Индийский фильм

Эпизод дома и потом

Конец июня. Я собиралась на встречу с ним. Вытащила из шкафа два наиболее приличных платья и две пары туфель; больше у меня тогда и не было.

Побежала к мужу:

– Скажи, какие туфли выбрать: эти или вот эти? А платье? Белое? А может, синее?

И пока он смотрит на меня и думает, я уже все решила, я уже побежала и на бегу кричу:

– Всё, беру белое! Всё, я опаздываю! Капец, я опоздала!

Я быстро напяливаю платье, хватаю туфли и бегу к машине.

Муж выбегает за мной на крыльцо, видит, как и с какой скоростью я бегу, и кричит мне вслед:

– Лена-а-а! Ты забыла фату наде-е-еть!

Очень смешно и очень грустно одновременно.

В тот день мы встретились с Чеглоковым возле центрального офиса энергетической компании. Мы ходили по кабинетам, вроде как по делам, а потом сидели в машине и разговаривали. Он мне рассказывал про какой-то фильм про индейцев, который ему очень нравится и он его часто пересматривает. Наверное, впечатлился моей рецензией на «Левиафана» и хотел, наверное, продолжить эту кинематографическую тему. Я даже не помню сейчас названия этого фильма, про который он говорил. Я помню, какое невероятное электричество было между нами. Оно было густое и плотное, хоть топор вешай. Это невозможно забыть. Все слова, все разговоры, как шелуха, улетели в прошлое безвозвратно. Но это притяжение, эта страшная сила, которой невозможно не подчиниться! Никто никого даже руками не трогал. Я сидела и вроде слушала, но я была потрясена теми чувствами, которые я в тот момент переживала.

Я сопоставила с теми ощущениями, которые у меня были, когда мы в прошлый раз тоже сидели в машине и разговаривали; отметила, что мощность притяжения очень сильно растет. Никогда со мной такого не было. Никогда. Возникли даже мысли, что это не мои чувства, что я почему-то сейчас чувствую то, что чувствует он.

И когда время встречи закончилось и мы разъехались, то я была в тот день так молчалива и так задумчива. Я все думала о той плотности этого притяжения.

Потом я полезла в интернет посмотреть, что это за фильм такой, о котором он говорил. Это показалось мне важным и интересным, потому как если учесть количество повторов просмотров, это означает, что этот фильм вошел в его сознание плотно. Но вот как? Что он в этом фильме видит? Конечно, я понимала, что даже если и спросить, то он, конечно, скажет, но будет ли это правдой? И дело вовсе не в том, что Чеглоков патологический врун, а в том, что человек в принципе не в состоянии регистрировать все оттенки влияния любой информации на себя. Часть, возможно даже бо́льшая, будет скрыта, а объяснения притянуты за уши.

Чеглоков был мне очень интересен. Я хотела изучать его. Годилась любая информация. Смотреть весь фильм я не собиралась – смысла нет: у меня все равно не будет такого же восприятия этого фильма, как у него, мы разные люди. Я пролистала краткий пересказ, чтобы иметь представление. Очень старый фильм, семидесятых – восьмидесятых годов, о том, как индейцы взяли в плен белых и главный герой, такой центровой индеец, пошел войной на свое племя ради белой женщины. Фильм, в общем-то, о предательстве. Но я уверена, что Чеглоков так вообще не думает. О чем же он думает? Я надеялась его об этом спросить, но этому не суждено было сбыться: я просто забыла.

Вопрос по увеличению мощностей электроэнергии на объекте встал очень серьезно. Оказалось, что там вообще всё очень непросто. Городская компания, конечно, могла, но она отказалась на том основании, что территориально земельный участок находится в ведомстве РЖД. РЖД – это Москва, а там можно увеличить или мощность, или киловатты, а мне нужно и то и другое.

И буквально дня через два мы с Чеглоковым вместе пошли к одному чиновнику из энергетической компании РЖД.

Чиновник сначала смотрел бумаги, думал, потом говорит:

– Вам нужен начальник сетевого района. Записывайте: Алексей, номер три пятерки шесть восемь семь.

И Чеглоков сидит, пытается записать и пишет имя Алексей через «О», а дальше номер телефона, и он пишет «три», потом «пять».

Я увидела, говорю:

– Вы что пишете?

Он как очнулся и говорит:

– Ой, я был не в себе.

