Мамочки

Елена Васюк

Мамочки

1.

Только на последней декаде апрель перестал быть похожим на ноябрь, и город стремительно захватила запоздавшая весна. Солнце воцарилось в небе, накрыло улицы теплым золотым куполом и засияло в каждом окне, заиграло на лицах прохожих, деревья потянулись вверх и долго набухавшие почки начали лопаться. У центрального входа в детский парк встретились две молодые мамочки, смело снявшие головные уборы и надевшие солнцезащитные очки.

Маленькая яркая брюнетка Татьяна вела за руку четырехлетнюю дочку Настю, стройная рыжеволосая Виктория подталкивала вперед сынишку Кирилла такого же возраста. Весело поздоровавшись, молодые женщины вошли в парк и медленно пошли по центральной аллее, где встретили третью подругу – Юлию с трехлетним Владиком.

Несмотря на будний день, в парке было оживленно. Солнечный день привлек сюда и других молодых мамаш, детвора радостно носилась по аллеям. Взъерошенные воробьи громко чирикали и слетали с веток на сырую землю. Слева от центральной аллеи виднелся домик администрации. От него, щурясь от солнца, неторопливо двигался к центру технический работник парка – пожилой Михалыч в неизменном синем халате поверх куртки. Постоянные посетители парка хорошо его знали – он с утра до вечера суетился в разных местах, маленький, тщедушный, неизменно приветливый и невозмутимый, ни с кем не конфликтующий. Он фактически жил в парке, чувствовал себя настоящим хозяином, лицемерно демонстрируя собачью преданность директору, и был большой хитрец, мешками сдавал пустые бутылки и приторговывал по вечерам сигаретами.

– Здравствуй, Михалыч! – фамильярно окликнула его Татьяна. – Как жизнь?

– Лучше не бывает! – весело отозвался технический работник. – Снег чистить не надо, слава Богу!

– Да когда это ты его чистил? – удивилась Татьяна. – Вон, смотри, что из-под снега вылезло! Настена, с асфальта не сходить!

Михалыч спокойно посмотрел на россыпь мокрых окурков, брошенных в сугробы за время зимы.

– Это ничего, пусть чуть подсохнут, я уберу! А снег возле администрации я чистил. Всю территорию одному человеку не под силу!

– Надеюсь, таяние снегов принесло вам большой урожай стеклотары, – насмешливо предположила Виктория.

– Очень маленький! – возразил Михалыч. – В морозы пиво не идет. Вот теперь пригреет, молодежь начнет гулять, и мне хорошо будет.

– Кто бы сомневался! – тихо пробормотала Юлия. – А сколько же скамеек осталось? На центральной аллее ни одной не видно!

– Восемь! – гордо сообщил Михалыч. – Но их растащили под деревья еще прошлым летом, а я назад их волочь не стану. Все равно все будут в тень тулиться. Будете по очереди сидеть. Или на травке, на подстилках, как в прошлом году. О, а вот и Львовна! Дама с собачкой!

Директор парка, Эльвира Львовна, в весеннем пальто и затейливой шляпке, приближалась солидной походкой, соответствующей ее должности и фигуре. На руках у нее была крошечная комнатная собачка неопределенного окраса.

– Михалыч, хватит прохлаждаться, работа не ждет! А-а… это вы, скандалистки, здравствуйте! – ехидная улыбка озарила полное лицо. – Ну, что, много вы своей жалобой добились? Хоть бы со мной посоветовались, прежде чем писать куда-то! Я столько кабинетов обошла, добиваясь для парка минимальных благ, кого только не привлекала, толку никакого! Это с моими заслугами и знакомствами! А вы в своем послании перечислили такое, на что половины городского бюджета не хватит! Мечтательницы! Что вам ответили? Денег нет? Ну, то-то.

Молодые женщины переглянулись. Виктория задумчиво перевела взгляд на директрису.

– Вы как будто нас осуждаете за то, что мы хотим для наших детей нормального места для прогулок! Вы не хуже нас знаете, каким был этот парк раньше, ваши-то дети, наверное, застали и железную дорогу детскую, и скамеек вдоволь, и кинотеатр, и фонтаны! Так чем же вы недовольны? Мы же хотим что-то улучшить! – в мягком голосе Вики отчетливо проступили стальные нотки.

