скачать книгу бесплатно
–И ты шахтер? – недоверчиво спросил Лев.
–Я самый молодой в своей бригаде, ах-ха! – рассмеялся старик, но быстро прекратил из-за кашля.
–Не знаешь, куда отправляют только что прибывших?
–По-разному. Кого-то, как меня, на шахты, других в каменоломни, третьих воевать, четвёртых могилы для третьих копать. Как уж повезёт.
–Понятно, перспективы у меня не лучшие, – разбитым голосом промолвил Лев.
–Ты вроде молодой парень, как тебя угораздило попасть в Ирантирт?
–Куда попасть…?
–Ты не местный что ли? – не скрывая своего презрения, спросил старик.
–А с этим есть какие-то проблемы? – холодно отрезал Лев.
–Просто поинтересовался, никаких проблем. – поспешил уладить назревавшую ссору старик. – Есть, грубо говоря, два типа тюрьм в Брондуре. Один из них для простых алкашей и любителей помахать кулаками. Там больше нескольких суток не держат. А есть такие места, в одном из которых сейчас я и ты. Отсюда не выпускают, – старик пытался навеять таинственности.
–Совсем?
–Ну, если судить по той тоненькой книжке, конституцией ее умные зовут, в которой якобы прописаны права человеческие и действующие законы, то нет, не выпускают. У каждого есть срок, который он должен отсидеть. Я вот, например, должен был отсидеть всего четыре года. Но за каждый твой, даже самый малю-ю-юсенький, – старик прижал указательный палец к большому, оставив между ними крохотное расстояние, – проступок, они добавляют годы. Нарушение комендантского часа – полгода, сломал кирку во время работы – год, совершенно случайно влепил пощёчину тупому сокамернику – два года. Я вообще не знаю парней, которые бы выходили из Ирантирта. Да, Ирантирт – блазенское пристанище нерадивых.
–Мы сейчас в Блазене? – приподняв уголок рта, спросил Лев.
–Ну, так, да. Ты, кстати, вопросами своими атакуешь меня, а на мой единственный не ответил. Как тебя занесло то сюда?
–Не знаю, – вяло пробормотал Лев. – Думаю, меня сюда сдала девушка одна…
–Ах-ха! Проблемы на любовном фронте! Прямо, как и у меня. Что ты сделал с ней? Отрезал руку или ногу? Изрезал лицо? Выпотрошил, как свинку?
–Ч… Что? Я её, как раз-таки, и пальцем не тронул! Она меня вырубила, а потом вместе со своей шайкой бандитской, судя по всему, сюда свезла и сдала страже. Да, их лидерская паскуда говорила, что я их «приз» или «награда», что-то около.
–Хрен с этим недомужиком, что ты с девкой сделал? Может хоть грудь отрезал? Или язык вырвал? – завёлся старик.
–Не стал я её трогать, – Лев на всякий случай отполз подальше. – Ты вообще за что сидишь?
–Бабу я свою пришиб случайно, – раздражённо бросил старик. – А ты слабак и рохля, раз не дал сдачи этой девке. Запомни, нельзя им спуску давать. Разок закроешь глаза на выходку, так в следующий она устроит, что пожёстче.
–Худший совет, который можно было дать.
–Вот знал, что вы, шпионы Жвильнейские, мягкотелые тюфяки! Фу, смотреть тошно!
–Ну, так, – безучастно промолвил Лев, как вдруг из коридора послышались шаги, – не смотри…
Через минуту к камере подошли трое – двое стражников и женщина средних лет в атласном рубиново-красном платье в пол.
–Ты, на выход, – скомандовал один из тюремщиков, указав пальцем на Льва, и отстегнул его.
–Поздравляю, парень! Ты официально становишься единственным человеком, который вышел из Ирантирта! Да не просидев здесь и дня! Ах-ха, раздави меня валуном, да ты чёртов счастливец!
–Пирайн, меня выворачивает от тебя! – один стражников зашёл в камеру ударил старика ногой по спине.
