Полная версия:
Тихий разговор
Тихий разговор
© Издательство «Четыре», 2025
Ирина Авраменко
Бабье лето
На паутинке бабье летоРаскачивает тишина.Душа бессовестно раздета,Ей снится поздняя весна.Горчит разлукой воздух свежий,В ночи теряется ответ.И вызывающе небреженЛуны неровный силуэт.Душа ранимая поэтаСдалась природе без борьбы.Застенчивое бабье летоСмеётся в зеркале судьбы.Свет моей звезды
Исчёркан жизни листПоправками событий,Мгновеньями любви,Круговоротом дней.Не повторить «на бис»Мелодию открытий.У счастья странный вид,А верить всё больней.Дописана строка,И выпито молчанье.Скучают города,В которых меня нет.Но я живу, покаВ огромном мирозданьеЗелёная звездаМне дарит ясный свет…Наизнанку
Душу вывернул наизнанкуТвой загадочный саксофон.К чаю – бублики да баранки,В чашке – с мятой осенний сон.Гости будут зевать от скукиИ поглядывать на часы.Станешь жать приветливо руки,Усмехаясь в свои усы.Тишина захлебнётся звуком,И зажжётся фонарь луны.Осень молча войдёт, без стука,Не признает своей виныНи в дождях, серебристых бусах,Ни в ветрах, сводящих с ума.Только будет безумно грустно,Что наступит скоро зима…Лунные капли
Утончённая роль в спектакле,Фразы вышиты по канве.Не роса, а лунные каплиСветом матовым на траве.Словно бусины ожерельяУронила луна в мой сад.Я ещё почему-то верюСнам, разбросанным наугад.Жаль, дороги не бесконечны,И порой не найти ответ.И не спится луне беспечной,Растерявшей по каплям свет…
Любовь
Любовь вспорхнула с ладони,Как ветреный мотылёк.Но я почему-то помнюИ скошенный потолок,И печку за занавеской,И масляные блины,И бусы на тонкой леске,Цветные, как в детстве сны.Я помню, какого цветаСияла блузка на мне,Раскрытый томик поэтаИ в миске белый ранет.Но чётче всего я помню,Как вздрогнула тишина.Любовь вспорхнула с ладони,Чтоб вылететь из окна…Пробую на вкус…
Я пробую на вкус холодную печаль,Пытаюсь прочитать невидимые сны.Растаял быстрый день, и на твоих плечах —Песчинками любовь и капли тишины.Гудками пустоту терзает телефон,А в воздухе тоска и запах миндаля.И музыку не ту заводит патефон,И в сторону не ту вращается Земля…Наталья Бабочкина
Ангел-хранитель
Чем дольше лет раскручиваем нить,нам хочется былое оценить.Однажды человеку снится сон.По берегу песчаному шёл он.С ним Ангел, коего послал нам Богна каждой из нам выпавших дорог.Мелькнут картины жизни, а потомследов две пары на песке сыром.Одни – его, другие – от того,кто все года́ оберегал его.Последняя картина пронеслась,и ужасом душа вдруг обожглась —остались на песке одни следы.Таких плохих времен не вспомнишь ты…«Не ты ли обещал меня хранить,от бед и от несчастий сторонить?Но в трудный час, уж объясни мне ты,я вижу на песке одни следы…Так, значит, ты оставил в трудный час,хотя помочь мне мог и в этот раз?Бросал меня, когда пришла беда?» —«Нет, на руках я нёс тебя тогда…»Сердце, Время и Память
В Сердце я приоткрыла дверцу.Натоптали. И грязь по углам…«Ах, как больно! – сказало мне Сердце. —Но надежд никому не отдам…»Все обиды – нелёгкое бремя.Старят боли, и горечь, и гнев…«Всё забудешь!» – утешило Время,как забыть, подсказать не сумев…Не дай Бог забывать и прощаться,и грустить без надежд на ответ!..«Буду я иногда возвращаться!» —прошептала мне Память вослед…Оба правы
