Стань своим в моем лесу

Видение не исчезало. Очертание кладбища лишь чётче проступили в утреннем свете.

Он ещё раз взглянул в лицо Лидии, смирившись с тем, что перед ним оживший труп. Покойница. Похоже, муж – всего лишь приманка. Защитные механизмы обесточили чувства: Матвей видел всё предельно ясно, но не мог понять одного – как, к чёрту, он тут оказался?

– Молодец, догадался.

Лидия с силой толкнула его в грудь.

Матвей не успел опомниться – земля ушла из-под ног. Сердце бешено заколотилось, тело инстинктивно попыталось сгруппироваться, но было поздно. Он полетел вниз.

В нос ударил густой запах потревоженной земли. Он судорожно вдохнул – чёрный зев ямы зиял над ним, словно земляной рот, готовый в любой момент закрыться.

Матвей вскочил, бросился вверх, пытаясь ухватиться за край могилы, но Лидия резко ударила по его пальцам черенком лопаты.

– Отпустите меня!

От ужаса начало тошнить. Он попытался снова, но лопата оттолкнула его вниз.

– Не мельтеши. Ложись.

Он бросился назад, но ухватиться было не за что. Позади – только мокрая осыпающаяся земля.

Матвей вжался спиной в стенку могилы. Лидия склонилась над краем, не мигая глядя на него сверху вниз.

– Что вам нужно? Деньги? Вещи? Что угодно! – голос его сорвался, почти переходя в скулёж. – Вот же ваш муж, в конце концов!

– Милок, ты так и не понял.

Она перехватила лопату поудобнее, прицелилась – и с одного взмаха снесла голову мертвецу. Та, словно перезрелое яблоко, покатилась в сторону.

– Этот вонючий мешок мне не нужен.

Лидия повернулась к нему с улыбкой.

– Ты же сам пришёл. Я тебя силком не тащила.

Она наклонилась ниже, голос стал почти ласковым.

– А раз пришёл, значит, ты мой.

И начала его закапывать.

Глава 3

Москва 2012 г., август

– Матвей? – Батлай провёл рукой перед его лицом.

Матвей дёрнулся, будто вырываясь из могилы.

– Сколько он уже так висит? – в дверном проёме появилась русая голова Маши.

– Минут пять.

Она хмыкнула, закинула сумку на плечо и скрылась.

– Я пошла домой! Контору закройте, лады? – крикнула из коридора.

Матвей тяжело выдохнул и потянулся к стакану. К донышку приклеился старый пакетик чая «Нури». Он с досадой поковырял его пальцем, затем крикнул:

– Маша! А ты бы что в отчёте написала?

– Напиши: «Нечистоты реинкарнации. Аномалия устранена. Кармическая цепочка закрыта».

– Степнова, блядь, ты совсем поехала? – Батлай вытер увлажнившиеся от смеха глаза. – Ты себя слышала? Что за бред?

Послышались торопливые шаги, и в дверном проёме появилась Маша. Она смерила их взглядом. Поправила выбившуюся тёмную прядь, заправляя её за ухо. На тонких пальцах поблёскивали серебряные кольца, а на одном – указательном – массивный перстень с алым камнем. Не будь она такой убеждённой рационалисткой, её легко можно было принять за девушку из какого-нибудь культа.

– А если без всей этой эзотерической ерунды, то, пока тебя не было, я пробила эту дамочку. Ну, вконтакте нашла, страничка открыта. У неё там вся стена в сообщениях от Игорьков, Ашотов, Мухамедов. Лайкает всех подряд.

Она раздражённо пожала плечами.

– Короче, мужику этому неплохо бы провериться на кармический педикулёз. Всё, я домой. Свет выключите!

Маша махнула рукой и скрылась в коридоре.

Матвей покачал головой и взглянул на Батлая:

– Последний раз спрашиваю, чего ты хотел? – он смочил горло остывшим чаем и выключил компьютер. Положил лист в рюкзак.

– Разговор к тебе есть, – Батлай поднялся, потянулся и вышел в коридор, по дороге щёлкая выключателями. – Пойдём, тут недалеко шаурму делают. Вроде даже не из собачатины. Расскажу всё.

