Иллюзия и Реальность. Серия: Аз Фита Ижица. Часть II: Хаос в калейдоскопе. Книга 6

– Всего три года, но каких! Я в школу работать на спор пошла. Для меня специально сформировали класс, в котором я была классным руководителем и вела несколько предметов в течение их последних трёх лет школьного обучения.

В общем, целых три года передо мной сидело сразу тридцать четыре Александра. Подробностями можете поинтересоваться у Владислава Валерьевича. Он – один из них.

– Подождите, так что, наш Смородский – Ваш ученик, что ли?

– Да.

– Сколько же Вам лет?

– В начале февраля будет тридцать семь.

– Сколько?! Когда я Вас в первый раз увидел, думал, что Вы моложе меня. Потом понял, что старше, просто классно сохранились. Но я не думал, что аж на десять лет.

– Спасибо за комплимент, Александр, и давайте перейдём к обсуждению того, ради чего мы здесь встретились.

– Подождите! Так Вы что, решили заняться моим перевоспитанием? – со смехом спросил Александр.

– Неплохая идея. Но, к сожалению, утопическая, – ответила Ира и задала вопрос по поводу юридических тонкостей открытия филиала в одном из государств Юго-Восточной Азии.

Хоть Александр и видел смысл своей жизни в наслаждении собственной невыносимостью, Ира заметила, что если удавалось погрузить его в вопросы Права, он с фанатичным азартом принимался «играть» с кодексами, поправками, прецедентами и т.п.

– Я не в курсе формальных причин, почему для Александра закрылись двери в государственные и окологосударственные структуры даже муниципального уровня, но я догадываюсь о причинах действительных, – поделилась Ира как-то с Радным.

Их встречи после Ириных «сеансов» с Александром тоже стали традицией.

Как только уходил Александр, Ира неизменно впадала в обессиленный ступор, из которого её выводил звонок Радного, после чего она к нему спускалась.

Станислав Андреевич неизменно встречал её всё более и более весёлым предложением водки. Собственно, «"Водки?" "Столько не выпью"» стало у них традиционным приветствием для этих случаев.

– Я имею в виду истинные причины, которые не входят в разряд доступного человеческому восприятию, – продолжала Ира. – Предполагаю, что детство, проведённое в семье официального представителя энергии ЦЫ зоны социума, сформировало в Александре такое стойкое неприятие этого, что он на уровне ЦЫ, к социуму так и не подключился.

Однако нечто, лежащее в основе его стремления наслаждаться собственной невыносимостью, подвигло его заняться изучением именно этой области и в сочетании с быстрым, живым, пытливым умом позволило постичь эту область досконально. Для него законы и правовые акты что-то вроде игрушек, играть которыми он умеет в совершенстве.

То, что ему нельзя довериться в решении конкретной юридической задачи, происходит не от его безответственности и небрежности. Его, как любого азартного и ловкого игрока, тянет на риск.

Таким образом, формальные события его жизни, перекрывшие ему дорогу в большой официоз, лишь воплощение мер социума, предпринятых, дабы обезопасить себя от него.

– Интересные наблюдения. Я такими не располагаю.

– Думаю, нужно попросить Гену подключить кабинет, в котором я общаюсь с Александром, к нашей особой системе коммуникации, существующей между кабинетами руководства. Стас, я с трудом выношу Александра, но я начинаю его понимать и даже некоторым образом проникаться к нему.

Проникаться и понимать начала не только Ира.

На следующей же встрече, которая уже транслировалась для всех «посвящённых», Александр, с надменно-наглым ядом отвечая на один из Ириных «идиотских вопросов», вдруг остановился на середине фразы и задумался, а затем медленно проговорил:

– Я, кажется, начинаю догадываться, чего Вы от меня хотите.

– И чего же?

– Я пока не могу сформулировать, но… – Александр секунду помолчал и окончил фразу, на середине которой прервался.

Ире показалось, что его тон остался прежним только потому, что он к нему привык.

* * *

Ощутимые подвижки произошли в сфере архитектурного проектирования заданий под будущие филиалы проекта «Стиль-Код». В преддверии новогодних праздников в этой части становления проекта была поставлена точка.

