Предательство

Толик был более практичным, и неизвестно откуда притащил подшивку журналов, где много рассказывалось о первом культуристе Евгении Сандове, человеке из 19-го века, маленького роста, но обладавшего невероятной силой. Самым необычным было то, что Сандов в детстве был хилым и болезненным, но сумел не только взять себя в руки и разработать собственную систему упражнений для развития силы. В результате он стал одним из сильнейших людей в мире, а бронзовая статуэтка Сандова стала главным призом соревнований «Мистер Олимпия». Мишка почувствовал, что у него тоже есть шанс, потому, что он тоже хилый и болезненный.

Теперь вместо музыкантов друзья собирали фотографии и статьи про всяких силачей, и вообще всё с этим связанное. После фотографий начали собирать всевозможные волшебные методики развития силы. Затем понатощили домой всякие тяжести, которые можно было использовать как гири. Понятно, что в городских квартирах места для занятий не было. Поэтому каждый занимался у себя дома, а потом собирались вместе, чтобы записать и обсудить результаты, кто похудел, а кто растолстел, и какого размера бицепсы. Изо всех сил старались набрать вес, который почему-то никак не набирался. Но друзья не сдавались. Сначала навалились на холодильники, съедая всё подряд. Потом стали требовать от родителей кормить их яйцами. Вес прибавлялся, но как-то неэффективно. Толик где-то прочитал, что для веса, нужно пить пиво со сметаной.

Навалились на пиво. Мишке понравилось не сильно, можно пить, а можно и не пить, разве что для веса. Толику понравилось больше. Кроме рассказов про силачей, он нашёл рассказы про пивные соревнования, кто больше выпьет. Решили попробовать. После шести пол-литровых бутылок пива на брата, Мишка здорово окосел, его рвало, и бабушка прятала его от папы. Похмелье тоже было тяжёлым. В общем, пивная диета Мишке не понравилась, а Толик сказал, что от пива он хорошо спит.

Однажды Толик рассказал, что есть зал, где можно «по-настоящему качать мышцу». Это был зал тяжёлой атлетики политехнического института. Там тренировались настоящие спортсмены.

– Только там нельзя говорить, что мы культуристы. Если спросят, говори штангисты.

– А почему нельзя, какое кому дело? – не понял Мишка.

– Потому, что это было запрещено. Это западное. В Советском Спорте, в газете старой, раньше писали, что этим занимаются только гомики и алкоголики. Я сам в библиотеке видел, когда журналы искал.

– А чего же ты не сказал, я бы таким заниматься не стал.

– Дурак, это было давно. Просто, на всякий случай говори, что ты штангист.

Тренер спросил, – вы кто? Мы штангисты! Ну, ну, – сказал тренер, и больше ничего не спрашивал. Конечно, они теперь уже не выглядели «щавликами», даже Мишка. Месяцы тренировок, эксперименты с пивом, яйцами и сметаной, дали свои результаты. Но назвать их культуристами, или штангистами, мог лишь человек, с очень большим воображением. «Штангисты» уже не первый день бродили по залу, разглядывая спортивные снаряды, однако полный их восторг, вызывали тамошние завсегдатаи и их дискуссии.

Подошёл незнакомый, раздетый до пояса парень, с мышцами ещё большими, чем у того киношного Геракла и по-свойски, как старым знакомым сказал, – А чего вы животы так распустили? Подтянитесь, мужики так не ходят, – он повернулся в профиль и показал, как надо подтянуть живот. Парень не хвастался и не пытался дразнить, он искренне советовал. Друзья переглянулись, они поняли, это их место! Они пришли туда, куда надо. Они здесь свои! И больше не нужно будет напоминать им, про распущенные животы!

– Я заканчиваю, ты ещё долго, тебя ждать? – парень в трусах, что крутился возле штанги, окликнул своего товарища.

Он был ростом на полголовы ниже Мишки, и выглядел совсем не так, как тот, с мышцами, что учил про животы. Походив вокруг, он легко подхватил штангу на грудь и несколько раз выжал. Затем бросил на подиум, вытер лицо полотенцем, и пошёл к раздевалкам. Мишка и Толик, пересчитали «блины» на штанге. Получилось 105 килограмм. Они подумали, что ошиблись, и спросили, какого-то парня. Тот подтвердил, да, здесь 105 кг. А что вы удивляетесь, он же мастер спорта…

В зал, не переодеваясь, ввались четверо возбуждённых молодых людей.