А это значит, он тоже находился в измененном состоянии вместе со мной. Что означает, что этот процесс был взаимным достаточно серьезно. Человек вел себя неадекватно.

И еще. Когда вышли из кабинета на улицу, Чеглоков спросил:

– А вы заметили? Этому чиновнику вы понравились как женщина.

Я так удивилась:

– Нет, не заметила.

(И с этого момента я вдруг стала замечать, что я нравлюсь мужчинам. И чиновник этот по электричеству мне потом звонил, предлагал помощь; до сих пор он каждый год открытки мне шлет с Восьмым марта. Другой мужик, начальник того сетевого района, звонил пьяный, орал, что где-то защитил мои интересы; третий, директор бетонного завода, звонил, звал куда-то, причем уверял, что у него все серьезно и он готов упасть в ноги. Случаев было много. То есть на тот момент я очень хотела понравиться уже как женщина этому своему «врагу», но в итоге крыша съезжала у всех подряд, стоило мне только подойти и заговорить. На самом деле так было и раньше, просто я в упор этого не замечала, но как только заметила, эффект усилился в разы. Считаю это примером усиления эффективности работы с верой через осознание. Фиксация осознанием повторов усиливает эффект многократно.)

А дальше на улице произошло вот что: он говорит со мной. Смеется. И я тоже. И уже совсем не помню, про чиновника этого или еще про что я говорю, говорю, говорю. На секунду отвернулась, не прекращая говорить; поворачиваюсь – нет его. Чеглоков ушел. Не попрощавшись. Просто сбежал. Детский сад какой-то. Я стояла и понимала, как он где-то за углом быстро-быстро идет и смеется над тем, что я сейчас повернусь и не увижу его.

Я не стала ему перезванивать. Я знала, что он ждет, что я позвоню ему и буду выяснять. Но я расценила его поведение как игру; следовательно, нужно соответствовать. (Видите, как много нагнетается мыслей и понятий, и не где-нибудь, а у меня в голове, как растет мощность, как всё противоречиво, и от этого плотнеет воздух и еще больше поднимается стадо мыслей и несется в невозможном хаосе. Но в этом хаосе и есть порядок. Но мне тогда он был совершенно непонятен; я просто наблюдала эту мощь, это величие данного абсолютно природного явления, не в силах сопротивляться.)

А дальше всё

Документы на увеличение мощности по электроэнергии отправили в Москву, и дела мои с бумагами закончились.

И я ему говорю по телефону:

– Ну всё.

И он такой, с грустью в голосе:

– Ну да.

И я кладу трубку и не верю, что это всё. Что это реально ВСЕ. Что это КОНЕЦ.

И я до конца дня все думала и думала о нем. О невозможности все вот так закончить и о невозможности все вот это дальше продолжать. Все приличные поводы закончились, остались только неприличные.

И мне подружка из института, Наташка, говорит:

– Ну ты позови его куда-нибудь, будет понятно. Зачем ходить и думать, нужно выяснять сразу: да – да, нет – нет, и всё. Вот.

– А если он пошлет меня куда подальше?

– Ну чего бы он послал? Ну ты сама подумай. Ну. Ты вон какая интересная.

– А мой муж?

– На хрен твоего мужа. Лен, ты глаза разуй. Он больной, он маньяк. Ты вот рассказываешь мне, как там у вас, и это нездоровая фигня.

– А тут здоровая? Он шантажист, он сектант, ты забыла?

– И что? Да у тебя хотя бы секс будет. Что тут думать, давай звони. Потом расскажешь.

– Ужасно страшно. А если я ему окажусь не нужна?

– Зато мы это выясним и пойдем дальше.

– Точно?

– Конечно. Чего гадать. А то потом время пройдет, а ты так и будешь сидеть и думать: абы да кабы. Вон двадцать лет просидела со своим идиотом, ну чего хорошего?

– Всё, я точно теперь позвоню.

– Давай звони. Потом обязательно мне расскажи, я страсть как люблю такие истории.

И правда, думаю, зачем мучиться вопросом? И главное, я как знала, кому позвонить. Наташке. Позвонила бы Ленке – она бы сказала, что это глупо и нецелесообразно и надо эту дурь выкинуть из головы. А как ты ее выкинешь, если ощущение, что головы-то как раз и нет? И выкидывать неоткуда.

И я решила, что лучше жалеть о том, что сделала, чем о том, чего не сделала.

И я позвонила, поговорила с ним немного, не помню даже о чем, так, для разгона. А потом спросила:

– А у вас есть жена?

