Легенда о Короле и Воине: Пробуждение тьмы

Выдержав выразительную паузу, она гордо объявила:

– Манорок и Роталлеб находятся совсем близко!

– Ты уверена? – недоверчиво протянул Элиот, – Я ничего не почувствовал.

– Ты не мог их почувствовать, они ещё слишком слабы. Но кристаллу в твоём медальоне это под силу, – ответила жрица, – Они пришли, и они вместе. И вскоре начнётся блистательная эпоха Великого Короля и Великого Воина! Вместе они принесут мир в наши земли, уничтожив любые препятствия на пути к нему!

Лес над ними зашелестел на ветру, вторя словам колдуньи.

– Но это ведь ужасно! – воскликнул Элиот.

– Ты головой стукнулся? – хмыкнула Эсма, – Что в этом плохого?

– Они уничтожат любые препятствия! И они драконы! А для драконов препятствие – это мы! – яростно замахал руками дракон, – Если они драконы, то рано или поздно захотят уничтожить и магов, и некромантов! Точно так же, как и их предки!

– Но мы тоже драконы… – запротестовал Эмин.

– Прежде всего, мы маги! – мужчина вскинул руку, и рядом закрутился небольшой ураган, – А уже потом всё остальное.

– В твоих словах есть доля правды… – нехотя признала Эрика.

– Манорок и Роталлеб призваны в мир для великих дел! – покачала головой Эсма, – Они принесут нам мир, а не смерть!

– К тому же, они ещё дети, – согласилась Этель, – Иначе мы бы давно их заметили. Им лет двенадцать, рано для великих дел. Неизвестно, к чему они потянутся.

– Только если это не новые слуги, – заметил Эд, – Тогда они уже совершенно точно нас ненавидят.

– Новых слуг давно не было… – возразил Эмин.

– Да в любом случае, они вырастут! Их воспитают драконы, они будут ненавидеть магов до глубины души! – яростно заговорил Элиот, – И убьют нас всех! Их научат этому. Мы должны сделать это первыми!

Его глаза вспыхнули каким-то странным блеском, от которого Эсме стало страшно. Так горели глаза жрицы, когда она входила в экстаз, необходимый для общения с богами. Это зрелище всегда выглядело немного жутко, оно больше напоминало метания дикого зверя, полного первобытной ярости, чем танец, исполняемый человеком. В такие моменты царила инстинктивная магия, ужасная и могущественная, способная уничтожить город всего одним словом. Она требовала много сил и оказывалась опасна для всех, даже для того, кто её использует. Магия чувств и эмоций, магия инстинктов. Первородная магия… Она защищала своего обладателя, спасала от смерти в самые критические моменты, но при постоянном использовании грозила проблемами. Тысячу лет назад, когда началась война с драконами, маги прибегали к инстинктивной магии для моментального уничтожения врагов. Впоследствии рядом с телами дрейкских солдат и драконов часто находили трупы колдунов: тех, кто использовал эту силу, и тех, кто в тот момент оказался рядом.

Но тогда это никого не останавливало. Война, которую начали Арлеоны, требовала жертв. Никто так и не понял, в какой момент отношения между магами и драконами испортились окончательно. Эсма читала летописи и так и не заметила ничего ужасного. Маги не творили зверств, во всяком случае, не больше людей и драконов. Среди них встречались безумцы, но опять же, не больше, чем среди тех, кто магией не владел. Да, маги занимали высокие посты при королевском дворе. Они владели большими землями, возглавляли части армий, служили в храмах. Но разве это случалось исключительно по их воле? На эти должности назначали Лансы, короли драконов.

И кстати говоря, почти все злодейства, которые совершали маги, они творили по приказам всё тех же Лансов. Именно драконы приказывали, колдуны лишь исполняли. Те несколько случаев, когда маги устраивали хаос по собственной воле, мало чем отличались от того, что творили те или иные драконы. Впрочем, вряд ли стоило винить простых людей. Они жили в тяжелые времена – на закате Эпохи Алмазов. Последние короли Лансов, судя по летописям, не отличались мирным нравом. Многих из них историки называли излишне жестокими и скорыми на расправу. Зачастую под такой характеристикой скрывалось безумие или состояние, близкое к тому. Рядом с такими королями не могли существовать добрые люди. Но разве это была вина магов? Что бы ни писали летописцы, колдуны просто выполняли приказы Лансов, приказы драконов!

