживали напора ветра, срываясь вниз. В надежде обрести новую жизнь и стать русалкой. Лишенной человеческих слабостей – не терзаемой ни любовью, ни тоской, ни сожалением. Свободной от страстей. Независимая от суждений. Такова стала романтизация самоубийства, зашедшая слишком далеко. Сказка, приукрасившая все уродство смерти.

Тела девушек, проглоченные морской бездной, уже никогда не возвращались на свет. Утянутые течением, съеденные морскими обитателями или… может действительно переродившиеся. В отсутствие правды всегда рождается ложь. И слишком много людей оказались готовы ее принять. Ведь смерти не существует для тех, кто не желает в нее верить.

После первых трагических случаев, подъем к мысу огородили и снабдили предупреждающими знаками. Но иногда на скалах все равно можно увидеть одинокую девичью фигуры, застывшую на самом краю. Цепляющуюся то ли за прежнюю жизнь, то ли за мечту о новой.

Глава седьмая

– Почему ты передумала?

За окном только начало светать – тонкая алая полоса уже растеклась на горизонте, но уличные фонари все еще горели, указывая нам дорогу цепочкой желтых огней. Город сонно шевелился, несмотря на раннее субботнее утро, да и поток машин, плавно вытекающий в сторону пригорода, был больше чем я рассчитывала.

Под тихое бормотание радио и монотонный шорох шин по мокрому асфальту я даже немного задремала, укутавшись в пуховик и слегка откинувшись на сидение. Ранние подъемы давались мне тяжело, а промозглая серая весна только усугубляла положение. Решив поспать сегодня подольше, я не успела ни накраситься, ни выпить кофе.

– Может заедем в автокафе? – Голова просто отказывалась соображать без ежедневной дозы кофеина. – Поесть возьмём. Ехать часа четыре.

– Ты не ответила. – Саша бросил на меня хмурый взгляд, а после снова сосредоточился на дороге.

– Много чего произошло, – не стала я вдаваться в подробности. – Сам знаешь. Вот я и решила, что неплохо бы проведать родителей. Раз уж мы давно планировали эту поездку, то почему бы не сейчас и не вдвоем?

Ответ, очевидно, его устроил. И по большей части я сказала ему абсолютную правду, утаив лишь некоторые детали. В первую очередь мне нужно было встретиться с Соней и Верой, параллельно расспросив у местных об исчезновении Даши. Любая информация была полезной. Но заявиться домой в одиночку я попросту побоялась, да и выглядел бы мой внезапный визит слишком подозрительно. А вот с Сашей все складывалось идеально. У меня был отличный повод приехать, но еще лучше, полная гарантия того, что я смогу вернуться обратно в город. Дома всегда безопасно – так ведь писала мне Даша.

– И что ты им про меня рассказывала?

Вот именно за это я больше всего не любила поездки на автомобиле, особенно на длительные расстояния – не было никакого шанса избежать неудобных вопросов.

– Мы не особо близки с родителями, точно не в вопросах личной жизни.

Не знаю, что по этому поводу думали мама с папой, но я видела главную проблему в их авторитарности и нездоровой тяге к контролю над моей жизнью. Начиная с младшего возраста все мои откровения и детские переживания обесценивались, становясь лишь очередным повод для долгих нравоучений. С кем дружить, куда ходить, что читать и смотреть – мама знала лучше, ведь она заботилась о моем будущем. С возрастом я адаптировалась, научившись говорить именно то, что она хотела услышать, и успешно скрывая ту правду, к которой она была не готова. И не имела никакого отношения.

Так прошло и поступление в университет. Хотя со слов родителей это было бегство. Пусть так. Объединившись с Дашей и заручившись поддержкой Веры и Сони, я уехала на лето в город под предлогом последних «школьных» каникул перед настоящей взрослой жизнью, и не вернулась. Той осень было все – крики, слезы, угрозы и даже попытка вернуть меня домой с полицией. Я не брала трубку, не открывала двери и почти никуда не выходила кроме учебы. Противостояние длилось почти три месяца, и только к новому годы мы с трудом достигли перемирия. Я стала еще более скрытной, а мама – настойчивой. До сих пор никто из нас не хотелось сдаваться.