А он говорит:

– Нет.

И грустно так, с разочарованием в голосе. Вроде как мой светлый образ в его глазах упал и разбился. Я прямо это услышала. (Вот почему я услышала именно разочарование мной, а не тем фактом, что жены у него нет? Потому что я уже все знаю. Анализ моих шаблонов и всплесков, а также сканирование ответных реакций идет непрерывно, все идет как надо, все это входит в мой заказ.)

И я его позвала в кинотеатр «Н.» поговорить, завтра. Он согласился.

И вот наступило завтра.

Он позвонил минут за десять до назначенного часа и спросил:

– Вы точно будете?

Не верилось ему, что я приеду.

Я ехала, и минут за пять до места встречи зазвучала песня по радио, связанная с моим жестоким разочарованием в любви:

Я подарю тебе любовь,

Я научу тебя смеяться.

Ты позабудешь про печаль и боль,

Ты будешь в облаках купаться.

Не текст, а именно мое воспоминание. Связка – именно эта песня и мое разочарование. И я еду и понимаю: это дурной знак. И даже мелькнула мысль свинтить. Но порядочные люди так не поступают. Не трусят. Надо идти.

***

После того как Пандавы из-за глупой игры в кости потеряли свое царство, им надлежало двенадцать лет жить в изгнании в лесу. Тринадцатый год – среди людей, но так, чтобы никто не узнал, кто они. Если же они будут узнаны, то отправятся в изгнание еще на двенадцать лет.

Долгие беседы вели между собой великие те герои. Уговаривал неукротимый Бхимасена брата своего Юдхиштхиру покончить жизнь в лесу, указывал великому царю, что обещание вынужденное не может считаться обязательным и если даже проживут они двенадцать лет в лесу, как же спрятаться им, могучим и прекрасным, от людей в год тринадцатый, притом что искать их будут соглядатаи повсюду?

Но не хотел благородный Юдхиштхира нарушать свое слово; мучило и еще одно сомнение.

«Всё так, как ты говоришь, – сказал царь брату своему Бхимасене, – но выслушай вот что. Бхишма, Карна, Крипа, Дрона, могучий сын Дроны, сыны Дхритараштры во главе с Дурьйодханой – все они искусны во владении оружием, трудно будет их победить. Те цари, земные владыки, которые платили дань нам по принуждению, встали теперь на сторону кауравов, готовы их защищать.

Не забывай, что Бшихма, Дрона, Крипа владеют волшебным оружием, вряд ли могли бы одолеть их даже боги. Карна же неуязвим благодаря чудесному своему панцирю. Не по силам нам одолеть стольких врагов, не имея многих соратников».

Смутился Бхимасена, не зная, что ответить. И пока сидел он в раздумьях, явился в лес тот великий риши Вьяса, сын Сатьявати, и приблизился он к Пандавам, и обратился к Юдхиштхире с такими словами:

«Слушай, о царь! Прозрел я, что́ происходит в душе твоей, и поспешил сюда. Смущает тебя робость перед Бшихмой, Крипой, Карной, Дроной и сыном Дроны, но я знаю средства развеять твои сомнения. Я возвещу тебе знание, именуемое Пратисмрити, приводящее к удаче; овладев им, могучерукий Арджуна непременно достигнет успеха. А за оружием пусть обратится он к Индре Рудре, к Варуне, и Кубере, и к царю правосудия Дхарме – ведь благодаря доблести своей и подвижничеству дано Арджуне узреть богов! Приняв от Индры, Рудры и Хранителей Мира волшебное оружие, совершит могучерукий величайший из подвигов.

Вы же перебирайтесь в другой лес: длительное пребывание в одном месте перестает приносить удовольствие. Кроме того, к вам приходит сюда множество брахманов, в совершенстве знающих Веды, и всех их вы кормите, – скоро в этом лесу переведется вся дичь, погибнут деревья и травы».

Сказав так, возвестил мудрейший владыка, проникший в тайны колдовства, царю справедливости великое заклятие, а затем, испросив дозволения, исчез.

Прошло немного дней, и переехали славные Пандавы в лес Камьяка, где были раньше, и поселились вместе с соратниками своими и спутниками.

Не забыл царь Юдхиштхира и наставление, данное ему великим отшельником. Однажды, оставшись с Арджуной наедине, сказал он брату своему: «От Вьясы принял я сокровенное знание, дающее успех во всем. Я передам это знание тебе, а затем, о бык среди людей, возьми лук, облачись в доспехи и держи путь на север. Ведь всем волшебным оружием владеет Индра – у него и следует просить это оружие».