В тех же летописях говорилось, что Арлеоны пришли к власти в результате почти бескровного переворота. Их поддержало большинство знатных семейств, армейская и религиозная элита. Среди прочих за Арлеонов выступили Конде и часть Хаутеев, наследники двух первых драконов – Аймара Конде и Марианны Хаутей, и Арвойтусы, люди, обеспечивающие оружием все тринадцать королевств. Причиной, по которой переворот прошёл без проблем, стало то, что Лансы действительно сходили с ума, с каждым новым правителем всё сильнее. Единственной стоящей поддержкой Алмазов остались Дрезды, потомки ещё одного первого дракона – Эля Дрезда, и маги. Большинство Верховных жриц и жрецов поддерживали Лансов. Они считали, что у семьи ещё есть шанс.

Возможно, поэтому Арлеоны решили, что маги должны быть истреблены. Но ведь некоторые кланы встали на их сторону… Уничтожение противников на войне никого не удивило бы, но зачем истреблять весь магический род? Сколько бы Эсма ни листала древние книги, она не находила объяснения столь дикой жестокости. Да, маги тогда ответили, но чего ещё ожидали драконы? Что колдуны и колдуньи позволят себя убить?

Не обращая внимания на мировоззрение и предшествующую жизнь, Владимир I Арлеон уничтожал всех магов: их сжигали, резали, топили. Неудивительно, что те пытались защититься любым способами. Инстинктивная магия тогда пользовалась большой популярностью, ведь не всем хватало сил и воли, чтобы противостоять нападающим – те нередко оказывались бывшими сослуживцами, соседями и друзьями. Прошло не одно десятилетие, прежде чем Верховным жрецам и жрицам удалось навести порядок и вернуть контроль над ситуацией. Тогда они наложили запрет на использование данного типа магии. Нарушение каралось смертью. Оговаривалось, что инстинктивная магия может применять только в случае крайней нужды. По большому счёту это допущение сделали только потому, что в момент, когда маг находился на грани смерти, инстинктивная магия действовала сама по себе. Правда, с каждым годом число людей, способных на это, уменьшалось, ведь по-настоящему сильных магов рождалось всё меньше и меньше.

Ещё первородную магию использовали во время общения с богами. При этом рядом находились другие колдуны, удерживающие защитный барьер, который не давал инстинктивной магии испепелить всё вокруг. Ходили легенды, что однажды она, эта магия, уничтожит весь мир. В таких историях обычно фигурировал Король Магии. Легендарная личность, о которой знали лишь то, что она ещё не родилась. Никто не знал, как, где и когда он появится, и появится ли вообще. Но все маги верили, что однажды его кровь и кровь Богов уничтожат весь мир.

Эсму эти легенды откровенно пугали, и она искренне молилась Эрбе, чтобы король Магии пришёл после её смерти или не пришёл вообще. Не будучи сильной колдуньей, Эсма никогда не претендовала на что-то великое. Она любила магию, любила познавать её тонкости. Будь её воля, колдунья занималась бы лишь изучением своих сил и помощью другим.

В детстве у неё была сумасшедшая мечта: уехать далеко в горы, построить каменную башню и жить там припеваючи вместе с разными зверушками, пестовать свою магию и изредка помогать крестьянам и заблудившимся путникам. Позже мать объяснила ей основы мира: если ты владеешь силой, то должна скрываться всю свою жизнь. По крайней мере, если хочешь остаться свободной, да и вообще живой. Драконы безжалостно истребляли магов во все времена. Раньше на них устраивали охоту, теперь же навесили столько кабальных законов и запретов, что проще было убиться сразу. Если мага ловили на использование силы, то сажали в темницу, а для острастки несколько раз проходились тяжёлым кнутом с металлическим наконечником. За воровство полагалась виселица, за убийство – сожжение, а за покушение на кого-то важного – распятие. Если пойманного мага всё-таки оставляли в живых, его метили клеймом и записывали в большие книги, как животное. После этого колдун больше не мог использовать свою силу без разрешения драконов. По сути, это являлось медленным вариантом казни. Магия, запертая внутри, убивала носителя, она буквально поедала его. И поэтому клеймённые маги оставались навечно прикованы к своим мучителям.