В одном из разговоров я неосторожно упоминала, что встречаюсь с парнем. Что вызвало бурю эмоций и тысячи вопросов, по большей части очень личных. Но я стойко держала оборону. По итогу, родителям пришлось довольствоваться скупой информацией о Саше, утешая себя тем, что я не поддалась всеобщему безумию и не пустилась в охоту за эльфами или колдунами. Человек их вполне устраивал.

– Они знают, что я не одна, но без подробностей.

– А я своим про тебя рассказал, даже фотографию показывал.

Это прозвучало как упрек.

– Ну, а мои увидят тебя вживую. – Немного помедлив, я решила перевести разговор с неудобной темы: – Ты раньше бывал в резервациях?

– Нет, но мои родители живут в такой глуши, что ты меня ничем не удивишь, – хохотнул парень. – Я только год назад уговорил их подключиться к общему водоснабжению. Но они до сих пор моются только в бане.

– Ну, тогда тебе понравится. У нас есть электричество, газ и вода.

Со стороны резервация «Солнечный пик» ничем не отличалась от обычных дачных поселков, которых было множество до падения Стен. Около двадцати коттеджей с небольшими придомовыми участками и три общежития, спортивная площадка, парк, небольшой магазин. Основное отличие заключалось в его почти полной автономности – начиная от водоснабжения и электричества и заканчивая частной медицинской клиникой. Государство внутри другого государства. Проблема состояла в том, что власти никак не регламентировали создание таких поселений, а значит, и не наделяли их особыми правами. По бумагам это был очередной экологический жилой комплекс, а никак не суверенная резервация с запретом на любое магическое вмешательство.

– Я много об этом слышал и хочу увидеть все своими глазами. – Саша выглядел воодушевленным. – Может со временем переселю туда родителей. В Краскино становится все сложнее выживать своим трудом.

– Почему?

– Вредители, – он поморщился. – Вся эта иномирья живность начинает расползаться все дальше от Стен. Урожай уже не тот, что раньше, себя бы прокормить. Не до продажи. На этих летучих мерзостей не действуют наши пестициды. Не знаю, как в этом году, но прошлым летом не было ни яблок, ни груш. Они нас просто объедают.

– Хоббиты снимают урожай круглогодично.

– А что нам-то толку?

– Я к тому, что они могут поделиться опытом, – уже не так уверенно продолжила я, осознав, что опять задела парня за живое.

Саша посмотрел на меня с жалостью:

– С чего вдруг? Это рынок, им выгодно создавать дефицит.

В чем-то он был прав. Я и сама обходила овощную лавку, которой владели хоббиты, сторон, пускай она и располагалась гораздо ближе, чем супермаркет, да и цены были на порядок ниже. И дело было не в неприязни к их виду, в чем я себя постоянно убеждала, а из-за банальной неловкости, которое парализовала меня сразу на входе. Все было подстроено под их невысокий рост и напоминало детально проработанную диораму, а не настоящий магазин. Даже мне, с моими скромными метр шестьюдесятью приходилось пригибаться на входе, точно огромному великану в стране лилипутов.

Хоббиты всегда могли похвастаться богатым урожаем – в том числе и в в несезон их лавка ломилась от овощей и фруктов, всегда свежих и спелых, будто только что сорванных с грядки. Магия, не иначе. Эти слухи усиленно муссировали местные фермеры, стараясь переманить покупателей.

Так поступали и в моей резервации. Часть урожая выставлялась на продажу, преподносясь как экологически чистая продукция, выращенная без использования магии, естественно по завышенным ценам. И люди были готовы за это платить.

Рекламный щит с изображением огромного двойного бургера и стакана содовой ворвался в мое сознание, прогоняя все другие мысли. Желудок призывно заурчал. Стрелка указывала на следующий съезд с основной дороги, но как назло поток машин начал замедляться.

Саша сбавил скорость, через несколько минут и вовсе затормозив – впереди, насколько было видно, все три полосы горели красными габаритными огнями. Пробка стояла намертво.

– Ну что еще?

– Может авария?

Достав телефон, я открыла онлайн-карту, в надежде, что кто-то впереди уже добавил заметку о случившемся и во всем этом не был замешан очередной дракон. Дальше, еще метров на триста, дорога была выделена красным, а затем, резко обрываясь, становилась серой. Ремонт? В субботу? Они издевались над нами?

