Слезы Вселенной

– Какой ты молодец! – восхитилась Лена. – А еще и малина, и черная смородина присутствуют. Но базовые ноты – это амбра, сандал, мускус и бензоин.

– Бензо чего? – не понял Гончаров.

– Это смола, которую получают из коры дерева стиракса бензойного, растущего в странах Юго-Восточной Азии, – начала объяснять девушка. – В коре этого дерева делают небольшие надрезы, через которые сочится смола. Под воздействием воздуха и солнечных лучей смола застывает, превращаясь в небольшие душистые кристаллы, обладающие непередаваемым и ни с чем не сравнимым ароматом. Как тебе?

– Не передать как! Не могу надышаться твоей шеей. И у меня сразу родилась идея.

– Какая?

– Завтра я никуда не еду и никуда не иду. Я остаюсь дома, и ты тоже остаешься дома и никуда не идешь. Мы отключаем все телефоны, все телевизоры… Зашториваем окна. Как тебе?

– Мне нравится, но у меня есть встречное предложение. Давай считать, что завтра началось уже сегодня. Я сейчас отправляюсь зашторивать окна, а ты быстро-быстро уминаешь приготовленную специально для тебя фунчозу с креветками. Кстати, я совершенно случайно взяла в магазине две бутылки крымского брюта. То есть три бутылки, их продавали по цене двух, и я не устояла перед этим маркетинговым ходом. Такой вот магазин.

– Я даже знаю, где он находится. Я туда заехал тоже совершенно случайно, и мне предложили взять к Новому году шесть по цене четырех. Я тоже не устоял.

– И что будем делать? – спросила Лена.

– Ты быстро-быстро зашториваешь все окна, а я еще быстрее ем фунчозу, а там подумаем. До понедельника у нас полтора дня. В крайнем случае, могу уехать во вторник или в четверг.

Глава пятая

В комнату для переговоров вошел инспектор по режиму и доложил:

– Осужденный Партыко доставлен.

Тут же другой инспектор ввел мужчину в черной робе и поставил его лицом к стене.

– Когда забирать его? – поинтересовался первый инспектор.

– Сержант, я кнопочку нажму, когда надо будет, вы придете и заберете вашего подопечного. А пока принесите нам два чистых стакана.

Гончаров поставил портфель на стол, открыл, вынул из него контейнер с бутербродами и большой термос. Инспектор не двинулся с места.

– Чего стоим? – обратился к нему Игорь Алексеевич. – Кого ждем?

– Не положено, – ответил сержант, глядя мимо Гончарова.

– Послушайте, – произнес Игорь, меняя тон на начальственный, – сюда приехал не адвокат долбаный, я полковник юстиции, начальник департамента Следственного комитета. Я на генеральской должности. Не хотите вы, тогда пригласите сюда заместителя по режиму. Я его попрошу принести два чистых стакана, и он мне не откажет, уверяю вас. Я прямо с поезда сюда на автобусе. Ни поесть не успел, ни чаю попить. А вообще, здесь на столе уже должен был стоять и графин с водой, и стакан.

Инспектор поспешил удалиться. Осужденный посмотрел ему вслед и усмехнулся.

– Ну, чего стоишь, – махнул рукой Гончаров, – подсаживайся.

– Осужденный Партыко, статья сто шестьдесят вторая, часть четвертая, пункт «в»[5], – представился зэк.

– Полковник юстиции Гончаров, – ответил Игорь и указал зэку на стул. – Я знаю, какая у тебя статья и за что. Почему вдруг предельный срок тебе впаяли? Ты же не сделал пострадавшего инвалидом.

– Так у меня это вторая ходка, а потом посчитали, что два лимона, что мы с подельником взяли, – это очень много. А сломанную челюсть сочли тяжким ущербом.

Все это осужденный произнес, стоя у стены. Появился инспектор со стаканами, чистыми тарелками и с каким-то свертком. Поставил все на стол и угодливо произнес:

– Тут еще пачка с овсяным печеньем вам к чаю. Только уж простите, что пачка вскрытая…

– Свободен, – сказал ему Гончаров.