Сие развитие сюжета Лу предрекла ещё в начале ноября, с сожалением добавив, что коль уж на ней остаётся только авторский контроль строительства, она, пожалуй…

Договорить, чего «пожалуй», Лу не удалось, потому что её перебила Ира:

– Лу, я не имею ничего против, если у тебя есть собственные творческие планы. Однако я очень бы хотела, чтобы сразу после новогодних праздников мы все – то есть, ты, я, Яна и Рома – включились в проекты Миши.

Глаза Лу радостно сверкнули, но тут же смущённо погасли.

– Ира, я – архитектор, – «напомнила» она с оттенком похожим на безысходность и пожала плечами.

– Вот именно! Архитектор. А ещё и ведьма. Как архитектор ты знаешь законы и правила построения трёхмерного пространства и трёхмерных объектов, а как ведьма… Лу, для тебя же не секрет, чем нынче Женечка занимается с Мишей?

Ира с многозначительной улыбкой посмотрела на Лу.

* * *

За две недели до Нового года состоялось собрание совета директоров. Производственных вопросов на повестке дня не стояло, поскольку последние два месяца года процесс шёл чётко и размеренно, и все возникающие проблемы решались в рабочем порядке.

В общем, собрались только для того, чтобы определиться, как поздравить с общенародным праздником рядовых сотрудников, где и как провести по этому поводу корпоратив и как потом скоротать новогодне-рождественские каникулы.

По поводу корпоратива Гена сказал, что это – его личные трудности и, если он не вышел из доверия, то остальные об этом вопросе могут забыть.

Из доверия Гена не вышел, а потому в следующее мгновение о корпоративе, кроме него, больше никто не помнил.

Вопрос новогодних подарков сотрудникам напряг умы всерьёз. Правда, не все. Оживлённым обсуждением были заняты Гена, Женечка, Радный и Влад.

Ира и Лу в недоумении наблюдали за ними и высказывали свои предложения только тогда, когда к ним обращались с отчаянным призывом о помощи. Таким образом, именно они стали авторами новогоднего подарочного набора.

Следующим на повестке дня встал вопрос «Что делать?», когда делать будет нечего.

Радный сказал, что сразу после корпоратива отправляется в Москву. Ира сдала вывод, что новогодне-рождественские каникулы он планирует провести со своими родными детьми.

Женечка предложил Владу вместе с Алиной податься, куда душа пожелает, поскольку Дана не помешает ему заниматься переводом проектных документов, которыми его завалили «сеньора Бональде» и «госпожа Палладина».

Далее, он ненадолго вспомнил предложенный к забвению корпоратив, предположив, что Алина не переживёт, если Влад пойдёт туда без неё, а Татьяну Николаевну лучше попросить присмотреть за Яной и Михиной бабушкой, дабы Алла и Миха смогли полноценно насладиться одной из форм team building-а.

В то же самое время, без его – Женечкиного – присутствия корпоратив ничуть не пострадает, а уж он без корпоратива тем более, а потому Дану к себе может забрать сразу после проведения итогового общего собрания.

– Ирчик, – обратился к ней Гена после выступления Женечки. – Обеспечить тебе наличие сына на эти новогодние нет возможности. Сама понимаешь, у него нынче есть дела поинтересней, чем в Сочи сидеть и на маму смотреть. – Гена многозначительно усмехнулся. – Однако могу тебе предложить…

– Гена, не надо, – не дала ему договорить Ира. – У меня есть непреодолимое желание провести это время у мольберта.

– Ирчик! Правда? – восторженно оживился Гена.

– Истинная!

– Надеюсь, уговор наш давний не забыла? Всё, что сотворишь, я покупаю!

– Может быть, я все-таки буду свои работы тебе дарить?

– Не-а! – задорно воскликнул Гена, твёрдо пресекая дальнейшие прения по этому вопросу. – Кстати, Ирчик, думаю, вам с Лу выходить на работу до шестнадцатого января нет никакого смысла. Там пара непонятных рабочих дней, включая Старый Новый Год, так что обстановка тут будет всё равно халам-баламная.

– Как я понимаю, ты это придумал, чтобы я тебе побольше шедевров нарисовала? – хихикая спросила Ира.

– Как ты догадалась?

– С трудом, но идея мне твоя нравится. И если тут не будет нас с Лу, Яне, Роме и Мише здесь тоже делать нечего.

– По поводу Яны и Ромы ничего против не имею, – сказал Женечка, – а вот с Мишей мы, пожалуй, и в каникулы встречаться будем. Так что он пусть выходит вместе со всеми.

– Как знаешь, – ответила Ира.

