Цветочек. Маска треснула

Здание суда располагалось почти стенка в стенку с монастырём Арлитѝны6, где устроился на ночлег Тинтари, и он мог хорошо рассмотреть орущую женщину. Он сразу почувствовал ловушку, в которой Дейна была лакомой приманкой. Ну не забралась же она сама туда? Строгое здание суда уродовало своим видом праздничный центр города серостью и ровным однообразием стен. Уцепиться не за что. Окошки как бойницы, больше похоже на крепость, чем на храм правосудия. На крышу Дейна могла попасть только изнутри, значит, её впустили внутрь специально.

– ЧТОБЫ БРЮХО У ТЕБЯ НИКОГДА НЕ СРОСЛОСЬ!!!

Рана под повязкой дёрнулась, а в паху вдруг потяжелело. Тинтари перебросил косу с груди на спину и с кривой улыбкой потянулся к взведённому арбалету.

Ну как тут можно устоять?

– Я тоже тебя обожаю, – протянул мужчина и, прищурив светящийся глаз, спустил тетиву.

Запах наагалея и Дейны появился неожиданно, будто у нагов разом нюх вернулся. Рядом яростно принюхалась госпожа Инан и встрепенулся пугающий мужчина с кучерявыми волосами – один из сопровождающих оборотницы, вызвавшихся помочь с поисками.

– ТИНТАРИ! ТЫ! ДРАКОНЬЕ! ДЕРЬМО!!!

Здесь уже все разом развернулись и задрали головы, уставившись на крышу суда. Инан охнула, Шширар тихо застонал.

– Что она там делает? – изумился кудрявый спутник оборотницы.

– Как они туда залезли, – поправил его мрачный Шем, вслед за облегчением испытавший досаду. – Мне кажется, они не додумались спросить разрешения у охраны.

– Бодра, энергична. Похоже, с ней всё хорошо, – заметила Инан.

– Да и наагалей вполне живенький, – вторил ей Шем, наблюдая, как хвостатая фигурка ползёт наверх.

– ЧТОБЫ БРЮХО У ТЕБЯ НИКОГДА НЕ СРОСЛОСЬ!!! – щедро пожелала Дейна.

– А пусть у неё дар проклятийника проснётся, – повеселел Шем, в красках представивший, какое незабываемое зрелище его ждёт, когда Дейне начнут рассказывать, что она творила ночью.

Вдруг хранительница взмахнула руками и рухнула с конька крыши вниз. Наагалей едва успел перехватить её хвостом, а затем вдруг что-то случилось. Как будто скудное освещение на миг моргнуло, и, когда оно появилось вновь, на крыше уже никого не было.

– Упали, – помертвевшим голосом протянула Инан, и все бегом бросились к зданию суда.

– Вот тварь! – негодовала Дейна, пытаясь вывернуться из хвоста Ссадаши. – Я едва отскочить успела. Смотрите-смотрите, торчит в трубе!

– Убью его! – глухо прорычал наагалей, подтягивая женщину к себе.

– И я кнут забыла! – хранительница завыла от досады. – Даже кинжала нет.

– Так задушим! – прохрипел взбешённый наг, стискивая Дейну в руках.

– Больно, – женщина сердито пихнулась, когда Ссадаши вдавил в её грудь брошь. – О, икра ожила!

– К Тёмным икру! – наг запихнул брошь за шиворот. – Я хочу убивать!

– Нам нужен арбалет, – поддержала его Дейна.

– Тут рядом есть оружейная лавка для стражников, – опомнился Ссадаши.

– Купим арбалет, – воодушевилась Дейна, но вспомнила о деньгах и поправилась: – Возьмём взаймы!

Госпожа лежала в тени совершенно неподвижно, не издавая ни единого звука, и даже дышала через раз. Лишь бы хозяин не заметил. Прячущийся за кошкой Шерр был так же неподвижен, только выпученные глаза бегали из стороны в сторону, следя за сестрой.