Два дома рядышком стоят,в окошки трепетно глядят.В одном покой и тишина,в другом извечная война.Всё время ссоры, долгий спор,упрёков тяжкий приговор.Жена однажды говорит:«Там вечно тишина царит.Пойди послушай, что не так».И муж отправился, чудак.Он под окошко робко встали жизнь в том доме наблюдал.Жена готовит за окном,муж что-то пишет за столом.Внезапно телефон звонит,и в коридор тот муж бежит,в прихожей вазу зацепили, торопясь, её разбил.Он на колени разом пали там осколки собирал.Жена из кухни подошлаи с ним осколки собрала.Муж говорит ей: «Извини,спешил, задел, не сохранил».На что ему в ответ жена:«Нет, виновата я сама.Её поставила, прости,случайно на твоём пути».Собрав осколки, обнялись,поцеловались, разошлись…И снова каждый при своём,и тишиной объят их дом…Вернулся муж домой. «Секретузнал заветный или нет?»И отвечает муж: «Увы,с тобою мы всегда правы́.Тем отличается тот дом,что оба виноваты в нём…»То, чем ты богат
Рядом с новым домом был красивый сад.Возле домик старый. Ничему не рад,жил сосед там вредный, завистью болел,гадости всем делал, а себя жалел.В сад красивый вышел человек гулять.Месяц уж над крышей. На крылечко глядь —там ведро помоев, что сосед принёс.И обидно стало вдруг ему до слёз.Что ж тому неймётся? Он ведро помыл,яблоки насыпал, на крыльцо сложил.Постучался в двери. «Я его достал», —враз сосед подумал, пока открывал…«Разве ты не видел то, что я принёс?» —задаёт сосед единственный вопрос.Тот вдруг улыбнулся, словно встрече рад:«Каждый ведь приносит то, чем он богат!»Золотой запас
Да, всё по-разному у нас.То горевать, то праздновать…Душа – как золотой запас.Вот только пробы разные.Ты на сомненья не греши.Надежда не изменится…Вот только широта душидобром извечно ценится…Чем дорожишь ты, кроме слов,и сколько делал гадостей,и чем пожертвовать готов,чтоб людям стало радостней…Ты о прошедшем не жалей.Оно судьбой оправдано.…Чем выше проба, тем светлейдуша, что Богом дадена…Два яблока
Два яблока у девочки в руках.Но входит мама, просит поделиться.И вот, покуда выбор будет длиться,надкусывает дочка их слегка,два яблока держа, не видя мать,что с горестью теперь в глаза глядит ей,готова упрекнуть её сердито.Но девочка спешит ей отвечать:«Вот это, повкусней, тебе отдам…»…О, как же часто мы с тобою судим,готовы укорить поспешно! Людиведь думали, как лучше сделать нам…Остаётся одна доброта
Мы с тобой как пришли, так уйдём.Не возьмем мы ни деньги, ни дом,ни сокровища и ни родных.Мы предстанем пред Богом без них.
Татьяна Бадакова
Я помню
Говорила ээджа[1] в тишине,Жизнь, как чётки, вновь перебирая.Год за годом проходили перед ней,Отсветом лампады освещаясь.Говорила ээджа: «Не ленись,Будет лёгкою твоя походка.Солнцу утреннему улыбнись,И добром откликнется природа».Говорила ээджа: «Не спеши,Будут правильными твои мысли.Делу, созданному от души,Рады все, кто далёки и близки».