* * *

Последний рабочий день года начался с торжественного собрания, которое, через несколько часов делаем-вид-будто-что-то-делаем, превратилось в корпоратив в ресторане «Пётр Великий» отеля Рэдиссон САС Лазурная.

Завершение развлекательной программы Ира и Лу встретили в слезах от смеха и с болью в ногах от танцев. Они, конечно, догадывались, что Дед Мороз, который всех довёл до аналогичного состояния, это – Гена, но только потому, что его не было рядом.

Рядовые же сотрудники в изумлении обнаружили сие, когда Дед Мороз, в последний раз особо помпезно поздравив всех «С Новым Годом!», торжественно провозгласил:

– А теперь – СТРИПТИЗ! – и приспособив в качестве шеста микрофонную стойку, под рок-н-ролл – и, соответственно, в ритме и стиле – скинул с себя дедморозовское обмундирование.

Ира закрыла ладонями уши, так как дружный удивлённо-восторженный вопле-визг «Геннадий Васильевич!» грозил разорвать барабанные перепонки.

Накал праздничного настроения, доведённый Геной, пока он дедморозил, до предела, феерией весёлой кутерьмы понёс дальше.

Несмотря на гул в ногах, Ира танцевала то с Геной, то с Владом, то с Михой, то с Ромой. В эйфории восторга, смотрела, как танцуют Гена и Лу.

Впрочем, на них с таким же восторгом смотрели все, спонтанно выстроившись кругом, и Гене с Лу пришлось исполнить ещё два танца «на бис».

Состояние радостной беззаботности подпортил Александр.

Ира танцевала с Геной. К нему подошёл кто-то из служащих.

– Ирчик, я на минутку, – сказал Гена, отпуская её.

– Хорошо, – ответила Ира, повернулась, делая шаг в сторону стола, и угодила прямо в объятья Александра.

На ногах он держался ещё хорошо, но говорил уже с трудом.

– Ирина Борисовна, – едва ворочая языком, выдохнул он перегаром, – Вы ни разу не танцевали с господином Радным. Я заметил.

– Вы поразительно наблюдательны, Александр, – ответила Ира, прикидывая, как бы от него безопасно избавиться.

– Почему? Почему Вы ни разу не танцевали с господином Радным?

– Ну, наверное, потому, что он меня ни разу не пригласил.

– А почему?

– Понятия не имею. У меня с телепатией никак.

– У меня тоже. Но я вижу, ему о-о-очень не нравится, что я с Вами танцую.

«Мне тоже» безумно хотела ответить Ира, но сдержалась.

К счастью, Гена, продолжающий разговаривать со служащим отеля, заметил её затруднительное положение.

– Александр, прошу прощенья, но Ирину Борисовну срочно требуют к столу.

Гена виртуозно вынул Иру из мёртвой хватки Александра, который продолжал стоять среди танцующих, расставив руки, по всей видимости, пытаясь сообразить, куда делось то, что в них только что было.

– Геночка, спасибо! – вне себя от благодарности воскликнула Ира, усаживаясь за стол.

– Сильно пьяный? – поинтересовался Радный, когда Гена вернулся к служащему отеля.

– Изрядно, – ответила Ира.

– Ирина Борисовна! – послышался за спиной радостный крик.

Ира вздрогнула, но это оказался Дима.

– Дима! Привет! Как вы? Где Гаянэ?

– Она не смогла прийти. У неё дочка приболела. Пойдёмте, потанцуем. Я Вам всё-всё-всё расскажу!

Дима и Гаянэ приступили к работе в тот же день, что Рома и Яна, но Ира их за всё это время ни разу и не видела. Мало того, у неё не получалось спросить у Гены, как они, хотя она несколько раз собиралась.

Пока танцевали, Дима стрекотал без умолка, правда, не о том, о чём пообещал.

Состояние радостной беззаботности восстановилось.

Вслед за Димой Иру пригласил Влад, потом Миха. Потом по многочисленным просьбам публики ещё два танца исполнили Гена и Лу. А потом…

Стадия опьянения, характеризующаяся заторможенностью, у Александра завершилась, и он стал центром внимания.

Поначалу его невменяемое кривлянье и плоские шуточки веселили публику. Но когда…

Всё произошло очень быстро. Практически одновременно.

Александр с воплем «А теперь – стриптиз!» схватил первую попавшуюся девушку и начал задирать ей юбку.