Тот взвыл, как собака, и вывалился из тёмного угла под свет факелов. Только теперь Лев мог видеть его. Это, пожалуй, было самое отвратительное существо, сотворённое природой. Полтора метра роста, кости, торчащие из-под кожи, короткие пальцы с кучей бородавок и с гниющими ногтями, покрытыми грибком. Себорейный дерматит покрывал всю голову, на которой лишь редкими пучками держались тоненькие волосинки. На длинном крючковатом носе не досчитывалось одной ноздри. Губы были огромными, словно у гориллы, и их сплошь покрывал ужасно запущенный хейлит, а зубов и вовсе не было. Узкие лисьи глаза покрылись гноем. Когда старик высунул язык, полностью желтый от налёта, Лев заметил на нём татуировку в виде буквы I.
–Прошу прощения, милсдарь, – прошипел, словно змея, заключённый.
–Была бы моя воля, тебя бы уже вздёрнули, – ноздри стражника были расширены, а глаза высказывали полнейшее отвращение. – Только деньги зря тратятся.
Тюремщик вышел из камеры и закрыл ее за собой.
–Удачи, парень, – шепнул на прощание старик. – Смотри, как бы тебя твоё великодушие в могилу не завело.
Льва, не говоря ни слова, отвели на несколько этажей выше. Когда лестница упёрлась в железную дверь, её открыли, и перед глазами образовался длинный коридор с дорогим паркетом на полу и длинными стенами, сплошь увешанными портретами каких-то, явно, именитых товарищей. Льва потащили в самый конец коридора и открыли перед ним широкую, обитую гладкой кожей, дверь.
Стражники остались стоять за пределами комнаты, а бывший заключенный и женщина вошли внутрь. Комната была чьим-то кабинетом. В самом центре, на ковре, сотканным из лошадиной кожи, стоял массивный деревянный стол с разными узорами, вырезанными на ножках. На нём, как по схеме, расположилась ваза со свежими цветами, но их запах не мог перебить того крышесносного аромата, исходившего от дамы. Он заполнял все точки пространства. Побрызгай этими духами на четырёхдневного полуразложившегося трупа, он бы заблагоухал анисом вперемешку с кардамоном. На стенах, выкрашенных в дымчато-розовый цвет, висело несколько похвальных грамот на имя Господина Клиндентара Миджентолли.
–Мне расскажут, что происходит или стоит просто постоять и помолчать? – первым заговорил Лев, разглядывая настенные грамоты.
–Второй вариант, будь так любезен, – слащавым и журчащим, словно кипяток в чайнике, голосом отвечала женщина. – Через минуту сюда придёт господин Миджентолли, и ты всё услышишь от него.
–Ладно, – без дальнейших расспросов подчинился Лев.
Когда он заходил на третий круг осмотра интерьера, разъедая его глазами, то вдруг переключился на женщину, хотя до этого обещал себе не пялиться. На вид ей можно было дать лет сорок. Объективная оценка внешности была невозможна, ведь всё лицо дамы было перемулевано, разукрашено, будто тут недоброкачественно поработал маляр-криворучка. Белые кусочки то и дело отрывались от сильно запудренного лица, как старая штукатурка от потолка, и падали на воротнички. Над глазами цвета чёрной маслины, подведёнными чёрным углём, сильно нависали веки. Создавалось впечатление, что эта женщина не умеет радоваться и всех подозревает в каких-то злодеяниях. Это подтверждал ещё и вздёрнутый длинноватый нос, с вечно сжимающимися и разжимающимися ноздрями, будто она всё время что-то вынюхивала. Правый уголок её узких губ, со смазанной красной помадой и с множеством морщинок, постоянно дёргался. Может, это был нервный тик. Большие пышные груди, постоянно норовившие вывалиться из декольте в комплекте с маленьким ростом делали из женщины одну таких дам, которых называют «помпушечками, у которых есть, что пощупать».
