Пекуха. Когда очень нужно на ком-то выместить зло – месите тесто!

Мама была явно ошарашена моей идеей, но, как обычно, поддержала меня.

– Хорошо, я поговорю с папой, и в ближайшее время перееду к нему. Ой, Свет, если бы я раньше знала, что мой переезд будет тебе полезен, мы бы осенью с ним съехались. Ты знаешь, у нас все так хорошо!

Мне слабо верилось, что у родителей этот роман надолго, но я решила гнать от себя плохие мысли. Да и, в конце концов, отцу будет сложней уйти из семьи, если идти будет некуда. А пока он живет в маминой квартире, у этого подлеца куча возможностей вести двойную жизнь.

Два года назад мы с мужем сделали маме отличный подарок: оплатили ремонт на кухне и обставили ее новой мебелью, включая хорошую печь. Так что мне оставалось купить для работы несколько форм, миксер (свой мама, конечно, увезет) и продукты.

Окрыленная этой идеей, я не сомневалась, что все получится. Осталось найти заказчиков. Но тут и думать не надо: ими могут стать те же Женькины тетушки! Сделаю пару тортиков и дам им на пробу: пусть угощаются во время маникюра. Одной понравится – расскажет обо мне другой, а та – третьей, так и обрасту клиентами! И, конечно, сделаю себе страницы в соцсетях – так что все будет хорошо!

Мне не терпелось поскорей поделиться своими планами с мужем. Вот он удивится, когда узнает! Думаю, сначала, конечно, будет твердить, что это лишнее, что он и так неплохо зарабатывает и мне не надо заниматься подработками. «Если только тебе это нравится», – обязательно скажет он. Но в итоге еще и сам мне бизнес-аккаунты заведет, потому что любит это дело, и всем будет советовать обращаться ко мне, потому что обожает свою находчивую и талантливую жену!

Поднимаясь по лестнице в подъезде, я столкнулась с молоденькой девушкой в красном пуховике и красной шапке. Она бежала вниз, перепрыгивая через несколько ступеней. Незнакомка обронила сумку, замешкалась, схватила ее, царапнув ногтями по бетону, хмыкнула, потрясла кистью и, убедившись, что с ногтями все хорошо, бросилась бежать, оставив шлейф приторно сладких духов.

Я не рассмотрела ее лица, но шапка показалась знакомой. Ах, да! Именно такую я видела на пассажирке троллейбуса, которая с неприкрытым любопытством разглядывала страницу моего мужа. Нет, не может быть, не она. У той ногти были свежие – только из салона, что же она, каждую неделю их делает?

В квартире повис тот же сладкий аромат, что я учуяла в подъезде. Его перебивал тяжелый запах вчерашних котлет, которые вместе с вермишелью разогревали в микроволновке дети. Женя лежал на кровати, уставившись в телевизор.

– Все? Клиентки закончились? – тоном, каким я обычно готовлюсь к ссоре, начала я.

– На сегодня – да, – улыбнулся муж, не заметив моего воинственного настроя, и потянулся поцеловать меня.

Теперь уже я сделала вид, что не заметила его проявления нежности.

– Знаешь, я сейчас в подъезде встретила девушку с такими ядовитыми духами, это от тебя она вышла?

– Оля? Да, наверное, – покряхтел Женя, и его голова снова упала на подушку. – Духи – ужас, зачем так поливать себя?

– Давно она к тебе ходит?

– Года два уж. Работает то ли помощником, то ли секретарем какого-то модного адвоката, поэтому руки всегда должны быть в полном порядке, так что раз в десять дней приходит на маникюр, представляешь?

– С трудом.

На самом деле мне не хотелось портить отношения с мужем, но какой-то неистовый гнев буквально рвался наружу.

– Мне кажется, я видела эту девку в троллейбусе пару дней назад. Она сидела в телефоне и разглядывала… Знаешь, что она разглядывала в телефоне?

– Эротику? – муж подмигнул и попытался взять меня за руку.

– Нет, твои фотографии! Причем твои личные фотографии – не фото ногтей!

– О-о-о, – Женя рассмеялся. – Ты решила поднять мою самооценку из-за этой дурацкой ноги? Лучше давай, пока дети ужинают…

И муж покосился на открытую дверь.

– Обойдешься! – выкрикнула я. – Пусть сначала запах этих дешевых духов выветрится.