– Эй, где тут гиря весом 75 килограмм? – сбросив на пол пальто и размахивая руками, для разогревы, громко воскликнул крепкий рыжий парень.

Побросав свои занятия, его моментально обступили завсегдатаи зала. Ожидалось что-то интересное. Самодельная гиря в 75 килограмм действительно стояла в углу. Это был металлический шар, вероятно часть какого-то промышленного оборудования, с грубо приваренной к нему железной скобой, в качестве ручки. Друзья, пока ни разу не видели, чтобы кто-то пытался выжать эту гирю над головой. Те, кто хоть раз пробовал выжимать гири, знал, что это намного труднее, чем выжимать гантели такого же веса. Своим толстым телом гиря ломает руку. Чтобы выжимать гири, нужно было специально тренироваться. Впервые увидев эту 75 килограммовую дуру, Мишка и Толик, конечно, пытались её поднять. Толику с трудом удалось оторвать её от пола, а Мишка и того не смог.

Судя по тому, как не сговариваясь, все сразу собрались вокруг рыжего парня, цирк вокруг этой гири, наверное, происходил не первый раз. Парень продолжал размахивать руками, а прибывшие с ним спутники, о чём-то возбуждённо спорили.

– Я сразу пришёл, как только услышал, что здесь есть 75 килограммовая гиря. Ради неё, специально пришёл! А это мои свидетели. Специально троих привёл, чтобы подтвердили, что я её, выжму.

Откуда пришли, и кто были эти ребята, никто не спрашивал. Цель прихода понятна, а остальное всё, неважно. Поднимет, или не поднимет. Бывают ведь и хвастуны. Рыжий выглядел обыкновенно, как студент, в брюках, рубашке и свитере, который он себя стянул. Шея была крепкой, но парень вряд-ли весил больше этой самой гири. Разве может человек, поднять вес больше собственного, да ещё одной рукой?

Парень вытащил гирю на середину, поприседал, и вдруг подхватил гирю на грудь, придерживая второй рукой. Подержав её, рыжий запыхтел, присел, и толкнул гирю вверх. Все вокруг восторженно ахнули. Подержав над головой, он опустил её на пол. Радостно перевёл дух, и заулыбался.

– Это ещё не всё, я обещал выжать, а не толкать. Я пока, попробовал.

Походив и помахав руками ещё пару минут, он таки выжал гирю. Все вокруг загалдели, а парень натянул свитер, поднял с пола пальто, и вместе со своими спутниками пошёл к выходу. Завсегдатаи разбрелись к своим снарядам. Мишка и Толик, от восторга потеряли дар речи. В автобусе ехали молча, переваривая переполнявшие их эмоции.

Они стали ходить в зал регулярно. Слушали советы, записывали показатели, и таскали железо. Тренировки, с разминкой и душем, занимали по три часа, а вместе с дорогой, все четыре часа. Сначала было трудно, потом стало привычкой и смыслом жизни, а затем просто доставляло удовольствие. Усталость была приятной, а настроение после тренировки, всегда было хорошим. Если по каким-то причинам, приходилось пропускать тренировки, было чувство, что что-то потерял, хотелось идти в зал и найти это. Ни на что другое, времени не хватало. Впрочем, кроме школы и этого зала, других занятий и не было.

В кино ходить продолжали, только теперь не ходили, а бегали. Находили, каком кинотеатре новый фильм, и бежали туда за билетами. Иногда приходилось бежать несколько километров. И теперь, эта беготня стала более важным делом, чем сам кинофильм. Во время бега, они даже ухитрялись о чём-то болтать. Так проходил месяц за месяцем.

Но вот, однажды Толик сказал, что ходить на тренировки больше не может. Он поступал в институт, и учёба требовала очень много времени. Его не хватало даже на сон, не то что на тренировки. Друзья стали реже видеться. Чтобы поддержать Толика, Мишка отнёс ему домой свои самые любимые, сделанные на заказ, гантели. Пусть, теперь дома занимается, раз времени нет. В благодарность за это, Толик подарил Мишке свой любимый кожаный ремень, которому все завидовали. На ремне был знак, что он изготовлен ещё до революции. Говорили, что это часть какой-то формы, и что такие ремни никогда не изнашиваются. Толику этот ремень подарил его дедушка. Так что, подарок был дорогим.