Парень был уверен, что поседел на треть, смотря, как эта ужравшаяся парочка спускается по стене здания суда. Сам-то он «слезал» верхом на кошке, когти которой входили в каменную стену как в дерево. Дейна один раз сорвалась, но хохочущий наагалей поймал её хвостом и придержал, пока она заново не уцепилась. Осипший от ужаса Шерр только беззвучно шевелил губами, проклиная сестру на долгую жизнь, а наагалея – на десяток слюнявых детишек.

Шерру вообще казалось, что он спит, ибо он совершенно не понимал происходящего, начиная с подземелий, где наагалей и Дейна неожиданно куда-то запропастились, оставив кошку в одиночестве, и заканчивая нынешним моментом.

Через полчаса поисков по всей тайной части дворца Шерр заподозрил, что у Дейны проснулся какой-то забытый всеми дар предков. Может быть, что-то вроде запрещённой ментальной магии. Но связь между близнецами, тем более завязанную так крепко на духовном уровне, это заглушить не смогло. Прислушавшись к интуиции, Шерр решил искать кошку, которая до исчезновения нага и Дейны ходила с этой парочкой. Парень по опыту знал, что избавиться от Госпожи очень сложно.

Увы, со следами кошки он разбирался очень долго и к борделю пришёл, когда наагалей и Дейна уже вываливались из дверей. Пьяные.

В таком состоянии сестру Шерр никогда не видел.

Но она была так похожа на себя прежнюю.

Радостная, такая весёлая и добродушная. Глаза искрятся, в них нет страха и недоверия. Солнечная, сильная – его обожаемая сестричка Дейна, которая была готова сходить с ним и в лес, и на кладбище, и в монастырь девок попугать.

Пока он любовался сестрой, парочка немыслимым образом куда-то улизнула. Шерр метался и искал их, пока его самого Госпожа не нашла. И вот рядом с кошкой он наконец-то смог присматривать и не терять из внимания этих пьяниц.

– М-м-м… – мычал сквозь кляп привязанный к столбу сторож оружейной лавки.

Явлению покупателей в столь поздний час он не обрадовался, а наагалей обиделся за холодный приём и в два счёта скрутил и связал детину, пока открывшая дверь Дейна, точнее, взломавшая, хотя сама сестра радостно возвестила: «О, не закрыто!», обозревала развешенные по стенам сокровища.

– Я выбрала!

Дейна с гордостью продемонстрировала тугой дальнобойный арбалет и стрелу. Наагалей оторвался от расписывания стен, и спросил, кивая на стрелу:

– Одну?

– Ну он же один.

В заявлении чувствовалась логика, и нага это устроило.

– Как тебе? – Ссадаши кивнул на размашистую надпись.

«Оплатить обязуется наагариш Делилонис Ошадаран»

– А почему он? – не поняла Дейна.

– Вааш меня убьёт.

– А вы?

– А я вообще не помню, где мой кошель. Подожди, давай возьмём пару горшочков.

Ссадаши сгрёб четыре горшка с дорогущей краской «Стальной лист» и запихнул их в стащенную со стены суму.

– Куда нам?

– Во-о-он туда, – Дейна глазами показала на тёмный палец башни, высящейся над монастырской стеной, и взвела арбалет.

– Нам надо подкрасться неожиданно.

– А мы неожиданно придём, может, даже наступим на него, – хранительница уверенно вскинула на плечо взведённый и заряженный арбалет и схватила наагалея за руку. – Не отставайте.

И шагнула в тень.

– А-а-а-а! – заорал вскочивший Шерр, и здорово струхнувший сторож испуганно уставился на него. – Идиотка! Дура! Полоумная!

Парень в отчаянной надежде уставился на колокольню и едва не зарыдал от облегчения, увидев в арке два силуэта.

– Милая, поднимайся! – кошка зарычала на вцепившегося в её шерсть парня, а затем и вовсе обалдела, когда тот вскочил на её спину и ударил пятками в бока. – Давай, на тебя одна надежда, иначе мы их упустим! Давай-давай!