– Не уверен, что они дешевые, хоть и неприятные, – решил спорить со мной муж. – Свет, но у нас давно не было…

Я вышла из спальни. Похоже, мой супруг искусно делает вид, что не понимает, почему я злюсь. Поэтому вместо порции нежности ему досталась тарелка разогретого вчерашнего ужина. Зато в постель.

– Жень, у меня к тебе серьезный разговор, – начала я, наблюдая, как он жадно закидывает в рот один кусок за другим.

– Только не о том, как избавиться от моих тетушек, ладно?

– Нет, я о другом. Я хочу попробовать тоже начать свое дело. Конечно, параллельно с основной работой, но все же.

– Та-а-ак, – муж хитро посмотрел на меня поверх очков.

– Пока я гостила у мамы, научилась печь тортики – такие, как сейчас модно заказывать, понимаешь? Со всякими чудо-кремами, чудо-формами и чудо-коржами. Оказывается, это совсем не сложно и очень интересно.

Женя нежно улыбнулся.

– Это здорово! Почему бы и нет! Но ты уверена, что ты сможешь зарабатывать на этом? Может, сначала набить руку – попробовать делать для своих?

– Ты сомневаешься во мне?

– Нет, я уверен, что твои торты будут куда вкусней того, что мы заказывали в прошлом году детям, но люди разные. Ты сможешь, если что, выдержать критику?

– В смысле?

– Просто ты много лет работаешь руководителем отдела на крупном предприятии, и, если уж приходится выслушивать какие-то претензии, то только от высокого начальства. А тут всякие тетеньки типа тех, что ходят ко мне, не дай бог, рискнут высказаться… Ты же со своим характером и убить можешь! – Женя рассмеялся и взял меня за руку.

– Ты обо мне плохого мнения, я адекватно отношусь к критике! – я вскочила с кровати и встала перед зеркалом. – Оказывается, бедный-несчастный мой муж всю жизнь боится сказать о том, что что-то у меня не так!

Женя продолжал смеяться.

– Ну, в общем, да! Поэтому я осторожно намекаю на других людей, а сам-то с радостью поддержу тебя в любых начинаниях. Свет, ну серьезно! Пробуй! Не понравится – закроем эту тему, будешь печь для семьи, пока мы тут все окончательно не растолстеем.

Я все еще смотрелась в зеркало.

– Я толстая, да?

– С чего ты сделала такой вывод? – нахмурился муж.

– Ну ты сказал: пока окончательно не растолстеем. Ты ходишь в качалку —ничего лишнего, а меня разнесло.

– Начинается, что с тобой сегодня? Я чувствую, что начал набирать, потому что уже много дней сижу-лежу без движения! У меня, кстати, абонемент в зал пропадает. Если считаешь, что есть излишки – сходи за меня в фитнес-клуб.

– Значит, все-таки растолстела…

Женя поставил тарелку с недоеденной котлетой на пол и отвернулся. Наверное, я перегнула палку.

– Так что? Начинаю печь? – я подсела к мужу и сама взяла его за руку.

– Какие-то вложения нужны? – тут же обернулся Женя.

– Да, но это ерунда, даже в нашей ситуации. А творить буду на маминой кухне. Она все-таки переезжает к отцу – кухня в моем распоряжении!

***

Мой дебют состоялся в день рождения двойняшек. Торты получились шикарные и очень вкусные, хотя я и не привыкла себя хвалить. Начинка для Лизочки – «Раффаэло», для Илюши – торт «Прага». К тому же я сделала третий торт – аж на четыре кило «Тирамису», порезала и передала в пластиковых контейнерах родителям гостей, заботливо прикрепив свои визитки. В чате мессенджера, созданном по случаю праздника, я попросила всех сфотографировать мое угощение на своем столе и оставить отзыв в только что созданной группе с рабочим названием «Света-торт».

К счастью, все родители живо откликнулись на эту просьбу, и в первые же два дня у меня набралось двенадцать отзывов: десять – от родителей детей, приглашенных на праздник, ну и еще два – от моих любимых именинников. Илья наделал смешных ошибок, зато получилось искренне.

До февраля я решила продавать торты практически по себестоимости, чтобы набить руку и набрать хоть какую-то клиентскую базу. Я не скупилась на «пробники» как для коллег по заводу, так и для Женькиных тетушек. В итоге три его барышни – все из нашего района – сделали заказ на Новый год, а еще одна – та, что из аптеки, возле которой поломался мой муж, – на Рождество.

Мама тоже вовсю втянулась в эту авантюру. Во-первых, она активно продвигала тортики в своем общительном клубе, во-вторых, если попадался срочный заказ (а я с девяти до шести привязана к работе), с радостью делала торт за меня. Конечно, у мамы получалось лучше.