Мишка продолжал ходить в спортзал. Поступить в институт он не смог, и попал в ПТУ. Там учили на полиграфистов. И ещё на продавцов книг, девчонок было полно. И времени тоже было полно. Занятия заканчивались в 2 часа, как в школе. А потом, делай что хочешь. Оставшись в одиночестве, без советов Толика, к которым Мишка так привык, он продолжал тупо, три раза в неделю таскать железо. Это придавало смысл его жизни.

В училище, всё тянулось своим чередом. Однажды Мишкины физкультурные достижения, пригодились для полезного дела. Для учебных целей, в училище привезли целый грузовик всякого барахла. Какие-то щётки, полки, коробки. Учащихся зарядили всё это таскать на третий этаж. Когда почти всё разгрузили, преподаватель, тот что руководил процессом, сказал, что вон тот вот бочонок, нужно нести вдвоём, потому, что он тяжёлый, 40 кг. Мишка, услышав про 40 кг, сказал, что может сам занести этот бочонок. На тренировке Мишка качал плечи, как раз штангой весом в 40 кг. Он поднимал и опускал её подряд по нескольку раз, на вытянутых руках. Задача казалась не трудной. Однако, ухватить бочонок можно было только пальцами, за край, там, где была крышка. Мишка легко подхватил его, и держа перед собой, пошёл к дверям. Пришлось несколько секунд подождать, пока дверь откроют. Уже за дверями Мишка почувствовал, что пальцы сейчас сломаются, забросил бочонок на плечо, и так, на плече, отнёс его на третий этаж, но этого уже никто не видел.

Мишка скучал по Толику, но теперь они встречались очень редко. Толик всё время куда-то бежал. Дни уныло тянулись, и если бы не спортзал, Мишка сошёл бы с ума. Насидевшись в классе, в перерывах между уроками, он для разминки «выжимал» вьетнамца. В группе учился маленький вьетнамец, как раз подходящего веса. Он не имел ничего против того, чтобы его выжимали. Вьетнамец плохо говорил по-русски, и у него не было друзей, а оказавшись вверху, на вытянутых Мишкиных руках, он был весь во внимании.

Однако вся эта физкультура едва не довела до неприятностей. Однажды нужно было приподнять на тележку маленький копировальный станок. Он плотно стоял на полу, и его никак не удавалось поднять потому, что для этого его нужно было обхватить, что мог сделать только кто-то один. Для второго человека просто не было места. Покрутившись вокруг станка, тот самый преподаватель, что тогда руководил разгрузкой, вдруг сказал: «Ладно, прекратите, ещё надорвётесь. Надо звать Михаила!». Мишка топтался там же, в задних рядах и слышал этот возглас. Звучало, как у Гоголя, «позовите Вия!», он никак не думал, что это относится к нему. Но вдруг все расступились, и уставились на него. Мишка понял, что попал.

– Как же я это подниму? Нужны какие-нибудь ремни, или верёвка, хотя бы.

– Михаил, попробуй, ты же бочку с краской одними пальцами нёс, – без тени какого-либо издевательства, сказал преподаватель.

По лицам окружающих Мишка понял, что та история широко обсуждалась присутствующими, и они явно жаждали увидеть продолжение. Было не смешно, кто знает, сколько на самом деле весит этот станок. Мишка мышцу качал, но подниманием больших тяжестей не увлекался, и к рекордам не стремился. Он вообще не считал себя сильным. В спортзале, где он занимался, были действительно сильные ребята. А он, просто тренировался, для себя. Но в ПТУ, о таком даже не помышляли. Таскание лишних тяжестей, не было популярным. Родители прямо говорили своим чадам, радуйтесь пока, ещё напашетесь. Души контингента, грела водка и сигареты. Наверное, я кажусь им сильным, раз вьетнамца поднимаю. Ещё хребет себе сломаю, – уныло подумал Мишка. Но отступать было некуда.

– Ладно, я попробую, ничего не обещаю. Неизвестно, сколько эта штука весит!

У тесной, старенькой Мишкиной куртки, которую когда-то покупали на вырост, сзади подмышками, оторвались рукава, заныла поясница, но станок на тележку, Мишка всколоколил. Увидев дырки, расстроился. Дурак, почему куртку не снял. В чем же теперь на тренировку идти? Одна из девчонок, притащила откуда-то нитки с иголками, и предложила зашить.

– Спасибо, ты молодец! Аккуратно сделала, как будто, так и было.

– А меня Нюрой зовут…

– Ну, я же и говорю, молодец Нюра!