Получив у брата сокровенное знание Пратисмрити, взял Арджуна лук свой Гандиву и два неиссякаемых колчана, надел доспехи, принес жертву Агни, попрощался с Драупади и братьями и отправился в путь.

Благодаря волшебству двигался высокий духом быстрее ветра и всего за один день достиг Гималаев. Перевалив Гималаи, он так же за один день, не чувствуя усталости, пересек множество мест, слывущих непроходимыми, и остановился у горы Индракилы, ибо послышался ему голос из поднебесья, возглашавший: «Стой здесь!» И увидел он у подножия дерева подвижника, смуглого и худого, славного величием.

«Кто ты? – вопросил подвижник. – И зачем пришел ты с оружием в обитель брахманов, отвергших и гнев и веселье, преисполненных мира? Брось лук свой, ибо обрел ты уже высшую участь!»

И много подобных слов говорил брахман Арджуне, но не поколебал он стойкости героя, верного принятому решению, и остался им доволен, и сказал: «Благо тебе, о губитель недругов! Я Индра; выбирай же себе дар».

И снова смущал тысячеокий сына своего, предлагая ему наслаждение и небесные миры, и снова стойким был герой и просил только знание всего оружия.

«Сын мой, – согласился наконец Индра, – я дам тебе все волшебное оружие, если только дано будет тебе увидеть Треокого, Владетеля трезубца, Шиву. Повидав его, ты достигнешь цели своей и взойдешь на небо».

Молвив такое, Индра исчез из глаз. Арджуна же ушел на вершину Химавана, в безлюдный лес, и предался подвижничеству. В течение месяца ел он одни лишь плоды раз в три дня, на второй – раз в неделю, на третий – раз в две недели, и не плоды, а только сухие, павшие на землю листья. На четвертый месяц питался неукротимый сын Панду одним только воздухом.

Прослышав о том, спустился с небес великий Рудра, и принял он облик смирного дикаря Кираты, и приблизился к дереву, под которым исполнял подвижнические обеты неутомимый Арджуна. И в это самое время Мука, один из демонов-дайтьев, принял образ вепря, чтобы умертвить героя.

Вместе схватились за луки Арджуна и Шива, вместе пустили они бьющие без промаха стрелы, вместе поразили они Муку, и умер тот, вновь приняв пред смертью ужасающий облик ракшаса.

И узрел тогда Арджуна мужа, сверкающего золотым одеянием, и спросил: «Что делаешь ты, златоблещущий, в пустынном этом лесу? Зачем поразил ты облюбованную мною добычу? Поступив так, ты нарушил законы охоты. За это, о житель гор, я лишу тебя жизни». Усмехнулся неизвестный муж и ответил: «Прежде тебя я избрал этого вепря добычей. Ты же нанес мне оскорбление и не уйдешь отсюда живым. Я буду пускать в тебя стрелы – отвечай же, сколько хватит тебе сил».

И вот принялись они, яростные, разить друг друга стрелами. И сколько ни пускал благородный Пандава стрел своих в Кирату, тот стоял незыблемо, как скала, а стрелы словно исчезали. Через короткое время кончились стрелы в нескончаемых колчанах, что повергло Арджуну в глубокую скорбь, и стал он биться с Киратой древком лука Гандива, но поглотил обитатель гор и этот волшебный лук.

Схватился Арджуна за меч, но разлетелся его меч пополам при первом же ударе; стал он биться камнями и деревьями, но ни камни, ни деревья не причиняли вреда великому богу. И стал тогда бить неукротимый сын Кунти противника своего ногами и грудью, но стиснул великий Рудра измученного Арджуну в своих объятиях и угасил его сознание.

А когда очнулся славный Партха, то услышал он речь: «Сегодня ратный пыл твой и геройство были равны моим, о безгрешный! Я доволен тобой. Узри меня, о могучерукий бык, я дарую тебе это право».

И узрел Арджуна перед собой Треокого бога, осиянного славой, в сопровождении царственной супруги его Умы, и пал ниц, и стал молить о прощении, говоря: «Лишь по незнанию затеял я схватку с тобой, Благодатный».

И тогда улыбнулся Владыка, и взял Арджуну за руку, и поднял с земли, и сказал ему: «Ты прощен!»