Инспектор вышел и прикрыл дверь. Зэк тут же подошел к столу и опустился на стул. И только после того, как сел, вспомнил и усмехнулся:

– Можно?

– Расслабься, – махнул рукой Игорь.

Он достал из контейнера и выложил на тарелки бутерброды с бужениной, стал наливать чай, а Партыко вдыхал аромат.

– Это ж надо какой букет! – восхитился зэк. – Что же вас привело ко мне, господин начальник?.. Простите, господин полковник… Только если кого-то сдать надо… то это не ко мне. Чайку я выпью, конечно, и бутербродики ваши схаваю, но никакого базара не будет. Так что можете сразу вызывать конвой.

– Не надо никого сдавать. Я про друга твоего Пятииванова поговорить хочу. Нет его больше: грохнули Степика, сегодня как раз девятый день. На который, как известно, душа приходит к ангелам и те показывают ей, как устроен Божий мир и как радуются души, посвятившие себя добру, – говорил Игорь, наблюдая, как меняется лицо его собеседника. – На девятый день заканчивается траур, друзья и семья поминают усопшего… Только вот к его семье никто не придет, потому что все их бросили, как и Степика, от которого отворачивались, когда он просил о помощи.

– Кто это?.. – едва прошептал Партыко. – Вы нашли того, кто его?..

Гончаров покачал головой:

– Ищем. Но зацепок никаких. Степан был должен микрофинансовым организациям восемнадцать миллионов. Взял у них на похороны матери. А потом остался без работы. С криминалом завязал, обещал жене жить честно. Пришлось выкручиваться, но не получалось. Где-то находил деньги, отдавал, но сумма долга только росла. Эти ростовщики не могли его заказать, потому что он хоть что-то да отдавал и собирался платить и дальше. У него были враги?

– На зоне не было: он со всеми ладил. Он здоровенный как слон, кто против такого попрет? Да он и на воле-то ни с кем не бодался. По-человечески он был добрый. Он когда-то с корешем своим держал обменник, но приятель его кинул на бабки… И Хомяк… простите, Степан пошел в гостиницу для интуристов подносчиком. Сидит с бригадой на входе, подходит автобус с туристами, ну, надо их чемоданы по номерам разнести. Неплохая, если честно, работенка была – дело даже не в зарплате: там на чаевых хорошо имели. Каждый день по десять или двадцать баксов заколачивал. Летом даже больше. Я же тоже там вместе с ним. И вот однажды вышли покурить и видим, как за углом сутенер девушку по щекам лупит. Степик сразу рванул туда и вломил парню. Да так вломил, что тот отлетел метров на пять и затих на полчаса. Степик девушку начал успокаивать… Потом она такси вызвала и укатила. А следующим утром, когда наша смена заканчивалась, она приехала снова, но уже с двумя подружками. Они отозвали Степана и попросили, чтобы он их крышевал. За это они были готовы платить ему двадцать процентов со своего нелегкого заработка. А тот сутенер, которого вырубил Пятииванов, с них половину снимал. Девушки были симпатичные, Степик и согласился. Они признались, что за ночь берут с интуристов по четыреста баксов и в месяц у них получается не менее восьми тысяч баксов на каждую. А когда какой-нибудь международный конгресс, то и до двадцати косых доходит. Хомяк предложил и мне вписаться, потому что у него тогда не было тачки, а у меня почти новая вишневая «девятка».

Партыко взял со стола бутерброд и понюхал его.

– Как же я тебя хотел все эти годы, – обратился он к бутерброду, – какой ты сладкий.

Гончаров не торопил рассказчика, он даже отвернулся к окну, за решеткой которого на землю плавно и медленно опускались крупные пушистые снежинки.

