Добро пожаловать в загробный мир!

Елена Дейнега

Добро пожаловать в загробный мир!

Глава 1

Ветер наверху всегда казался сильней. Эш сверился с наручными часами: девять двадцать три. Лёгкие потоки холодного воздуха трепали его волосы, заставляя их колыхаться, словно волны на поверхности озера. Он стоял на краю крыши многоэтажного дома и смотрел на автотрассу: машины мчались одна за другой, оставляя за собой шлейф выхлопных газов.

«Идеальное место для наблюдения за людьми», – подумал он, сжимая в руке толстую книгу.

Люди… Каждый из них неизбежно проходит через два события – рождение и смерть. Так же, как животные, растения, насекомые и вообще всё, что может считаться живым. Эш наблюдал за ними, как за муравьями, ползущими по своим делам. Большую часть времени он только и делал, что смотрел на то, как они куда-то идут, что-то говорят, чем-то занимаются… Точно муравьи. Тем более что с той высоты, на которой он сидел, люди действительно напоминали муравьёв – тёмные точки на земле, движущиеся в бесконечном потоке жизни.

Девять двадцать пять.

Снизу послышался грохот, скрежет и крики. Эш насторожился: его внимание привлекли звуки, резко нарушившие привычный городской шум. Толпа собиралась вокруг двух машин, одна из которых ехала по встречной полосе, а затем влетела в другую на полном ходу. Кто-то впал в шок и заплакал, другие спешили вызвать полицию и скорую помощь. Эш сверился с часами во второй раз и, тяжело вздохнув, прыгнул вниз.

Из машины, шатаясь, вышла девушка. Она выглядела напуганной и растерянной, а глаза метались в панике. Она пыталась подойти к окружающим и что-то им сказать… Но её никто не видел.

– Эй! Я здесь! Всё хорошо, я… – она коснулась плеча незнакомого мужчины, но тот даже не обратил на это никакого внимания. Только теперь до неё дошло, куда все смотрят.

За рулём второй машины, той, в которую влетели, сидело… Тело. Её тело. Из первой, тем временем, шаткой походкой вылез мужчина в состоянии тяжёлого опьянения.

– Алиссия Эванс. Родилась двадцать первого декабря, умерла девятого апреля, в девять двадцать пять вечера, от перелома шейных позвонков… – Эш сделал последнюю пометку в книге, после чего закрыл её и подошёл к девушке, которая, услышав своё имя, обернулась к нему. – Добро пожаловать в загробный мир. А теперь – прошу, пошли за мной.

Но она стояла, как вкопанная. Смотрела на него своими светлыми, широко раскрытыми глазами, отчаянно не веря в происходящее. Эша эта реакция, впрочем, не удивила: он видел её почти столько же раз, сколько и забирал души.

– Я… Но… – Алиссия пыталась что-то сказать, но слова застряли в горле. Глаза наполнились слезами.

– Отвечая на все твои вопросы: да, ты умерла. Да, только что. Нет, нас никто не видит. Что будет дальше? Увидишь. Всё зависит от того, каким человеком ты была…

– Там мой сын! – кричала она. – Мой сын, он был на…

В это время приехала машина скорой помощи. Люди уже вытащили её бездыханную оболочку на землю и в тот же миг увидели ребёнка. Мальчику было года три на вид, он громко плакал, лицо испачкалось в крови. На лбу – неглубокая рана, испуганные глаза искали маму среди толпы незнакомых людей. Врачи поспешили забрать его для оказания первой помощи.

Эш открыл книгу. Что-то заставило его это сделать… Жалость? Возможно. Он не привычен к подобным чувствам, но в тот момент они (или нечто похожее) накатили на него, как волны на берег.

– Знаешь, вообще-то я не имею права раскрывать такую информацию, но… – он долго ходил взглядом по страницам, после чего закрыл книгу вновь и сказал: – Он проживёт ещё лет шестьдесят, станет врачом, спасёт много жизней, потом женится и бла-бла-бла… Короче: всё хорошо с ним будет, не переживай.

Женщина плакала. Кажется, слова Эша её не утешили. Она закрыла лицо руками и разрыдалась пуще прежнего, отражая своё горе в каждом движении.

– Мой мальчик… Как же он? Без меня?! У нас же никого нет…

– Да, он окажется в детском доме, но его оттуда почти сразу заберёт хорошая семья. Ну всё, давай уже, пошли. У меня много работы, знаешь ли.