После чего даровал Треокий Партхе любимое оружие свое Пашупату и преподавал знание этого оружия, подобное воплощению Агни с секретом его возвращения, предупредив, однако: «Но нельзя, о Партха, бездумно применять оружие это против человека, обрушившись на того, кто беден духовным пылом: способно оно выжечь всю Вселенную. Направлять же его можно мыслью, взглядом, или словом, или с помощью лука».

А затем вручил Шива достойнейшему из людей лук Гандиву, утраченный тем во время схватки, и колчаны, сказав, что останутся они, как и прежде, неиссякаемыми, повелел: «Ступай на небо», – и исчез вместе с супругой своей Умой.

И тут явились Арджуне Хранители Мира в грозном своем облике, окруженные сиянием: Владыка вод, средоточие воли Варуна, святой Властитель сокровищ Кубера, царь правосудия, могущественный вершитель, светопреставленный Яма и, наконец, сидя на голове Айраваты, сопровождаемый супругой своей Индрани, Царь богов.

Все по очереди восхваляли великого потомка Куру и даровали ему свое оружие. Индра же сказал ему: «О могучерукий, чья мать Кунти! Величайшее дело, дело богов, предстоит совершить тебе; готовься! За тобой прибудет на землю колесница, ведомая возничим моим Матали».

Глядя на Хранителей Мира, сошедшихся в диких горах, дивился Арджуна. Он почтил их по обычаю речами, водой и плодами; ответно почтив мудрого сына Кунти, отправились боги каждый своим путем, а добывший оружие Арджуна чувствовал себя человеком, чья цель достигнута и дух удовлетворен.

И вдруг, прервав его размышления, раздался страшный, подобный грому грохот, небо озарилось сиянием сотен молний, и на землю спустилась дивноблещущая колесница.

«О детище Индры! – молвил, почтительно склонившись к Арджуне, возничий, одетый в золото. – Великий Царь богов желает тебя повидать! Взойди же скорее, почтенный, на эту колесницу, вознесись в мир богов – ты вернешься назад, обретя оружие».

И взошел Арджуна на дивную колесницу, и вознесся ввысь, двигаясь по пути, сокрытому от глаз обитателей Земли, и достиг любимой столицы Индры, и радостно был встречен богами, и воссел на половине престола отца своего. Долгой и многословной была его небесная жизнь.

***

Я оставила машину на парковке и пошла на фудкорт кинотеатра, а самой страшно – думаю: может, не надо было приходить? Занервничала так, что мне прям плохо стало. Как будто давление упало и замутило, и это ни фига не весело. Пошла в туалет, посмотрела на себя в огромное зеркало, осталась недовольна своей внешностью. Господи, что я делаю?

Вспомнила анекдот.

Прошлый век, Англия.

Дворецкий докладывает лорду:

– Ваша лошадь пала, сэр.

– Что? Как пала?

– Низко, сэр. Шляется неизвестно где, коней водит.

С другой стороны, понимаю, что уже всё, назад дороги нет, только вперед. Ощущение, что катишься с ледяной горки – остановиться невозможно. Пытаешься зацепиться за кусты, но всё без толку, только руки в кровь обдираешь, а скорость растет, и ты ничего не можешь сделать. Помню мысль: «Быстрей бы он меня бросил». (То есть я на тот момент не осознавала, что будет развод. Я понимала, что влюбилась, смертельно, да так, как никогда вообще, но этот самец меня точно бросит. Зачем, Господи ты Боже мой, я ему? Все это пролетит, просвистит, а я останусь со своим мужем. Он меня так любит! Наивная чукотская девушка.)

Я вышла из туалета опять на фудкорт. Его нет. Я набрала его номер.

Он взял трубку:

– Да.

– Я здесь, на месте. А вы где?

– На втором этаже.

– Я на первом.

И тут. Я увидела его. Когда я его увидела, я поняла все и сразу. То, как он спускается по лестнице. Как вскидывает ноги. Как небрежно вихляются его плечи и руки при ходьбе, и как он смотрит на меня, какое наглое, с улыбкой превосходства, у него лицо. А в руках рекламные буклеты его долбаной церкви. И как он ими мне машет. Я мгновенно сопоставила все вместе. То, как он шантажировал меня, а я не поддалась, и как потом он перепугался, когда я пришла в Архитектуру вместе с собственником; он же все понял.

То, как он спрашивал меня в первый день встречи:

– А на сколько лет я выгляжу?

