Мамочки

Алла Викторовна не могла найти слов, только молча покачивала головой. Потом разрыдалась. Юля впервые в жизни видела мать плачущей и очень испугалась, стала неумело утешать, налила стакан воды. Но своего решения не изменила, ничего не рассказала об отце будущего ребенка, перевелась на заочное отделение, и уже в начале сентября начала работать рядовым бухгалтером в небольшой торговой фирме.

Все попытки матери выведать хоть что-нибудь у дочери ни к чему не привели, Юля ничего не рассказала ни отцу, ни бабушке. Когда Алла Викторовна начинала давить на дочь, Юля угрожала уйти жить к бабушке или на съемную квартиру. Этого мать не могла допустить. Ей хватило позора, который принес развод и Юлина беременность, а уход дочери из дому все окружающие поставили бы в вину именно ей.

Осень и зима были невеселым временем. Юля замкнулась в себе, отдалилась от всех, часто часами сидела в своей комнате, пряча заплаканное лицо, но молодость не умеет долго страдать. Будущая мать прислушивалась к новой жизни, зреющей в ее животе с волнением и… улыбкой. С удовольствием выбирала детские вещички, игрушки. Вместе с отцом ездила покупать кроватку и коляску, советовалась с каждым из родителей по поводу имени ребенка. Ближе к родам она как-то повеселела, стала больше общаться с матерью, бабушкой на всевозможные темы, касающиеся деторождения и ухода за младенцем, кроме одной – отца ребенка. Институтские друзья и подружки устали от ее односложных ответов, и постепенно перестали звонить.

Юля читала специальную литературу, ходила на занятия для молодых мам, обзаводилась новыми знакомыми. Рядом с домом был детский парк, там она и гуляла, осторожно ступая по снежным аллеям в широкой материнской шубе и белом пуховом берете. Учебу не забросила, усердно занималась до последнего дня перед родами, стараясь успеть как можно больше, чтобы не пропустить год.

За время беременности молодая женщина сблизилась с матерью, почувствовала, как той плохо без мужа. Кажется, Алла Викторовна поняла, что недостаточно ценила Сергея Евгеньевича, мало проявляла к нему внимания и уважения, сожалела о той легкости, с которой отпустила его от себя. Она даже допускала мысль о примирении и возможности простить его, но он не проявлял инициативы, продолжал жить с новой женой, хотя на развод никто из бывших супругов не подавал.

– Пап, ты счастлив с новой женой? – однажды спросила отца Юля.

– Она хорошая женщина и любит меня, с нею я чувствую себя полноценным мужчиной, – ответил он, отводя глаза.

– Понятно. А ты по-прежнему любишь маму… И она тебя тоже любит, только долго этого не понимала. Надеюсь, разлука пойдет вам на пользу.

В конце марта на свет появился Владислав. Родители Юли встретились в этот день впервые за много месяцев, поздравили друг друга с рождением внука и вместе зашли в ресторан, где употребили в большом количестве она – шампанского, он –коньяка. Потом Сергей Евгеньевич благородно отвез бывшую жену домой на такси, а сам уехал по своему новому адресу.

Из родильного дома Юлю встречали родители и бабушка, и неожиданно пришел с цветами бывший Юлин кавалер по институту Игорь. Молодая мать подкрасилась и выглядела счастливой и независимой. Чуть-чуть вызывающе независимой.

И начались суровые будни. Алла Викторовна целыми днями до позднего вечера была на работе, а ночью ей нужно было высыпаться, и Юля пыталась справляться с сыном сама. Получалось плохо. С гудящей от бессонницы головой и резью в глазах молодая мать пыталась понять, отчего ее сын все время орет. Грудь разбухала от молока, его нужно было сцеживать. И дважды в день выносить ребенка на воздух. И без конца что-то стирать. И готовить еду себе, не дай Бог оставить ребенка без грудного молока. И ежедневно делать влажную уборку.

Сжалилась бабушка. Она была еще не старой, всего шестьдесят четыре года, и очень любила свою внучку. Никто ее не просил, она сама приехала и осталась на полгода. Этого хватило, чтобы Юля втянулась в новую жизнь, освоилась с материнскими обязанностями, да и Владик немного подрос. Осенью бабушку отпустили домой, но она безропотно приезжала на период Юлиных сессий.

По вечерам Алла Викторовна гуляла с внуком возле подъезда, по выходным приходил любящий дедушка и вывозил коляску в парк. Сергей Евгеньевич безумно любил внука, много с ним возился, и бывшая супруга не чинила препятствий для его посещений.