Мишка забыл бы про неё, но куда бы ни шёл, она почему-то, всегда оказывалась рядом.

Была ещё в училище физкультура, на которую никто не ходил, а преподаватель-старичок, исправно ставил зачёты. Но он ушёл на пенсию и появился новый, молодой. Он сразу заявил, что «халявы больше не будет!». Всё первое занятие он знакомился и ругал всех, и каждого в отдельности. Парень он был не крупный, но своими высказываниями напомнил Битюка, чем изрядно разозлил Мишку. Все у него были дистрофиками, заморышами, дохляками. Обидного слова – «щавлик», он просто не знал, а то назвал бы и щавликами. Мишка попытался сказать, что не надо никого обижать, от чего тот возбудился ещё больше, и поставил птичку напротив Мишкиной фамилии. Сказал, что на следующих занятиях будет жестокая проверка, и пусть попробует кто-нибудь не прийти. Он говорил таким тоном, что все невольно озаботились.

***

День был без тренировок, Мишка мучился унылым, одиноким бездельем и был страшно рад, когда за дверями услышал весёлый смех Толика. До чего же он любил Толика. Где бы он был сегодня, если бы не Толик. Наверное, заклевали бы. Однако Толик был не один.

– Знакомься, это мой друг, Пётр, – как всегда, в своей уважительной манере Толик представил нового приятеля.

– Пётр, художник, – с чувством собственного достоинства, соответствовавшему тону Толика, важно сказал гость.

Мишка давно знал его, хотя специально, их никто не знакомил. И знал он, что Пётр никакой не художник. Он нигде не учился и работал гравёром, делал по заказам бронзовые таблички с надписями. От обоих гостей пахло алкоголем.

– Сегодня у меня свободный день, я зачёт сдал! – Толик достал из сумки несколько бутылок пива, – вот, встретил Петю и подумал, что давненько мы с тобой не виделись, почему бы не зайти.

Пива Мишка не хотел, но выпил, чтобы уважить Толика. Пётр поговорить им не давал, бесконечно болтая то про «художественное творчество», то про инопланетян, то про пиво. Толик весело смеялся. Было понятно, что встречаются они не первый раз. Странно как-то, подумал Мишка, – для меня Толик время не находит, а с этим встречается. Что их связывает? Пётр, с его разговорами казался Мишке тупым, но понимал, что сказать это Толику, не сможет. Добавив пива, гости изрядно окосели. Вероятно, они уже до этого где-то хорошо нагрузились. Трезвому Мишке было совсем неинтересно слушать их пьяные разговоры, и он стал гостей выпроваживать.

– Вы бы так не бухали, а то попадёте, в историю. И вообще, это плохая привычка.

– Ха, ха, ха, – заржал Толик, – я пью с младенчества, у меня к водке иммунитет! Когда я родился, все жили в одной комнате, и ещё туда гости приходили. Пели песни, курили, танцевали, а я тут же, в колыске лежал. Чтобы я заснул, отец макал палец в самогон, и давал мне пососать. И я прекрасно спал, никто разбудить не мог! Ха, ха, ха. Петя, помнишь, как я на спор выпил 12 кружек пива? Ха, ха, ха…

Толик и Пётр, в обнимку пошли вниз по ступенькам, громко смеясь. История с пальцем в самогонке, действительно казалась смешной.

***

В дверях спортзала училища, стоял новый учитель физкультуры, и хитро улыбался.

– Заходим, заходим. Кто у нас опоздал?… Так, все на месте. Ну, что, начнём проверочку, – учитель от возбуждения потирал руки.

Гимнастические брусья стояли посреди зала, при этом одна сторона была высоко поднята. Снаряд выглядел устрашающе. Он, наверное, гимнаст, – подумал Мишка, сейчас начнёт разные штуки на брусьях выделывать, чтобы всех морально подавить. А, в чём же заключается проверка?

– Сегодня, мы будем подтягиваться, – любуясь собой, с ехидной улыбкой сказал учитель, – у вас два года физкультура была. Теперь посмотрим, чего достигли…

Подтягиваться? Мишка всё ещё ждал какого-то подвоха. А фишка то, в чём? Это что, проверка и есть? Глупость какая-то…

Учитель взял список и стал вызывать по алфавиту. Первой к брусьям подошла толстая девчонка. Учитель объяснил, что нужно подпрыгнуть, и ухватиться руками за конец перекладины, той, что сейчас вверху. Он поможет, и подстрахует. А все присутствующие, должны хором считать, кто сколько раз подтянулся. Девчонка до перекладины не доставала, пришлось принести стул. Наконец, с третьей попытки толстую девчонку удалось зацепить за брусья. Она смешно дёрнулась пару раз, провисела несколько секунд, свалилась и заплакала. Учитель поймал её, не дав упасть, и отправил на место.