– А я хочу в космос, но моего желания мало!– в сердцах отрезала Эльвира Львовна. – Привыкайте жить в других условиях, радуйтесь тому, что есть. Михалыч, приступай, наконец, к своим обязанностям!

– Вот интересно, а что входит в ваши обязанности? – агрессивно вмешалась Татьяна. – С каждым годом парк хиреет, а вы чем, конкретно, занимаетесь? Только и бегаете за директором ресторана, который неизвестно как открылся на территории детского учреждения!

– Да, бегаю, и в ноги ему кланяюсь, чтобы для ваших детей песка завез в песочницы! Бьюсь, как рыба, и вот благодарность. В штате осталось три человека – я, Михалыч и садовник. Даже художника сократили! Полы сама мою в домике!

– А что он делал, ваш художник! – все больше повышала голос Татьяна. – Даже правила поведения в парке не написал! Где здесь можно увидеть написанное правило – не приносить и не распивать спиртные напитки, не сорить? Вон, в уголке, единственное объявление – «Выгул собак запрещен», и то его нарушают все кому не лень, начиная с директора!

Эльвира Львовна стала хватать ртом воздух от возмущения, а ее подчиненный, не зная, как ей помочь, громко посоветовал молодым женщинам :

– Вы лучше за дитем смотрите!

Мамаши дружно повернули головы и увидели, как из-за куста, проваливаясь в грязь, вылезает довольный Владик, и в руке у него пустой шприц. Перепуганная Юлия бросилась к сыну, осторожно вытащила из его пальчиков опасный предмет, и, держа его двумя пальцами, медленно пошла на директрису.

– Вот это, – она поднесла шприц к лицу Эльвиры Львовны, – я сейчас отнесу в милицию и напишу заявление, чтобы сделали экспертизу. Не дай Бог, мой ребенок укололся, и подхватит какую-нибудь дрянь! Мы писали жалобу в исполком о недостатках в парке вообще, а теперь я напишу лично на вас!

Директриса отшатнулась с испуганным лицом, потом вздохнула и, уходя, устало махнула рукой.

– Пишите, что хотите! Я за эту работу не держусь. Придет кто-то другой, так вы думаете, будет наркоманов из парка выгонять? Тут милиция каждый день ходит, и внимания не обращает ни на бомжей, ни на алкашей местных. Никому ничего не надо!

Настроение было испорчено, солнечный день уже не радовал. Юля вытирала ручки сына влажной салфеткой, внимательно разглядывая ладошки. Подруги, расстроенные неприятным разговором и инцидентом со шприцем, усилили бдительность в наблюдении за собственными малышами. До конца центральной аллеи шли молча, потом разговор возобновился.

– Знаете, девчонки, что я вам скажу, – злым голосом начала Татьяна, – надо что-то делать! Никому нет дела до наших детей, значит нужно самим что-то придумать! Через неделю здесь опять начнется безобразие, и мы будем злиться каждый день!

– А что мы можем? – безнадежно откликнулась Вика. – Туалет сами построим, или фонтаны отремонтируем? Я могу попросить мужа, чтобы хоть несколько скамеек за счет фирмы поставил, но и только!

– А может, пойти на прием к новому мэру, рассказать ему все, пригласить сюда, пусть сам посмотрит! – предложила Юля.

– Ну, вот уже какие-то мысли возникают! – удовлетворенно воскликнула Таня. – Но, боюсь, мэр пока разберется, пока начнет изыскивать средства, лето пройдет. Надо идти своим путем, в духе существующей реальности. Попробовать найти спонсоров, ведь это парк городской, все должны быть заинтересованы. И, главное, хоть какую-то найти защиту от наркоманов и пьяниц!

– Знаете, я слышала, что хозяин ресторана хочет весь парк взять в аренду, но ему пока не дают, – сообщила Вика. – Может, и неплохо было бы!

– Что ты говоришь! – возмутилась Таня, – Судя по ценам в его ресторане, он и вход в парк сделает платным! Может, настроит аттракционов, починит фонтаны, обнесет все оградой и будет охранять, но кому это будет доступно? А остальные будут гулять в грязных дворах. Нет уж, пусть он для всех что-нибудь полезное сделает. Другой вопрос, как его заставить? Девочки, даю всем задание – подумать, завтра встречаемся в одиннадцать, готовьте предложения.