Во многом вопрос был риторическим. Как в магическом мире выжила и, более того, процветала дорожная служба, вместе с ее нерасторопными работниками и растворяющимся после первого же дождя асфальтом, оставалось загадкой. Вероятно, эту извечную проблему нельзя было исправить даже с помощью волшебства.

– Там впереди есть съезд, – сказала я, показывая Саше карту. – Метров через двести налево.

От правого верхнего угла экрана тянулась сеть мелких трещин, идеально повторяющих рисунок паутины, отчего разобрать правильный поворот было практически невозможно. Но в моем случае выбирать не приходилось – мне просто повезло, что старый школьный телефон вообще работал, хоть и не держал заряд как раньше да и выглядел удручающе. Но о новом пока и не стоило мечтать, точно не раньше лета, с его учебной практикой и подработкой.

– Это платная дорога, – отмахнулся он, продолжая вглядываться в дорогу, казалось, с минуты на минуту ожидая, что мы продолжим свой путь. – Они построили туннель прямо через магический мир. Додуматься же. Безумие.

– Но так же будет быстрее.

– Ты что не понимаешь, что они делают это специально. Твое журналистское чутье тебе ничего не говорит? Не слишком ли часто стали перекрывать основные трассы? Они просто хотят, чтобы мы платили им деньги за то, о чем не просили.

Язвительность в его голосе мне не понравилась. Я нахмурилась, решив промолчать о том, что давно хотела проехаться по этому туннелю, но никак не находила повода, да и автомобиля. Проект был разработан еще в первый год после падения Стен, но запущен совсем недавно, когда новые границы определились и угроза внезапных обвалов стала минимальной.

Восточный Коридор представлял собой силовой туннель на четыре полосы, пробитый сквозь трещину магического мира. Его прозрачные укрепленные заклинаниями стены не позволяли мирам соединиться, при этом оставляя отличной круговой обзор. Как экскурсия в сафари-парке, только по ту сторону были не слоны и львы, а абсолютно другая реальность, существующая только по ей понятным законом.

Отзывы первых автовладельцев были сплошь восторженные. Кто-то рассказывал, что видел плывущих по небу китов, кто-то – малиновый закат с двумя солнцами, а кому-то посчастливилось разглядеть вдалеке двух великанов, кожа которых казалась жидким золотом, переливаясь на свету. Не удивительно, что за такое шоу брали деньги.

– Я заплачу.

– Ты серьезно?

Саша посмотрел на меня как на врага народа.

– А твои варианты? Простоять в пробке до вечера и поехать домой?

Парень не ответил, но включил поворотник. И судя по тому, что правая полоса неуверенно, но все же двигалась вперед, многие решили последовать нашему примеру.

Несмотря на то, что день явно не задался, ничего не могло испортить мне настроение – ни замедленное движение на въезде в туннель, ни плохо работающая печка в машине, ни недовольное ворчание Саши, который всем своим видом показывал насколько он оскорбление и обижен. Не хватало только утробного рычания и пара из ноздрей – он определенно начинал закипать. Что ж, дорога обещала быть интересной.

Я удобнее устроилась на своём сидении, отвернувшись к окну с пассажирской стороны. Мы проехали пропускной пункт и поначалу все выглядело до обидного обычно. Ровная кирпичная кладка грязного серого цвета, мертвая земля со скелетами зачахнувших деревьев – верный признак любого разлома – да и предупреждающих надписей было ничуть не меньше, чем на обычном шоссе – не останавливаться, не выходить из машины, не провозить магические артефакты и не зарегистрированные живые организмы. Сам же въезд выглядел непроглядно-черным, только перламутровый блик, как масляная плёнка на воде, отражаясь на солнце, давал ориентир, что впереди магический проем и мы не разобьемся, врезавшись в гору.

Машина немного пробуксовала, въезжая в силовое поле туннеля, проскакивая его с характерным хлопком, на несколько секунд задержавшимся в ушах звенящим эхо. Мягкий утренний свет мигнул и сменился холодным электрическим от светящихся шаров, неспешно парящих высоко, под самыми сводами. Я подавила вздох полный разочарования – по ту сторону защитных стен был только густой пепельный туман, полностью стерший все цвета и силуэты. Ничего не было видно кроме широкой идеально прямой дороги, парящая в воздухе – стены туннеля не были заметны обычному взгляду. Радио замолкло и с нами остался только шорох шин по асфальту и недовольное сопение Саши. Пустота. Только бледное марево облепившее дорогу со всех сторон.