– Может, тебе тоже заняться этим «бизнесом», или давай работать на пару? – как-то предложила я.

– Свет, ты хоть представляешь, сколько я в своей жизни простояла возле плиты? – тут же отмахнулась мама. – Да мне все эти духовки с кастрюлями в страшных снах снятся! Нет – только не это. Тебе помочь – с радостью! Но так, чтобы постоянно – нет, нет и нет! Тем более, у меня муж нормально зарабатывает.

Я тут же перевела разговор на другую тему.

***

За две недели до Нового года наша уютная квартира окончательно превратилась в маникюрный салон. Хорошо хоть дамы от местной власти, включая жену губернатора, сюда так и не приперлись! Оказалось, что все они делают маникюр в одно и то же время – для них в ВИП-салоне выделены отдельные дни, дабы не пересекаться с «простыми смертными». Удивительно! Как банный день, только маникюрный. Утром Ирина, Женина подруга по бизнесу, с помощью своего водителя и каких-то качков перевезла его в Академию красоты, где он целый день пилил ногти нашей элите. Ну а остальным пришлось пилить к нам.

Женины клиентки – особенно те, кто уже бывал у нас – более не стесняясь, приходили пораньше, усаживались в коридоре или на кухне, пожирали печенье, щедро наливали себе водичку из кулера и трындели о шмотках, праздничных блюдах, предстоящих поездках и даже о политике. А я то и дело находила в нашей постели следы Жениных трудов.

– Я думала, за столько лет уже можно научиться ловить ногти, – как-то не выдержала я.

– Извини, где? – Женя тут же подцепил пальцем синий ошметок с блестками и выкинул в мини-урну. – Нога ноет, болит, отвлекает очень, – раскраснелся он. – С трудом получается работать, боюсь, что не все рады результатам.

– Успокойся, – я тут же смягчила тон. – Некоторые уже по второму разу сюда прутся! Не нравилось бы – не пришли. К тому же все понимают, что это временно. Уж лучше небольшой брак от тебя, чем полный кошмар от нового мастера.

– В том-то и дело, что у нас в городе полно хороших маникюрщиц – я сам их обучил, – вздохнул муж. – В общем, я очень переживаю.

Я больше не хотела говорить, просто обняла его. Впервые за время нашей новой совместной жизни Женя казался таким беззащитным. Я закрыла на замок дверь в спальню, выключила свет, оставив гореть только настольную лампу, сняла с себя домашнее платье и подошла к мужу.

– Нога начала выздоравливать, – улыбнулся Женя и, неуклюже закинув ее на кровать, упал на подушку.

Я наблюдала, как он разглядывает мою грудь – должно быть, в миллионный раз за наши совместные двадцать с чем-то лет, и все так же робко, словно опасаясь, что не разрешу, не позволю… Но в этот вечер я решила не вредничать.

Спустя час мы оба лежали на кровати, разглядывая свежий натяжной потолок.

– Все-таки без люстры эта комната кажется куда просторнее, правда же? – не переставала восхищаться я ремонтом. – Давай, как выкарабкаешься, все же попробуем продать эту квартиру и купить что-нибудь в центре?

– А школа? Детям придется переходить в другую? – тут же пропыхтел Женя.

– Ну и что? И перейдут – ничего страшного.

– Для тебя ничего, а они будут возмущаться.

– Будут, пока не узнают, что их любимый кинотеатр – всего в двух минутах ходьбы.

– Как я понимаю, ты уже даже решила, в какой дом мы переедем, – засмеялся Женя.

– С тобой решишь, – буркнула я, потянулась за платьем, которое кинула через кровать, в сторону окна, и, к своему удивлению, нащупала там бюстгальтер. Еще мгновение – и мои ноги онемели: бюстгальтер был не мой.

3

Чтобы сделать сахарное стекло для торта «Разбитое сердце», смешайте в миске сахар, кукурузный сироп и винный камень. Нагрейте смесь в микроволновке двухминутными интервалами, перемешивая между каждым, пока сахар не начнет растворяться и смесь не станет светло-золотистой. Это займет около четырех минут. Затем вылейте смесь на подготовленный противень, накрытый пергаментной бумагой, и распределите кулинарным шпателем в тонкий прямоугольник. Охладите до полного затвердения. Чтобы леденцовая карамель стала похожа на разбитое стекло, раскрошите ее с помощью кухонного молотка.