2.

В шестидесятых годах прошлого века это была окраина города, где располагался большой фруктовый сад. Этот район начали застраивать новыми жилыми кварталами пятиэтажных домов с тесными, но отдельными для каждой семьи квартирами. Потом эти дома навсегда получили название «хрущевки».

Градостроители старались от души, надо отдать им должное. Они позаботились об инфраструктуре – построили необходимое количество школ, детских садов, магазинов и больниц. И задумали оставить значительную часть фруктового сада под детский парк.

В те времена, когда в нашей стране ландшафтный дизайн применялся только при реставрации царских резиденций, проектировщики обычного города проявили высокий профессионализм и создали действительно очень красивый детский парк, с тщательно спланированными аллеями, каменными горками, мозаичными украшениями из морской гальки, правильно рассадили ели и сосны, кустарники, и оставили часть фруктовых деревьев. В парке были два больших фонтана, струи воды били из прямоугольных глубоких бассейнов. В конце центральной аллеи был построен летний кинотеатр, в котором днем демонстрировались детские фильмы, а вечером – взрослые. Перед зданием кинотеатра, на небольшой площади стояли киоски и автоматы с газированной водой. В углу парка скромно размещался капитальный туалет. В конце каждой аллеи были установлены фонтанчики с питьевой водой.

Но главной достопримечательностью была детская железная дорога, где ездили детские поезда, а также детские автомобильные дороги с настоящей разметкой, дорожными знаками и даже виадуками.

Торжественное открытие парка показали по телевидению, и несколько лет подряд все юное население города изучало правила дорожного движения именно в детском парке имени Чапаева, который стал популярнейшим местом детского отдыха. По аллеям парка любили прогуливаться пенсионеры, благо, скамейками и урнами были обеспечены даже боковые аллеи, не говоря уже о главной. Песочницы и качели никогда не пустовали. Ни о каком выгуле собак не могло быть и речи, за этим строго следили работники парка, дежурившие в течение всего дня. А вечером в парке прохаживались члены добровольной народной дружины с красными повязками на рукавах, соперничающие за право дежурить на этом участке.

Конечно, и тогда поздними вечерами находились любители пообщаться на скамейках парка с бутылкой пива в руках, или чего покрепче, но их было не так много, тем более близость районного отделения милиции, расположенного сразу за оградой парка позади кинотеатра, как-то не давала расслабиться.

Городские власти никогда не забывали о детских праздниках по поводу Дня защиты детей, окончания учебного года, а перед Новым годом у кинотеатра ставили большую елку и на гуляниях вокруг нее плясали Дед Мороз со Снегурочкой.

В начале девяностых в упадок пришла экономика страны, города, и детский парк начал переживать не лучшие времена. Долго было бы рассказывать обо всех этапах разрушения единственного парка в городе со статусом «детский». Проще описать то, что осталось к моменту нашего повествования.

А остался, в сущности, как раз только ландшафтный дизайн. Растения за долгие годы даже стали красивее, разрослись, должность садовника не упразднили. Зато от всего остального остался домик администрации и рельсы детской железной дороги, густо заросшие травой. Здание кинотеатра давно купил какой-то бизнесмен и использовал его под склад, оборудовав подъезд к нему за оградой парка. Туалет разрушился до основания, о нем напоминали обломки железобетонных плит и остатки кирпичной кладки. Фонтаны давно не работали, в пустых бассейнах накапливались пустые пластиковые бутылки, пачки из-под сигарет и прочий мусор. Количество скамеек и урн с каждым годом уменьшалось, несмотря на попытки восполнять их недостаток. Ни мороженого, ни питьевой воды в парке купить было нельзя.

Не только вечером, но и днем на скамейках спокойно распивали спиртное, и это было объяснимо – в округе не было для этого другого места, а во дворах жилых домов все-таки иногда появлялся участковый милиционер. Собак выгуливали в парке все окрестные любители животных.

В летнее время в парке появлялись большие и яркие батуты, принадлежащие частным предпринимателям, которые за немалую плату доставляли детям радость попрыгать на грязноватой резине.

По весне работники парка подкрашивали ржавеющие горки, ограждения песочниц и оставшиеся скамейки, исправно подметали аллеи – на этом забота о сохранности пришедшего в упадок имущества заканчивалась.