Но Алиссия стояла, не собираясь сделать даже шагу. Прошло не менее пяти минут (всё это время Эш нервно поглядывал на часы), прежде, чем она наконец смогла заговорить.

– Почему это произошло? – спрашивала она сквозь слёзы дрожащим голосом.

– Я и так уже сказал тебе слишком много, – ответил он, пытаясь сохранить хладнокровие. – Если скажу ещё хоть что-нибудь – придётся потом объяснительную писать и выговор от начальства выслушивать.

Алиссия вновь начала плакать. Её слёзы капали на землю, смешиваясь с пылью и грязью, оставшимися от аварии.

– Что происходит… Я не понимаю… Почему они не видят?

Эш потерял всё человеческое, в том числе эмоции, в тот же момент, когда его назначили жнецом. Он больше не знал ни радости, ни грусти… Но в ситуациях, подобных этой, Эш вспоминал о раздражении: тяжело оставаться спокойным, когда впереди ещё целая ночь, десяток душ, и у каждого из них есть своё время… А его так бесцеремонно задерживают. Он ухватил Алиссию за руку и потащил за собой в надежде на то, что скоро она успокоится. Девушка, на удивление, не сопротивлялась: она пребывала в состоянии настолько глубокого шока, что шла за Эшем, как маленький ребёнок – плача, спотыкаясь, но пытаясь не отставать.

Он завёл Алиссию за угол, достал из кармана связку ключей и, найдя нужный, отворил ими первую попавшуюся дверь. За ней открывался мир, наполненный мягким светом и тишиной, где время теряло своё значение, а горе и страдания оставались позади.

Свет, ударивший в глаза, был настолько ярким, что Алиссия тут же перестала плакать и поморщилась. Когда глаза наконец привыкли, она увидела в проходе многоэтажный комплекс. Люди, одетые в строгие костюмы, сновали туда-сюда, у кого-то в руках находились большие стопки документов, у других – стаканчики с кофе. Кто-то спешил, кто-то, наоборот, направлялся по своим делам неспешной походкой, оживлённо переговариваясь. Эш толкнул Алиссию вперёд и только потом зашёл сам.

– Что это? Где мы?! – начала расспрашивать она Эша, когда пришла в себя.

– Загробный мир, душенька моя. Сейчас я проведу тебя к одной очень хорошей женщине, и уже она будет решать, что с тобой делать дальше…

Но не успел Эш закончить, как его окликнули.

– Эш! Приветик! Не хочешь кофейку? – к ним подбежала светловолосая девушка. Она, в отличие от остальных, выглядела немного неопрятно: рубашка выбилась из мятых брюк, воротник покосился, а пучок, явно завязанный наспех, давно растрепался.

– Нет, не хочу. И… Боже, что за вид?! Приведи себя в порядок, ты нас позоришь! Поверить не могу, что кто-то в последние минуты на Земле видит перед собой… Тебя.

– Зато мои души не плачут, в отличие от твоих! Опять, небось, сразу за собой потащил, даже не утешив?

– Так вот, почему ты везде опаздываешь? А мне потом за тебя сверхурочно работать приходится…

Алиссия наблюдала за ними, не говоря ни слова. Её красные глаза следили за происходящим, метаясь от Эша к незнакомке и назад.

– Ты должен быть добрее! – настаивала она.

– Да с каких это пор смерть должна быть… Доброй?! Всё, не задерживай меня, пока.

Эш сверился с часами и ухватил Алиссию за руку.

– У меня меньше двадцати минут осталось до следующего человека, а я тут с вами нянькаюсь!

Он дотащил девушку до лифта и нажал на кнопку. Некоторое время они стояли в полной тишине, Алиссия оглядывалась по сторонам, Эш – листал свою книгу.

– А что вы… Ну… Делаете? – наконец спросила она.

– Я? Работаю… – невозмутимо ответил Эш. – В отличие от некоторых, – добавил он через какое-то время.

– А кто вы?

– Жнец.

Этот ответ мало что дал Алиссии, и она продолжала сверлить мужчину взглядом до тех пор, пока он не обратил на неё внимание.

– Ну что ещё? – Эш нехотя повернул голову в сторону новой души.

– Вы, получается, убиваете людей?

Эш опешил от её вывода. Он всякое слышал в свой адрес по долгу службы, но чтобы такое?…

– Нет! С чего ты это взяла вообще?

– А как тогда?

Эш тяжело вздохнул. Приехал лифт, и разговор они продолжили уже внутри.

