Роды – путь к счастью! Откровенный разговор с психотерапевтом

На 41 недели схватки начались днём, часов в 12, я предупредила акушерку и начала её ждать. В это время я пробовала разные позы, и одна мне особо подошла: стоя в наклоне, где голова была на полу, а ноги значительно шире плеч. В этой позе меня застала моя акушерка. Когда она увидела меня в такой позе, посмеялась развернулась и ушла, со словами: «ну, это ещё не скоро», что вызвало у меня негодование, так как мне, конечно, же хотелось её участие в процессе и какая-то помощь. Ощущение, что меня бросают в трудную для меня минуту. Конечно, мы с акушеркой жили в 15 минутах езды друг от друга, и это был центр, где скорая ездит быстро, да и в округе – одни медучреждения, в том числе роддом, так что я успокаивала себя тем, что, в случае чего, помогу себе сама и вызову скорую. Но донести до акушерки, что мне крайне не нравится, что меня оставляют в такой беспомощной ситуации, мне очень хотелось. В этот момент я задействовала мужа и просто сказала ему, что это тот самый момент, когда он нужен и его помощь незаменима! Мне он очень сильно помогал, массировал спину, особенно низ спины. Кроме того, я висела у него на шеи, мне становилось легче – как он выдержал, до сих пор не понимаю. Так прошел день, а потом и ночь. За все это время акушерка позвонила один раз поинтересоваться, с какой периодичностью идут схватки и заключила, что утром «родимся». Утром, часов в 9, акушерка приехала к нам не одна, а с помощницей, мне уже было совсем лихо, и я ни в какие позы не могла встать. Заключив: «Вот это уже рожаем», она предложила мне лечь в ванну, сказав, что станет полегче. Действительно, на какой-то короткий миг мне удалось расслабиться и перевести дух. Моя акушерка, на которую я возлагала надежды, что, наконец, она будет со мной, удалилась на кухню вместе с помощницей… писать диплом по родам. Меня охватило ощущение брошенности, но высказать недовольство мне было некогда, я справлялась сама, хотя мне так нужны были слова одобрения и поддержки. Почему-то я стала стесняться отвлечь ее от важного дела (конечно, абсурд, но тогда мне было крайне неудобно, казалось, будто я занята не таким важным делом, как они). Боль стала нестерпимой, я была в предобморочном состоянии. Чувствовала, как моя малышка так уверенно собралась выйти наружу, билась головой об меня, и я чувствовала её порыв и устремление. У меня ещё не было опыта самостоятельных родов, я понимала, нам с ней явно нужна помощь профессионалов. Тогда я спросила себя: «Катя, сколько ты еще готова ждать акушерку?» И я мгновенно поняла: не случайно говорят, что в родах «прорабатывается» то, что в обычной жизни не столь очевидно. Моё знание вторых родов: «Умей заявить о себе. Не стыдно отстаивать себя, свои интересы, своё право на существование здесь и сейчас – это бывает крайне важно». Потом задавала себе следующий вопрос: «Катя, ты почему молчишь?» – а мне просто было неудобно. Так глубоко и сильно эта программа была заложена во мне. И когда стало совсем невозможно терпеть, боясь потерять сознание, я на «отличном русском разговорном языке» потребовала, чтобы акушерка пришла ко мне! И знаете, это было убедительно – она тут же возникла возле меня… Через пять минут ребёнок был у неё в руках.

Как все матери, я почувствовала невероятное успокоение и вселенское счастье, блаженство рождения дитя, но тут же успела встревожиться: «А почему она не кричит?» Мне нужно было подтверждение, что всё в порядке. Малышка закричала звонко, пронзительно и это было облегчение, которое разлилось по моему телу. Потом родилось «детское место» – несколько привычных болевых моментов и на этом всё закончилось. Нас перевели очень бережно на кровать и кроху сразу приложили к груди. Моя девочка, такая умничка и трудяжка, с таким деловым видом стала активно сосать грудь сначала одну и потом вторую. А после она отвалилась спать!

Мы родились – сами!