Машина подскочила на равном месте и вильнула в сторону. Саша, будто очнувшись ото сна, крепче перехватил руль, возвращая ее на полосу.

– Что это было? Мы на что-то наехали?

– На что? – парень перевел взгляд на зеркало заднего вида. – Полоса пустая.

Дорогу впереди снова качнуло как от сильного ветра. Пауза. Снова толчок, но теперь сильнее, ощутимый уже и в машине.

– Землетрясение?

Нет. Похоже к нам кто-то приближался. Кто-то очень большой и тяжелый.

Я повернулась к окну со своей стороны, буквально припав к нему лбом и не моргая, чтобы не пропустить ни секунды. Глаза начали слезиться и туман задвигался, приобретая причудливые, но неузнаваемые формы.

– Что-то видно?

– Не-а. – Я смахнула выступившую в уголке глаза слезу, вернувшись к наблюдению. – Туман слишком плотный.

– Черт!

Машина резко вильнула вправо, не сбавляя скорости, и меня с размаху впечатало лицом в стекло.

– Какого… – я схватилась за ушибленный нос, проверяя не идет ли кровь. Оставалось надеяться, что он не был сломан. – Совсем спятил?

Ничего не ответив, Саша сбавил скорость, съезжая на обочину и останавливаясь. Припав к рулю, он вглядывался куда-то вверх, не обращая на мое недовольство никакого внимания.

Машины впереди нас тоже остановились, мигая красными сигнальными огнями. И все выглядело обыденно, как и пару секунд назад, если бы не огромная серая тень, сгустившаяся над сводами туннеля. Такая плотная, что ее не разгонял даже свет летающих фонарей. Еще несколько секунд и она стала расплываться, обретая очертания человеческой руки. Огромной человеческой руки.

Аккуратно, не стараясь разрушить, а будто проверяя ненавидимые границы, ладонь накрыла туннель сверху. Пять пальцев, непропорционально длинные, беззвучно скользнули по силовому полю, не оставляя отпечатков, когда вторая рука возникла справа от нас, будто существо пыталось подхватить туннель и унести с собой.

Время замерло. Мы неотрывно следили за гигантскими ладонями, в страхе, смешанном с трепетным благоговением. Казалось, приложи он чуть больше усилий, то сумел бы раздавать нас как маленьких беспомощных муравьев в банке. Я боялась даже дышать, будто это могло обнаружить нас и спровоцировать монстра. Не знаю, видел ли он нас, но мне почудилось, что я разглядела очертания его лица с огромными черными глазами, прежде чем существо отступило, полностью скрывшись в тумане.

– Что, черт возьми, это было? – прошептал Саша, все еще не отводя взгляда от того мест, где еще секунду назад лежала гигантская рука.

– Не знаю, – так же тихо ответила ему я, а потом добавила: – и надеюсь никогда не узнаю.

Предупреждающие надписи начинались встречать у обочин уже километров за двадцать до резервации. «Частная территория», «Проход и проезд магическим существам запрещен», «Использование магии наказуемо». Официальная власть периодически демонтировала таблички, но те всегда появлялись снова. В открытых справочниках территория «не рекомендовалась» для посещения магическим расам Иномирья, но по закону никаких запретов и ограничений быть не могло. Максимум, что разрешалось местным, так это недобро смотреть на непрошеных гостей, все остальное могло грозить серьезным судебным разбирательством.

Прислушиваясь к пожеланиям жителей «Солнечного пика» или ощущая очевидную угрозу, но гости были большой редкостью в этих краях. После съезда с основного шоссе сразу начиналась проселочная дорога, разбитая машинами и размытая подтаявшим снегом. Жители резервации терпели эти неудобства, периодически засыпая щебнем особо крупные ямы, но вопрос укладки асфальта даже не поднимался на общих собраниях. Потому что хорошая дорога могла привлечь в поселение нежелательных визитеров.

Еще вчера я позвонила родителям и сообщила, что приеду, выдержав допрос о времени прибытия, марке и номере машины. Поэтому на первом пропускном пункте нам без вопросов открыли шлагбаум. Старенький дедушка в теплой стеганной фуфайке, будто гость из прошлого, только махнул нам рукой, не отрывая взгляд от мерцающего экрана телевизора. Следующий, за метров триста до резервации, был уже серьезнее. Нас опросили о цели визита и переписали паспортные данные. Не знаю, был ли шанс прорваться сюда без прописки и связей, может только в дни открытых дверей, когда намечалось очередное расширение и требовались новые вливания для грандиозного строительства.