Чтобы свободно жить и практиковать магию, колдунам приходилось скрываться. Драконы и простые люди по-прежнему ненавидели магов, а те отвечали им полной взаимностью. Хуже жилось, разве что, вампирам да некромантам. Они в своё время тоже выступили на стороне Лансов.

Это объяснялось довольно просто. Некроманты, по сути, тоже являлись колдунами. Когда-то они принадлежали к различным магическим кланам, в основном к инфирианцам, последователям бога Смерти, но затем развили в себе дар управлять мёртвыми. Они пытались научиться действительно возвращать людей к жизни, но верхом их умений стало создание вампиров. Именно из-за увлечения некромантов между ними и магами долгое время полыхала война, закончившаяся лишь в Эпоху Войн, когда к власти пришли Лансы, первые драконьи короли. И пусть взаимная неприязнь существовала, повелители мёртвых всё ещё помнили, с кого началась их история. К тому же, тогдашняя королева некромантов приходилась королю Авелю IV Лансу родственницей, поэтому поддержала именно его, а не заносчивого Арлеона. А вампиры последовали за теми, кто когда-то их создал. И тех, и других ждало поражение.

По сути, они воевали несколько лет, пока драконы не захватил остров Богов. На нём находился главный источник магии. Именно от него получали силы маги и некроманты. Владимир Арлеон объявил, что, если враги не сдадутся, он уничтожит источник. Вампиры ещё какое-то время пытались сражаться, но без поддержки продержались недолго.

В наказание вампиров превратили в бесплатных рабочих. Их поселили на Золотом острове, где живые мертвецы целыми днями рыли землю в поисках золота, бриллиантов и прочих ценных ископаемых. Для безопасности местных жителей вампиров заковали в цепи на веки вечные, поэтому их, по сути, не касались никакие преследования. Воскрешенных все считали низшими существами, недостойными внимания. Даже когда речь заходила о свержении Арлеонов и освобождении, про мертвецов никто не вспоминал.

Зато в контексте прошлых лет о вампирах говорили с уважением. Когда-то именно их считали последней надеждой на возвращение былой жизни…

Совершенно иначе маги глядели на некромантов. Пусть благодаря Лансам установилось перемирие, пусть они часто выступали на одной стороне, пусть стали союзниками. Это вовсе не значило, что претензии забывались. Да, некроманты уже не выглядели чем-то новым и неправильными, они стали привычной частью мира. Но всё равно между ними и магами лежала гигантская пропасть. Некроманты открывали врата в Царство Мёртвых, заигрывая со смертью, а колдуны предпочитали использовать лишь то, что боги и Хранители ниспослали в Царство Живых.

Во время Восхождения Дракона – периода, когда к власти пришли Арлеоны – ситуация лишь усугубилась. Сначала они действительно сражались на одной стороне. Но затем союз распался, и каждый пошёл своим путём. Вампиры исчезли в глубинах земли. Маги скрылись в лесах, горах, пустынях – везде, куда не могли попасть драконы. Некроманты же договорились с Арлеонами и приняли новые условия. Им выделили небольшую территорию в пределах их исторической родины – исчезнувшего ныне королевства Хидия. Появляться в других уголках мира некромантам запретили. По сути, им предложили тюрьму, только чуть просторнее и свободнее. Пускай драконы их не принимали, но, по крайне мере, не убивали в открытую.

Впрочем, сейчас род некромантов всё равно находился на грани вымирания. И большая часть магов считала эту ситуацию не такой уж плачевной. Пожалуй, только в этом их взгляды совпадали со взглядами драконов. Но хоть некроманты не нравились решительно никому, их это не трогало. Они не обращали ни на кого внимания, и никто не обращал внимания на них. В глазах магов самым страшным преступлением тех, кто призывал мёртвых, стал их отказ от борьбы.

Колдуны и колдуньи ненавидели драконов. Летучие твари не давали им жить и дышать спокойно, маги отвечали тем же. Они постоянно искали способ свергнуть правителей Дрейка, при этом, по возможности, уничтожив большую часть драконов. Существовала чёткая уверенность, что, как только Арлеоны исчезнут, всё наладится. Ведь именно с коронации первого человека из этой династии всё и началось. Эсма всегда считала эту теорию несостоятельной. Чтобы истребить ненависть, придётся уничтожить большинство людей, придётся развязать долгую кровопролитную войну. Войны Эсма ненавидела едва ли не сильнее, чем Арлеонов, но как иначе избавиться от вечной угрозы жизни?