Это было невероятное ощущение победы, полёта души и силы духа, мы сделали это вместе, какая ты молодец, моя доченька! Моему счастью не было предела. Ощущение вкуса долгожданной победы, я так долго шла к этому. Всё сделала, как надо. Я, правда, очень старалась! Во мне проснулась женщина – это невероятное чувство нежности и силы, слабости и подъема, тишины и спокойствия, тихой веры. Мне дали бокал холодного шампанского, и в тот момент это было очень кстати. Волшебная нега торжества и довольства собой разлилась по телу. Я стала выдыхать и оживать от травмы первых родов. Мне выдали невероятно вкусные кровоостанавливающие напитки, приготовленные мною заранее по специальному рецепту – они были действительно нужны в тот момент. Так прошли мои вторые, но для меня – настоящие первые роды, и я смогла доказать себе, что могу родить сама, и это так было волнующе.

Дальше всё было по протоколу: муж перевязал пуповину, осмотрели малышку, дали рекомендации, проверили маму. У всех всё было хорошо. Акушерка сказала мне напоследок: «Тебе повезло, что родилась девочка после кесарева – она сама проложила себе путь. Каждая женщина – это борец, сама найдёт и проложит себе дорогу. А, вообще-то, ты рожала легко, даже после кесарева». Расплатились с акушеркой и попрощались с ней. Первую ночь я провела в наслаждении и любовании своей малышкой, благодарности силам природы: ведь какое это чудо природы – рождение! Муж помогал во всём и тоже был счастлив. Мы были «на небе» вместе, и это божественное единение сплотило нас троих. Я очень благодарна мужу за те минуты поддержки и реальной физической помощи в родах (тем удивительнее было, когда события реальной жизни нас разводили, но я всегда была и буду благодарна ему за его участие в родах, это очень ценно). Важным моментом домашних родов было назвать малышку и официально оформить документально её рождение. Мы пришли с мужем в ЗАГС и сообщили им о рождении ребёнка, удивление у сотрудников, конечно, было, но они с наших слов записали данный факт вручили нам Свидетельство о рождении ребёнка. Дочка была зарегистрирована, и ей уже исполнился месяц.

PS. Я забеременела через 7 месяцев после кесарева сечения и через год и 5 месяцев родила сама ребенка весом 4 кг.

1.4. Третьи в 30 лет. Стремительные домашние

«Протяни руку помощи „особым детям“, чтобы у детей с ограниченными возможностями, возможности стали безграничными».

Когда моему первому малышу уже было 2,5 года, второй малышке 1,5 года, я вдруг почувствовала, что меня мутит от запаха готовящейся еды. Ничего «такого» мы на тот момент не планировали, поэтому надо было немедленно прояснить ситуацию. Я мгновенно сходила в аптеку и приобрела заветный тест. Через пять минут я уже ждала результат. Я не ошиблась: ко мне пришёл малыш, и я задумалась, как быть. Я уже была на стадии развода, мужа практически не было в нашей жизни, он не помогал и финансово – я сама себя и детей обеспечивала, помогали только родители.