В конце девяностых в парке был построен частный ресторан «Изба». Его появление на территории детского учреждения вызвало недоумение не только у рядовых граждан, но и у многих представителей городских властей. Как удалось его владельцу, Дроздову Виталию Александровичу, получить разрешение на строительство, можно было только догадываться. Какие услуги оказал он тогдашнему руководству города, какую взятку и кому он за это дал, что посулил делать для парка? Ведь было известно, что желающих взять парк в долгосрочную аренду было множество, но всем было отказано из-за твердой установки: использовать этот участок земли только без изменения прямого назначения – детского досуга. Но факт был налицо – ресторан был построен, и сносить его никто не собирался.

Здание «Избы», действительно похожее на большую избу с мансардой, со стенами, облицованными под бревна, красной черепичной крышей и резными наличниками на окнах, хорошо вписалось в ландшафт парка. Вокруг него была постелена красивая розовая плитка, установлены нарядные низкие фонари, посажены клумбы с цветами.

Ресторан стал популярным среди состоятельных горожан. Цены в нем были настолько высокими, что сам факт посещения этого заведения уже свидетельствовал об уровне материального положения гостя. Хозяин вложил в свое детище немалые средства, он изначально планировал, что его посетителями будут серьезные и уважаемые люди, которые не хотят обедать или ужинать в одном зале с рядовыми гражданами. Интерьер, посуда, скатерти и занавески – все было дорого, изысканно, качество блюд было великолепным. Во всем был выдержан стиль русской избы, официанты были одеты в русские косоворотки.

В будние дни залы почти пустовали, вечерами посетителей было больше, но главный доход приносили дни рождения и свадьбы, которые любили здесь праздновать местные богачи. Ближе к вечеру зажигали мангал и ароматный дым относило ветром прямо на детскую площадку. Подвыпившие гости выходили на крыльцо покурить, дамы и господа громко хохотали и подпевали оркестру на глазах у детворы, которая летом гуляла до темноты. А ближе к полуночи жилые дома вздрагивали от грохота фейерверка в честь виновников торжества.

Жители соседних с парком домов пытались жаловаться, но совершенно безрезультатно. Хозяин «Избы» дружил со всеми, от кого зависело его благосостояние.

За время существования парка город разросся, и район расположения парка оказался прилежащим к центру. С двух сторон от него располагались серые кварталы хрущевок, а напротив центрального входа среди пятиэтажек построили новый большой девятиэтажный жилой дом с великолепными просторными квартирами, автономным отоплением, пластиковыми окнами. Это был чуть ли не единственный вновь построенный жилой дом в городе за последние двадцать дет. Квартиры в нем раскупили самые состоятельные горожане, но на судьбе детского парка это никак не отразилось, вопреки надеждам директрисы.

Эльвира Львовна ушла на пенсию с должности заместителя отдела культуры исполкома, до нее директора в парке менялись часто. Поначалу она взялась за дело с энтузиазмом, который угасал с каждым годом. Потом она разочаровалась и перестала надеяться на какие-то улучшения. Приходила в исполком, слонялась по коридору, здороваясь со старыми знакомыми, подходила к дверям кабинетов… и передумывала заходить. Слишком хорошо знала реакцию чиновников на свои просьбы.

3.

Вынырнув из небытия, Юля старательно сжимала веки, пытаясь задержаться в атмосфере увиденного сна – берег моря, вдоль которого она идет босиком, и ветер поднимает ее волосы и подол сарафана, а впереди, очень далеко, видна чья-то высокая фигура, идущая ей навстречу, но эта встреча никогда не происходит. В детстве и ранней юности Юля не видела снов, а четыре года назад к ней часто стали приходить отчетливые и яркие сновидения, которые она отлично запоминала. Правда, разнообразием они не отличались, сюжетов было всего три: первый – вокзалы, по которым Юля бегала в поисках кассы, с трудом покупала билет и неизменно опаздывала на поезд, второй – пробежка по аллеям детского парка в поисках выхода ( в детстве она действительно бегала с отцом по утрам в этом парке), и третий – крымский берег моря.