Прошла еще одна зима. И вот весной Юля стала регулярно гулять в парке, совпадая по времени с молодыми мамами, которые стали ее подругами, а их дети – первыми друзьями ее сына.

Это утро в середине мая ничем не отличалось от многих других. Алла Викторовна, при полном макияже, прическа волосок к волоску, заглянула на кухню. Владик вздыхал над тарелкой с молочной кашей, косясь на гренки, намазанные джемом.

– Владислав! Немедленно ешь кашу! – распорядилась любящая бабушка.– Юлия! Заставь его!

– Хорошо, мама, иди, ты опаздываешь, – покладисто кивнула головой дочь, которая охотно уступала матери в мелочах.

– Не иди у него на поводу! Как он будет получать кальций без молочных продуктов? Что за ребенок, ни молоко, ни йогурты, ни творожки не любит! Весь в мать…

– Он какао пьет. Сыр твердый ест с удовольствием, – возразила Юля.

– Ладно, я пошла. Гуляйте в парке, в магазин я сама вечером зайду, принесу свежий хлеб. Пока, солнышко, не скучай! – чмокнув малыша в щечку, Алла Викторовна ушла на работу. Как только хлопнула дверь, Владик схватил кусочек жареного хлеба и энергично захрустел, запивая чаем.

Юля со вздохом помыла посуду и начала собираться на прогулку. Это был не простой процесс. В пакет она укладывала игрушки – пластмассовое ведро, совок, мячик, машинку, в большую сумку – бутылку с водой, влажные салфетки, хлеб для голубей, пакет кукурузных палочек. В это время ее сын сражался с одеждой, разложенной на диване. Одевание давалось ему гораздо хуже, чем раздевание. Сегодня он был избавлен от колготок – на улице было очень тепло, носки надел довольно успешно, удачно влез в джинсики и даже защелкнул кнопку на них, но вот футболка перекрутилась задом наперед. Юля, скрывая улыбку, помогла вернуть ее в правильное положение и просунуть голову в горловину свитера. Владик вдел руки в проймы сам, натянул свитер и победно взглянул на мать. Осталась курточка- ветровка, бейсболка и кроссовки.

Юля причесала мальчика, любуясь своим ребенком. «Маленький принц», – с нежностью подумала она. Владик не был похож на девочку, несмотря на волнистые светлые волосы и большие серые глаза. Черты лица были по-мужски крупные и немного резкие, пухлый рот был очерчен твердо.

На себя времени уже не было. Юля собрала русые волосы в хвост, чуть тронула ресницы тушью и губы помадой. Одежда была, как и у сына – джинсы, тонкий свитер, кроссовки. Подхватив темные очки, сумки и ключи, мать с сыном, наконец, вышли из квартиры.

– Пойдем побыстрее, нас уже ждут, – приговаривала Юля.

– Настя длазнит меня «оладиком», – пожаловался Владик. Он говорил очень хорошо, но «р» у него еще не получалось.

– А ты не обращай внимания. В крайнем случае скажи, что она – булочка, – посоветовала Юля, и сама рассмеялась, представив худющую Настю.

В это время зазвонил телефон. Это был Игорь.

– Ты сегодня вечером будешь гулять с ребенком в парке? – спросил он после приветствия.

– Не знаю. Если не будет дождя, то буду. А что?

– Я хочу с тобой увидеться. Кажется, я кое-что придумал, надо поговорить.

– Ладно, до вечера.

4.

Таня сладко потянулась в постели, вытащила ногу из-под одеяла и стала потихоньку выбираться из супружеского ложа. Нащупала в полумраке халат, встала, но не успела набросить его на голое тело. Сергей, ее муж, наблюдавший за нею сквозь ресницы, успел схватить ее руку и затащить обратно на кровать. Утренняя игра ужасно нравилась обоим супругам. После пяти лет совместной жизни эта парочка все еще не могла насытиться друг другом.

Сергей не уставал восхищаться телом жены, ее кожей персикового оттенка, упругой грудью и чудесными круглыми ягодицами. До знакомства с Таней он встречался исключительно с высокими худыми, почти безгрудыми барышнями, чаще блондинками, заумными и амбициозными. Это было модно, и принято в кругу его друзей.