А я смотрела так пристально на него и понимала, что он ждет комплимента, что ответ мой очень для него важен. Его вкачанное тело, пижонский шарфик. Как он предлагал мне пойти с ним пить чай. А я искренне удивлялась: зачем? И отказывалась.

А он говорил:

– Вы, наверное, действительно очень честный человек.

Как он смеялся со мной и как сказал:

– Осторожнее со мной, я очень опасен для женщин.

Вот же падла! Это же он пришел валять меня в грязи. Сейчас он будет стыдить меня за аморальное поведение.

Еще постригся, видно, сегодня утром; гладко выбрит; новая футболка, как всегда, в обтяжку. Чистые брюки. Одеколон. Он звонил, он готовился.

(Да, он бабник, но поскольку он ходит в церковь, то прелюбодеяние под запретом, а он типа хороший. Его сущность оказалась как бы придавленной под камнем запрета, тогда она извернулась и приняла извращенную форму. Теперь с женщинами он ведет себя так: узнаёт, замужем или нет; зовет пить чай. Знает, что привлекателен. Она соглашается, а он ей сует буклеты и с назиданием читает мораль. Вот же долбаный придурок. На самом деле ему нужно внимание от женщин, подтверждение его привлекательности. Если замужняя женщина пошла с ним пить чай, это значит, что она согласна в принципе на все. Ему нужно добиться этого, а потом поставить себя выше и с назиданием щелкнуть по носу. Чувство собственного превосходства удовлетворено. А чувства женщины в этот момент его не интересуют.

И ни грамма не смущает тот факт, что если спросить его:

– У вас есть жена?

Он скажет:

– Нет.

В смысле нет? А он живет с женщиной в одном доме – это что для верующего человека? Если у человека есть женщина, его другие не интересуют; разве нет? Но о том, что он живет с женщиной уже три года, я узнала из интернета чуть позже; и скорее всего, живет на ее территории. Я, помню, в школе училась, когда по телевизору показывали сюжет: уголовник Мадуев и его связь со следователем Воронцовой. Она помогла ему с побегом, принесла оружие. Осуждение общественности: да как она могла?! Когда человек невменяем, он еще и не то сделает. Она и была под воздействием, невменяемая. И на то были причины. Я нашла его фото в интернете. Точно, очень похож. Прямо очень. Бритая башка, немного восточное лицо, этот наглый смеющийся взгляд. Помню, тогда смотрела, и мне было жаль эту женщину. Не знаю, как Мадуев, но Валерий Чеглоков точно не понимает, что у бедных женщин практически нет шанса. Дома бог знает что, у многих сплошной напряг, а тут он, с великой уверенностью в себе, с огромным желанием понравиться и возвыситься. По сути дела, это своего рода гипноз, и довольно серьезный, но он этого не понимает. У меня, конечно, тоже есть великое желание понравиться, но морочить людям голову, врать про отсутствие партнера просто так – это прямо жестоко.)

Взяли чай, причем он оплатил.

– Как вам моя стрижка? – спросил он.

Я наблюдала, как он сидит: вальяжно развалившись в кресле и нагло мне улыбаясь.

– Нормально, – ответила я серьезно.

На самом деле мне не понравилось. Я даже вспомнила прикол из интернета: «Я так в него влюбилась, а он взял постригся и все испортил».

Он стал теперь практически лысым. (А он таким и был всегда. Просто зрительное восприятие, оно зависит от того, как мы себя видим и ощущаем. Механизм очень тонкий. Я в тот момент была недовольна собой.)

Наглая улыбка на его лице вдруг приподнялась и уползла.

Какой позор. Господи, какой позор! Я совершенно не знала, как мне теперь съехать. Для начала я страшным усилием воли взяла себя в руки. Искренне жалела, что не взяла бумаги по другому участку.

А так достала бы, и это был бы такой удивительный поворот:

– А вы что подумали? А, Валерий?

(Это я тогда жалела, сейчас не жалею ни о чем. Всё, что было, всё нужное.) Ну не взяла я бумаг, и даже мысли не возникло просто так, без бумаг, опять начать говорить по теме: «Вот адрес, вот работа, но бумаги не взяла, забыла». Не, ни фига. Стали говорить ерунду какую-то, не помню даже о чем.

Ах да, он же стал хвалиться мне, что квартиру строит у моря однокомнатную и, наверное, скоро уедет туда жить.