Ангел
Ангел мой,крылья твои у меня за спиной.Образ твойсветит в ночи путеводной звездой.Ангел мой,защищённой тропой иду за тобой.Голос твоймне прошепчет нежно ветер степной.Лёгкой грустью уплывут в синеву облака,смоет дождь ноября пыль тревог и потерь.А вдали серебрится забвенья река.И плутает беда, не найдёт мою дверь.Звёздным небом укроется древний бархан,щедрым солнечным светом наполнится день,добрым слогом рождённого сердцем стиха,звонким смехом внучат и старинных друзей.Ангел мой,обращаюсь к тебе: «Будь со мной!»Образ твойв сердце нежно храню. Навек дорогой…Знаешь,я живу на Земле, всё живое любя.Веришь?Счастья большего нет под крылом у тебя.Разговор в полнолуние
Полная луна – любимица поэтов…
(из интернета)С тобой сегодня можно поговорить.Прошепчу тебе нежное: «Здравствуй…»Улыбку-загадку прошу подарить.Пятнадцать тебе. Мадонна. Царствуй!Представишь? И мне ведь было пятнадцать —несмышлёная восьмиклассница.Казалось, мир станет вдруг подчинятьсяпричудам дерзким, уму неподвластным.Скажи-ка мне, Светило неземное,легко ль в твоём мире иллюзий и снов?Вокруг лишь мечтатели и героимифических романов и кино?Грустить не стоит, небесная Джоконда:миллионы влюблённых немало летот Владивостока и до Лондонасвидания ждут с тобой на Земле.Спасение
Ночь – хозяйка тьмы, чернее чёрта.Дождь барабанной дробью мне в окно.Сможет ли на этом свете кто-томне помочь и быть со мною заодно?Ненастью в унисон сомнений сонми грустных мыслей долгий хоровод.А в жарком споре молний и громабезоблачным бывает небосвод?Душа моя, ты – запоздалый путник,сквозь мрак и недоверие иди.Свети, судьбой зажжённый лучик,всем непогодам и невзгодам вопреки.Мгла ушла. Вместе с ней и печали.Зонтик неба, словно букет весенний.Спасибо, ночь, мы с тобой встречалидень апрельский как моё спасенье.Мгновенье
Шагами измеряю время.Пространство разделяю на часы.Не поддаются лишь мгновенья,и мысли мчат сквозь сны и миражи.Порой, я – Мысль, виртуальность,дано мне в бесконечности лететь.Но я – и Тело, я – реальность,мне притяжение – земная твердь.Живу в сплошном круговоротераздумий, звёзд и мирозданий.В потоке солнечном на взлётемелькнёт песчинка утром ранним.Запечатлеть её движенье —какое счастье! Мир, остановись!Мой стих рождается… Мгновенье —«Я-Тело» и «Я-Мысль» вновь слились.Элиста
Засыпает моя Элиста.Безмятежную дарят радостьБульваров ночных красота,Газонов цветущая сладость.С тишиною в обнимку пройтиЗолотыми Воротами, веря:Колокольчик исполнит мечты,Приоткроются к счастью двери.Алтын Гасын[2] привечает взором,Серебристым бликом мерцая.Посланием неба тебя, мой город,Цаган Аава[3] благословляет.Снов волшебных вам, элистинцы,Да исполнятся добрые думы!Свет любви засияет на лицахОтражением лика Будды.Засыпает моя Элиста…До чего безмятежная благость!Есть на свете и краше места,Но отрады иной мне не надо.Без названия
Жить между молотом и наковальней:я – пружина.Быть слабой женщиной с волей мужчины —значит, двужильна.Слыть гармоничной под кожей змеиной:метаморфозы.Верить в чудесное и знать реальность:я – философ?Лариса Башкирцева
Тихие бухты
Тишина – это нечто большее, чем просто пауза; это то волшебное место, где пространство очищается, время останавливается, а горизонт расширяется.
(Пико Айер)Лето – прекрасная романтическая пора, когда наступают отпуска, приходит, наконец, долгожданный отдых. И после трудовых будней – или во время принятия какого-то важного решения – желание побыть в тишине, уединении хотя бы раз в жизни испытывал любой человек. И это абсолютно нормально. А осознанное уединение и общение с самим собой – или с самым близким, задушевным человеком – нам всем просто необходимо для душевного здоровья.
Только слушая тишину, можно услышать себя, а мгновения тишины помогут перезагрузиться.
На Крайнем Севере, где я родилась и живу, среди «белого безмолвия» и арктического величия, у острова Гукера, есть бухта Тихая.
Название этой бухте в южной части архипелага Земля Франца-Иосифа дал в 1913 году руководитель первой русской полярной экспедиции на Северный полюс на судне «Св. мученик Фока» (1913–1914) – старший лейтенант Георгий Седов. Это место несёт в себе отголосок истории романтической любви самого Георгия Седова. Штурман дальнего плавания дослужился до поручика. Потом была гидрографическая экспедиция по Северному Ледовитому океану. На холодном небе, полном безмолвно сияющих звёзд, Георгий всегда находил ту, которая мерцала ярче других и излучала тепло. Глядя на эту звёздочку над океаном, он видел отражение блеска самых любимых глаз, полных тихой нежности и тепла. Имя этой звезды – Вера… Она ждала Георгия Яковлевича дома. Любящая супруга и племянница генерала В. З. Май-Маевского – Вера Валериановна Май-Маевская. Именно ей с таким прекрасным именем довелось стать добрым гением известного исследователя.
