Умница. Корги ведёт расследование

Вариантов хачапури великое множество. Каждый готовит по-своему. Но я больше всего люблю хачапури по-аджарски, или хачапури-лодочку. Вкуснотища. Это когда на «лодочке» из теста много сыра, желток и кусочек масла. Отламываешь хлеб от лодочки, перемешиваешь им яйцо с маслом и с сыром и, используя этот самый отломанный хлеб как столовый прибор, ешь.

Туршу я не ем. Это вообще такая стручковая фасоль с томатом, перцем, чесноком, и всё это в рассоле. Но бабушка очень любит. А ещё аджапсандал.

Тётя Роза, видимо, решила угодить и мне, и бабушке. Поэтому на кухне меня ждали лодочки, а бабушку – турша и ещё арисса. Это такая каша с булгуром и курицей.

Мы с бабушкой объелись как два Винни Пуха и пошли обратно в «люкс» разбирать вещи.

– Ты возьмёшь Вику на выходные? – спросила мама Ника.

– Да, заберу в пятницу.

– В пятницу неудобно, у неё с утра в субботу занятия. Забери в субботу в обед. Потом желательно её к зубному свозить. И в воскресенье приезжайте не позже семи. Она должна комнату пропылесосить.

– В субботу, так в субботу, – согласился папа. – Ох, будет не суббота, а сплошные разъезды. Ну ничего, справимся.

Вечером папе позвонила Вика:

– Пап, слушай, у меня уроков полно. Серьёзно. К кембриджскому экзамену надо готовиться… давай в следующие выходные.

Папа согласился, раз такое дело. Дочь за учёбу взялась. Нужно поддержать. А Ника ещё жаловалась на неё. К тому же в субботу можно будет немножко выспаться.

Немножко – это часов до десяти, потом у Поли со Стасиком английский.

С Викиной мамой Никой папа познакомился на студенческой вечеринке. И сразу же влюбился. Позже по службе был командирован в Салехард. И уехал «зарабатывать» северный стаж.

Мама Ника тоже влюбилась сразу, поэтому приняла папино приглашение и приехала в Салехард на студенческие каникулы.

К окончанию института уже появилась Вика. Мама с папой поженились, поселились в малогабаритной военной квартире, денег не было. Зарабатывали как могли. А по ночам дежурили возле Викиной кроватки: готовили молочные смеси в стерильные бутылочки, не спали, когда резались зубки.

Было трудно. Родители постоянно ссорились: мама обвиняла папу, папа пропадал на работе, вечером приходил уставший, весь дом держался на маме, не было ни денег, ни бабушек рядом, чтобы поддержать. Недовольство становились всё громче, а слова – обиднее. Скандалы забывались всё хуже и мешали двигаться дальше. Вскоре мамина-папина любовь почти вся куда-то подевалась. А Вика осталась. Вика росла и напоминала о том, что когда-то было между мамой и папой, но теперь прошло.

Папа женился второй раз. У него появились Поля и Стасик. А мама второй раз вышла замуж, и у неё появилась Сима – Викина сестричка.

Больше всего времени Вика проводила у тёти Элы – папиной бездетной родственницы. У тёти Элы Вике нравилось: любимая еда, конфетки к чаю – и никаких забот. К ней Вика приходила сразу после школы, обедала и делала уроки. Быстро справлялась с задачами по математике и зависала на истории. Историю Вика не любила. Даже если прочесть один и тот же параграф из учебника раз пять или шесть, в голове оставалась только какая-то путаница из дат и имён. А тётя Эла садилась рядом и рассказывала не как в учебнике, а совсем по-другому.

Вика старалась запомнить. Честно старалась.

Но Викина память срисовывала мельчайшие подробности тёти-Элиного лица – тонкие черты, бегущие у светлых глаз морщинки, губы с натуральным, едва заметным блеском для губ, – чтобы потом сделать набросок в скетчбуке. А тёти-Элин рассказ улетал куда-то сквозь Вику.

Тётя Эла никогда не выходила из дома без лёгкого макияжа и капельки духов на запястье. Жила она прямо около школы и работала в музее.

Школа считалась одной из лучших в Сочи. Мама с папой долго выбирали и всё-таки решились, тем более что тётя Эла работает недалеко, на неё можно положиться. Если Вика забывала тетрадку, можно было позвонить, и Эла примчится с новой, только что купленной в палатке «Союзпечать» тетрадкой. А заодно и бутерброд принесёт. Или шоколадку.

Вечером приезжала мама и отвозила Вику в Адлер. Это поначалу.