Дейна вышла из тени на каменную площадку колокольни, вытянула за собой наагалея и осмотрелась.

– Сбежал, скотина, – презрительно выплюнула она.

– Трус, – пренебрежительно отозвался Ссадаши и, выглянув в арку, свесился вниз.

Дейна тоже выглянула, но с другой стороны, и заинтригованно приподняла брови. Через монастырский сад кралась девичья фигурка, судя по белым одеждам, послушница. Она как раз пробиралась через кусты под колокольней, и Дейна её хорошо видела в свете волчьего месяца.

– Эй, милая, – добродушно окликнула она послушницу, – не видела, тут рыжий проходимец не проходил?

Девушка застыла на месте и медленно вскинула голову.

– Кто там? – рядом с Дейной показался наагалей.

Девица обморочно осела в кусты и завизжала.

Глава XII. Свидание, продолжение

Монастырь мгновенно, словно по гулу пожарного колокола, вспыхнул огнями. В окнах заплясали язычки свечек и искристые огоньки светляков. Тяжёлая дверь с грохотом распахнулась, и во двор выскочили высокая, худая и очень костистая женщина со скуластым лицом и гривой чёрных волос и скрюченная бабулечка с острым как арбалетное остриё взглядом. Бабулечка держала в руках метлу, а вот брюнетка сжимала копьё, даже на вид весьма острое.

Парочку на вершине колокольни они приметили сразу. Голосящую девчонку в кустах – чуть позже. Из распахнутых монастырских дверей на улицу высыпались женщины разного возраста, почти все в длинных белых рубашках.

– Мужчины! – с ненавистью выплюнула скуластая брюнетка и покрепче перехватила копьё. – Живо спускайтесь вниз, святотатцы!

Дейна и Ссадаши переглянулись и решили, что надо уважить просьбу хозяев дома. Да и выходить отсюда как-то надо. Тинтари-то всё равно уже смылся.

– Сейчас, милейшая, – отозвалась Дейна, чем привела настоятельницу в ещё большую ярость и замешательство: голос-то у хранительницы был женским.

Парочка исчезла из виду, но их голоса продолжали интригующе звучать.

– О, Дейна, вот дырка!

– Это не дырка, а… – хранительница замешкалась, но всё же нашлась с ответом, – проход. На лестницу.

Дальше, судя по звукам, хохочущие нарушители скатились по ступенькам вниз.

– Наагалей, слезьте с меня, – хихикала Дейна.

– Это ты на мне лежишь, – заливисто хохотал наг.

Их смех возносился вверх по винтовой лестнице на колокольную площадку и собирался гулом под огромной чашей колокола.

– Ху-ху-ху-ху-ху, – жутковато разносилось по монастырскому двору их веселье.

Женщины испуганно прижались друг к другу, но разъярённую настоятельницу и пожилую сторожиху это ничуть не проняло. Бабулька прошлась по кустам рядом с башней и огрела метлой залёгшую там послушницу.

– Чавой тут разлёглась? А ну встала, бесстыдница! Ты ж куда это голая выбегла?

На девчонке так же, как и на всех выскочивших, была длинная плотная белая рубаха с высоким воротником и длинными рукавами, но оправдываться она не посмела и, вскочив, попыталась затесаться в толпу, однако старуха оттеснила её к настоятельнице. Та волком зыркнула на нарушительницу, и девчонка затараторила:

– Матушка, я тени увидела на башне и выйти решила, думала, кто-то из сестёр вышел…

Сёстры возмущённо зароптали.

– А там они. Я как увидела, вусмерть перепугалась! Это ж самые настоящие мужчины. Он… он… он назвал меня… милой, – густая темнота залила девичьи щёки.

Дверь хрустнула, выламываясь из пазов запора, и первой наружу вывалилась Дейна. И тут же помянула Тёмного. Колокольной башней пользовались редко, и перед дверью густо разрослись кусты.

– Да это ж баба! – ахнула бабулька-сторожиха, уставившись на грудь Дейны. Хранительница ещё и горделиво её выпятила.