Только недавно ей в голову пришла мысль: "Если мы перестанем нападать, то сможем зарекомендовать себя, как добрых и хороших людей. И тогда…" Воображение быстро нарисовала радужное будущее, в котором все равны, все помогают друг другу, а она, Эсма, сидит в башне, и изучает древние фолианты. Она так и не решилась поведать это своим братьям и сёстрам. Впрочем, вряд ли бы те поняли. К тому же, спустя несколько дней в Каннингеме схватили и клеймили одного из эрбианцев, отправившегося в город за продуктами. Именно тогда Эрика начала планировать нападение на Генерала.

И как бы сильно Эсма ни ненавидела войну и убийства, которые та влекла, пойти против воли жрицы она не могла. Поэтому ей пришлось отправиться в Серую Башню и, рискуя всем на свете, попытаться убить Генерала. Разумеется, Эсма не смогла выдержать силы заклятья, даже несмотря на то, что для его применения она использовала древний артефакт – подвеску Солнца – бравший на себя половину всей силы. Разумеется, Генерал услышала её и отклонилась. И разумеется, пострадал невинный ребёнок. Конечно! Эсме ведь не могло повезти! Кроме того, её увидели! Благо, для смены облика она использовала зелье, и все запомнили древнюю старуху… Но всё же, драконы могли догадаться.

Эсма только надеялась, что её не заставят возвращаться к крепости вновь. Мало того, что она будет бояться, что кто-то её узнает (или решит, что она внучка-дочка той колдуньи), так она теперь будет испытывать чувство вины перед девочкой. И ведь пошлют наверняка её. Мол, ты там бывала, уже всё знаешь! Если в этот раз не удалось отвертеться, то и дальше не получится, вряд ли Эрика оценит слезливые доводы о чувстве сожаления из-за смерти ученицы драконов.

Как же некстати появились Манорок и Роталлеб. Эрика в любом случае захочет разузнать о них всё. А с подачи Элиота ещё наверняка решит, что они – зло, и что их нужно убить. И вот тогда начнётся…

Само желание Верховной жрицы убить дракона Эсму бы не испугало. Эрика часто хотела прикончить кого-то них, но у неё редко имелись необходимые ресурсы. То человек обладал слишком хорошей защитой, то находился слишком далеко, то жрица не знала точно, кого нужно убить. Стоило бы понадеяться, что в это раз всё сложится именно так. Имена Великого Короля и Великого Воина до сих являлись загадкой. Эсма надеялась, что так и продолжится, хотя бы пока их обладатели не повзрослеют и не станут достаточно сильными, чтобы защитить себя и доказать всему миру, что они хорошие.

Но стоило лишь взглянуть на Элиота, чтобы понять, что всё пойдёт совершенно по иному пути. Эсму пугало одно лишь выражение его лица. Бешеные глаза. Вот кому ничто не помешает совершить убийства. Пока что его сдерживали приказы Эрики, но что будет, если она велит сделать обратное. Он даже из Царства Смерти вырвется, лишь бы прибить ненавистных ему драконов. Даром, что сам он жил среди них и даже занимал какой-то там пост.

Сейчас Элиот упорно доказывал жрице, что Манорок и Роталлеб – злодеи. И та, судя по всему, верила. Ещё бы! Ведь перед ней распинался её любимый ученик, который никогда не подводил Эрику. Возражения Эсмы и Эмина женщина не воспринимала.

– Давайте хотя бы их найдём… – наконец предложила женщина.

Она уже теряла надежду, что Элиот успокоится сегодня. Но может в Башне он чуть-чуть остынет и, по крайней мере, перестанет твердить об убийстве. А Эрика… Возможно, без Элиота с ней удастся поговорить спокойно, возможно, другие маги не станут рубить с плеча, и ситуация разрешится миром.

– Понятное дело, что их нужно найти, – закатила глаза Эрика, – Это даже не обсуждается. Если мы не узнаем, кто это, то ничего не сможем предпринять.

– Как только мы узнаем, кто это, сразу найдём незаметный способ убийства, – пообещал Элиот, – Раз кристалл заметил их лишь сейчас, то это кто-то из новой декады. Или из слуг.

– Новых слуг давно не было… – ещё раз напомнил Эмин.

– Тем легче, – улыбнулся дракон.