Потом Вика стала ездить сама. Электричка из центра Сочи до Адлера идёт чуть больше тридцати минут. Ни пробок, ни маме не нужно мотаться. А тётя Эла спешила в кошачий питомник, там она оказывала посильную помощь: брала на передержку сложных питомцев.

Дома в Адлере у Вики были обязанности, даже график дежурств: вымыть полы в понедельник, сварить пельмени на ужин во вторник, погулять с Симой в среду, в четверг пылесосить, и так далее.

Нужно обязательно делать все уроки и получать только хорошие оценки. Потому что иначе, если мама увидит в электронном журнале, что оценки испортились, несдобровать всем: Вике, тёте Эле и даже новому Викиному папе вместе с Симой.

Абсолютно всё – и уборку, и уроки – нужно было успеть сделать до того, как Сима ляжет спать. Ведь квартира в Адлере представляла собой малюсенькую студию, которую к тому же арендовали. В этой студии гостиная была объединена с кухней и одновременно являлась родительской спальней.

Единственную в квартире отдельную комнату занимали Сима с Викой. Получалось, что и посидеть вечером было негде: одна комната занята спящими мамой с новым папой, а во второй спали Вика с Симой. Санузел был совмещённым, но долго занимать его тоже было нельзя: кому-то могло срочно понадобиться… Вика постоянно сталкивалась в ванной то с мамой, то с Симой, то с Симиным папой, или же ей приходилось ждать своей очереди.

В выходные обычно Вика ездила к папе.

Вот там как раз у Вики была своя комната. Новая папина жена Танюшка постоянно что-то готовила и угостить пыталась, но Вика делала вид, что ей невкусно. Характер у Вики с детства был своенравный; наверное, северный. Она постоянно требовала внимания и привыкла добиваться своего.

Вика любила блинчики. Танюшка это знала и пекла ей гору самых вкусных блинчиков аккурат к завтраку.

– А что, ничего другого нет?

– Вика, ты же обожаешь блины. К чему этот спектакль? – удивлялся папа.

– Серьёзно?! Терпеть не могу блины.

– Тогда что тебе приготовить, Вика? Может, сырники или яичницу? Хочешь омлет с сыром? – пыталась угодить Танюшка.

– Я вообще завтракать не буду, аппетит пропал, – и Вика уходила в свою комнату, а потом потихоньку таскала шоколадки из холодильника.

Танюшка об этом знала и шоколадками заранее запасалась, чтоб на все выходные хватило. Хоть это и непедагогично. И папа Викин Танюшку за это ругал, а Вика слышала и радовалась.

Единственный, кто понимал Вику, – это Стасик. Он не требовал хороших оценок, он просто всегда ей радовался. И Вика это чувствовала.

– А какой твой самый любимый мультик? – спрашивал Стасик.

– Я люблю мультики Миядзаки.

– А с кем ты дружишь в классе? Ты спишь на животе или на спине? Ты была в кино? Там есть увеличительное стекло? Ты грустная? – И так далее. Когда Вика не хотела отвечать, Стасик мог просто обнять её и молча сидеть рядом.

В ту пятницу папе позвонила мама:

– Я же тебя просила, чтобы ты её забрал в субботу! К тому же на улице холодно, а она уехала совсем без куртки. Куда ты смотрел?!

– Постой, куда уехала? При чём тут куртка? Я Вику не забирал, она сказала, что ей нужно готовиться к экзамену на сертификат. Мы на следующие выходные договорились. Её что, нет дома?!

Пауза нарастала, и казалось, что уже прошла целая вечность, пока мама нашла в себе силы ответить:

– Вика сказала, что уехала к тебе на выходные.

– У меня её нет. Где же она?

– Мы поссорились по телефону из-за оценок, она сказала, что уедет к тебе. Я приехала с работы, а её уже не было. Ёлки зеленые, неужели она смоталась к этому Даниэлю?! Из-за него она и так скатилась в учебе. Надо эту любовь-морковь заканчивать. Впереди тесты, нужно и о поступлении заранее думать.

– Постой, ну девочка влюбилась. Ты хочешь ей запретить влюбляться?

– Пусть влюбляется после того, как поступит. А лучше вообще после того, как институт окончит и устроится на приличную работу.

– Ты ещё скажи, пусть до пенсии подождёт, а уже потом влюбляется сколько влезет. Ника, ты только послушай себя! У нас нормальная дочь, она влюбилась. Вспомни себя.

Мама замолчала; наверное, попыталась вспомнить.

– Если я ей сейчас позвоню и скажу, чтобы она ехала домой, она не послушает и вообще не станет со мной разговаривать. Такой у неё характер. Позвони ты.