В эту ночь мне приснилась очаровательная белокурая девчушка, очень улыбчивая – она просто стояла, смотрела на меня и улыбалась. Я проснулась с чётким обещанием ей, что я её обязательно рожу, как бы мне не было тяжело, но я её уже люблю, и мы со всем справимся. И эта уверенность во мне закрепилась с того дня. Я уже здраво понимала, что меня ждёт: роды после кесарева, процесс включения будет долгим, но у меня уже был положительный опыт, и это придавало мне уверенности и сил. Сложность ситуации, что уже начат бракоразводный процесс и родители, у которых я тогда жила с двумя детьми, они меня откровенно не поймут. Осознавая, что ребёнок может быть под угрозой, я опять приняла решение: факт беременности скрывать! Так мы прожили до 6 месяцев и когда выполнять упражнения в моей йоговской группе, лёжа на животе, становилось уже сложно, пришлось перестать прятаться. Группа приняла данную новость с воодушевлением и сново с бесконечной любящей поддержкой. Родители были в шоке, конечно, мягко ругались, но делать было нечего, и все стали ждать появление дитя. Я опять обратилась к той же акушерке, так как другой не нашла, и, заручившись поддержкой, стала готовиться. Обменная карта была необходимым условием, пришлось её оформлять, йогой я занималась, всё шло по плану. Судья бракоразводного процесса, увидев меня уже глубоко беременной, меня поняла, но отказала в рассмотрении дела. С мужем было заключено негласное временное перемирие. Срок подходил, я готовилась, как могла и умела, рассчитывала, что ходить придётся не 39 недель, а 40—41 неделю, и что процесс самих родов тоже будет долгим – сутки и, конечно, нужен специалист, который поможет в нужный момент. Тогда меня выручала баня, в неё я ходила до беременности и во время. Я – её поклонник, поэтому регулярно посещала данное заведение во все свои беременности и чувствовала себя от этого ещё лучше. Медицинские показатели были в норме. Ничего ни у кого из специалистов не вызывало ко мне вопросов, только я знала, что опять буду тревожиться по факту затяжного начала родов. В тот день я тоже была в бане, парилась лихо и смело, потом «закрутилась» с детьми, и когда легла спать, почувствовала схватки сильные и уверенные – было ощущение, что они не прекратятся. Я пригласила мужа приехать к родителям в дом, потому что он жил отдельно. Как я и ожидала, схватки не прекращались, а только нарастали. К восходу солнца мне уже было ясно, что роды идут полным ходом. Мы поехали в московскую квартиру в центре города (в которой я провела всё детство и юность), ведь акушерка, напомню, тоже жила там поблизости. Столь ранним приездом я крайне удивила проживающих там родственников: «Вы что так рано?», а я им: «Рожать приехали». Что ж, они собрались и уехали, в полном изумлении. Акушерка приехала достаточно быстро и убедилась, что роды находятся в своей активной стадии, не стала больше меня оставлять, а начала вместе со мной проживать схватки. Она мне предлагала опять лечь в ванну, но в данном случае мне хотелось быть на суше. Ребёнок не хотел туда идти. Схватки шли, но что-то было не так по ощущениям, тогда акушерка применила некий приём, показалось, что она развернула внутри меня малышку, и мне сразу стало как-то легче. Потом акушерка дала мне гомеопатическую горошину. Она только положила мне её под язык, как тут же меня сильно пошло тужить. Муж и акушерка были в месте приёма малыша, но у них были такие удивлённо озадаченные лица, и помощница произнесла: «Ты давай, давай, рожай скорее». Почему-то я решила, что малышу нехорошо, я сильно натужилась, и внутренний посыл, идущий от ребёнка тоже был сильным, что девочка родилась за одну потугу, стремительно, просто вылетела из меня. Я ждала тот заветный крик. Через некоторое время я его услышала, акушерка ее осмотрела, и дала мне. Вес 4 100г, она заключила, что ребёнок здоровый, но сказала: «Там, на головушке, где темечко небольшой синячок – так бывает, потом пройдёт». Она меня успокоила и мне её слов было достаточно. Мы с ней рассчитались, и она удалилась, уже навсегда. Дальше весь сценарий я знала: как ухаживать, что делать. Назвали также, без трудностей. Всё вроде бы было хорошо.

Девочке исполнилось три года, а она так и не начала разговаривать, только мычала. Моя мама успокаивала, мол, сейчас заговорит, всё будет хорошо, притупив мою тревогу по данному вопросу. Но когда и дальше дочка не начала разговаривать, то уже в детском саду даже логопед стала бить тревогу. Проверили слух – слышит. Надо искать причину. Я посетила со своим ребёнком много разных докторов… К пяти годам дочка начала говорить отдельные фразы. Это было только начало пути, но время уже оказалось серьёзно упущено. Только в государственном серьёзном заведении стали изучать – от беременности и до самих родов, разбирать всё. И тут я вспомнила про «синячок» и про горошину, которая «включила» роды, и они прошли стремительно, что и стало причиной родовой травмы… В итоге, ребёнок получил инвалидность, стал посещать специальный детский сад, потом – спецшколу. Это путь борьбы за своего ребёнка, постановка её речи, куча специалистов, нервов и труда.

PS. С одной стороны стресс, травма от родов в больнице привели к желанию рожать только дома. Домашние роды вроде комфортнее – да, но уровень специалиста, который находится рядом с вами и принимает роды – ключевой момент во всей этой истории. А дальше важно ничего не утаивая донести ситуацию до родителей и привлечь вовремя нужных профессионалов.

1.5. Четвёртые в 38 лет. Героические в роддоме ЦКБ

«Я прославился не потому что я такой умный, а потому что я долго НЕ СДАЮСЬ при решении задач» – Альберт Эйнштейн.

История появления четвёртого и последующих малышей.