Перед отлётом Элиот и Эрика ушли в храм, чтобы обсудить что-то наедине. Этель и Эд, утомлённые спором, давно скрылись в палатке мага. На поляне остались лишь Эмин и Эсма. Колдунья старалась не смотреть на него, но всё же изредка бросала короткие взгляды, размышляя, можно ли ему доверять. Знать бы, что он думает? Насколько сильно согласен с суждениями старшего товарища и жрицы? Судя по его словам, Эмин сомневался, но насколько сильно?

– Ты будешь их искать? – наконец спросила Эсма.

– Конечно.

– А если найдёшь? Выдашь?

– Не знаю… – честно ответил юноша, – Я не уверен, что они – зло. К тому же, это, скорее всего, просто дети.

– А если слуга?

– Слуга – Великий Король? – дракон усмехнулся, – Ну-ну!

Покачав головой, он серьёзно добавил:

– Это дети. Они уверены, что драконы научат их злу… Но я редко замечал настоящее зло среди драконов…

Женщина нахмурилась, Эмин говорил что-то новенькое, конечно, она не хотела воевать с драконами, но и особых симпатий к ним не питала. Видя её недоверие, парень добавил:

– Просто никто не видит альтернативы. По сути, драконов учат ненавидеть магов. Они не могут поступать по-другому. Они не знают, как это…

– Как и мы… – протянула колдунья, и юноша кивнул с явным облегчением.

Они постояли несколько секунд в тишине.

– Если мы научим этих детей тому, что магия – это хорошо, то они помогут нам, – Эмин говорил уверенно, – Думаю, если мне удастся их найти, я сделаю всё, чтобы помочь им.

Эсма кивнула и улыбнулась: этот парень оказался гораздо разумнее, чем она думала. В отличие от большинства, ему хватило ума задуматься не только о способах уничтожение драконов, но и о причинах вражды.

– Думаю, что я сперва найду их, и уже потом решу, что делать. Если пойму, что из них выйдет толк, не стану говорить.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Они синхронно коснулись медальонов, закрепляя клятву. В холодной ночи камни сверкнули ярко, словно звёзды.

Глава 8 “Задумка магов”

"Печать Дракона хранится в храме Солнца и Луны в Арлеоне. Ее создали в 1437 году Эпохи Алмазов в безлунную волчью ночь. Печать изготовили древние мастера для сохранения в безопасности храмовых реликвий. Ни одна сила в мире не способна сломить печать…"

По библиотеке разнёсся тихий вздох. Перевернув последнюю страницу, Сайлос отложил в сторону очередную книгу. На столе покоился уже десяток томов с описанием древних заклятий, артефактов, легенд. Все эти книги Дендр решил просмотреть в последнюю очередь.

– Никогда не знаешь, где найдёшь нужный ответ, – заявил лекарь.

Поиски пресловутого ответа шли уже третьи сутки. Сначала Дендр и Сайлос изучили всё содержимое книг в покоях самого лекаря, и, не найдя ничего стоящего, они перебрались в библиотеку Башни.

Хранитель библиотеки нисколько не удивился просьбе лекаря, которая, вкратце, звучала так: найти то, не знаю, что, желательно, в самое короткое время. Не удивило его и то, что в поисках участвовал Элмас. Библиотекарь всё ещё помнил его ночные бдения во время Праздника Первой звезды. Сайлос просто сказал, что собирается помогать лекарю, и Абрахам сразу же дал добро.

А вот Дендра пришлось уговаривать. Лекарь цитадели предпочитал работать в одиночку, так он точно мог быть уверен, что не пропустит ни одной детали. Но и Сайлос не хотел пускать ситуацию на самотёк. За Мишель он волновался. Она защитила его от нападения колдуньи, но подставилась сама. Теперь его очередь проявить себя. Дендр долго отпирался. Старик считал, что мальчик не понимает серьёзность ситуации и хочет участвовать в этом, чтобы почувствовать себя героем. Но в конечном итоге Сайлос взял измором. Он сам поднялся в библиотеку, нашёл несколько свитков, чьи названия казались подходящими, и пошёл с ними к лекарю. Ни в одном из свитков не нашлось ничего полезного, но зато Дендр сменил гнев на милость и, махнув рукой, разрешил Элмасу остаться.