– У каждого человека есть своё время. У кого-то больше, у кого-то меньше… Когда оно заканчивается – наступает смерть. И тогда приходим мы – жнецы. Забираем души и приводим сюда. Это и есть загробный мир, – пояснил он.

– Ясно, – Алиссия уставилась в пол. Эш радовался тому, что она перестала плакать.

– Если повезёт – сможешь переродиться.

Алиссия пропустила эти слова мимо ушей.

– А с моим сыном точно всё будет в порядке? – она подняла голову и посмотрела на жнеца глазами, полными слёз.

– Точно. Уж это я тебе гарантирую.

– Хоро… Шо… – она снова закрыла лицо руками и начала всхлипывать.

Остаток пути они проехали в тишине.

Когда лифт остановился и отворил свои двери, Эш снова взял Алиссию за руку и потащил за собой. Как правило, люди шли за ним сами, но иногда приходилось быть грубее обычного. Например – сейчас, когда душа слишком несчастна и растеряна, чтобы делать что-то самой… Вполне нормальное и частое явление. Пройдёт ещё несколько дней, и она станет такой же бесчувственной, как и он.

Или нет. Везде есть исключения. Всегда.

Они шли по длинному коридору. Он казался темнее, чем первый зал. Более того – здесь никого не было. Справа и слева от них тянулась вереница дверей, и Алиссии оставалось только догадываться, что находится за ними. Эш привёл её к одной из таких, на входе их встретила другая женщина, одетая в пышное белое платье. Она мягко улыбнулась, увидев Алиссию.

– Ну что же ты плачешь, солнышко моё? Всё уже закончено, нет смысла лить слёзы попусту, – сказала она.

– Там остался мой сын…

– Душа номер «Эн Эр сто тридцать два» на месте. Передаю вам, – отчеканил Эш, не обращая никакого внимания на их диалог, и развернулся, спеша поскорее покинуть это место.

– Эш! – твёрдо окликнула его дама в белом. – Тебе дорога твоя работа?

– А что? – спросил он, даже не обернувшись, но остановившись. – У меня есть какой-то выбор?

– В любом случае: прошу, будь мягче. Я до сих пор помню день, когда ты попал к нам. Может, стоит напомнить? Сам-то, небось, забыл?

Он попытался вспомнить и… не смог. Когда же это случилось? Полтора века назад? Два? Три? А впрочем – какая разница? Теперь от тех времён в его голове остались лишь расплывчатые обрывки.

– Забыл, – отрезал он и удалился.

Впереди его ждало ещё очень много работы…

На очереди – мужчина. Тот, кого он не без толики чёрного юмора обычно называет «самоистребители». А всё потому, что Эш просто не любит самоубийц. Мало кто из жнецов действительно «любит» их, и причина тому очевидна до безобразия: когда каждый день смотришь на тех, кто отчаянно хочет жить, но стоит на пороге смерти – начинаешь понимать, насколько глупы те, кто расстаётся с этой самой жизнью по доброй воле.

Многоэтажный дом. За дверью слышно только безмолвное копошение. Затем, вдруг, тишина…

Эш сверился с часами. Девять сорок шесть. Ещё пара минут, и всё будет кончено. Он опёрся спиной о стену и начал ждать.

«Думает», – понял Эш и открыл свою книгу.

Ничего не изменилось. Душа номер «Тэ О пятьсот шестьдесят восемь», причина смерти – повешение. Время – девять сорок восемь, дата – девятое апреля текущего года. Возраст – тридцать два от даты рождения.

Бывает – редко, но всё же – когда события будущего меняются. Что-то происходит, и человек перестаёт числиться в списке будущих мертвецов. Особенно часто такое происходит с суицидниками. Но, видимо, не в этот раз.

В такие моменты Эш вспоминает, как дважды видел в книге одного и того же человека… И дважды он оттуда исчезал. Это был первый и последний раз, когда Эш улыбнулся. По-настоящему, искренне.

Больше подобных ситуаций не возникало. Эш в принципе нечасто встречается с «самоистребителями». Обычно он забирает души тех, кому действительно уже пора.

Девять сорок семь.

За дверью снова послышался шорох. Сначала Эш хотел зайти, однако почти сразу передумал: смотреть на предсмертную агонию – развлечение, откровенно говоря, так себе.

На пол что-то упало.

«Табуретка… Или стул?» – подумал Эш.

Хрипы. Через тридцать секунд – тишина.

Девять сорок восемь.

Эш открыл дверь и вошёл в небольшую квартиру с широкими окнами. Его «клиент», видимо, не стал думать о чувствах первых очевидцев и свою жизнь закончил прямо напротив входной двери. Эш бросил мимолётный взгляд на пол.