Настоятельница растерянно опустила копьё, но в этот момент в кусты выполз радостный наагалей. Расхристанный наг в этот момент никому не показался похожим на женщину. Сёстры и послушницы с испуганным ахом отшатнулись, настоятельница опять подняла копьё и лишь бабулечка спокойно смерила пьяницу взглядом до пояса. Ниже кусты начинались.

– Мужчина… – затрепетало в воздухе.

– Мужчинам вход на территорию монастыря строго воспрещён! – прорычала настоятельница.

– Тинтари можно, а нам нет, – обиделся наагалей.

– Мы ненадолго, – Дейна не успела пропить остатки дипломатичности. – Мы гнались за преступником. Он был… здесь, – палец ткнул в сторону крыши колокольни.

– Бражников они гоняли, – проницательно заметила старуха, спокойно опираясь на метлу.

Глядя на неё, воинственная настоятельница тоже малость успокоилась.

– Уставом монастыря и указом императора на территорию монастыря мужчинам вход воспрещён, – прошипела женщина. – Вон отсюда!

– Благовоспитанные девы так себя вести не должны, – укорила её Дейна, – иначе вас никто замуж не возьмёт.

Собравшиеся сёстры ахнули от возмущения, настоятельница обескураженно моргнула, а Ссадаши хихикнул.

– А чего? – Дейна обиженно на него воззрилась. – Дядя всегда так тёте говорил. И ведь прав был! – женщина наставительно подняла палец вверх. – Она замуж так и не вышла.

– А вдруг это дух Ихѐя Соблазнителя? – донёсся из толпы дрожащий голосок, и взгляды всех устремились на Дейну, кучерявой головой очень похожей на описание самого известного блудодея, обожавшего совращать невинных дев.

– Да вы чой, с ума посходили, девки? – косо взглянула на сестёр бабка. – Ихей – дух большого достоинства, а тут, – бабуля насмешливо зыркнула на грудь Дейны, – достоинство иного толка.

– И право, – поддержала её полненькая сестрица. – Кроме того, у Ихея всё звенеть должно.

– Сестра Ия̀на! – возмущённо ахнули женщины во главе с настоятельницей, но та ничуть не смутилась. Наоборот, даже возмутилась.

– Так написано в труде благородной Рина̀и. Сёстры, неужели вы пренебрегаете изучением священных текстов?

Смутилась даже настоятельница. Зато у молоденьких послушниц загорелись глаза, они разом воспылали желанием приобщиться к науке. В этот момент Ссадаши ещё и пошевелился, и горшки с краской интригующе стукнулись друг о друга. Взгляды скрестились на нём, опустились до кустов, и какая-то хулиганистая послушница с плутоватым взглядом хихикнула:

– Ну… выдающегося ничего нет.

– Как нет? – быстрее настоятельницы возмутился Ссадаши и плюхнул поверх куста хвост.

Поднявшийся истерический визг едва не поверг незваных гостей наземь. Ошарашенные Дейна и Ссадаши уцепились друг за друга, ошалело хлопая глазами. Опешившая настоятельница, выронив копьё, зажала уши руками и вытаращила глаза на хвост. Толпа начала стремительно рассасываться.

– Тю, сумасшедшие, – нелестно отозвался наг. – Поползли отсюда.

– Да чего вы голосите? – крикнула Дейна, позволяя господину увлечь себя в сторону ворот. – Он же безобидный. И вообще, он мой жених! Занят!

– Выпускай их к Тёмным! – отрывисто велела настоятельница спокойной сторожихе, на что та махнула рукой.

– Воротца не заперты, сами выйдут. Да ж… нажина… Давно не видала этакое диво.

Дверь рядом с большими воротами действительно оказалась не заперта, и пьяницы благополучно вывалились на улицу к вящему облегчению настоятельницы. Она даже сплюнула и растёрла плевок ногой, чтобы незваные гости больше никогда не возвращались.