Матвей слушал, как Бай делился новостями – в последний раз ему пришлось выпытывать у местной полиции, почему подросток скончался после допроса, и выяснять, что дело оказалось в злом духе, который вселился в ребёнка, а выйдя, оставил лишь пустую оболочку, – и вспоминал свой первый год работы в агентстве «Позвоните Лиде».

В то утро, когда Матвей, трясущийся, вернулся домой, он просидел пару часов под душем, пытаясь смыть с себя могильную грязь. Казалось, он сошёл с ума. Но забившаяся под ногти земля и ушибы от лопаты на пальцах не позволяли обмануться. Взяв выходной, он просидел весь день дома, вздрагивая от каждого шороха. Но ночью так и не смог заснуть.

На следующий день была пятница. Он вышел на работу, но не смог открыть магнитным ключом замок. Когда с третьего раза дозвонился до шефа, тот удивился: «Так мы вчера договор ГПХ закрыли. Ты ж позвонил, сказал, что увольняешься. Не могу говорить, на встрече». И отключился. Мистика какая-то. Ладно бы увольнение, но чтобы в России дела так быстро решались – вот уж точно чудеса.

И пускай это задело, но хуже было то, что с того дня телефон не замолкал. В первый раз позвонила девушка, сказала, что обращается по поводу самоубийства своего парня, и спросила: «Вы же Матвей Страхов, да? Лидия Меробовна сказала позвонить вам, передать всю информацию…».

Матвей отключил телефон. А в понедельник проснулся от настойчивого звонка в дверь. На пороге стояла Лидия. Матвей, увидев её в глазок, не стал открывать. Вот ещё, общаться с этой сумасшедшей. Разум его амнезировал два прошедших дня, решил: всё произошедшее – сон, просто страшный сон.

Сквозь дверь просачивался запах сладкой груши, а Лидия продолжала звонить. В конце концов она заколотила в дверь так, будто вместо неё была целая толпа ритуальщиков, желающих организовать его похороны.

– Господи, – пробормотал Матвей в испуге и открыл.

Она бросила ему ключи и пластиковую карту.

– В понедельник в десять. Адрес записан на карте. Не придёшь – пожалеешь.

Следующую неделю он упорно делал вид, что ничего не происходит, забаррикадировавшись дома. Еда кончилась, но Матвей боялся выходить даже до магазина. За окнами выли жуткие голоса, под обоями кто-то скрёбся, а из углов доносился шёпот, словно в фильме ужасов. Матвей затыкал уши, пытался дозвониться до приятелей, но сеть на телефоне пропала. Даже крестился. Толку ноль. Хома Брут бы его понял, особенно в тот момент, когда Матвей связал пояс от халата с ремешком от брюк, надетых однажды – на выпускной, – и образовал круг. И сел в центр.

На следующий понедельник он сдался и приехал по назначенному адресу.

В конторе Матвей тогда работал один. Лидия всегда была где-то на телефоне. Видел он её только раз в месяц, в день зарплаты, когда она приходила в офис с пухлым конвертом – в три раза больше, чем на его предыдущей работе.

А ещё она гоняла его по Москве, как мальчишку на побегушках. Ничего толком не объясняла. Просто: «Записывай адрес. Едешь туда, наблюдаешь, отчитываешься».

Вот однажды отправила его на Кузнецкий Мост – «понаблюдать за местными колдунами». Как будто это было самое обычное дело. «Что я должен был наблюдать?» – раздражённо думал Матвей, стоя под серым небом напротив Библио-Глобуса и глядя на пёстрых бабок, торгующих старыми книгами и никому не нужным барахлом. Мимо проходили толпы офисных работников, студентов, туристов, и никто не обращал на них внимания.

Хотелось есть и спать. А не вот это вот всё.

Матвей пытался выглядеть как обычный прохожий, нарезающий круги вокруг дома, но бабки быстро его раскусили. Стали поглядывать настороженно, переговариваться, а одна неожиданно даже перекрестилась. Матвей понял, что, если сейчас не начнёт с ними говорить, они разбегутся. И Лидия тогда расчленит его и своим подружкам-ведьмам мясо для ритуалов отдаст.

Тогда он серьёзно в это верил.

Матвей вдохнул поглубже и пошёл в наступление.