Однажды он зашел в парикмахерскую, где обычно стригся, и увидел невысокую и совсем не худую чернобровую девушку с короткими темными волосами и огромными, яркими карими глазами. Под форменной туникой просматривалась высокая пышная грудь не меньше третьего размера и округлые бедра, а ноги, обутые в черные ботиночки, были просто фантастической формы. Таня щелкала ножницами над головой молодого клиента и весело болтала с ним.

Мастерица, которая постоянно стригла Сергея, заметила его интерес к девушке, и рассказала, что это новенькая сотрудница салона, работает всего два месяца, но уже успела завоевать популярность, так как очень хорошо работает, с выдумкой, и клиенты к ней уже записываются заранее. Особенно молодежь, жаждущая экстремальных причесок. Салон закрывался в восемь вечера, и молодой человек наблюдал, как работники расходятся по домам. Когда Таня вышла на улицу, он незаметно пошел за девушкой. Скоро они познакомились.

Детство и юность Тани прошли в селе, расположенном в двадцати километрах от города, в обычной крестьянской семье. Таня хорошо знала, что такое огород, умела доить корову и помогала родителям во всех хозяйственных делах. Училась очень хорошо, мечтала стать врачом и жить в городе, где часто бывала в гостях у родной тетки.

Попытка поступить в медицинский институт на бюджетное отделение оказалась неудачной, а денег на платное обучение дочери у родителей не было. Возвращаться домой Таня не захотела, поступила на парикмахерские курсы. Жила у бездетной тетки, которая в ней души не чаяла. По окончании учебы Таня пошла работать в салон, и стала хорошим мастером. Она неожиданно поняла, что ей так нравится ее специальность, что даже раздумала поступать в институт. К тому же девушка стала хорошо зарабатывать, могла позволить себе купить модную одежду и не самую дешевую косметику, посещать с новыми подругами кафе и рестораны. У нее появились поклонники, потому что не заметить Таню было невозможно. Она была неглупая, веселая и кокетливая, легко общалась со всеми, хотя парней близко не подпускала.

Сергей ей очень понравился, но первого поцелуя она удостоила его только через месяц после знакомства, и ясно дала понять, что добрачную близость не приветствует, что было для парня полной неожиданностью. Несколько месяцев они встречались платонически, сгорая от нереализованных желаний. Потерявший голову Сергей впервые задумался о женитьбе, однако вскоре с удивлением понял, что эту его жертву Таня не оценила и вообще замуж не торопится. Девушка была очень довольна жизнью, наслаждалась своей молодостью, красотой, любимой работой, интересным досугом.

Через полгода Таня победила на конкурсе молодых парикмахеров, получила премию и всеобщее признание. Ее стали приглашать в самые престижные салоны, появились солидные клиенты. Девушка продолжала повышать свое мастерство, подумывала о продолжении учебы в Москве, у знаменитой Долорес Кондрашовой. Этого Сергей допустить не мог.

Однажды утром, войдя в салон, Таня оказалась среди огромного количества цветов – роз не было разве что на зеркалах. В присутствии хозяйки салона, сотрудников и первых утренних клиентов Сергей сделал ей предложение и вручил бархатную коробочку с колечком, усыпанным бриллиантовой крошкой. Впечатлительная Татьяна растрогалась и дала согласие. Молодые люди тут же отправились подавать заявление о регистрации брака.

В тот же день Сергей объявил о своем решении родителям и попросил назначить день знакомства с ними своей невесты. Его мать, расспросив сына о будущей невестке, пришла в ужас. Наталья Алексеевна заведовала городским родильным домом, ее муж был известнейшим в городе стоматологом, дочь стала педиатром, а любимый сын не только не захотел вписаться в эту династию медиков и стал после окончания факультета «Автомобильный транспорт» совладельцем автосервиса, но еще и надумал жениться на парикмахерше, пусть и подающей надежды. На девушке из деревни. Это был мезальянс, который невозможно было допустить.

Мать Сергея наотрез отказалась даже знакомиться с Татьяной, заявила сыну, что никогда не станет считать ее членом семьи, умоляла его одуматься. Отец, по обыкновению, поддакивал жене. Сергей был непреклонен, он, в свою очередь, отказался даже обсуждать свое решение, и в тот же день ушел из родительского дома.