Радный и Гена было ринулись в его сторону, но, едва поднявшись, замерли в неподвижности.

В сторону Александра двигалась Оксана. В момент вопля «А теперь – стриптиз!» она с ним почти поравнялась.

Александр Оксану заметил и оставил юбку в покое.

– О! Чудо природы! А ну иди сюда!

Он схватил Оксану за свитер и потянул к себе.

Оксана в мановение ока хорошо поставленным ударом с ноги уронила Александра на пол, тут же его сама подняла и усадила на стул.

– Извините, пожалуйста, – сказала она своим обычным бурчащим тоном. – Мне просто не нравится, когда человек находится в состоянии алкогольного опьянения.

Одновременно с извинениями и объяснениями причин своего «возмутительного» поведения, Оксана извлекла из своей торбы косметичку, в которой оказалась аптечка, и принялась обрабатывать Александру ссадину и кровоподтёк на лице.

– Не переживайте, – продолжала бурчать она. – Завтра уже будет всё нормально, и никаких следов не останется. Вот, – она приложила к повреждениям кусок бинта, смоченный в одном из её флаконов. – Подержите это минут двадцать-тридцать, а потом можно выкинуть. Завтра с Вами всё будет в порядке.

Оксана, вернула аптечку в косметичку, косметичку сунула в торбу и как ни в чём не бывало продолжила свой путь в том же самом направлении, в котором двигалась, когда Александр схватил её.

Радный и Гена как застыли в самом начале порыва, так и находились в этом положении ещё несколько секунд после ухода Оксаны.

Что же касается Александра…

Возникало подозрение, что снадобья Оксаны имели в своём составе не только антисептики и противоотёчные вещества. Александр, не меняя позы, просидел с прижатым к лицу бинтом пока Радный не сказал ему:

– Саша. Вставай. Домой пора.

«Саша» как зомби встал и, не отпуская руку с бинтом от лица, послушно поплёлся за Радным.

Но это случилось через час после инцидента, а как только Гена и Радный в ошеломлении вернулись в сидячее положение, Гена спросил:

– Что это было?

– Тхэквондо, – ответил Радный. – Синий пояс, как минимум.

Повисла задумчивая тишина. Через некоторое время вновь появилась Оксана, двигаясь в обратном направлении.

– Оксана, – окликнул её Радный, – можно Вас на минуту?

– Да. Конечно, – пробурчала Оксана, подходя к столу.

– Занимаетесь тхэквондо? – спросил Радный.

– Да.

– Какой пояс?

– У меня нет пояса. Я сама занимаюсь.

– В смысле?

– По книжке. Утром зарядку делаю.

Откровение Оксаны произвело на Радного ещё более грандиозное впечатление, чем практическая демонстрация навыков боевых искусств.

– Можно я пойду? А то маршрутки скоро ходить перестанут, – поинтересовалась Оксана, немного выждав.

– Чуть позже я отвезу Вас, – сказал Радный, – если, конечно, не возражаете против соседства вот этого вот тела. – Радный кивнул на Александра.

– Нет. Я не возражаю, – пробурчала Оксана.

– Тогда отдыхайте пока. Я Вас позову.

– Хорошо, – пробурчала Оксана и продолжила движение в избранном направлении.

– Самое начало второго уровня. Во Вселенной, скорее всего, недавно, однако человеком рождается не в первый раз, но, как говорится, и не в десятый, – сказала Лу, как только Оксана покинула зону слышимости.

– Как углядела? – удивлённо спросил Радный.

– Да ты бы тоже увидел, если бы с меньшим рвением интересовался расцветкой поясов. – Лу усмехнулась. – Она все-таки из основы переходит в активные вещества. Стала намного прозрачней, а движение замедлилось – как это обычно бывает при переходе – так что глубину видно достаточно хорошо.

– Так! – встрепенулся Гена и устремился в толпу скрашивать последствия инцидента, а заодно внедрять в умы идею, что неплохо бы расходиться по домам.

Идея насчёт «по домам» пробивала себе дорогу с трудом, но всё же толпа постепенно редела, и через час Гена сообщил Радному.

– Ну всё, Стас, дальше сам справлюсь.

Радный поднялся, «поднял» Александра, по пути махнул Оксане, и они уехали.

– Девчонки, если устали, можете тоже валить отсюда, – уведомил Иру и Лу Гена. – Я здесь в любом случае до победного.

– Позвони, как управишься, – сказал Лу, вставая.