Папа хотел что-то ответить, но не знал что. Что вообще он мог сделать, кроме как придушить этого Даниэля, а Вику привязать к батарее? И чтоб в самом деле до пенсии – ни-ни.

– А что мне ей сказать?

Мама тоже не знала. Что ни скажи – Вика вряд ли послушает.

– Придумай. Скажи, что прикрыл её, когда я звонила. Но пусть тебе звонит и отчитывается, что у неё всё в порядке. Я сделаю вид, что ничего не знаю.

На том и договорились. Папа хотел набрать дочкин телефон, но тут позвонили с работы:

– Юрий Викторович, нам не ту краску прислали. Обещают поменять на следующей неделе, но к приезду товарища генерала не успеем покрасить.

– А прошлогодней на складе нет?

– Надо узнавать.

– Ну так узнавайте.

Папа настроился на «весёлые» выходные и стал ждать вестей со склада. Вскоре дождался:

– Юрий Викторович, на складе краска есть – красить некому. Мы же Михалыча в отпуск отправили, у Глаши выходной…

– Значит, сам и покрасишь. Топчеева возьми. Всё равно ни черта не делает, одни проблемы от него.

Папа набирал уже другой номер, и его немножко потряхивало. Он вспомнил, как совсем недавно забирал из роддома перевязанный розовой лентой кулёк. А теперь этот кулёк вырос и уехал к какому-то Даниэлю среди ночи.

– Да, пап? – сказали в трубке.

Папе даже немножко полегчало.

– Викуль, а ты где, солнце моё? – как можно непринуждённее спросил он. – Тут мама звонила, сказала, что ты ко мне поехала.

– Слушай, пап, ты не говори маме ничего. Серьёзно. Я тебе потом объясню. А маму ты знаешь, она только разорётся.

– Если ты так хочешь, я маме говорить не буду. Но ты уж, пожалуйста, держи меня в курсе. Ты сейчас где?

– О’кей, – только и ответила Вика и отключилась.

«Держи меня в курсе, держи меня в курсе… В курсе чего? Старый ты пень, выразился, так выразился», – ругал себя папа.

Глава 5

26 июня

Никита

Бабушка разложила вещи. Я написал маме. Мол, хорошо у нас всё. Одна печаль – я не в лагере. Мама пожелала нам с бабушкой «приятного отдыха». Ну точно троллит. Вечером я собрался на море.

– Пойду до пляжа прогуляюсь, бабуль.

– Ну зачем ты сейчас пойдёшь, Никита? Не смеши бабушку! Там намутили за целый день. Вода грязная. Завтра пойдём с утра пораньше.

Бабушка устала с дороги. Дважды уже давление мерила. А мне хотелось прогуляться сейчас, а не завтра на рассвете, когда все спят.

– Ага, подняться часиков в пять – и в девять шлёпать обратно. Не, бабуль. Вот вообще не хочу. В это время ещё даже палатка с мороженым не работает.

– Нашёл проблему – мороженое не работает. Мы с вечера мороженое в магазине купим и абрикосов. Помоем и собой возьмём. У моря всё дороже в два раза.

Ну началось. Привыкай, Никита. Тебе это светит в ближайший месяц ежедневно. А если совсем «повезёт» – то до конца лета. Гришка тебе весь обзавидуется: три месяца на море, да ещё и с бабушкой!

– Не хочу я с мытым мороженым в пять утра на море. Сейчас пойду. А ты уж, пожалуйста, меня не буди ни свет ни заря.

– Что ж ты утром один останешься дома?

Это вообще нормально? Мне что, три года, чтобы за мной везде бабушка по пятам ходила?

– А что в этом такого? Я уже взрослый. Я часто один дома остаюсь. У меня каникулы, дайте мне отдохнуть-то наконец.

– Отдыхай, пожалуйста. Я с радостью составляю тебе компанию. Я, между прочим, тоже не против. Пойдём прогуляемся.

– Что значит «прогуляемся»? Я один собирался.

– Не смеши бабушку! Не думала, что у меня такой коварный внук. Бросит бабушку одну, а сам на променад до пляжа.

Нет, бабушка порой бывает просто невыносима!

– Вот только давай не будем, бабуль. Я скоро вернусь.

Я накинул на плечо полотенце и вышел из дома.

«Неужели свобода?!» – не верил я своему счастью.

Я дошёл до поворота у санатория «Русь» – и увидел бабушку. Она спешила за мной следом.

Всё ясно. Неустанный контроль.

Мне даже вспомнились какие-то детективные фильмы. Главному герою приходилось уходить от «хвоста». Правда, ни одного фильма, в котором этим самым «хвостом» была родная бабушка, я так и не вспомнил.