За три недели до этих событий тетка Тани уехала на заработки в Италию, предоставив племяннице право пользования квартирой на ближайшие несколько лет. Когда в дверь позвонили, Таня меньше всего ожидала увидеть на пороге своего новоиспеченного жениха со спортивной сумкой в руках. Сергей рассказал о реакции родителей, он не скрывал своего огорчения. Девушка выслушала его очень спокойно, немного подумала и предложила обойтись без свадьбы, тихо расписаться и сообщить родителям Тани об этом пост-фактум. Потом послала жениха в ночной магазин за шампанским и конфетами. Возвратившись, Сергей застал невесту, одетую в белый летний сарафан, символизирующий свадебное платье, и стол с тарелкой макарон и двумя котлетами, разогретыми в микроволновке. Сервировку дополняли бокалы для шампанского, вилки, салфетки, и ваза с розами.

Это был их свадебный пир. Это была их первая ночь. Через месяц их брак был зарегистрирован, в селе сыграли маленькую свадьбу. Танины родители радушно приняли зятя, скрывая огорчение из-за отсутствия отношений с родителями Сергея, он тоже отнесся к ним с симпатией. Так началась их совместная жизнь в чужой двухкомнатной «хрущевке», среди старенькой теткиной мебели и посуды. Оба зарабатывали хорошо, и решили копить деньги на свое жилье, пока тетка отсутствует и можно не тратиться на съемную квартиру.

Наталья Алексеевна извелась от переживаний за сына и от неизвестности. Она ругала себя за несдержанность, строила планы избавления сына от «этой напасти». Через два месяца, наступив на горло своей гордости, она решила помириться с сыном, познакомиться с его невестой, оценить противника, а потом уж действовать. Женщина рассчитывала на эффект внезапности, купила тортик и пришла прямо на квартиру молодоженов.

За день до этого Сергей уехал по делам в соседнюю область. Таня загрипповала, у нее поднялась высокая температура, но врача она не вызвала, понадеялась на народные средства. Болезнь оказалась серьезной, жар усиливался, и на следующий день молодая женщина лежала пластом, не в силах даже дойти до аптеки. К вечеру должен был вернуться Сергей, который не знал о болезни жены.

Услышав звонок, Таня с трудом поднялась и доковыляла до прихожей. Отворила дверь, не спрашивая. На площадке стояла немолодая, но красивая и ухоженная женщина и с любопытством рассматривала хозяйку. Бледная Таня с пересохшим ртом в теткином старом фланелевом халате и растоптанных шлепках выглядела ужасно.

– Здравствуйте. Я – Наталья Алексеевна, мама Сергея. Можно войти?

Плохо соображая, Таня отступила назад, пропуская гостью в квартиру. Перед глазами все плыло, уши заложило.

Женщина прошла в комнату, где царил полный беспорядок. Возле смятой постели на тумбочке стояли грязные чашки из-под чая и молока, открытая банка меда. Убедившись, что сына здесь нет, Наталья Алексеевна прошла на кухню, увидела на столе и в мойке гору немытой посуды. Повернувшись к Тане, свекровь гневно произнесла:

– И в этом свинарнике живет мой сын? Я так и думала! Надеюсь, он быстро разлюбит такую неряху!

– Понимаете, я… – прохрипела Таня.

– Да что тут понимать! Я все увидела своими глазами! Просто нет слов!

В затуманенном мозгу у Тани вяло мелькали варианты оправданий, но сил было слишком мало. Их хватило на одно слово:

– Уходите!

– Да уж не задержусь! Лахудра! – бросила свекровь уже на пороге, и быстро сбежала по лестнице. Таня даже не защелкнула замок, доплелась до дивана и рухнула.

Вернувшийся через час Сергей обнаружил дверь открытой, Таня бредила, свернувшись в клубок на диване. Мужа она все-таки узнала, попросила воды и прошептала: «Кажется, твоя мама приходила…»

Еще через час в квартире родителей Сергея раздался телефонный звонок, Наталья Алексеевна взяла трубку.

– Мама, это я.

– Сыночек! Слава Богу, что ты позвонил! Я тебе сейчас расскажу, как познакомилась с твоей женой! Неизгладимое впечатление! Как ты живешь в таком бардаке? Где же ты только выискал это сокровище, такую хозяйку? Она…

– Мама, замолчи! Я тебя люблю, но уважать теперь вряд ли смогу. Ты увидела то, что хотела – беспорядок. А Таню забрали в больницу, у нее температура сорок градусов! Ты же врач! Как ты могла оставить больного человека без медицинской помощи? А если бы я не приехал сегодня из командировки? Никогда тебе этого не прощу! – выпалил сын и бросил трубку.