Жизнь такая волшебная и непредсказуемая штука! Я, конечно, по наивности своей души, не избежала абьюзивных отношений – мой первый муж, как я сейчас понимаю, был яркой иллюстрацией этого типа людей – абьюзеров. Но тогда я считала, что это – нормальные отношения. Вместе то любимся, то ругаемся, а порознь вообще невозможно. Так и жили 7 лет, а когда я решила убегать из этих отношений, то поняла, что мне уже 26, и я хочу ребёнка, то не нашла ничего лучшего, чем попросить оставить мне ребёнка на память о нашей любви. Напомню, что он подумал 2 месяца, согласился, и наши отношения затянулись ещё на 5 лет. На второго ребёнка я пошла осознанно, как я писала выше, мне это было необходимо, а скитаться в поисках нового отца я не хотела и не могла в своем тогдашнем состоянии. Но абьюзивные отношения никуда не делись, и я, уже с двумя детьми, стала жить отдельно в загородном доме своих родителей. Но дети нуждались в отце, и я всегда просила его приезжать к ним почаще. И, как оно нередко бывает, женское сердце тает, когда она видит нежные взаимоотношения отца и детей – и появляется третий ребёнок… На момент рождения малыша мы заключили перемирие. Опять вместе рожали. Я была бесконечно благодарна за поддержку, но мои наивные надежды на то, что, всё образуется, и у детей будет отец, к сожалению потерпели фиаско. С рождением каждого нового малыша с его стороны добавлялось всё больше агрессии и абьюза, моя мама называла его садистом. В суде меня судья спросила: «А вы что, не видели, от кого вы рожаете троих детей?» Смиренно опустив голову, я ответила: «Я рожала их для себя!»

Выход из отношений с абьюзером был непрост – процесс занял три года чётко выстроенных действий. Когда он приезжал к детям только за деньги, я молчала. Но когда он предложил интим-услуги за ту же сумму, что он брал с меня за посещение детей, я закрыла эту дверь навсегда. И я тут же узнала от своих учениц из йоговской группы, что, оказывается, он «подкатывал» к ним, и только одна девушка мне позвонила и сказала об этом. После чего я в течение недели подала иск на алименты. Вопрос с мужчинами я для себя закрыла, тем более, мне было, кем заниматься: трое малышей погодок и надо было зарабатывать на жизнь. Через три года я обратила внимание на то, что я даже не плакала – мне просто было некогда.

Но у меня всё же была глубокая боль: детям нужен отец, они в нём нуждались. И я, как загнанный зверь, металась между двух альтернатив: терпеть – и отец у детей формально будет – или же сохранить свое психическое здоровье, но отца тогда у них не будет. И как мне найти мужчину, который их примет и заменит им отца. Решить этот ребус я не могла. А дети искали себе отца в каждом мужчине, который попадал в их поле зрения. Младшая дочка просто брала мужчин за руку, когда мы ехали в лифте, и спрашивала: «А вы – мой папа?». Иногда я рыдала, не зная, что мне делать. Но дети сами притянули в нашу жизнь моего следующего спутника жизни. Он появился из неоткуда. Это был мой телохранитель, так как жизнь бывает крайне непредсказуемой (об этом более подробно в следующей книге) … Близкие люди решили лишить нас всего и жилья в том числе. По совету правоохранительных органов пришлось нанимать человека, который нас защитит в случае необходимости. Целый год он отлично справлялся со своими обязанностями. Но мои трое детей неожиданно для всех стали его называть «папой». И всё так и произошло, он стал в дальнейшем отцом их братьев.