Вера знала три иностранных языка и лично убирала кабинет мужа, провожала супруга в опасное путешествие. Они полюбили друг друга с первого взгляда, венчание проходило в Адмиралтейском соборе Петербурга. Но остались вечными молодожёнами: Седов покорил Веру, но так и не смог покорить Север – он погиб через два года после свадьбы. С любимым до конца была выбранная лично Верой для мужа собака Фрам, которая никогда его не покидала. Именно Фрам остался на Земле Франца-Иосифа навсегда со своим хозяином. Ещё один пример тихой верности, увековеченный поэтом Н. Заболоцким. Георгий Яковлевич очень любил жену, назвал в её честь бухту и ледник на побережье Новой Земли.
В честь любимой женщины на Новой Земле были названы ещё одна бухта и ледник. Полярный исследователь В. Русанов назвал их именем француженки Жюльетты Жан-Соссин (Сессин). Выпускница Сорбонны, врач и геолог, она отправилась на край света за любимым мужчиной. И осталась тихой арктической тайной, т. к. достоверная её биография до сих пор полностью неизвестна…
А в 1929 году участник экспедиции Седова В. Визе вернулся в Тихую, чтобы основать первую советскую полярную станцию. И станция в бухте Тихой была организована под руководством О. Ю. Шмидта. В то время это была самая северная полярная станция в мире, а для О. Ю. Шмидта она стала началом карьеры полярного исследователя. Сегодня бухта Тихая – центральная точка маршрутов круизных рейсов в национальный парк «Русская Арктика». Сотрудники парка восстановили первоначальный вид станции.
Сейчас национальным парком разрабатывается проект музея под открытым небом «Живая история Арктики», и Тихая станет одной из центральных экспозиционных площадок.
В 2015 году полярная станция «Бухта Тихая» с её постройками признана объектом культурного наследия России. По праву её можно назвать и магическим романтическим туристическим объектом.
Ещё одна Бухта Тихая – достопримечательность Сахалина. Она расположена на восточном побережье острова, в 130 км от города Южно-Сахалинска, в Сахалинской области. Небольшая гавань в заливе Терпения, между мысом с таким же названием – Тихий – и горной вершиной Смелый.
Бухта называется Тихой потому, что в ней практически не бывает сильных волн. Благодаря высокой морской террасе северная часть надежно укрыта от ветров и тайфунов. Пляж бухты не раз входил в пятёрку легендарных пляжей России. Поблизости и Тихий океан.
А ещё здесь общественный природный парк «Мыс Тихий». На площади в 29 га – площадки для отдыха, тропы, облагороженные родники. Находиться на территории парка можно в течение круглого года, никакой платы за посещение нет. Лето – короткое и туманное. Самое лучшее время для отдыха – июль и август. «Мыс Тихий» – первый в России народный природный парк. Этот уголок острова Сахалин находится в нескольких шагах от села с идентичным названием «Тихий». Все уголки бухты Тихой тоже зовут в мир удивительных открытий и вдохновляют на исследования.
Это не просто путешествие, а погружение в океан времени, которому нежный ветерок шепчет истории любви, тайны людей, загадки прошлого и настоящего.
Эти места с «тихими» названиями притягивают всех, кто любит покой, тишину и уединение. Не очень известное туристам место – бухта Тихая в Крыму, в Коктебельском заливе. Но название известно уже несколько столетий из-за отсутствия ветров и волнений на море. Окружающие возвышенности защищают маленький залив от непогоды. Эта тихая бухта для романтиков – любителей палатки и отсутствия цивилизации: нет туристической инфраструктуры, запрещён въезд на автомобилях. Место не подходит для любителей комфорта, но длинные песчаные местные пляжи никогда не пустуют в сезон: как магнит притягивают путешественников-романтиков.
Как привлекали сюда представителей российской элиты в конце XIX – начале XX веков. Отдыхали здесь даже члены царской семьи. В советское время на пляжи Тихой бухты в поисках вдохновения и новых впечатлений приезжали известные писатели и поэты: Гумилёв, Булгаков, Чуковский, Вересаев, Цветаева. В окрестностях бухты в советское время снимали, например, киноленты «Голова профессора Доуэля», «Человек с бульвара Капуцинов».