Возможно, он надеялся, что мальчик сбежит уже на второй день. Дендр явно не ожидал, что Сайлосу хватит выдержки и терпения на чтение толстенных фолиантов, посвящённых медицине и магии.

На удивление, книг, посвящённых чарам, заклятьям, да и колдовской науке в целом, в библиотеке хранилось много. Правда, на большинстве стояли даты, отсылающие к Эпохе Алмазов, и Сайлос немного боялся, что нужные чары в них попросту не описаны. Однако Дендр считал, что использованная магия слишком сильна для последнего тысячелетия, поэтому шансы найти что-то в архивах довольно высоки.

Несколько секунд Сайлос колебался: что читать дальше? Про артефакты или сводки по нападениям магов? В последних иногда отмечались заклинания, которыми пользовались колдуны. “Что ж… Артефакты выглядят потолще, – рассудил мальчик, – Значит и информации там больше”. Он взял толстую книгу с края стола. "Артефакты и методы их использования", – гласили полустёртые буквы на серой кожаной обложке, треснувшей от времени. “Сколько ей лет?” – вяло подумал Элмас, принимаясь листать страницы.

– Посох Стихий, – бормотал Сайлос. – Даёт власть над всеми стихиями. Посох Всевластия. Посох Огня. Чаша воды. Подчиняет. Убивает. Внушает. Кольцо, медальон. Подвеска.

Сколько лишних слов и понятий! Чтобы прочитать это всё, придётся просидеть в библиотеке всю ночь. Сайлос бы с удовольствием взял книгу в комнату, но Бен наверняка начал бы ныть, что свет мешает ему спать. Элмас зевнул и потянулся, ничего страшного… Конечно, завтра на тренировке он будет думать по-другому, но это только завтра.

Вдруг ему на глаза попалось слово "неудачи".

От волнения Сайлос задержал дыхание. Он ещё не встречал упоминаний чего-то такого. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Маги предпочитали или убивать сразу, или обрекать на вечные страдания, например, на бесконечное чувство голода или ощущение, что под кожей ползают сотни жучков. Проклятье невезения находилось где-то между: с одной стороны, не убивало сразу, с другой – не дарило долгих кровавых мучений. Не дай боги, это окажется симптомом.

— Подвеска Солнца создана магами древности в пещере Солнца… – оторвав глаза от книги, Сайлос посмотрел на потолок.

На потолке прямо над ним тянулась карта мира. Красивая и яркая, созданная с учётом большей части мифов и легенд Дрейка, тринадцати подвластных ему королевств и многочисленных островов. Её написала Артемизия лет так четыреста тому назад. В то время её имя гремело по всему миру. В первую очередь она прославилась росписью тронного зала Арлеонов и портретами драконов. Ящеры на её полотнах выглядели как живые, в особенности пленяли глаза – в них как будто горел огонь.

Гигантскую карту Артемизия создала во время своего двухлетнего пребывания в Серой Башне. Поговаривали, что в каннингемскую крепость её сослали в качестве наказания, якобы в порыве гнева художница убила одного из своих подмастерьев, из-за чего поднялась волна народного гнева. Говорили, что за Артемизию тогда вступился сам король. Правдивость этой легенды ставилась историками под вопрос. О деле упоминалось в нескольких публичных письмах, но конкретных деталей общественность не знала. Всё быстро замяли. А потом случилась вспышка белой поганки в Элоне, и всеобщее внимание переключилось на это.

Зато свидетельств о процессе работы над картой сохранилось достаточно много. Об этом писала и сама художница, и тогдашний хранитель библиотеки, и некоторые воины. На протяжении почти восемнадцати месяцев Артемизия изо дня в день трудилась над картой. Поражало то, что всё это художница проделала в одиночку. Она не подпускала никого даже к краскам, самолично замешивая необходимые ей цвета и оттенки. Результат превзошёл все ожидания. Карта точно отражала все атласы, и при этом выглядела, как путеводитель в мир мифов и легенд. Глядя на яркие образы, даже те, кто сомневался, переставали верить в то, что создательница виновна в убийстве. Один искусствовед даже назвал эту карту "Доказательство невиновности Артемизии".

Но, если откинуть все рассуждения о прекрасном и кровавом, главным достоинством карты являлись точность исполнения и крупность букв. Название подвластных стран и городов, гор и островов, лесов и равнин, морей и рек читались без особых усилий. Сайлосу с его прекрасным зрением даже не требовалось привставать.