Однажды Юля рассказала об этих снах своей бабушке, умеющей толковать сны, и по выражению ее лица поняла, что ничего хорошего сновидения в себе не несут, несмотря на услышанные заверения, что они говорят о неопределенности в жизни. Зато личные наблюдения убедили девушку, что крымские сны обычно предвещают хороший день, а сны о парке – неожиданности, и только вокзальные сны говорят о неприятностях. Но после крымских снов она всегда просыпается с комом в горле и чувством тоски и большой обиды…

Наблюдая утренние сборы матери на работу, Юля невольно ею любуется и думает о своей родной семье с удовольствием и сожалением.

Алла Викторовна, Юлина мама, всегда была успешной и удачливой женщиной, у нее все получалось так, как ей хотелось. После института она работала несколько лет в бухгалтерии, поднимаясь по ступенькам карьеры медленно, но уверенно. А потом ее пригласили на работу в районную налоговую инспекцию, куда она носила отчетность.

Это был подарок судьбы, молодая женщина, не лишенная амбиций, сразу почувствовала себя особенной, исключительной, и до сих пор считает, что попала в круг избранных. Работа оказалась вовсе не легкой, но само название ведомства, его строгая обстановка, заискивание налогоплательщиков и их волнение при сдаче отчетности льстили ее самолюбию. Алла Викторовна очень старалась, не жалела ни сил, ни времени, полностью отдавалась работе, и в результате стала ревизором- инспектором, ходила с проверками по предприятиям. Областной центр был не так уж велик, и скоро ее знали многие предприниматели центрального района города.

Замуж Алла Викторовна вышла сразу после окончания института и двухлетнего периода ухаживания красивого и умного Сергея Евгеньевича Березина, который тогда уже был аспирантом и потом стал преподавать историю в пединституте. Муж боготворил хорошенькую Аллочку, с удовольствием подчинялся ее шутливым командам, и не заметил, как превратился в классического подкаблучника. Он не считал зазорным приготовить ужин или убрать в квартире, и это скоро стало его обычными обязанностями. Опомнившись, Сергей попытался взбунтоваться, но тут жена забеременела, и счастливый супруг не посмел ее перегружать домашней работой. Рождение дочери вместе со счастьем принесло множество забот, справляться с которыми помогала рано овдовевшая мать Аллы. Она на время переселилась к ним, да так и осталась до Юлиного совершеннолетия. Сергей был замечательным зятем, он с благодарностью принимал тещины заботы и мирился со всеми капризами жены.

Приходя с работы, Алла видела чистую квартиру, готовый ужин, ухоженного ребенка. Устало улыбаясь, она ужинала и шла с мужем гулять, или в кино, очень любила ходить в гости. К себе приглашать было не с руки, тесновато, да и зачем лишние хлопоты?

Работа в налоговой инспекции только усилила потребность Аллы Викторовны в самоутверждении, в семье она была главной и ее слово – последним. Сергей Евгеньевич к этому просто привык, и уже не сопротивлялся. Юля видела мать только перед сном, и не очень по ней скучала. Ею занималась любимая бабушка, много внимания уделял отец, этого было достаточно. А маму надо было просто слушаться, выполнять ее распоряжения, и тогда ничто не мешало заниматься своими любимыми занятиями и играми. Девочке хотелось иметь братика или сестричку, но мама твердо заявила, что об этом не нужно даже мечтать.

Все было хорошо у Аллы Викторовны. Муж был положительный и непьющий, дочка отлично училась в школе, мало болела. К сорока годам женщина стала начальником отдела. Она была красива, довольна жизнью, но потом все стало меняться.

Подступил климакс, и характер Аллы Викторовны заметно ухудшился. Она стала раздражительной, сердитой, все чаще повышала голос. Первой не выдержала мать Аллы – она вернулась в свою квартиру. Такие демарши женщина предпринимала и раньше, но после лицемерных извинений дочери возвращалась. На этот раз Юлина бабушка продемонстрировала твердость характера. Домашние хлопоты свалились на обленившуюся Аллу. Муж от них тоже отвык, и не собирался освобождать жену от кухни. Уборку он оставил себе, привлекал к ней дочь. А вот магазины, кастрюли, глажку белья оставил жене.