«Ага… Всё-таки, стул».

Кухонный. Квартира оказалась настолько маленькой, что коридора просто-напросто не имела. Всего здесь было три помещения: спальня, совмещённый санузел и это подобие кухни-гостиной.

Эш сел за стол и открыл книгу, спеша поскорее сделать необходимые пометки. Зрением невольно зацепился за пустую бутылку крепкого алкоголя, стоявшую прямо перед ним.

«Ожидаемо», – подумал он и открыл книгу.

Там, где есть самоубийство – есть и алкоголь. Иногда наркотики. Редкость, когда их нет… Оно и не удивительно: пойти против инстинкта самосохранения на трезвую голову, пусть даже и под влиянием эмоций – очень тяжело. Эш это понимал… Хотя и не знал, откуда.

Стоило только начать писать, и вот – мужчина уже стоял перед ним.

– Эй! Кто вы?! И как вы попали в мою квартиру?!

Эш даже не стал поднимать голову.

– Повернись назад, – равнодушно сказал он. – Итак… Кайл Ричмонд, родился восемнадцатого июля, умер девятого апреля, в девять сорок восемь, причина смерти – повешение…

– Ох… Точно. – послышалось рядом. – Значит, так выглядит смерть?

– Ага.

– А где… Ну, коса? И почему я не в Аду? Разве не туда должны попадать самоубийцы?

Эш закрыл книгу и поморщился. Эти людские предрассудки… И откуда они только взялись?

– Какая, нахрен, коса? Зачем?

– Ну как же… Вы же смерть. Души забираете, ну, типа…

– Да, я – жнец. Но косы мы с собой не носим. Не знаю, как выглядели мои первые предшественники, но теперь мы их точно не носим. Да, и по поводу Ада – все человеческие души проходят через суд, вне зависимости от природы смерти. И, да – если ты был хорошим человеком – можешь переродиться. Ну, или какое-то время побыть в Раю.

– О как… Типо, вечный покой и всё такое, да?

– Типо, – подытожил Эш, вставая с места. – А теперь: добро пожаловать в загробный мир и прошу пройти за мной.

Мужчина кивнул и подошёл к жнецу. Эш, в свою очередь, достал из кармана всё ту же связку, нашёл в ней чёрный ключ, открыл входную дверь и пропустил несчастную душу вперёд, словно швейцар в отеле. Кайл удивлённо осматривался по сторонам, стараясь не отставать от Эша.

– Ничего себе! Красиво.

Эш молчал.

«Всё лучше, чем слёзы», – думал он.

– А вот ты говорил о своих «предшественниках»… А это как? Вы меняетесь, что ли?

– Вроде того, – спокойно ответил Эш. – Иногда встречаются «нейтральные» души. Ну, буквально: они и не плохие, но и не хорошие… Тогда возникает вопрос – а куда их девать? В Ад отправить не за что, но и в Рай тоже не пустят… Тогда нас назначают на роли жнецов. Проходит пара веков – и вот, пожалуйста – можешь переродиться. Ну, или отдохнуть сначала. Так и происходит смена работников минестерства душ.

– Ого!.. Круто! А ты давно работаешь здесь?

– Не помню. Видимо, давно, – к тому моменту они уже дошли до того самого лифта, и Эш, как обычно, нажал на кнопку.

– А что же… Не разрешают уйти пока, что ли?

– Разрешают.

– А почему не переродишься тогда? Начать всё заново… Прикольно же, нет?

– А зачем? – Эш повернулся и поглядел Кайлу прямо в глаза. Он редко задаёт душам встречные вопросы. Чаще – отвечает на них. Но иногда бывает и так, что хочется услышать ответ самому.

– Ну… Э-э… Не знаю.

– Вот и я тоже не знаю, – после этого Эш отвернулся к лифту, и больше они не разговаривали.

На обратном пути его опять одёрнули. Эш уж хотел было разразиться гневной тирадой на тему «почему мне не дают выполнять свою работу?!», но речь шла как раз о работе:

– Значит, смотри, – перед Эшем стоял жнец, сильно старший по возрасту. Один из тех, кто настолько привык к своей должности, что уходить даже не думает. – Только что произошло одно крайне неожиданное событие… Не знаю, как наши архивисты его пропустили, но, не суть: там очень много жертв, Эш. Забудь обо всех своих задачах, потому что сейчас ты идёшь туда. – Рядом с ним стоял ещё один жнец. Девушка. Она пришла к ним пару недель тому назад и пока ещё только познавала основы их «смертельного» мастерства. – Тебе в напарники выделена Эшли. Забавно, да? Эш и Эшли… Кхм, ладно. Так вот…

Эш слушал мужчину вполуха, постоянно думая о чём-то своём. В основном его мысли крутились около: «Вот выполнял свою работу, не мешал никому… Зачем меня так резко выдернули?» и «Ещё и новичка в напарники дали… Ой, за что мне это? Ну за что?!»