Еще несколько минут я мяла в руках этот засаленный бежевый поролон с незатейливым кружевом и потемневшими лямками и чувствовала, как мое лицо искажается от нахлынувшего чувства брезгливости и возмущения. Муж в это время продолжал таращиться в потолок и размышлял на тему переезда:

– Выходит, мне тогда каждый день придется ездить сюда, потому что здесь основная масса клиентов. Я и открыл этот салон, потому что здесь дом, школа, бассейн. Могу задержаться до ночи или выйти на работу хоть в шесть утра, если кому приспичит или поломается ноготь. А если буду жить в центре – так не наездишься! Но я, конечно, понимаю, что ты сейчас скажешь: из-за чьих-то ногтей я отказываюсь улучшать нам жизнь…

– Жень! – мне с трудом хватило сил перебить его – я задыхалась. – Это что такое? – и я стала трясти треклятым лифчиком перед носом мужа.

– В смысле? – округлил глаза он. – И тут чьи-то ногти?

– Это не мой бюстгальтер! – зарычала я. – Не мой! Чей он?

– Свет, ты с ума сошла? – рассмеялся Женя. – Я лифчики не ношу, на Лизку этот явно велик, Полик с нами давно не живет. Ну чей еще? Хочешь сказать, я любовниц сюда вожу? Вернее, не вожу – они как бы сами сюда, видимо, приходят…

– Хватит острить! – я была готова перегрызть ему горло. – Эта грязная тряпка – не моя. Это чье-то! Кого-то чужого! Так кого, Женя?

Муж в недоумении пожал плечами и скривил рот.

– Если этот лифчик оставил кто-то чужой, то он должен был перекинуть его через меня, потому что, как ты заметила, кровать находится за моим рабочим креслом. Когда я работаю, руки моих клиенток заняты. Едва расплатившись, они сразу уходят. Так что едва ли кто-то мог так пошутить.

– А я и не говорю, что это шутка. Белье можно оставить, в спешке вылетая из квартиры.

– Ты серьезно? – Женя нащупал на полу свои очки и, не протирая, надел их. – С тех пор, как мы решили все начать заново, я даже по сторонам не смотрю, не говоря уже о флиртах и, тем более, о романах. А с больной ногой, да еще и в нашей же постели… Свет, я, по-твоему, совсем дурак?

Муж с трудом повернулся ко мне и, поглаживая ногу, пропел:

– Я старый солдат и не знаю слов любви, но когда я встретил вас, Дона Роза…

– Не смешно! – взвизгнула я, вскочила с кровати, наспех надела платье и выскочила в коридор.

– Свет, даже я помню, что у тебя такой был! Что за паранойя? – послышалось из нашей комнаты.

– Паранойя? – я вернулась в спальню. – Да я уже несколько лет не ношу поролон! И размер не мой! Какая-то плоская, не слишком заботящаяся о гигиене девка – не припомнишь такую?

– Я подумаю, – вздохнул Женя и открыл свою записную книжку.

До утра мы больше не разговаривали. Прежде чем уснуть, я долго лежала на краю кровати, ломая голову, что бы это значило. Измена? Но тогда как можно после такого скандала спать сном младенца? А Женька дрых безмятежно и подхрюкивая – видно, угрызения совести его совсем не мучили. Чья-то шутка? Но тогда выходит, что в нашу квартиру спокойно приходит некая недоброжелательница и, усыпив бдительность мужа, творит в нашей спальне все, что вздумается. В любом случае надо выяснить, чья это вещь, и разобраться с противником.

Утром я застала мужа на кухне. Держась за костыль, он пытался приготовить себе яичницу.

– Я бы приготовила тебе, зачем напрягаться? – мне хотелось как-то смягчить напряжение после вчерашнего скандала, и я даже начала вспоминать, что нечто похожее на вчерашний бюстгальтер действительно когда-то присутствовало в моем комоде.

– Да мне уже страшно о себе напоминать, – прокряхтел муж, его яичница тут же соскочила с края тарелки и шмякнулась на пол. – Черт! – Женя, не скрывая отчаяния, плюхнулся на стул.

Я собрала салфеткой растекшийся по плитке желток с помидорами и выбросила в ведро. Затем разбила над сковородкой яйца.

– Пять минут – и завтрак будет готов…

Женя прислонился к моему животу, а я погладила его по голове. Последние несколько лет муж, чтобы скрыть лысину, стал наголо бриться. Как ни странно, ему это очень идет. В сочетании с бородой и стильными очками, Женя выглядит брутальным и современным. Но за время болезни муж запустил себя: голова стала колючей, а моховые клочья бороды цепляют еду и пыль от ногтей.