Я подождал своего «хвоста». Он уже изрядно запыхался. Вместе мы дошли до пляжа. У пляжа дежурили таксисты, готовые подвезти тех, кто уже накупался, обратно в горку. В киоске я выбрал очки для плавания. Выбирать там было особо не из чего. Так, безделушки. Но я же, как мама говорит, неорганизованный. Забыл свои дома, короче. Ну что ещё сказать? Дундук.

Я просто взял «не розовые». Не могу назвать себя таким уж любителем плавания, но плавать умею. Это из-за близости олимпийского центра водного спорта к нашему дому. Как только мне исполнилось заветных три года, родители отвели меня в секцию плавания. Они тогда больше времени уделяли моему «всестороннему развитию». Наверное, чтобы вообще забить на меня в будущем. Короче, я даже не помню такого, чтобы я не умел плавать. Вот только очки дома забыл. А как плыть по нормику спортивным стилем без очков?

– Ты только далеко не плавай. Вот не дальше девочки с кругом.

Не удивлюсь, если бабушка взяла с собой бинокль, а в сумке у неё надувная лодка – на случай нештатных ситуаций.

Бабушка вообще-то мастер по выходу из нештатных ситуаций. Я помню, как позвонил ей из школы и сказал, что мне срочно нужен костюм Апреля из сказки «Двенадцать месяцев». Так вот она нашла. Жёлтая майка с ландышем на груди и искусственный плющ изумрудного цвета, надетый на голову, сгодились для школьного праздника. Мажаровский до сих пор периодически меня «мимозой» зовёт. Сам он дундук. Мимозу от ландыша отличить не может.

– Слушаюсь, товарищ командир, – сказал я. Зашёл в воду и поплыл к буйку.

Вода и вправду была мутной. Чем дальше я отплывал от берега, тем меньше становилось мути. Впереди маячила парочка на сапсёрфе. Надо будет тоже прокатиться.

– Дельфины! – вдруг крикнула проплывающая мимо меня женщина в белоснежном тюрбане.

Я ещё подумал: надо же, с этим тюрбаном она смотрится как тот калиф-аист из мультика, который забыл слово «мутабор» и не может превратиться обратно. А я зачем-то запомнил.

Все уставились куда-то вперёд: возле сапсёрферов появлялись и снова исчезали в воде пара дельфинов.

Красиво!

Я ухватился за буёк и стал их рассматривать. Немного жутко, когда рядом с тобой в воде такая громадина. В поисковике я вычитал, что дельфины ныряют на глубину до 75 метров. Потом им нужно подняться на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Вот возьмут и утащат под воду. А там и до черноморских акул недалеко. Они живут там, где низкие температуры. А вообще глубже 175 метров в Чёрном море жизни уже нет. Там сероводород. Успокаивало то, что между мной и сапсёрферами плыла какая-то компания на матрасе-павлине. В центре матраса лежала женщина в широкополой шляпе. Она держала павлина за шею. Для равновесия с двух сторон сидели то ли дети, то ли внуки. В общем, я решил, что эта компания на павлине гораздо ближе к дельфинам, чем я, и мне нечего опасаться. Если дельфинам в головы придут какие-либо дурные мысли, то зачем им плыть ко мне, когда та тётя ближе? Да и подсознательно я хотел, чтобы они подплыли! Потому что всё же это было… завораживающе. Но…

…Я развернулся и поплыл в обратную сторону.

На всякий случай. Кролем на спине в полной координации. Потому что кроль на спине ещё при сдаче нормативов у меня был самым скоростным из всей группы.

Единственный минус кроля на спине – ты ничего не видишь. Одно дело в бассейне – там дорожки. И другое – в море. В общем, плыву. Как будто к берегу. А сам как головой бабах обо что-то твёрдое! Даже в глазах потемнело. Рядом послышался какой-то плюх. Ёлки-палки, неужели на дельфина наткнулся?! Снял очки. Вместо того чтобы до берега доплыть, я доплыл до соседнего буйка. Наверное, волной отнесло. Ну и врезался в… парочку на сапсёрфе. Девчонка от удара в воду свалилась. Начинающая, наверное. Салага. Не научилась равновесие держать как следует.

– Извините, – говорю.

– Ничего, – выплюнула воду изо рта сапсёрферша. – Всё равно окунуться собиралась. Скажи, Дань?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Гуттус – сосуд в античной Греции для дозирования жидкости (масла или воды) по каплям.

2

Аджилити – сравнительно молодой вид спорта, появившийся около 30 лет назад в Англии: собака бежит через полосу препятствий, а хозяин направляет ее лишь голосом и жестами.

3

Кликер – устройство, издающее при использовании звук щелчка. Обычно применяется при дрессировке животных.