Ровно через минуту, как и говорила эта женщина, вошёл нелепой походкой, как у полуслепого медвежонка, коротенький мужчина. Да он весь был, как мишка. Пухлые щёчки, пузико, ручки и ножки. Маленькие чёрные глазки, видневшиеся из-под низкой надбровной дуги. Крошечный, вечно приоткрытый рот, как у младенца; некрасивый нос кнопкой; гладко выбритая и отполированная голова. Всё это делало господина Миджентолли абсолютно непривлекательным, можно даже сказать, страшненьким.
–Здрасте-здрасте, – запыхавшимся голосом произнёс он. – Очень извиняюсь за задержку, но как говорится, бандитов много, а я один, хех!
Господин Миджентолли скривился, пытаясь выдать улыбку, и посмотрел на женщину. Говорят, когда в компании людей кто-то шутит, ну или пытается это делать, то после смотрит на реакцию того человека, который ему симпатичен или нравится. Лев, с еле заметной ухмылкой, наблюдал за тщетными попытками Миджентолли показаться забавным.
–Ладно, поскорее начнём, а значит, поскорее закончим, – произнёс он, достал из ящика стола какую-то бумагу и начал зачитывать её вслух. – Заявление на имя Клиндентара Миджентолли, то есть на меня, хех, потешно это, но продолжим. «Я, Петрониша Квинтерштирт из рода славного Рентара Квинтерштирта II, наследника родового имения подле Мермотиганских гор, официально прошу выпустить на свободу моего единственного сына, а по совместительству кровного наследника всего моего состояния, Леонеса Квинтерштирта, сына Стриканта Хромбо из рода славного Калевара Хромбо, и внука славного Рентара Квинтерштирта II». Ох, язык поломаешь, пока все эти полные официальные имена зачитаешь.
–У вас отлично получается, господин, – с наигранной любезностью произнесла женщина.
–Спасибо, – учтиво отвечал Миджентолли. – Так вот, «Я передаю сумму денег, в размере двух тысяч пендзе, официальной монеты нашего великого государства Брондура. Изъявляю желание, чтобы эти деньги пошли на улучшение условий жизни наших мужественных воинов, за тем, чтобы такие негодники и сумасброды, как мой сын, Леонес Квинтерштирт, с рвением стремились попасть в армию, а после на войну, отдавать долг родине». Все верно, госпожа Квинтерштирт?
–Абсолютно, вы ни в чём не ошиблись, – игриво отвечала женщина.
–Теперь я добавлю от себя, неофициально, – обратился Миджентолли на этот раз ко Льву. – Ещё раз ты нарушишь порядок в моём городе…
–Но… – попытался вставить слово Лев.
–Я повторяю, ещё раз ты преступишь закон, то просто так больше не отделаешься. Мне неважно, что это будет. Может, ты столкнёшь ещё какого-нибудь беднягу со стены на скалы, может ещё раз побьёшь стражников и украдёшь у них оружие, ещё раз прыгнешь в общественное культурное достояние…
–Вы о том колодце?
–Да, я именно о нём, – приподняв брови и кивнув, продолжал Миджентолли. – Я надеюсь, ты меня понял, парень. Не совершай больше глупостей, чтобы твоей прекрасной маме больше не приходилось лить слёзы, а после выкладывать целое состояние, дабы вытащить тебя из твоего дерьма.
–Вас понял, – нахально улыбнулся Лев.
–Вас проводят стражники, госпожа Квинтерштирт.
–Право, не стоит, – отвечала она. – Я запомнила дорогу.
–Будь по-вашему. До свидания, – Миджентолли поднял руку.
–До скорой встречи, – сделав лёгкий реверанс, а после схватив Льва под руку, спокойной, но уверенно походкой дама вышла из кабинета.
–Леонес Квинтерштирт? – озадаченно спросил Лев.
–Тише, мой дорогой, здесь даже у стен есть уши, – не сбавляя темп, отвечала женщина. – На улице, на все вопросы отвечу на улице.
Пройдя через коридор и повернув налево, а там направо, и так десять раз, наконец-то появилась дверь, ведущая вон из заточения.
–Удачного вам дня, – привратник приложил тыльную сторону руки ко лбу, как бы отдавая честь, и распахнул двери.