– Какого Тинтари они упоминали? – всё же достопочтенную Езѐрну не зря нарекли настоятельницей монастыря. Прозорливая женщина запоминала и подмечала все мелочи.

– Да то ли по пьяни болтнули, – старуха прищурилась и пошуровала метлой по ближайшим кустам, – то ли поганец какой пролез. Я щас кликну Сяну, чтоб арбалет прихватила, и мы проверим.

– Айру возьмите, – велела настоятельница, поднимая копьё. – Она молоденькая, но шустрая и решительная. Только арбалет ей не давайте! Эй, слышишь? – Езерна замерла, настороженно прислушиваясь.

Сторожиха, несмотря на возраст обладавшая острым зрением и слухом, кивнула подбородком вправо, на мохнатый в темноте куст орешника. Настоятельница резко развернулась, в повороте пронзая куст копьём, и с другой стороны кто-то вывалился, избегая удара.

– Да вы совсем одурели?! – возмутился поднимающийся Шерр.

Один из многочисленных светляков завис над ним, и тут проняло даже сторожиху с настоятельницей.

– Матушка-Божиня, – ахнул кто-то из оставшихся сестёр, – обернулся мужем…

– Тёмные, – не столь почтительно выдохнула старуха, косясь то на ворота, то на Шерра, – никак действительно Ихей пожаловал?

Шерр замер, переводя настороженный взгляд с одного лица на другое.

Побелевшая Езерна покрепче перехватила копьё и, решительно рявкнув:

– Сгинь, дух блудодейский! – перешла в наступление.

Шум за монастырскими стенами возрастал, и замершие посреди улицы Дейна и Ссадаши опасливо жались друг к другу.

– Освящённой водой в него!

– Дура! Водой себя кропи! Арбалет где?

– Почтенные, не сходите с ума! – орал кто-то мужским голосом.

– Там Тинтари, – решил Ссадаши и потянулся к воротам, но Дейна его одёрнула.

– Ну его, пусть.

Наг поразился нежданному милосердию, но хранительница продолжила:

– На кой нам его спасать? Пусть отстреливают.

Через стену перемахнуло что-то большое и чёрное, приземлилось на мостовую, разъярённо зашипело на Ссадаши и Дейну и ускакало в ночь так стремительно, что пьяницы даже не успели сообразить, что это всего лишь Госпожа.

– Страшно как… – протянула Дейна.

– Поползли отсюда, – предложил впечатлённый монастырскими разборками наагалей.

– Подождите, я соображу, куда там дальше…

Дейна выбралась из объятий наагалея, поправила арбалетный ремень и сосредоточенно уставилась на одну из густых ночных теней. Затем схватила нага за руку и утащила за собой в тень.

– Ого, – выдохнул Ссадаши, осматриваясь.

Луна и волчий месяц щедро поливали своим светом остов деревянного кораблика, кормой ушедшего в топь. В заиленной воде отражались звёзды, деревья вокруг кривились скрытыми во тьме чудищами, оглушающе громко выводили рулады лягушки.

– Это тот корабль, на котором духи веселье устраивают? – наг с любопытством осмотрелся, и прогнившие доски угрожающе затрещали под хвостом.

Дейна тоже осмотрелась. Ей, неопытной в речных делах, судно казалось просто большой лодкой с одной мачтой, с которой свисали то ли полусгнившие обрывки верёвок, то ли бороды мха. Познаний Ссадаши хватило, чтобы распознать в развалюхе небольшое плоскодонное судно, на котором было удобно заходить в мелкие речушки.

– Это оно, – уверенно ответил наг сам себе и, скатившись по наклонной палубе до самой мачты, заглянул в распахнутый трюм.

Оттуда пахнуло тиной и гнилью, но пьяному наагалею почудился и запах вина. Он даже якобы рассмотрел во тьме, пронизанной полосами лунного света, протёкшего сквозь щели в палубных досках, верхушки бочек.

– А это место мне больше нравится, – одобрил Ссадаши. – Вина бы сейчас… Где духи, которые его в глотки заливают? Я сам рот распахну.