– Здрасьте… Я тут… это… студент-журналист. Пишу статью про старую Москву. Вы тут где-то рядышком живёте? Может, истории какие-то знаете?

Он и сам не понял, как смог их задобрить. Может, ведьмы оказались всего лишь пенсионерками, которым не хватало внимания, а может, сработал бабушкин инстинкт – пожалели худощавого паренька. Но вскоре они выложили ему всё.

Оказалось, что Кузнецкий мост – старое место силы. Сейчас здесь правили серые ведьмы – потомки уличных магов, зарабатывавших на московской знати ещё в XIX веке. Они не любили чужаков, но за бутылку водки могли показать парочку обрядов на удачу или рассказать, как на самом деле выглядели призраки купцов, которые возвращались сюда раз за разом, так и не найдя покоя.

Матвей сбегал в ближайший магазин и на последние двести рублей купил «Талку».

Вернувшись, он протянул бутылку самой разговорчивой из бабок, коренастой женщине в цветастом платке. Та хитро прищурилась, но водку взяла.

– Меня Марфой кличут, – сказала она, заглядывая ему в глаза. – Но тебе можно Ольгой Ивановной, – она обвела глазами площадь и понизила голос. – Пойдём. Покажу тебе что-то.

Матвей с серьёзным видом кивнул. Но внутри всё подпрыгнуло от страха и любопытства.

Они прошли несколько переулков. Вещи она оставила на продажном месте, видно, знала, что никто не позарится. Матвей подумал, что, если сейчас пропадёт, Лидия даже не станет его искать. Просто наймёт кого-то нового. И от этой мысли в груди потеплело.

Но вместо того, чтобы принести его в жертву духам Кузнецкого моста, Ольга Ивановна вытащила из кармана засаленную колоду карт.

– На любовь погадаю.

Матвей моргнул. Он ожидал чего угодно – ритуалов, заклинаний, чего-то мистического. А тут… гадание на любовь. Ну ладно, не отказываться же.

Марфа долго тасовала карты, косила глаз в сторону, точно поглядывала за кем-то за его спиной. Затем достала несколько карт, нахмурилась, перетасовала вновь. В руках её мелькнул пиковый туз.

– Да чтоб тебя… – она нервно потёрла лоб и подняла на него глаза. – А я думала, ты живой. Вот ведь, плут окаянный, обманул старую! Чур тебя.

Она, видимо, ожидала какого-то эффекта, но Матвей только уставился на неё и хлопал глазами. Чертыхнувшись, бабка запихнула водку под мышку и, коротко попрощавшись, исчезла в лабиринте переулков.

Матвей растерянно посмотрел ей вслед, затем развернулся и побрёл обратно на Кузнецкий Мост. Вещей её, разумеется, уже не было. Спускаясь в метро, он тяжко вздохнул и мрачно подумал, не скатиться ли вниз головой с эскалатора – так, чисто для разнообразия. Впереди его ждал первый отчёт. Просто описательный, ничего сложного. Но нутро подсказывало: Лидия его точно завернёт.

Потом была Хитровка – чёрное сердце старой Москвы, место, где время шло по своим законам, где подворотни помнили шаги убийц и воров, а стены – проклятия тех, кто в них исчез. Здесь, в узких переулках, по легендам, можно было встретить хитрованцев – призраков бывших обитателей, с жуткими физиономиями, в лохмотьях вместо одежды. В интернете писали, что, столкнувшись с ними, следует бросить монетку, чтобы отвлечь их внимание и унести ноги. Матвей надеялся, что его эта участь обойдёт стороной.

Лидия, разумеется, завернула его первый отчёт, ещё и за водку вычла из его же зарплаты. Это раздражало и выматывало. Но сильнее всего било по самолюбию. Он решил, что любой ценой добьётся первого закрытого дела.

Обряды на Хитровке ему описал клиент, которого прислала Лидия. Дряхлый старик с глазами, как у рыбёшки на прилавке, трясся, пока говорил, и так цеплялся за стол, будто боялся, что его прямо сейчас утащат в преисподнюю.

Матвей вспомнил все основы психологического консультирования, хотя так и не понял, собирал ли он информацию или просто пытался успокоить старика.

– Их стало больше, – бормотал он. – Они творят страшное. Люди исчезают. Спаси меня, пожалуйста. Ты должен. Деньги не проблема. Спаси, сынок.