А утром Сергею позвонила сестра Лена и сообщила, что ночью мать увезла «скорая» с сердечным приступом. Свекровь и невестка оказались в одной больнице, правда, в разных отделениях. Через неделю Таня уже была готова к выписке, Наталья Алексеевна тоже пошла на поправку.

Сергей приходил навещать молодую жену каждый день, матери передавал фрукты через персонал больницы. Однажды, провожая мужа в вестибюле и заглядывая в его несчастные глаза, Таня сказала:

– Сережа, это все-таки твоя мама. Пойди и поговори с ней, успокой. Я не хочу, чтобы из-за меня вы стали врагами. Она тебя очень любит, и ты ее тоже. Вы должны общаться, несмотря ни на что. Ну не хочет она меня видеть, не надо!

– Я хочу видеть вас обоих! – раздался голос за спинами молодоженов. Наталья Алексеевна, в спортивном костюме, без макияжа, подошла незаметно сзади. – Вы простите меня, дуру старую, не знаю, что на меня нашло! – и расплакалась.

На глазах изумленной публики она обняла сына и невестку. Топор войны был зарыт. Таня простила свекровь совершенно искренне, не вспоминала тяжелый период, но никогда перед нею не заискивала. Наталья Алексеевна сделала все, чтобы загладить свою вину – приглашала в гости молодоженов, вместе с мужем и дочерью поехала знакомиться с родителями Тани, вела себя безупречно. Но понадобился почти год, чтобы свекровь с невесткой действительно подружились. Наталья Алексеевна стала просить Таню принять на стрижку своих подруг, советовалась по разным бытовым поводам. Таня тоже звонила свекрови просто так, поинтересоваться семейными новостями, попросить кулинарный рецепт. Сергей был очень рад этому, он давно заметил способность Тани улаживать всякого рода конфликты, умение вовремя отступить, несмотря на то, что она была по натуре довольно вспыльчивой и не всегда выдержанной.

Когда Таня забеременела, то первым человеком, узнавшим радостную новость, была свекровь, а не Сергей. Наталья Алексеевна это оценила и была очень счастлива. Ее дочь Лена была замужем уже пять лет, но внуков своим родителям не подарила, почему то не получалось, проблем со здоровьем у них с мужем не было выявлено.

Ни одна жительница города не наблюдалась по поводу беременности так строго и тщательно, как Таня. Свекровь замучила ее ежемесячными обследованиями, всевозможными консультациями, солидный опыт врача-гинеколога давал ей на это право. Она звонила невестке не менее трех раз в день, проверяя ее настроение. С радостной улыбкой прижимала ухо к Таниному животу, любовалась снимками ультразвукового исследования.

Лучшая палата родильного дома была предоставлена Тане за несколько дней до предполагаемого срока родов, и Наталья Алексеевна оставалась ночевать рядом, чтобы не пропустить первую драгоценную схватку. Сергей выразил желание присутствовать при рождении ребенка, но мать ему отказала.

– Знаешь, сынок, может я не очень современная, но не приветствую присутствия отца при родах. Запретить не могу, но всегда не советую. Рождение человека – это таинство, связанное с муками, криками, кровью… Ты уверен, что хочешь страдать вместе с Танюшей? Один папаша у нас в обморок упал, и доктор вместо того, чтобы не отходить от роженицы, еще и ему первую помощь оказывала. Ты будешь рядом, а как только свершится, сразу тебя впущу. После санитарной обработки, разумеется. Не хватало младенцу микробов нахвататься…

Супруги посоветовались, и решили послушаться. Роды прошли удивительно легко, счастливая бабушка приняла долгожданную внучку в собственные руки. Первый месяц молодая семья провела в квартире родителей Сергея, второй – в деревне у родителей Тани, потом они вернулись в квартиру тетки и началась самостоятельная жизнь.

Татьяна прекрасно справлялась с дочерью, Настя была спокойным ребенком. Нянек было много – часто приходила свекровь, сестра Сергея, приезжала мама. Потом Настя подросла, и ее стали отдавать бабушкам на выходные. Но супруги однажды признались другу другу, что посещают родителей скорее по семейной обязанности, а больше всего любят оставаться своей семьей. Таня даже летом не любила отдавать дочь в деревню надолго.

В это утро, когда Сергей обнял жену и захватил губами ее ушко, раздался звонок в дверь и, почти одновременно голос Насти из соседней комнаты:

– Мам! Пап! Кто-то пришел, откройте дверь!