Довольно часто я была слишком критична в суждениях относительно своего дома, но была вещь, в которой я не хотела себе признаваться – каждый раз, когда за машиной закрывались тяжелые ворота, я чувствовала себя… в безопасности. Довольно обманчивое и ничем не обоснованное чувство. Точно скачок во времени, на пять лет назад. Когда Стены между мирами были настолько прочными, что никто из нас и не догадывался об их существовании. Ничто тебе не мешало притвориться, что, как и здесь, по ту сторону забора текла обычная размеренная жизнь без драконов и ядовитых деревьев. Многие из местных так и поступали.

Ранняя весна совсем не красила это место. Лишившись всех ярких красок, пейзаж совсем выцвел за зиму, слившись в одну серо-коричневую полосу, и, если бы не ясное небо, границы бы совсем стерлись. Светло-бежевые домики смотрелись на этом фоне как картонные декорации, и только редкие автомобили, припаркованные снаружи, намекали, что поселок обитаемый. Но людей видно не было.

– Какой?

– Прямо до упора и направо, – подсказала я, заерзав на сидение. «Долгожданная» встреча с родителями становилась все реальнее. – С ярко-желтой облицовкой.

Машина медленно двинулась по асфальтированной дорожке вдоль сплошной линии высоких заборов из темно-коричневого профнастила, из-за которых выглядывали макушки двухэтажных домов. Мы проехали пустынную парковую зону, небольшой спортивный стадион и только возле магазина, прилично разросшегося с прошлого года, нам встретились первые жители поселка. Две невысокие фигуры в темных почти идентичных пуховиках замерли у обочины, застыв на полуслове и провожая автомобиль любопытными взглядом. Я оглянулась – женщины, слегка за сорок, совсем мне не знакомые. Наверное, из вновь прибывших. Поселение разрасталось, и последнее время достаточно активно. Сейчас уже больше напоминая полноценный поселок городского типа, чем дачный.

Все быстро менялось. За время, что я здесь не была, отстроился новый квартал на десяток домов, уже находящихся на этапе внутренней отделки и готовящихся к сдаче. Выросло и большое пятиэтажное здание с относительно бюджетными квартирами от тридцати квадратов, пока еще с оголенным бетонным фасадом и пустыми глазницами окон.

Скейтпарк, изначально запланированный для привлечения молодежи, так и не достроили, забросив проект практически сразу, на этапе фундамента. Вместо этого мой взгляд приковала яркая золотая вспышка на одной из сопок, заботливо взявших резервацию в плотное оборонительное кольцо. Неужели мне почудилось? Нет, среди голых деревьев, кое-где еще слегка припорошенных снегом, действительно виднелись золотые купала церкви.

Впереди замаячили очертания родного дома и моё сердце забилось чаще. Я сделала глубокий вдох и изобразил на лице широкую улыбку, преимущественно для Саши, скрывая от него все свои переживания. Металлические ворота отъехали в сторону, и мы оказались внутри, припарковавшись на подъездной дорожке возле дома.

Родители не вышли нас встречать, хотя, я этого и не ожидала. Не было их и в прихожей, пока мы неловко топтались на клочке придверного коврика, раздеваясь, чтобы не запачкать деревянный паркет. В доме царила полнейшая тишина, даже постоянно работающий телевизор сейчас молчал. Но присутствие людей и того, что нас все-таки ждали, с головой выдавал сильный аромат запеченного с ароматными травами мяса, от которого мой пустой желудок призывно заурчал, болезненно сжимаясь до размера детского кулачка.

– Мам, пап! – В гостиной никого не было. – Вы где?

Сверху послышались неторопливые тяжелые шаги.

– Вы как раз к обеду!

Первой на лестнице показалась мама. Одетая в свое лучшее атласное платье с тонкой нитью бусин жемчуга на шее и идеально уложенными в «ракушку» волосами, она напоминала героиню американских ситкома из шестидесятых. Отец шел следом, грузный и мрачный. Видимо, по случаю нашего приезда его заставили сменить любимые треники и футболку на строгие брюки и пуловер, который он ненавидел из-за неприятной колючей ткани на горловине.