– И ещё: зайдите, пожалуйста, за Алексом, – от этой фразы Эш сразу же побледнел.

Есть только одна вещь, которую Эш ненавидит больше, чем самоубийства: детская смертность. Он мало что помнит о своём прошлом. Давно забыл, кем был при жизни, но это чувство… Оно было с ним всегда. Горечь. Печаль… Гнев. Вопросы: почему их великий Бог допускает такое? Почему должны умирать те, кто только-только пришёл в мир живых? На них ему никто не ответит. Потому, что ответа не существует. Его не было изначально. Зато есть правило – жестокое, холодное, сухое правило: всё живое смертно.

Жнецы делятся между собой на разные отделы. Одни занимаются людьми, другие – животными, а кто-то… Растениями. Последний отдел все признают самым странным, и, конечно же, никто не хочет там работать. Но у жнецов не спрашивают, их просто направляют на работу и ставят перед фактом: теперь твоё место – здесь.

Кроме того, есть также отдел архива. Эти ребята каждый день работают не с людьми, но с их историей. Или с историей животных… Или с историей растений. Их работа буквально крутится вокруг нескончаемого потока бумаг; именно они стоят за теми книжками, что носит с собой каждый жнец. Их задача – структурировать огромную историю жизни и сжать до пары листов, оставив только самое необходимое.

Алекс – тоже жнец. Более молодой, чем Эш, но не слишком: работает, от силы, на один век меньше. И его работа примечательна тем, что он жнец по работе с детьми.

– Так, секундочку… Что там произошло вообще?! – Эш нахмурился и не заметил, как повысил голос.

– Ты чем меня слушал? Я же только что тебе объяснил: пожар. Если бы наши архивисты работали более слаженно, мы бы знали об этом ещё в начале марта… А узнали только теперь. Короче: бегите за Алексом и идите туда.

– А… А Алекс где?

Мужчина открыл свою книгу, пролистал немного…

– Должен был прямо сейчас отвести новую душу на третий подземный этаж. Кажется, он ещё там, поэтому поторопитесь.

А есть начальство. У каждого отдела имеется, по меньшей мере, несколько таких старших жнецов, и каждый носит с собой книгу, позволяющую отслеживать местоположение любого работника, вне зависимости от отдела. Это нормально, поскольку порой случается что-то из ряда вон выходящее, и им приходится сотрудничать.

Сегодня, например, был именно такой случай.

Глава 2

Эш и Эшли шли по коридору так быстро, как только могли. Каждый шаг отдавался глухим эхом в подземном лабиринте, состоящем из переплетения стен и дверей.

«Эш и Эшли… Забавно, да?» – звучали в голове слова старшего жнеца. Эш не соглашался с ними.

Не забавно. Вообще ни разу не забавно. Прямо сейчас где-то находится целая куча человеческих душ: напуганных и потерянных, не понимающих, что происходит… А самое страшное в том, что там есть дети.

Но работа есть работа. Вне зависимости от обстоятельств, напарников, объёма, сложности – это всё ещё работа, а её необходимо выполнять.

– Ключами уже умело пользуешься или не очень? – спрашивал Эш у новенькой.

– Путаюсь иногда… – стыдливо ответила девушка.

– А ну?

– Ну… Красные – трагедии, зелёный – естественная смерть, синий… Болезни?

– Да. А дальше?

– Про жёлтые знаю, но…

– У нас их нет. Зато есть у Алекса, – мрачно сказал Эш.

– Да, так… Э… Коричневый – убийство, кажется?

– Да.

– А чёрный…

– Мой самый ненавистный цвет. После жёлтого, конечно, – высказался Эш, перебив Эшли. – Самоубийство. В целом неплохо, ты молодец.

– Не понимаю… Зачем нам столько ключей? Бессмыслица какая-то.

– Как бы тебе объяснить?… Во-первых, это нужно самим жнецам. Так ты будешь лучше понимать, с чем и кем имеешь дело. Во-вторых… Так надо. Переход души из одного мира в другой – штука сложная.