Горько вздохнув, Сергей попросил Таню открыть входную дверь, пока он немного успокоится. На ходу запахивая халат, женщина метнулась в прихожую. Посмотрела в глазок, и сразу распахнула дверь.

– Доброе утро, страна! – услышал Сергей голос любимой тещи. – Что так долго спите? Я вчера зятьку звонила, предупредила, что приеду чуть свет! Сосед привез, он в город приехал на пару часов, и меня прихватил. А где моя горошинка маленькая?

Теща привезла молоко, творог, сметану, банку меда. Настя сидела на коленях у бабушки и объясняла, что в гости к ней не поедет, потому что в парке ее будут ждать друзья. Теща повздыхала и смирилась. Вскоре за нею заехал сосед и они отбыли домой. Сергей умчался на работу еще раньше.

Таня собиралась на прогулку, укладывала в пакет игрушки, воду, салфетки, старенькое детское покрывало. Подумав, соорудила пару бутербродов, бросила в пакет горсть конфет. Потом посмотрела на Настю, ковыряющую ложкой творог со сметаной и сахаром.

– Настя! Когда я смотрю, как ты ешь, мне хочется тебя ударить!

– Детей бить нельзя! – поучительно изрекла девочка.

– А быть такой худой – можно? Мне же стыдно от людей! Ты же не вырастешь большая! Все вырастут, а ты – нет!

– Не волнуйся, вырасту. И не буду худеть, как ты.

– Умничаешь много! – прикрикнула Таня, которая после родов немного пополнела, и никак не могла сбросить пять лишних килограммов. Впрочем, муж утверждал, что теперь она стала гораздо сексуальнее, чем прежде, и просил не морить себя голодом.

– Быстро одевайся, придем позже всех! И не вздумай перебирать свои наряды, я уже все приготовила! Кстати, не дразни Владика «оладиком», он обижается.

5.

Благодаря тому, что Юля пришла в парк в девять часов, ей удалось занять скамейку под одной из раскидистых лип, окружающих круглую детскую площадку. На этой площадке, кроме нескольких детских горок и лесенок из толстого пластика, располагалась песочница, в которой желтела гора свежего песка, завезенного накануне и еще не освоенного бездомными котами. Вскоре подошли Таня с Настей, мамаши вручили детям пластмассовые ведерки, совки и формы для куличей, и малыши весело устремились в песочницу. Таня осмотрела подругу и стала ее критиковать:

– Юля, тебя пора привести в порядок. Я не позволю тебе все лето ходить в таком виде! Звонила твоя мама, записалась ко мне на стрижку, приходите вместе. Я тебя подстригу и волосам надо придать модный оттенок. И не спорь! Безобразие какое! – находясь в отпуске по уходу за ребенком, Таня немного подрабатывала, чтобы не терять квалификацию. – Я тут поговорила со своим супругом и выпросила у него стенд с правилами поведения в парке, в смысле он согласился заказать его и оплатить за счет фирмы. Только вот текст и место расположения придется согласовать с Эльвирой Львовной, она все же директор. Как теперь к ней подъехать? Она ведь на нас злится.

– Да она должна быть рада! – возразила Юля. – А где наша Викуся? Ты ей не звонила?

– Сегодня не звонила, а вчера вечером она мне сказала, что ее муж тоже обещал подумать по поводу спонсорской помощи парку.

– А мне звонил Игорь, тоже что-то придумал, сегодня вечером придет.

– Симпатичный парень этот Игорь, – с легким вздохом высказала свое мнение Таня, – и к Владику относится замечательно! Ты подумай хорошенько, Юльчик, может это твоя судьба!

В этот момент со стороны песочницы раздался пронзительный визг Насти. Мамочки сорвались с места и понеслись к своим детям. Обстоятельный Владик делал куличики из песка очень аккуратно и быстро. Настя явно уступала ему в этом деле, хоть и была старше почти на год. Она стала разрушать работу мальчика и дразнить его. Владик долго терпел, а потом вдруг размахнулся и ударил Настю ведром по голове. Ведерко было легкое и пустое, голова Насти была покрыта плотной панамкой, поэтому удар не нанес ей никакого вреда, крик она подняла от обиды и опасаясь материнского гнева. Впрочем, в долгу она не осталась, и швырнула горсть песка в лицо мальчику. Владик предусмотрительно зажмурился, и в глаза песок не попал.