– Если Вы, мадам, к концу учёбы, не сможете подтянуться, хотя бы один раз, – лицо учителя выражало садистическое удовольствие, – Вы не получите зачёт. И, соответственно, диплом об окончании училища.

Врал учитель, или нет, было непонятно. Неужели кто-то задержал бы документы, из-за какой-то там физкультуры? Но нужного эффекта, он достиг. Группа заволновалась. Заволновался и Мишка. Он никогда до сих пор, не подтягивался на деревянных брусьях. Они выглядели толстыми, может, держаться неудобно… В зале, где он тренировался, стальная перекладина, обеими концами вмурованная в стену, была вдвое тоньше. С этих самых подтягиваний начиналась каждая Мишкина тренировка. Сначала он делал всякие мостики и прочие упражнения для гибкости, а потом шёл к перекладине и подтягивался там, не меньше чем полчаса, разными всякими способами. Это считалось разминкой. Понятно, что количество этих подтягиваний постепенно увеличивалось. Чтобы не было скучно, Мишка привязывал к поясу 10 килограммовый «блинчик» от штанги. Это не мешало ему подтягиваться и сразу отжиматься. Упражнение называлось, «подъем силой». В общем, Мишка три раза в неделю подтягивался не меньше, чем раз по 50, а то и больше. А потом ещё, по полтора часа таскал железо. Но всё это, было добровольно, а тут, проверка!

– Ну, что, поставим зачёт. Но этого, конечно, недостаточно для молодого парня. Вас в армии заклюют, – учитель для каждого находил «тёплое» слово, – а вот Вы, девушка, чего Вы такая сутулая, какая-то вся нелепая? Расправьте плечи. Может, Вы стесняетесь? Стесняться нужно не того, что спереди, а горба на спине…

Постепенно, группа проникалась важностью происходящего. Уже начинало казаться, что физкультура, едва ли не самый важный предмет. Царило уныние. Учитель доминировал, подавлял, на практике показывая всю никчёмность собравшихся. Мишка запаниковал. Эти брусья, будь они неладны, чего от них ждать? Незнакомый зал, с высоченными потолками, был чужим и холодным. Не то, что тот в подвале, уютный, домашний, где все свои, и никто никогда не посмеётся и не скажет гадость. Вот, если бы там, он бы ему показал…

Наконец, дошла очередь и до Мишки. Чтобы достать до перекладины, пришлось подпрыгнуть. Деревянный брус загудел под руками, как конь почувствовавший руку хозяина. Он был упругим, не таким как железная перекладина. Но держаться было удобно. Мишка дёрнул его на себя, и почувствовал, что брус прогибается под его весом. Увидев это, учитель радостно заржал, – ну вот, ещё один! Но в этот момент Мишка взлетел, потом стал мешком падать вниз. Брус скрипнул и снова подбросил его вверх. Без десятикилограммового блина от штанги, это было очень легко, как полёт. Страх ушёл, и ничего его больше не волновало, теперь он был на своей территории. Мишка наслаждался. Подтянувшись несколько раз, понял, что сможет подтянуться на одной руке. Но вместо этого взлетел, и в воздухе хлопнул в ладоши. Полетел вниз и тут услышал возгласы учителя.

– Вот! Вот, как надо! Вот так все должны!

Мишку охватила злость. Захотелось насолить ему. Он затормозил подъем, и дрыгая ногами, стал натурально изображать, что подтянуться больше нет сил. Восторженная речь учителя сбилась, он замолчал, а вся группа весело смеялась. Вернувшись на место, Мишка понял, что удалось испортить учителю всю малину. Теперь тот был злым и угрюмым, а в зале царило оживление.

Учёба походила к концу. Впереди замаячила армия. Некоторые одноклассники уже возвращались, а у Мишки была отсрочка из-за училища. С Толиком встречались редко, разговаривали коротко. Толик был весь в учёбе. Но Мишка больше не мучился от одиночества, не прятался, и стал реже читать книжки. Появились новые друзья и новые интересы. Спортзал был по-прежнему смыслом жизни. От размышлений отвлёк грубый окрик.