– Рано ещё, – решила Дейна.

Хватаясь за прогнившие борта, женщина добралась до носа судна и уселась на краю, высунув ноги в дыру в перилах. Ссадаши подполз к ней и уселся рядышком, обвившись хвостом вокруг форштевня.

Тишина умиротворяла. Болота тихо побулькивали, лягушки надрывались, воспевая светлую тёплую ночь, звенела кровососущая мошкара, порой тихо шелестели деревья под порывами ласкового ветра. Дейне хотелось сидеть так вечно и смотреть на ночное небо, вглядываться в причудливые изгибы болотного леса, воображая, что вон та ива – затаившийся дракон, а за тем кустом схоронился вредный дух.

– То облачко похоже на лотос.

Дейна удивлённо посмотрела сперва на наагалея, а потом на небо, на лохматую тучку, наползшую на волчий месяц.

– А мне кажется, она на пену похожа.

– На лотос в пене, – улыбнулся Ссадаши. – Волна хлынула и облепила его пеной. А вон там, где луна соприкасается с лесом, словно горящий цветок на чёрном стебельке. Зарисовать бы…

– Глядите, – Дейна ткнула пальцем в топь, – месяц отражается как драконий глаз.

Ссадаши рассмеялся. Действительно было похоже. Ещё и болотная грязь наползла на отражение наподобие век, а по центру зрачком торчал бутон кувшинки. Опьянение постепенно сходило, но разумных вопросов наподобие «Где мы?», «Что мы натворили?» пока не звучало. В голове царили ясность и лёгкость. Ссадаши осматривался с жадным любопытством и всюду видел удивительное и прекрасное. Воздух казался вкусным, его хотелось хватать ртом, есть и жадно глотать. Кожу радовали тёплые прикосновения ветерка, хотелось погладить и истлевшие занозистые доски, и сухие бороды мха, зачерпнуть илистой воды и посмотреть, как она утекает сквозь пальцы, оставляя на ладони замысловатые разводы грязи. Даже комары несильно доставали.

Ссадаши бултыхнул в воде хвостом и вытащил на поверхность сеть из водорослей. Посмотрев на Дейну, наг увидел в её глазах такое же жадное любопытство, какое ощущал сам. И почувствовал невероятную близость с ней. Приобняв девушку, он устроил голову на её плече и блаженно прикрыл глаза.

Дейне было тепло, хорошо и уютно. Голова и мир больше не кружились, сознание стало яснее, но совесть, рассудительность и ответственность пока спали. Да и перед кем ей сейчас рассуждать? Перед комарами? Лягушками? Пьяными духами? Дейна прижалась щекой к шелковистым волосам наагалея и вдохнула их запах. Пахло травами. Горькими, степными. Словно она букет полыни к носу прижала. Ей нравился запах полыни, на языке появлялся вкус горечи, но её хотелось не сплюнуть, а, наоборот, сглотнуть. Дейна украдкой прижалась к волосам наагалея губами и коснулась их кончиком языка. Горькими они не были, но их шелковистость оказалась очень приятной. Даже возникла дурная мысль всё же лизнуть наагалея. Или укусить за бледное ухо.

Вместо этого Дейна прошептала:

– Как хорошо, что здесь никого, кроме нас, нет.

– Не любишь людей? – умиротворённо спросил Ссадаши.

– Опасаюсь, – легко призналась Дейна. – Я доверчивая, жалостливая, наивная… Вдруг меня опять обманут. Семья будет меня защищать, вновь пострадает… А я онемею от чувства вины и ничем не помогу.

– А ты не немей, – посоветовал наагалей. – Доверие же не порок. Порок – обман, и виноват тот, кто обманул. Ты лучше злись. Такая: «Ах ты скот! Посмел обмануть меня? Втереться в доверие?!» И вжих по шкуре кнутом!

Дейна тихо рассмеялась.

– Тогда вас нужно погонять…

– Я по-доброму, – с улыбкой воспротивился наг. – А где наши духи-пьяницы? Сколько их ждать?