Итак, я получила опыт рождения после кесарева, знала, что родовая деятельность у меня затяжная и мне обязательно нужна помощь специалистов. Мне просто стало страшно рожать самой дома, имея опыт последнего случая, я больше не хотела рисковать здоровьем ребёнка. Когда пришло время, я выбрала роддом. Тем более, что у меня не было специалиста и профессиональной акушерки, которой я могла бы доверять. Я знала, что в роддоме, который я выбрала, не будет ничего того, чтобы поставило под сомнение безопасность процесса появления на свет моего четвёртого малыша. Здесь рожают многие известные люди, и это безупречное место. С такими убеждениями я шла на свои четвертые роды в роддом ЦКБ. На очередном обследовании в поликлинике на узи определили, что малыш лежит вниз ножками, но время ещё было, чтобы он мог перевернуться. На 37-ой неделе меня передали в роддом, и я пошла знакомится с доктором. Я рассказала всю свою увлекательную историю с тремя родами, конечно, было ряд моментов, требующих особого внимания: кесарево сечение и то, что малыш до сих пор лежит ножками вниз. Меня сразу предупредили, если малыш будет лежать вниз ножками, то это опять кесарево и они рисковать не будут. В процессе разговора, мы выяснили, что всю беременность я стою на голове и меня доктор очень попросил перестать это хотя бы временно делать, вдруг это причина почему малыш не переворачивается, всё ж бывает. Я перестала стоять на голове и занялась изучением переворота малыша вплотную. Ездила к разным остеопатам, искала, кто может сделать акушерский переворот малышу, но никто не брался на таком сроке и без присмотра врачей, а таких врачей, я тоже не смогла найти. Ситуация казалась безвыходной. Она вызывала у меня много тревог и внутренних терзаний.

Наступал час икс – контрольного узи, от которого зависело, как мы будем рождаться, и с этой информацией меня ждал мой доктор в ЦКБ. На протяжении месяца это был самый главный вопрос, и я много времени провела, решая его: общалась с малышом и просто уговаривала его перевернуться, объясняя, почему это так важно, и что я крайне не хочу, будет кесарево, но он не переворачивался. И я объяснила: «Вот завтра узи, и от него будет всё зависеть, давай, перевернись, это очень важно!». Моя вера всегда была со мной и на сей раз всё случилось волшебным образом. Всю ночь я не могла улечься удобно, малыш прям устроил мне настоящую «дискотеку». На следующий день прихожу на узи, уже знакомый доктор смотрит и диктует медсестре: «Головное предлежание…» и в это момент у меня как брызнули слёзы из глаз! Доктор испугался: «Что вы рыдаете?» Я: «От счастья рыдаю от счастья я, значит мы будем рождаться сами». После узи несусь в ЦКБ с радостной новостью, доктор выдохнул вместе со мной и сказал: «Ну, всё рожаешь сама, проблем нет, только давай ложись по сроку; здесь под присмотром будем ждать родов». Малыш перевернулся, назначили дату госпитализации и я пошла собирать сумки.

Меня положили. Прошла неделя. Все это время я соблюдала диету и много двигалась, чтобы малыш не прибавил в весе слишком много. Но роды не начинались, и я уже начала тревожиться, опять с разговором к малышу обратилась, мол пора на выход. Встречается такое у некоторых врачей старой формации – скорее решить вопрос, освободить место и не возиться с тобой долго, но, слава Богу, не здесь. Со мной докторам было, конечно, непросто – я была уверена, что рожу сама и очень желала этого. Не соглашалась на стимуляцию, но сначала интересовалась состоянием ребёнка внутри меня; благо, срок беременности позволял немного подождать. Я просилась домой, обещала приехать к ним в схватках. Доктора на это пойти не могли, и за это сегодня я им очень благодарна. (Забегая немного вперед, получив разный опыт родов, могу сказать, что беременная, тем более, с особой родовой историей, конечно, должна быть под наблюдением только профессионалов). Отпускать меня никто не соглашался, на стимуляцию – я не шла. И с этим надо было что-то делать. Ко мне пришла научный руководитель роддома ЦКБ, и мы стали общаться про все мои роды, обсуждать, как они происходили; тут выяснилось, что моя первая гинеколог – уважаемая известная доктор, а ещё я была знакома с её мужем, профессором, и они были друзьями нашей семьи. Так же оказалось, что моя научная руководитель роддома ЦКБ, в своё время присутствовала на его выступлениях и была с ним тоже знакома. Нами совместно было установлено, что я строго следовала их рекомендациям здорового образа жизни, и настрой у меня серьёзный, что если будет опасность для малыша, конечно, я без вопросов соглашусь на кесарево, но если ещё время позволяет, то будем ждать.