– Ну возьму я не тот ключ. И что?

– Не советую. Министерство у нас огромное, плутать тебе придётся долго…

– Они не открываются, – перебила его Эшли.

– Что?

– Двери. Они больше не открываются, если взять не тот ключ. Порядки не так давно поменяли.

Эш удивлённо приподнял брови. В их мире редко что-то меняется, и эта маленькая новость показалась ему интересной, даже несмотря на её незначительность.

Так, они наконец встретили Алекса. Он шёл им навстречу.

– Не понял… Вы чего тут забыли? – спросил он у Эша в первую очередь. – Ладно она – новичок, не ориентируется здесь ещё, но ты?

– Наши архивисты опять работают как попало, а результат… В общем, мы только что узнали о страшной трагедии: в многоквартирном доме случился пожар. Нам нужно что-то дальше тебе объяснять?

После этого лицо Алекса изменилось несколько раз: удивление, осознание, грусть… И Эш его отлично понимал.

– Надеюсь, там не слишком много работы для меня… – Алекс опустил голову, смотря в пол и нервно теребя связку ключей на поясе.

– Я тоже, – согласился с ним Эш.

– А куда деваются задачи, которые висели на нас до этого? – поинтересовалась Эшли, словно не обращая внимания на настрой старших коллег.

– Отдадут другим, менее занятым жнецам, – сказал Алекс.

Эш подумал: новички почти никогда не бывают сильно заняты. И обычно в таких случаях всё ложится именно на их плечи, но Эшли… Что-то не сходится.

– Сколько душ ты успела забрать за последние две недели? – поинтересовался он у Эшли, когда они шли к выходу.

– Шестьсот… Э… Шестьдесят? Нет, семьдесят. Шестьсот семьдесят, примерно.

«Если я в особо загруженные дни собираю примерно по семьдесят душ, что равняется двадцати с небольшим минутам, значит, в неделю… Четыреста девяносто. Значит, за две – девятьсот восемьдесят…»

– Хм… – Эш задумался. – Выходит… Промежуток у тебя больше двадцати минут…

– Чего? – Эшли не умела слышать чужие мысли и поэтому не поняла, о чём идёт речь.

– Через какие отрезки времени ты приходишь за людьми?

– Полчаса, примерно.

Теперь сходится.

– Скоро выпишут, значит.

– Что выпишут? – слова Эша немного напугали девушку.

– Тебя выпишут, из новичков. Я вообще около месяца учился, всё время опаздывал и поначалу мог собирать только одну душу в час.

– В час?! – такое было слишком даже для Эшли. – Так мало?!

– Ключи… Во всём были виновны эти проклятые ключи. И двери, ведущие не туда, куда следовало бы.

На выходе в мир живых все трое остановились перед большой стеклянной дверью. Яркий жёлто-белый свет за ней едва не резал жнецам глаза, но они стояли здесь уже столько раз (особенно Эш и Алекс), что давно привыкли. Каждый приложил к двери свою книгу, и тогда дверь отворилась, открывая путь слугам смерти. Они шагнули вперёд, и картина, открывшаяся перед ними, не обрадовала никого.

– Десять часов одиннадцать минут… Мы опоздали на пять минут. Плохо, – Эш сверился с наручными часами и огляделся по сторонам. – Некоторые могли уйти. Вряд ли куда-то далеко, – он посмотрел на Эшли. – Сюсюкаться с тобой никто не станет. За ошибки будешь отвечать так же, как и мы. Понятно? Это не рядовой сбор душ, а чрезвычайная ситуация для обоих миров.

Эшли молча кивнула и открыла книгу. То же самое сделал и Алекс, но быстро поднял голову и увидел до ужаса напуганного мальчика.

– Что ж, один уже есть, – сказал он и пошёл ему навстречу.

Эш заглянул в свою.

«Пожарный?.. Бедняга», – он стиснул зубы и крепче сжал книгу в руках.

В таких ситуациях каждая секунда имела для них решающее значение: чем дольше душа находится в мире живых, тем она слабее. Чем она слабее – тем она злее. Список был слишком большой и составлен, к тому же, как попало. Эш искал среди них пожарного, который, возможно, остался в здании, но нашёл о нём только пару слов.

– Эшли, – сказал он, поворачиваясь к новенькой, – проверь, есть ли в твоей книге упоминания о пожарном. Он должен быть здесь.

Эшли быстро пролистала страницы.

– Я вижу несколько душ, но… – она замялась. – Здесь так много жертв. Они все перепутаны…