Ссадаши возмущённо бултыхнул хвостом, Дейна попыталась достать сапогом до топи, но не дотянулась и игриво пнула нос корабля. Тот хрустнул, палуба под парочкой резко просела, а затем с грандиозным треском и плюхом рухнула вниз.

– Твою… – Ссадаши отплевался от тины и, подхватив Дейну, постарался приподнять её повыше.

Ошеломлённая хранительница смотрела на сползающий в топь остов судна и судорожно стискивала плечи нага. Оба они стояли по пояс в жиже, Дейну ещё внизу выпихивал хвост, а то увязла бы глубже.

– Духи нас прибьют, – пророчески протянула женщина.

– Как есть шеи намылят, – согласился Ссадаши. – Линять надо.

– Щас…

– Только туда, где помыться можно.

– Это как получится…

Вывалились Дейна и Ссадаши в воду. Перепугавшаяся и почти протрезвевшая женщина испуганно забарахталась, выныривая. Ещё миг спустя она нащупала ногами твёрдую опору и встала. Рядом отфыркивался от воды наагалей.

– Дейна! – разъярённо зашипел наг, тоже почти протрезвевший. – Я хотел помыться, а не утонуть.

– Да здесь неглубоко, – виновато забормотала Дейна, осматриваясь и мигом приободряясь.

Они вернулись в Дардан. А точнее, в реку Нолин.

На берегу за их спинами были разбросаны обломки старой городской стены, чуть поодаль виднелись первые дома, извивающаяся улица, а волчий месяц висел над башней далёкого императорского дворца. На другой стороне реки играл огнями Дейвидский маяк, мимо отмели которого осторожно крался большой двухмачтовый корабль. Налетел ветер, наполнил паруса, и корабль рванул вперёд. Волна отплеснулась от его носа и, докатившись до нага с женщиной, покачнула их.

Вид Дардана умилостивил Ссадаши, и он с улыбкой потянулся к поясу.

– Ну тогда искупаемся. Дейна, ты же не стеснительная?

Красные светящиеся глаза насмешливо уставились на хранительницу, и та невольно усмехнулась в ответ.

– Не стеснительная, – отозвалась Дейна и вытянула рубашку из штанов.

Глава XIII. Нас разлучит только сон

Исхедиар вышел под сенью золотистой ивы и некоторое время обескураженно озирался, решив, что в задумчивости вернулся в мир богов и духов. Но потом увидел по другую сторону ствола меж корней сидящего прямо на земле Ссадашилия. Белые волосы обвивались вокруг дерева, и казалось, что дух привязан к нему.

– Друг мой, – Исхедиар шагнул ближе и замер, с интересом рассматривая чёрный комочек, помещающийся в ладонях Ссадашилия.

Диковатый котёнок уже смирился со своей судьбой, да и дух трогал его куда нежнее и осторожнее и пугал уже меньше. Так что они наслаждались обществом друг друга.

– Ты завёл себе питомца, – одобрительно протянул Исхедиар, приседая на корточки. – Мне тоже нравятся кошки. Они мягкие, нежные и умеют петь песни. Но могут и выпустить когти.

– Тёплые, – добавил ещё одно достоинство Ссадашилий. – Мохнатые. Большие.

– Нет, этот большим не вырастет, – опроверг его ожидания… друг. – Но его можно будет носить на руках или за пазухой. Самый удобный размер.

Ссадашилий посмотрел на котёнка в своих ладонях и подумал, что носить его в руках тоже хорошо.

– Что тебе нужно?

Он и подумать не мог, что Исхедиар заскочил просто так, повидаться. Он даже вообразить такой бессмысленный визит не мог.

– Где ребёнок, которого ты оберегаешь? – глаза Исхедиара вспыхнули от любопытства. – Я не могу найти ни его, ни своё дитя.

Ссадашилий поднял голову и уставился на него своими неподвижными невидящими глазами. На его голову упал золотисто-светящийся лист ивы, ставший маленькой короной.