Научным руководителем ЦКБ было заключено: «Оставить её (то есть меня) в покое, она сама родит, всё будет хорошо». Аллилуйя, Аллилуйя! Аллилуйя! Её все послушали, и меня оставили в тишине. Я тут же выдохнула, но заведующая отделением патологии родов всё-таки сказала: «Вот тебе ещё пять дней, если к среде роды не начнутся, будем стимулировать». Но у меня же были эти пять дней и я опять пошла гулять, ходить по лестнице и говорить с малышом. Наступил четвёртый день, и я взмолилась: «Малыш, ну, давай, на выход, если к завтрашнему дню не пойдём в роды, у нас будут уже серьёзные проблемы». Поговорила я так с ним с утра, а вечером смотрю прихватывать пошло не на шутку. Хожу по палате еле еле схватки «нагуливаю», сгибаясь от боли. Соседка моя меня жалеет, а я ей: «Да всё отлично же, замечательно, так приятно схватывает», – а сама рыдаю. Звоню папе малыша – боевая готовность – ура! Всё началось. Он старших детей предупредил, что под утро уедет ко мне.

На ночь мне поставили капельницу и сказали: «Или всё успокоится или пойдёт дальше развиваться». Ночью два раза вызывала доктора из родильного отделения, но он меня отправлял обратно со словами: «Не в родах ты ещё, раскрытия нет», а я-то спать не могу, иногда только дремлю, а всё прихватывает и прихватывает. Утром пришла моя доктор и вызвала на осмотр. Поцеловала меня на радостях и сказала: «Начались! Раскрытие четыре пальца, собирайся в родовую».

Я уточнила про отца ребёнка, что он хотел быть на родах, анализы все сданы и есть документы, можно ли ему приехать, они разрешили. А он уже, меж тем, был на проходной, мы подготовились заранее. Я была уже в родовой, когда пришел мой милый, экипировали его, как положено для данного процесса. Ему всё объяснили, что надо мне помогать: гладить копчик, крестец, я могу повиснуть у него на шеи. Нас оставили, ведь в этот момент очень нужен рядом любящий человек, который готов помогать во всём, гладить, держать в висе у него на шее, а также держать поток спокойствия и уверенности в том, что всё будет хорошо и в на ушко шептать, «как он меня любит, поддерживает и что я – большая молодец». Он держал поток и пел со мной звуки, которые помогали взять нужный родовой ритм.

К нам пришла врач акушер-гинеколог Савина Лариса Николаевна с опытом работы 34 года (как я потом узнала). Приятно иметь дело с профессионалом, конечно. У меня было много предубеждений и страхов относительно докторов, но здесь нам просто повезло: Лариса Николаевна – большой души человек и большой профессионал своего дела. (С заранее полученного её разрешения имя я сохранила в неизменном виде!). Сразу установила с нами контакт. Дала задание мужу и периодически к нам заглядывала. Нам никто не мешал проживать этот момент совместного счастья. В очередной заход Лариса Николаевна уложила меня на кресло. Милого хотели вывести, но он – парень настойчивый: «Я буду здесь», – и его отвели чуть в сторону. Лариса Николаевна ни на чём не настаивала: не хочешь обезболивание – пожалуйста, его не будет. Стала помогать мне, взяла управление в свои руки и просто командовала: ноги налево-направо, я всё выполняла безукоризненно, а потом, когда уже была слабость и сил не хватало, заботливо предложила: «может окситоцинчик немного уколю, а то, видишь, уже не справляешься». Я согласилась потому, что мне нужна была помощь, из-за первого кесарева, всё-таки ощущала родовую слабость. Как только сделали укол, появились силы, родовая деятельность пошла активнее. От обезболивающих я отказалась сразу, ещё в начале родов, а все схватки мне помогал пережить любимый, в чём была его огромная поддержка и ценность. Наш малыш появился весом 3 800гр. Муж строго следил, чтобы всё было хорошо, он был при деле. Когда малыша положили мне на живот, мы выдохнули.

Мы родились в роддоме сами!

Позже Лариса Николаевна нам рассказала, что её вызвали к нам с другого этажа из другой родовой палаты, специально к нам на роды. Так как ситуация непростая, я – дама в возрасте с первым кесаревым. В итоге, Лариса Николаевна заключила: «Да нормальная ты, и рожаешь хорошо, и молодец, что не согласились на анестезию, а то, что мне с тобой делать в потугах». Похвалила меня за выдержку, мужество в родах и терпение, способность выносить всё то, что положено пройти женщине по её природе, это естественные роды без анестезии и то, что я выполняла все её команды для правильного рождения нашего малыша, за отсутствие капризов. Бывает, когда роженица решает самоустраниться из своих родов, объявляя, что она больше не может, ставя всех тем самым в тупик.