Возможно, в таких бухтах влюблённые шепотом скажут друг другу самые красивые, самые заветные и самые долгожданные слова. Но, может быть, молодым людям только предстоит встретить друг друга в одном из заветных уголков этих тихих бухт. Недаром сказал Шеннон Л. Адлер: «Сердце, которое стоит любить – это то, которое ты понимаешь даже в тишине». Писатели в тишине напишут свои лучшие романтические истории. Композиторы услышат в тишине свои лучшие мелодии и подарят всем музыку любви и вдохновения. Ведь не скажешь точнее, чем Сократ: «Тишина – это глубокая мелодия для тех, кто может услышать её сквозь весь этот шум».
Прости, Полярный день!
В Полярный день всегда светло,Хоть закрывай блэкаутом окно.Но солнце светит всё равно,Такое вот упрямое оно.Кому-то в радость день полярный,А я опять жду ночи постоянной,Когда уютно, тихо и темно,А небо северным сиянием полно.И под ногами снег скрипит,На окнах северный узор блестит,Корабль ложится в дрейф и спит,А Млечный Путь с собой манит.И греет тёплый нас Гольфстрим,И никуда мы не спешим,И за чайком морошковым сидим,О всякой ерунде мы говорим.
Татьяна Бугаец
Горизонт моего детства
Некогда людная деревушка моего детства, которую я изредка навещаю, превратилась в «островок инобытия», где остались одни старики и домашние животные.
Полноводная речка, в которой мы купались детьми, практически высохла. Разноцветные луга с порхающими «махровыми» бабочками и стрекочущими в крапиве кузнечиками поросли бурьяном. Смешанный лес заметно поредел, а жилые дома в заброшенной деревеньке покосились.
И только небо осталось прежним. Как в детстве, хочется понять – где оно заканчивается.
Я родилась в Советском Cоюзе, в простой рабоче-крестьянской семье. Кроме меня, в семье были сестра и брат, а благодаря родственникам моих родителей у меня имелись двоюродные братья и сёстры. В то время семьи были многодетные.
Вечерами я наблюдала, как бабушка доит корову, и приносила свою эмалированную кружку, чтобы выпить тёплого молока.
Мой дедушка иногда брал меня на пастбище, когда приходила его череда пасти коров. Помню его в брезентовом дождевике, с длинной палкой в руках, а себя – в тёплом свитере и кирзовых сапогах. Мы брали «тормозки» с едой и весь день проводили на свежем воздухе. Потом ездили на рынок в ближайший райцентр продавать творог, и он был самый что ни на есть натуральный. В те далёкие годы не было безлактозного молока, сыра бри, грюера, пармезана, рикотты и прочих изысков – но никто от этого не страдал. Ведь если глаз не видит, то и сердце не болит. Отсутствие большого ассортимента продуктов с лихвой компенсировалось вкусом, качеством и питательностью имевшихся. В наше время, покупая детям пакетированное молоко, я иногда думаю, каков его состав.
Однажды летним вечером, уже в моей взрослой жизни, мы сидели в небольшом кафе у моря с моей знакомой из Хорватии и ели рыбное блюдо. Это была свежевыловленная рыба, которую разделали на наших глазах. Подруга мне шепнула: «Не ешь рыбу, если рядом не видишь моря», – имея в виду, что продукт должен быть свежим и натуральным. Так и с молоком: наверное, лучше его не пить, если в местности, где живёшь, нет коров. А такое сейчас повсеместно, поэтому и молоко, продающееся в современных магазинах, – зачастую лишь суррогат из порошка и консервантов. Впрочем, как и многие товары пищевой промышленности.
В детстве мама ополаскивала мне волосы отваром из любистка (ароматного растения с жёлтыми цветками из бабушкиного сада), а не кондиционером с отдушкой, сульфатами и парабенами. Бабушка стирала бельё раствором из «мыльного корня» и носила вещи из тонкого льна. Помню, когда у меня был отит, она вылечила меня козьим жиром без применения антибиотиков.
Мои родители работали в большом городе, а мы до школьного возраста росли в деревне. Бабушка была доброй, но строгой: воспитывала внуков, не допуская излишеств.