Яркий свет фонаря, поставленного прямо возле выхода, слепил глаза. Уши заискрились от шума. Женщина практически силком, держа всё также под руку, вытолкала Льва из здания и энергично пошла по дороге вправо, смешиваясь с толпой.
–Теперь я могу узнать, что вообще происходит? – Лев пытался говорить достаточно громко, чтобы переорать людской гам.
–Позже, миленький, позже, – женщина была непреклонна. – Дойдём до безопасного места, и всё узнаешь.
Лев не возражал отказам строптивой дамы. Если он правильно понял, то она внесла две тысячи пендзе за него, знала его имя, а значит, убивать не собиралась. Да и калечить вряд ли (кто ломает дорогие покупки в первый день?). Пробираясь сквозь стадо людей, куда-то вечно спешащих, даже в столь позднее время, они добрались до площади, с виду напоминавшую ту, с трактиром «Вендетта». Только на этой все место было отдану одному-единственному заведению. Трёхэтажное здание, первый этаж которого, покрывала алая краска в цвет платья женщины. Красивая расписная дверь из тёмного дерева раcполагалась в центре и, поднявшись по нескольким скрипучим ступенькам, Лев попал на крыльцо.
–Добро пожаловать в Брунгильду, – на этот раз без притворства улыбнулась женщина и распахнула двери.
Перед Львом открылся огромный, хорошо освещённый зал. Стены были отделаны декоративной штукатуркой под цвет песка; от пола до потолка тянулись вставки из красного мрамора и слегка жёлтого, коричневатого и в то же время оранжевого оникса. Пол покрывал щитовой паркет, на котором каждые несколько метров были выложены другими оттенками дерева маленькие четырёхугольные звёздочки. Изюминкой, достопримечательностью, гордостью была чугунная, не совсем искусно выполненная, двухуровневая люстра с пятнадцатью восковыми свечами. Для ещё большего освещения, на стенах были понатыканы подсвечники, украшенные льняной верёвкой. В зале было множество перегородок с изображениями заснеженных гор, заката на море, пёстрого осеннего дерева, огромной птицы, похожей на павлина, но только с оперением в более тёплых тонах. Между ними, на мягких бархатных диванчиках и кушетках сидели и лежали молодые девушки и почтенные господа в красивых достойных нарядах. Зал наполняли негромкий смех и перешёптывания медовоголосых девиц.
Лев понимал, что его привели в публичный дом, а женщина, стоявшая рядом с ним, скорее всего, хозяйка.
–Нам на третий этаж, миленький, – она хлопнула Льва по плечу и стала подниматься по ступенькам, приподняв подол платья.
Справа от входа – широкая бордовая лестница, покрытая лаком с изящными чугунными перилами, окрашенные тончайшим слоем серебра. Поднявшись на второй этаж, Лев обнаружил там несколько узких коридоров, уходящих в разные стороны с частными дверьми. Несколько девушек расслаблялись рядом с лестницей, курили и болтали о чём-то простом девчачьем. Когда появился Лев в одних штанах, а все видимые участки его тела были покрыты грязью и кровью, девчонки взглянули на него и, как их учила мадам, прикрывая ротик рукой, сладко захихикали. Голый пришелец не смутился.
–Эй, красавчик, – крикнула ему одна из девушек. – Будет время, заходи! Мы тебя отмоем, накормим, а дальше уж сам решишь, что будет!
Девочки взорвались приторным смехом.
–Обязательно, – крикнул в ответ Лев. – Если я захочу прийти, то как твоё имя?
–Йори, – отвечала та девушка, которая и начала разговор.
Лев улыбался и глядел на неё, но его за руку одёрнула та госпожа Квинтерштирт.
–Ты на моих девочек даже не заглядывайся, – строгим голосом заявила она. – Понял меня?
–Да, – буркнул Лев, тут же смахнув уставшую улыбку с лица.