Юля благополучно поступила в институт на экономический факультет и три года жила интересной студенческой жизнью. А после третьего курса жизнь ее и ее семьи круто изменилась. Любимый отец ушел к другой женщине. Алла Викторовна долго не могла в это поверить, обожание со стороны мужа давно стало само собой разумеющимся.

Сергей Евгеньевич не стал вести двойную жизнь, и после очередного скандала с женой честно заявил ей, что безумно устал от таких отношений и давно хочет чувствовать себя мужчиной, а не тренажером для эмоциональной разгрузки. Именно так и сказал. Алла Викторовна издевательски расхохоталась и предложила ему самому объясниться с дочерью. Муж горько на нее посмотрел и спокойно ответил:

– Я уверен, что Юля меня поймет. Жаль, что не могу ее взять с собой, не хочу разменивать нашу квартиру. Сегодня же поговорю с нею.

– Да ты через месяц прибежишь назад! Приползешь! Но я тебя не приму обратно, так и знай! Не стыдно тебе в таком возрасте заводить молодку? Нас полгорода знает, будут на каждом углу кости нам перемывать!

– Алла, я не вернусь.

Вечером, еле дождавшись прихода дочери, Алла Викторовна обрушила на девушку новость. Но Юля уже успела поговорить с отцом, была очень расстроена.

– Мама, мне очень жаль.

– А мне нет! – подбоченилась мать. – Твой отец флегматик и зануда, пусть катится! Я еще не старуха, тоже найду себе другого мужчину! А ты должна быть на моей стороне, твой отец негодяй, это он нас бросил!

– Мама, я не буду ни на чьей стороне, отца я люблю и общаться с ним буду.

Алла Викторовна попыталась возмутиться, но дочь ушла в свою комнату и плотно закрыла дверь, не желая выслушивать ее вопли (взрослея, дочка все чаще стала демонстрировать упрямство и отстаивать собственное мнение).

Очень скоро женщина остыла и остро почувствовала свое одиночество. Гордость не позволила ей искать примирения с неверным мужем, но свою соперницу она тайком увидела, впечатлением поделилась с Юлей.

– Слава Богу, твоему отцу хватило ума не связаться со студенткой! Его новой пассии не меньше тридцати пяти. Внешность самая рядовая, о хорошем вкусе речь вообще не идет, типичная училка в сереньком костюмчике. Мне уже все про нее доложили. Живут в ее однокомнатной квартире, детей у нее нет. Уже хорошо.

– Она еще может родить, – спокойно откликнулась Юля.

– Что-о-о?

– Да не закипай ты, мама, тебе-то какое дело! Я вообще не хочу обсуждать новую семью отца. Мне сегодня звонила Катя, приглашает поехать с ними в Крым в середине июня, как раз после моей сессии. Ее Андрею предлагают пансионат в Алуште, ты как на это смотришь? С отцом я уже говорила, он обещал мне оплатить поездку.

Катя была школьной подругой Юли, она уехала учиться в Москву и там удачно вышла замуж. Девушки часто перезванивались, Юля даже ездила на свадьбу и была подружкой невесты.

Алла Викторовна не возражала, о чем впоследствии ей пришлось сильно пожалеть. Дочь вернулась с моря загорелая, веселая и немного загадочная. Матери, по обыкновению, рассказала о поездке очень мало, но в целом была довольна отдыхом. В конце июля Алла Викторовна тоже поехала в ведомственный санаторий, весело провела время. Домой она вернулась двадцатого августа, и тут ее ждал удар.

Юля, бледная, с кругами под глазами, вдруг сообщила ей, что решила перейти на заочное отделение и попросила помочь найти работу. Любую, но по будущей специальности. Лучше в бухгалтерию, мать связана с сотней предприятий по работе, это не составит для нее труда.

– Это что за новости? – удивилась Алла Викторовна. – Ты боишься, что я тебя не смогу доучить? Не выдумывай, справимся, и отец поможет, никуда не денется, он тебя очень любит и ты у него одна!

– Мама, я это твердо решила, – потухшим голосом заявила дочь. – Просто помоги мне и все!

– Да что случилось?

Юля посмотрела на мать и на глаза навернулись слезы.

– Ты все равно узнаешь,– тихо произнесла она. – Я беременна. И не спрашивай меня ни о чем, я ничего не стану рассказывать. В институт ходить не хочу, ни на какие вопросы отвечать не буду.