Она была христианкой, но в молодости её отлучили от церкви, потому что вышла замуж за коммуниста. А дедушку исключили из коммунистической партии, потому что женился на христианке. Такая вот история. Тем не менее они прожили в супружестве более пятидесяти лет и оставили в моём сердце тёплые воспоминания. Любовь победила догмы.
У каждого внука была своя обязанность. С пяти лет бабушка брала меня в колхоз, где она работала «ланковой» (попросту, «командиром» женской сельскохозяйственной бригады). Я помогала ей по мере детских сил пропалывать картошку и грядки с красным буряком (свёклой) и морковкой. Помню, однажды мы возвращались домой на подводе, гружённой солнечными тыквами (по-украински «гарбузами»). Дома мне было поручено выбрать из тыквы семечки: бабушка сушила их в печи, а из мякоти готовила внукам в духмяной печи тыквенную кашу с пшеном.
* * *Поскольку детей в доме было много, не обходилось без шалостей и даже явного хулиганства. Мой двоюродный брат Сергей воровал у деда махорку (селяне выращивали махорку сами и делали из неё табак), крутил самокрутки из газетной бумаги и предлагал своим сестрёнкам и братишкам покурить. К счастью, девочки отказывались, но в отношении мальчиков он преуспел. К сожалению, вырос Серьга (как мы его называли) непутёвым и рано умер от цирроза печени. В его случае оказалась верной поговорка: «Из дуги оглоблю не сделаешь».
Бабушка и мама не пользовались косметикой, поэтому самая простая помада вызывала у меня жгучее любопытство. Однажды моя тётя (а ей тогда было девятнадцать лет, и она казалась мне ну о-очень взрослой) после моих надоедливых просьб накрасила мне губы красной помадой, и в таком «праздничном» виде я щеголяла по деревне. Когда бабушке об этом донесли, она меня изрядно отругала.
А ещё у бабушки в гостиной стояла казавшаяся мне необыкновенно красивой кукла Василиса, которую бабушка привезла из Латвии. В Латвии жили её родственники, она ездила туда торговать семечками подсолнуха и тыквы – выражаясь современным языком, это был хороший бизнес. Нам запрещалось трогать эту куклу, но я играла с ней, оставаясь дома одна, потом снова аккуратно водружала на «постамент». Бабушка, конечно же, об этом догадывалась по слегка растрёпанным волосам Василисы, но меня не бранила.
Одно из самых ярких воспоминаний моего детства – свадьба в доме наших соседей. В те времена свадьбы в сёлах были большие. Невеста одевалась в национальную одежду, а маленькие девочки – их называли «светилками» – в национальных убранствах сопровождали её. Я была одной из «светилок» на той свадьбе и в подарок получила пёструю ленту (стричку) из венка невесты. Это было верхом мечтаний для каждой девочки! Молодожёнам выпекали большой каравай, украшенный колосками и птичками из теста. Детворе раздавали «соловьёв» с каравая, и мы с удовольствием их уплетали за здравие жениха и невесты.
Бабушка учила нас готовить. Все продукты были натуральными, с огорода. У нас рос даже мак. Я помню, когда мягкие маковые чашечки начинали затвердевать, мак был самый вкусный, необыкновенно сладкий. С бабушкой мы делали маковый пирог.
Дед иногда брал меня с собой в продовольственный магазин, чтобы купить хлеба и лимонада. По дороге он часто напевал песню: «Но от тайги до британских морей Красная армия всех сильней», – которую я выучила наизусть. Дед был 1913 года рождения, а потому знал о Гражданской войне, а в Великой Отечественной войне принимал непосредственное участие.
* * *Когда пришло время идти в детский сад, родители приехали забрать меня из деревни в город. Я отчаянно ревела, потому что не хотела идти в подготовительную группу детского сада. Я очень рада, что до шести лет росла в семейном кругу: ведь ребёнку важны, прежде всего, тепло и любовь родных и близких, а научиться читать и писать – это дело второстепенное, по моему мнению.
Первым впечатлением от детского сада было смущение от незнакомой обстановки и непривычного питания. В конце рабочего дня меня всегда забирал домой папа, и приходил он ровно в пять. К тому времени я уже сидела одетая, зная, что папа никогда не подводит. По дороге домой я выбрасывала в кусты кусочки дыни с ужина: не могла её терпеть, как и красный варёный буряк. Впрочем, сейчас я очень люблю эти продукты. Со временем вкусы меняются.