– Через месяц у нас уже было десять девчонок – одна краше другой. Иногда мы ходили с ними в баню… Вру, – засмеялся Партыко, – один раз всего и сходили. У нас в бригаде было уже шестеро бойцов, но быть чисто шмаровозом никто не хотел. Мы решили сколотить свою банду. К нам еще пацаны подгребли, отморозки в том числе, которые нас и подставили по своему тупому беспределу…

– Это я все знаю. Это дела давно минувших дней. Вас постреляли, повязали, упаковали. Пятииванов получил меньше всех. Потом он вышел…

– А потом вернулся, но уже с новой статьей. Сначала на него вешали ту, по которой я сейчас чалюсь. Но на суде адвокат изменил на сто шестьдесят третью. Он ведь после первой отсидки тоже начал вышибать чужие долги. Пару раз получилось выколотить, а потом ему забили стрелку, но там в засаде были менты. Попинали его хорошенько и в «Кресты» отправили. На суде, как я сказал, адвокат помог: заявил протест, мол, что в квартиру потерпевшего Пятииванов не проникал, никого не бил и сопротивления группе захвата не оказывал. Адвокат даже затребовал видео задержания. Короче, дали Степику шесть и отправили сюда. Мы с ним виделись редко, потому что в разных отрядах были. Он мне поведал про жизнь на воле. Мол, там несладко без бабла, а на хорошую работу не берут со справкой об освобождении. Сказал, что попытался опять наладить бизнес с девочками, но теперь там ни воткнуться, ни приткнуться, все поделено. Да и потом, много стало индивидуальных предпринимательниц, которые размещают на сайтах свои предложения и пожелания: сколько и за что, – и никто их не прихватывает. Потом там всякие эскорты организовались со своими службами безопасности. Короче, Хомяк и на гоп-стопе пытался бабло срубить, но это не его. Однажды в темном переулке попросил денег у тетки, та молча отдала кошелек. А потом сказала, что лучше бы он ее изнасиловал, потому что деньги она собирает на операцию маленькой дочке… Муж ее бросил, и помочь им некому… Одним словом, Хомяк вернул лопатник, да еще все свои бабки выгреб и ей всучил… До дому проводил, да там и остался. Рассказала она ему про свою жизнь горемычную, про мужа-подонка, который от нее сбежал, да еще и деньги прихватил. Он ей тоже про себя наплел, как полагается…

Партыко посмотрел на свой пустой стакан, потом на Гончарова:

– Начальник, можно еще чайку с бутербродиком?

За окном уже вовсю валил снег, за решеткой было белым-бело, а под ней у оконного стекла уже образовывался сугробик.

– Короче, – продолжил зэк, – отыскал Степик того беглого мужа, адрес у бабы узнал, проследил, чтобы понять, чем тот хмырь дышит и на что. Короче, выяснил, что тот фраерок по жизни мажор мажором, весь как из журнала, живет с какой-то телкой богатой. Подловил Хомяк эту парочку как-то у входа в ночной клуб и говорит мажору: «Ты когда жене украденные у нее деньги вернешь, гнида?» Телка хотела сразу охрану кричать, а как услышала про жену, просекла все. И спрашивает: «Какие деньги?» Степик отвечает, что три миллиона ваш хахаль стибрил, что на операцию маленькой дочке откладывала его жена. Хмырь тут же стал изворачиваться, сначала отнекивался, что не знает, о чем речь, мол, никакой жены и дочки, потом принялся врать, что взял всего пятьдесят тысяч. Тогда Пятииванов показал фотографию женщины с ребенком и телефон, на котором фамилия женщины указана. Телка реально богатая была, спорить не стала, спросила только, можно ли перевести деньги по номеру телефона. А потом сказала своему хахалю: «Пошел вон отсюда! Мразь! Если хоть раз подойдешь ко мне, тебя на кусочки порубят». Вот так Хомяк решил проблему, пожалел только, что назвал сумму не ту, надо было пять лямов снимать. Но денег на операцию хватило. И жить он остался у той Ани с ее дочкой. И ей потом с кичи приветы слал. И даже вел себя хорошо, режимы не нарушал, чтобы разрешали звонить по телефону и свиданки не отменяли. Она к нему приезжала сюда. Вот такая у них любовь образовалась. И Хомяк дал своей Ане слово, что никогда он не свяжется с криминалом и не будет нарушать закон, потому что очень любит и Аню, и дочку ее. Степик мне это сам рассказывал и плакал… Конечно, это не для слабонервных зрелище, чтобы здоровенный бугай слезу пускал, но, как говорится, из песни слова не выкинешь…

– А ведь с кем-то он корешил на зоне? – спросил Гончаров. – Ведь невозможно без близкого доверительного общения с кем-то.