– Позвони Жанне, пусть приедет и приведет тебя в порядок, – попросила я. – Нельзя же в таком виде ходить – всех своих поклонниц распугаешь.

– Неудобно, – отмахнулся муж.

Хотя, что неудобного? Жанка – молоденькая девочка-парикмахер (ну, как молоденькая – лет тридцать), с ней мой супруг работал в своем первом салоне красоты. Арендовал там угол со столом. Помимо них, в салоне работали еще две парикмахерши. Очень хорошие тетки с непростыми судьбами. Эдакие ворчуньи и одновременно веселушки-хохотушки. В отличие от меня, не поддержавшей мужа в его начинаниях, эти женщины в свое время ему здорово помогли, да и он тоже поучаствовал в их судьбах. Например, Жанку и ее мать помирил с бабкой, которая чуть не разрушила семью, а для мужа Лиды, пострадавшего в страшном ДТП, добился квоты на лечение. Они уже давно не работают вместе, а до сих пор отлично общаются. Муж даже стал крестным Жанкиной Сонечки.

– Хочешь, я ей позвоню? Ну, правда: ты выглядишь очень непрезентабельно!

Женя наклонился перед духовкой и глянул на свое отражение в стеклянной двери:

– Да, действительно. Ладно, будут свободные полчаса – сам и побрею голову, и бороду подправлю.

Разбросав яичницы по тарелкам, я уже собиралась звать детей на завтрак, как вдруг муж резко схватил меня за край халата.

– Мне, наверное, надо тебе кое-что рассказать, – робея, начал он. – Не знаю, относится ли эта история к делу или нет, но… В общем, я не говорил тебе, но однажды одна моя клиентка придумала себе, что влюбилась. В меня. Сначала она стала чаще записываться на маникюр, но тогда я не придал этому значение. Потом стала посещать тренажерный зал в то же время, что и я. Но даже тогда меня это не насторожило. Я встречаю знакомых повсюду, и в зале, помимо нее, постоянно занимаются и другие мои клиентки. Правда, эта не ограничивалась простым «здрасте»: всегда приставала с расспросами, комплиментами, делилась переживаниями – якобы она всегда мечтала пилить ногти, а родители ее отдали на юридический. А однажды летом она написала мне часов в семь утра: «Евгений Юрьевич, помогите, у меня ЧП: сломала два ногтя, а у меня через два часа важная встреча». Мне не сложно – через пять минут я был у себя в салоне. А эта пигалица пришла с мокрой головой и в мокром домашнем платье. Сказала, что принимала душ, поскользнулась и – вот результат. Через одежду у нее отчетливо просвечивалось голое тело, но меня это никак не завело и не смутило. Эта девчонка мне в дочери годится – она бывшая одноклассница нашей Поли, мы на выпускном познакомились, когда они девятый класс закончили. Помнишь, она с мамой подходила, спрашивала, как записаться ко мне на курсы?

– Ну…

– Ну вот, это она и есть. Оля Волынская. Ее мама тогда сказала, что дочка днями «сидит» на моей странице. Кто бы знал, что все окажется настолько запущено.

– Насколько? – мое сердце билось, как ненормальное.

– Пока я восстанавливал ей ноготь, она стала жаловаться на кондиционер: мол, платье у нее мокрое, застудит грудь, спину – заболеет. Я ответил, что если кондиционер выключить – мы попросту задохнемся. Ведь помещение маленькое, а работы много – у нее был аквадизайн. Тогда она спросила, нет ли у меня лишней футболки. Понятное дело, что у меня в шкафу есть несколько запасных. Я тут же пошарил на полке, нашел подходящую, а когда обернулся, она, совершенно невозмутимая, стояла передо мной в одних трусах – причем таких прозрачных, что они толком ничего и не закрывали. Я сказал, что переодеться можно было бы и за шкафом – там полно места, и сел за стол. Но эта девочка, вместо того, чтобы тут же одеться, нырнула ко мне, оседлала, стала обнимать, целовать, тереться своей грудью о мое лицо, губы…

– А ты?