– Лу, расслабься. Иди к Ирчику. Я к вам на тачке приеду.

– Хорошо, – ответила Лу.

Гена же в следующее мгновение уже был в самой гуще самых стойких любителей попраздновать.

* * *

Ира и Лу, едва оказавшись в гостиной, упали на диван и скинули туфли.

– Лу, вы с Геной так классно танцуете! Бальными танцами занимались?

– Ага! – Лу рассмеялась. – Как Оксана. По книжке в качестве утренней зарядки.

Ниочёмный разговор плавно заскользил между эпизодами сегодняшнего вечера. Ира и Лу то и дело хохотали. С дивана гостиной, даже пьяные выходки Александра выглядели забавно.

Они как раз умирали со смеху, вспоминая, в каких позах на середине порыва осадить Александра застыли Гена и Радный, когда один из героев внезапного «окаменения» к ним присоединился. Ира и Лу уточнили «об чём речь», похохотали ещё раз, но уже вместе с Геной, а потом Ира спросила:

– Ген, а откуда ты знаешь Радного? Как ты в этой жизни с ним познакомился?

– Мы росли с ним в одном дворе. Я его, так сказать, плохой компанией был. Ох и гонял же меня дядя Андрей! – Гена рассмеялся. – Я вроде уже рассказывал, что мой папаша de jure работал сантехником в элитарном домоуправлении. Мамаша – там же библиотекарем. Управляло это домоуправление одним единственным домом. Как раз тем, в котором жил Стас. В этом же доме в служебной квартирке жили и мы.

Вообще-то, в самом начале с дядей Андреем у меня полная идиллия была. Я поначалу у Стаса в няньках ходил. У него ж матери не стало, ему ещё года не было.

– Есть версия, что, учитывая нрав отца Радного, ей крупно повезло, что она рано умерла. Говорят, он женщин терпеть не мог, – вставила Ира, вопросительно глядя на Гену.

– В общем-то, было дело, но… Андрей Яковлевич жену свою любил до фанатизма, а потом ей верность всю жизнь хранил. Пытался, по крайней мере.

А потому женщины вызывали у него раздражение. Особенно те, которые нравились помимо воли. Однако к невзрачным клушам, типа моей мамаши, он очень даже сердечно относился.

Так вот, пока Стас совсем малой был, ходил я у него в няньках. Да так, что дядя Андрей его на моё единоличное попечение оставлять не боялся. Это много позже у нас с ним разногласия начались. Когда Стас в школу пошёл.

В школе я учился в той же, в которой все дети из этого дома учились. Ну а, как известно, служебное положение родителей на обучаемость детей никак не влияет, а вот на отношение учителей очень даже. Деткам ведь папаш с чинами двойку особо не поставишь, но и незаслуженную пятёрку – тоже. Вот и тянули их за уши как могли.

В общем, мне в школе скучно было. И чем дальше, тем скучнее.

Зная моё происхождение, внимания на меня учителя не обращали, если я сам его к себе не привлекал. А когда привлекал, без лишних нервотрёпок выставляли из класса, чему я был безмерно рад.

Так что уроки я поначалу прогуливал только согласно официальному распоряжению. Ну а постепенно мне на них ходить некогда стало.

Классе в пятом-шестом я бизнесом занялся. К восьмому классу у меня уже так всё крутилось, что я всерьёз подумывал школу бросить.

Стас меня моложе на шесть с половиной лет, и по всем правилам в друзья детства мне ну никак вроде не годился. Однако он с пелёнок такой ушлый был, что ещё до школы начал в моей команде работать.

Ну а как в школу пошёл, вот тут-то мы с ним «по-взрослому» в дело впряглись. Весь его класс нашей клиентурой был по жвачкам и прочей продукции растлевающего Запада. И это в первое полугодие!

С третьей четверти Стас держал всю начальную школу. К середине же второго класса перед ним уже десятиклассники раскланивались.

Так что, по моему разумению – я как раз в восьмом был – торчать в школе у меня никакой необходимости больше не было. Стас чётко всё контролировал.

Однако дядя Андрей тоже умел всё чётко контролировать.

Благодаря этому я перезнакомился со всем местным отделением милиции, а у Стаса полосы от ремня с задницы сходить не успевали.