– Кореш у него был, – согласился Партыко. – Я видел его и даже говорил с ним пару раз. Колей его звали, фамилия то ли Коньков, то ли Кусков… Но как-то так. Он за воинские преступления здесь чалился. На Кавказе будто бы что-то натворил. Но Степик меня уверял, что того парня просто сделали крайним. Он взводным был, его поставили ротного замещать… Ну и чего-то там произошло, и его осудили на двадцать лет.

– Ого! – удивился Гончаров. – По какой же статье? Степик не говорил?

– Сказал, что по триста пятьдесят седьмой, если я ничего не путаю.

– Геноцид? – не поверил Гончаров. – Это что такого надо сделать, чтобы по этой статье пойти? Мирняк пострелял? В смысле, мирных жителей. И где этот Коньков или Кусков сейчас?

– Так, поди, откинулся уж. Отзвонил свое – уж сколько лет он здесь мыкался, отбиваясь от кавказцев разных: его же на перо хотели посадить, Степик помог ему отбиться. Потом уже без Хомяка на мужика налетели, порезали, но тот выжил. Потом там была какая-то бойня то ли с дагами, то ли с чехами. Подробностей не знаю, потому что тех, кто знал, в другие места отправили. А Степику вдруг УДО выписали. Гражданин полковник юстиции, если честно, то я все, что знал, уже выложил как на духу. Рад бы помочь, но не знаю, чем могу, потому что ближе Хомяка у меня друзей не осталось вовсе. Он мне как брат! Даже ближе: родной брат от меня нос воротит, будто я прокаженный какой. Он начальник смены в автобусном парке, в костюмах ходит и в Турциях отдыхает.

– Но хоть что-то вам известно про связи Пятииванова на воле, за что хоть можно зацепиться? Он письма вам писал?

– Одно прислал, сообщил, что все у него хорошо. Живет с Аней, а девочка здоровая, выросла уже.

Партыко замолчал, а потом спросил тихо:

– Как там в Питере?

– Золотая осень заканчивается, листья опадают, – ответил Гончаров, – но тепло пока…

– А здесь холодрыга. Вы бы сказали начальству, чтобы котельную включили как полагается. А то и в кубриках холодно, в робах приходится спать, а на бирже[6] так вовсе загнуться можно – такой колотун, что пар изо рта идет. Сказали бригадиру, а он смеется, мол, лучше работайте, тогда и не замерзнете. Ему хорошо говорить: у него в каптерке электропечка стоит: можно и обогреться, и чайничек поставить.

– Может, Пятииванову ответка прилетела за старые дела? – постарался вернуть разговор в прежнее русло Гончаров.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

 Союзка – часть обуви, закрывающая верхнюю часть стопы.

2

 Русская сказка (c фр.).

3

 Островская Е. Н. Бабочка, выкованная из стали (Изд. «Эксмо», 2024). – Роман о том, как подполковник Гончаров помог Лене, ставшей впоследствии его невестой, освободить из следственного изолятора ее отчима – профессора Дроздова, попавшего туда по ложному обвинению.

4

 Островская Е. Н. Ничто не стоит так дорого (Изд. «Эксмо», 2024). – В конце романа один из героев – коррупционный генерал МВД, бывший приятель подполковника Гончарова, – уходя от погони, попадает в смертельное ДТП.

5

 Разбой с незаконным проникновением в жилище и причинением тяжкого вреда здоровью.

6

 Биржа (уголов. жарг.) – рабочая зона.