– Я еле сбросил ее! Бешеная какая-то! Пришлось ей очень строго сказать, что между нами ничего и никогда не будет. И еще заявил, что теперь маникюр ей лучше делать в другом месте. В ответ эта дурочка расплакалась, начала причитать, что любит меня со школы и вообще не знает, как жить, если я, хотя бы иногда, не буду встречаться с ней. Тогда я объяснил ей свое видение отношений между мужчиной и женщиной, рассказал про семейные ценности и так далее. Она всхлипывала, но, как мне тогда казалось, все поняла. Извинилась. Заплатила за отремонтированные ногти и так и ушла в моей футболке. Не жалко – старая, застиранная футболка. И я уже выдохнул было, но вечером эта поклонница стала написывать мне. Сначала просила прощения «за утро», потом – пообещала, что будет работать над собой, ну а на ночь глядя стала слать фотки своей груди с легким покраснением, сетуя, что после моей щетины у нее раздражение. Я заблокировал ее.

– И почему ты мне об этом не сказал?

– Свет, да мы тогда только заново зарегистрировали брак, только отошли от ковида – зачем эти потрясения? Тем более, ты же знаешь себя: сегодня поймешь, завтра – убьешь! Я не хотел скандалов и совершенно не виноват в том, что произошло. После того, как я ее заблокировал, она больше года не записывалась на ногти и вообще не давала о себе знать. А потом написала с нового аккаунта, что все у нее наладилось, показала фотки жениха. Кажется, в марте у них свадьба. Так что я без проблем согласился дальше работать с ней.

– То есть, она тоже приходила в нашу квартиру?

– Ну да, что тут такого? Это же по сути ребенок! Ей двадцать лет всего. И, кстати, она ни разу не вспомнила ни тот случай, ни свои нежные чувства ко мне. Приходит, сидит себе тихо, иногда что-нибудь буркнет про погоду – и все. Заплатила – ушла.

– Даже в двадцать лет женщины бывают очень мстительными, – перебила я мужа. – Особенно в двадцать, когда мозгов нет!

– Свет, перестань. Она хорошая девушка. Она не будет…

– Тогда зачем ты сейчас рассказал о ней?

Женя опустил голову.

– Просто почувствовал себя виноватым за то, что… что-то от тебя утаил.

– И это не «что-то»… Это целая любовная трагедия!

– Не преувеличивай… Я до сегодняшнего утра и не вспоминал о ней.

Так паршиво мне уже давно не было. Такой едкий вкус лжи, который вот уже месяц я ощущала повсюду – в воде, еде, в поцелуях мужа, наконец, тошнотворным комом подошел к самой глотке и рвался наружу. Удивительно, но мне было не столь важно – случился ли секс у Жени с этой девицей или нет. Страшно было от того, что он не рассказал эту историю мне. Не похвалился вниманием со стороны юной красотки, не поделился проблемой, возникшей с ней, не сообщил, что она – та, которая хотела его и которую он видел голой – ходит к нам домой. Это ли не предательство?

Вспомнив о времени, я позвала детей завтракать, а сама бросилась в спальню. Одеваясь, я остановила взгляд на рабочем столе мужа. Подставки с моими визитками там не было.

– А почему ты убрал мои визитки? – выходя из дома, бросила я.

Женя почесал затылок и, видимо с трудом подбирая нужные слова, промямлил:

– Знаешь, я подумал… Среди моих клиенток много странных особ – ты сама это знаешь. И не у всех хороший вкус – не всем могут понравиться твои торты. Какая-нибудь дура напишет гневный отзыв или хотя бы мне скажет, что ей не зашел твой торт – как мне потом ее принимать? А клиентов терять не хочется…

– Ясно, – процедила я и хлопнула дверью.

Остановившись на первом светофоре, я открыла соцсети и забила в поиск Ольгу Волынскую: почти девятьсот пятьдесят пользователей, из них тридцать – в моем городе, с тремя из них у меня от пяти до двадцати общих друзей, и одна (общие друзья – мои муж и старшая дочь) – в той самой красной шапочке.

***

Ох, как же мне хотелось поделиться хоть с кем-то этой историей! На работе? Нет – слухи о Женькиной измене, вернее, о моих рогах разнесутся по всему заводу уже к обеду. Рассказать обо всем Полине? Она же знает эту Олю и, может быть, что-то прояснит? Тоже глупо: не дело втягивать дочь в наши с мужем отношения. Маме? Но она слишком занята своей возобновившейся семейной жизнью.

Весь день я блуждала по странице Женькиной «фанатки», забыв о работе и прочих делах. Обычная 20-летняя девица. Длиннющие русые волосы, слегка подколотые губы, стрелки до ушей, искусственные ресницы. Все фотографии – из тренажерки, с балкона элитного дома в центре города – с шампанским и виноградом, из кафе – с подругами, парочка – из офиса с серыми стенами.