За визиты в милицию я дяде Андрею уже тогда благодарен был. Кстати, те связи до сих пор работают. Ну а на тот момент, у нас со Стасом за счёт блюстителей социалистического порядка значительно расширился круг клиентуры, а заодно безопасный склад появился. Мы у них в отделе конфиската свой товар хранили.

Дяде Андрею они, естественно, как-то там по-своему отчитывались о якобы принятых мерах. Хотя… – Гена усмехнулся. – Меры реально принимались. В виде дельных советов как свести нежелательные пересечения с Законом к минимуму.

На неуклонно растущей волне нашего коммерческого успеха мне пришлось уехать. Инициатором поступления в университет в другом городе стал наш Евгений Вениаминович. Однако причины были объективные и нешуточные.

Дядя Андрей за меня, в конце концов, всерьёз взялся. Сами представьте, у человека с его положением малолетний сын по всем параметрам под расстрельную статью подпадает. Мы уже тогда и валютой баловались.

В общем, если бы не дружественное отделение милиции и Женич, меня бы тогда посадили бы. И надолго.

Наше со Стасом расставание имело для нас результат положительный – значительно снизилась бдительность дяди Андрея.

За полгода мы со Стасом разработали новые формы деятельности, и наш бизнес продолжил развиваться с новой силой. Товар поездом передавали. Подрядить проводников помогли дружественные дяди милиционеры.

Правда, в любом случае, это было непросто. Особенно Стасу. У меня, несмотря на то, что Гаров ходил за мной по пятам, хоть какая-то свобода была. А у Стаса…

Ну представьте! Пятиклассник! Хоть бдительность дяди Андрея и снизилась, Стас всё равно находился под жёстким контролем.

Что он сделал? Выяснил, что его математичка живёт чуть ли ни напротив вокзала, и к тому же, у неё маленький ребёнок. То есть, на работе она задерживаться не может. В общем, Стас резко «отупел» по математике и…

Отец сам его определил к ней на дополнительные занятия на дому два раза в неделю.

В общем, с математикой у Стаса были «проблемы» до самого окончания школы.

Прямо в день получения аттестата, Стас, к ужасу дяди Андрея, уехал в неприметный городок в дремучем захолустье, где поступил в строительное ПТУ. Учиться он в нём и не собирался. Поступил только для того, чтобы получить свободу и комнату в общаге.

Тогда мы уже с Лу жили. Поэтому ассортимент товара у меня был по моему разумению, а не по разумению приезжающих в СССР иностранцев, не всегда улавливающих оттенки советского менталитета.

Изредка появляясь в своём ПТУ, дабы не отчислили, Стас весь год мотался по нашим делам по всей стране. И, грубо говоря, домотался.

Отец хоть и держал его всегда в ежовых рукавицах и получал от него Стас так, что порой к стенке прислониться, не скривившись, не мог, однако то были дела внутрисемейные. За пределами же дома дядя Андрей сына от всего отмазывал.

В итоге, иметь оптимальные взаимоотношения с Законом Стас не особо умел. Повода учиться не было. Папа из чего угодно вытаскивал.

Так вот, за год мотания по стране, Стас домотался так, что даже его отец со своими связями отмазать его смог только армией. И не просто армией, а службой в горячей точке.

Вообще-то в армию Стас мог бы пойти и в весенний призыв. Отец все силы приложил, чтобы забрали на полгода раньше в осенний.

Три месяца Стас просидел под домашним арестом, потом под конвоем отца в поезд и прямиком в Афган. Восемнадцать ему уже там исполнилось.

Вернулся Стас как раз к началу Перестройки, и первым делом помог, насколько это оказалось возможным, перестроиться своему отцу.

В общем, дядя Андрей, укомплектованный собственными связями, стал нашим партнёром. Правда, со мной он так и не разговаривал до конца жизни.

Одним словом, девчонки, куролесили мы со Стасом, что называется, с пелёнок.

– Теперь я понимаю, чего он так с Александром носится, – сказала Лу.

– Лу! Не сравнивай! – возмутился Гена. – Александр – это мерзость омерзительная. А Стас… Не спорю, семейный статус у них чем-то схожий, но…

Лу, сама подумай! Чем мы занимались со Стасом?

Да, законы тех времён расценивали нашу деятельность как преступления, притом достойные суровых наказаний вплоть до самого сурового. Однако если бы наше со Стасом бурное детство пришлось бы не на семидесятые, а на девяностые, тот же самый дядя Андрей умер бы от гордости за нас, а не с ремнём бы за нами бегал.