– Эй ты! Оставь Нюрку в покое! Ноги вырву!

Мишка поднял глаза. Какой-то незнакомый парень, перегородив выход из училища, выпустил в лицо сигаретный дым. Дохнуло водкой с чесноком.… Вдруг тот, что стоял рядом, Мишка уже видел его раньше, стал быстро говорить.

– Это Михаил, это Михаил…

Мишка подумал, – а не треснуть ли этих двоих, лбами?

– Да? А? Да, я знаю, я же пошутил. Я просто хотел познакомиться… А Нюрка, что? Она мне не нужна, она мне никто…, – парень, заискивающе улыбаясь, отошёл в сторону. Второй рядом с ним, испуганно ждал развязки.

Бывают же придурки, какая ещё, Нюрка? Он слышал только про одну Нюрку, ту, что зашивала ему куртку. Пьяные, перепутали наверное с кем-то, – подумал Мишка, и пошёл на тренировку.

Проехав пару остановок, Мишка в окно увидел Толика. Его громкий смех был слышан, даже в автобусе. Пётр, размахивая руками, что-то бурно рассказывал, а Толик закинув голову весело смеялся. Они ни на кого не обращали внимания. Пётр тоже смеялся, стараясь удержаться на ногах. Прохожие обходили их, бросая осуждающие взгляды. Мишка хотел выйти, увести их куда-нибудь, но не успел, автобус тронулся. Наверное, Толик экзамен сдал, с тоской подумал Мишка. Он скучал о своём друге, и ревниво не мог понять, что такого есть у этого Пети, если Толик находит время с ним встречаться.

***

Наступило последнее, перед армией лето, стояла страшная жара. Мишка давно не был на природе. Впервые за долгое время хотелось плескаться в озере. Он добрался туда с каким-то случайным попутчиком, на единственное, знакомое ему ещё со школы место. Всё было занято, негде было ступить. Наконец нашли какой-то пятачок и пошли купаться. После толкучки в городских автобусах, это было сказочным удовольствием. Не успел Мишка ещё просохнуть, как его окликнули,

– Михаил, это ты? Тебя не узнать.

Обернувшись, он увидел Наташку, первую красавицу школы. Когда-то, когда она шла, все мальчишки старших классов становились строем, а потом долго спорили, на кого она посмотрела. У Мишки тоже начинало биться сердце, но он даже не мечтал подойти к ней. И вот, она сама подошла. На её плечи, прямо на голое тело была накинута тоненькая блузка, застёгнутая на одну пуговичку. А она стала ещё лучше, – подумал Мишка.

– Привет. А, это ты? – чтобы не выдать волнения, Мишка говорил так, как будто они расстались пять минут назад. Хотя до этого они вообще никогда не разговаривали.

– Боюсь сгореть, – Наташка перехватила его взгляд, – мы тут с ребятами, хочешь к нам?

Мишка медлил, неужели школьные знакомые? Он не хотел их видеть.

– А кто там?

В этот момент подошли ещё две девчонки. До чего же они все красивые. Однако Наташка отогнала их.

– Дайте поговорить, мы сейчас придём, – и уже для Мишки добавила, – не дадут поговорить. Затем задумалась, – а ты не хочешь покатать меня на лодке?

– Где я лодку возьму? – растерялся Мишка.

– У нас есть, пошли, покажу.

Лодка действительно была.

– Плыви к тому острову, – Наташка разлеглась на задней скамейке, так чтобы Мишка мог хорошо её разглядеть. Она молчала, и прищурившись, тоже смотрела на Мишку, – а как это ты, такие мускулы накачал?

– Я копировальный станок поднимал, – почему-то вспомнил Мишка.

Она села, откинув волосы назад, и стала нахально разглядывать Мишку. Кровь ударила в голову, он стал грести сильнее, толчками. А она, продолжая шарить глазами, раскачиваясь в такт лодке. В этот момент блузка распахнулась, и Мишка лишний раз убедился, что старшеклассники не зря выстраивались в шеренгу. Солнце слепило глаза, он отвернулся.

– У тебя блузка расстегнулась.

– Ну и что…

– Увидят…

– Ну и пусть…, – Мишке показалось, что она разочарована.

На острове никого не было, и быть не могло. Это был маленький кусочек земли, плотно заросший деревьями и кустарником, без какого либо намёка на пляж. Плотная тень не пропускала солнце до самой воды. Несмотря на жару, здесь было прохладно. Идти было некуда.