Когда они наконец-то преодолели еще один лестничный проем, то попали на последний этаж; чердак, переделанный под кабинет. Интерьер не отличался той же роскошью, коей были наделены два предыдущих этажа. Здесь было всё попроще: стены и потолок цвета яичного зерна, пол застилали дешёвые, а в некоторых местах потресканные и побитые, доски. Шкафы с книгами скрыли за собой стены. Слева, почти у самого окна, которое здесь было лишь одно, стоял небольшой письменный столик, сплошь усеянный какими-то бумагами. Справа, у другой стены, была двуспальная кровать с каркасом, выплавленным из чугуна и покрытым медью. Толстый матрас выступал почти на двадцать сантиметров. На кровати валялось несколько десятков подушек различных форм, но все неизменно в розово-красных оттенках. Тот, кому она принадлежала, явно ценил возможность мягко и удобно поспать.
По комнате, скрестив руки за спиной, ходил низенький, даже карликовый мужичок в свободной рубашке, коричневых бриджах и колете.
–Ха! Леонес! – раскинув руки в разные стороны, восторженно воскликнул мужичок. – Как же тебя угораздило загреметь тюрьму? Мы же всего пару дней не виделись!
–Зила…? – изумлённо улыбнулся Лев.
Признать в этом низкорослом мужчине того трактирщика было довольно сложно. Без косметики, одетый в мужскую одежду, без бутылок в руках он сошел за незаурядного человечка, не выдавшегося ростком.
–Конечно, это я! – засмеялся Зиландир. – А ты что это, не признал меня?
–Ты немного отличаешься от того Зилы, которого я видел в «Вендетте», – Лев старался, как можно мягче, выразить свои мысли.
–Ха-ха! Ну так, конечно. Если я пройдусь в таком платье по улице, меня не то, что в темницу кинут, а убьют! Знаешь, не все в этом городе принимают таких, как я, – немного грустно произнёс Зила.
–Ага, но сейчас, мне бы очень хотелось узнать, что вообще происходит? Это ты заплатил за меня? – спросил Лев.
–Естественно он! Куда там! На зарплату трактирщика, не иначе? – усмехнулась женщина. – Мои две тысячи пендзе были уплачены. И ты, надеюсь, не настолько глуп, чтобы думать, что сделала я это просто так?
Лев недоумевающе взглянул сначала на Зилу, а потом на женщину.
–Да, знакомься. Это госпожа Квинтерштирт, хозяйка прекраснейшего дома любви во всём Брондуре, – прервал неловкую паузу Зиландир.
–Если выражаться точнее, Петрониша Квинтерштирт, но называй меня Петра. Под этим именем меня все и знают, – подмигнула женщина.
–Здорово, – нахмурившись и поджав губы, произнёс Лев. – А почему Леонес Квинтерштирт, сын там кого-то и внук тоже чей-то…
–Я бы посоветовала тебе, миленький, поуважительнее относиться к имени моего отца… – строго и без улыбки, вмешалась Петра.
–И к имени моего брата, между прочим! – заметил Зила.
–Хромбо? Зиландир Хромбо? – поинтересовался Лев. – Так Вы, Петра, жена его брата?
–Чушь! Моё сердце слишком горячо и страстно, чтобы отдать его одному мужчине на всю жизнь! – запротестовала госпожа. – Это было сделано лишь для того, чтобы тебя выпустили из тюрьмы. Мы заказали в срочном порядке зикрит для тебя.
–Зикрит?
–Что-то типа удостоверения твоей личности. Там прописаны дата рождения, пол, раса, имя, имена родителей…
–Это мой брондурский паспорт? – взяв в руки небольшую книжечку в кожаном переплёте, спросил Лев.
–Не знаю, что за паспорт. Никогда не слышала, – вздохнула Петра. – Но давайте побыстрее закончим. Время стремится к полночи, а значит вот-вот начнут подходить клиенты, я должна их встречать…
–Вы говорили, что не просто так отдали деньги, – Лев крутил в руках зикрит. – Так что же вы хотите от меня?
–Ты отработаешь свой долг.
–Каким это образом? – вытаращил глаза Лев. – Я не стану… с мужчинами? Или в этот дом ещё и женщины ходят? В любом случае нет!