«Их» – это тех, кто собирался по ночам в подвальных квартирах, на заброшенных дворах, в местах, где старый город ещё помнил кровь, разлитую в тёмные времена. Раз попав туда, люди уже не возвращались.

Старик умолял ему помочь, и Матвей, понимая, как мало мог сделать, сжалился и согласился. Вариантов у него особо и не было.

Он начал следить за местом, на которое указал клиент. Неделя ночных дежурств тянулась бесконечно, и невыносимо хотелось бросить всё к чертям, но страх перед Лидией и упрямство были сильнее.

Матвей даже нашёл себе удобное место – лавочку во внутренних дворах, откуда открывался неплохой обзор, и коротал время за книгами. Время от времени он бросал взгляд на здание, но ничего подозрительного не происходило.

Пока однажды ночью из тени не вышел человек. Бомжеватого вида мужик, сутулый, неестественно быстрый. Он приволок рваный свёрток, оставил его у стены двухэтажного дома и так же незаметно растворился в темноте.

Матвей подождал, убедился, что тот ушёл, и осторожно приблизился.

«Ну наконец-то, хоть что-то», – думал он, развернув свёрток.

Внутри лежал труп исхудавшего кота. Уже пованивало.

Матвей остался на месте, наблюдая, пытаясь уловить хоть что-то – движение, шорох, намёк на объяснение. Но ничего. Часы тянулись мучительно долго, пока пальцы не онемели от холода.

Под утро его разбудил звонок.

– Старик погиб ночью, – сообщила Лидия ровным голосом.

Матвей не сразу понял, что потрясло его больше – сама новость или то, с каким равнодушием она была произнесена.

– Напиши отчёт, – добавила она и отключилась.

Он пытался разобраться в случившемся. Вернулся на место, осматривал двор, попытался выйти на его родственников. Но ничего. Абсолютно ничего. Никаких следов, никаких объяснений.

Очередное провальное дело.

После этого Матвей действовал по инерции. Чувство вины сжирало его, оставляя внутри пустоту. Он боялся брать новые дела, но Лидия, точно чувствуя его состояние, не посылала клиентов, а заставляла читать «Практическую магию» Проппа.

«Просто делай, что сказано» стало заклинанием, лишившим его воли. Матвей сам не заметил, как легко привык к новой жизни.

Иногда он отстранённо думал: а как бы поступил другой на его месте? Любой бы боролся за свою жизнь и свободу, искал выход, ведь так?

Только не он: Матвей всегда чувствовал себя потерянным, словно жил не в половину даже, а в одну сотую. Словно в нём был какой-то изъян. Словно он был проклят.

В детстве это сглаживалось: все вокруг тоже скрывали свою потерянность. Каждый как мог. В девяностые, в маленьком городке под Чебоксарами, где они жили с матерью, задача была одна – выживать. Подростки цепко перенимали взрослую логику: кто не свой – тот враг. Всё просто, как дважды два.

Мелким быть ещё полбеды, главное – успеть домой, пока тьма не накрыла дворы. Но вот в школу пошёл, и началась другая жизнь. Там уже один закон: старшакам лучше на глаза не попадаться. Будут бить. За дело или без, найдут причину. Всегда находили.

Дворы тогда делили на зоны. Свои. Чужие. За линию не заходи. Иерархия строгая, как у волков: старики, бегунки, смотрящие, шестёрки. Подростковая мафия.

Всё просто и понятно: либо ты с ними, либо против. И думать надо только о выживании.

В Казани, говорят, всё так же было, только злее. Там ещё национальное деление вмешивалось: татары, русские, чуваши – каждый за своих горой. Ненависть вековая, жгучая, как перец в чебуреке. В Чебоксарах тоже было нелегко. Особенно в Южном районе, где казанские пытались «залечь на дно» или «захватить Барахолку».

Тогда Матвей просто учился быть незаметным.

Дворами добегал домой, закрывал дверь, пока мамы не было, задвигал занавески, забивался под печку и сидел, ждал. Боялся. Но и другие боялись, только искали способы стать сильнее.

Одноклассники коллективно до дыр засматривали «Рэмбо», «Кровавый спорт», «Хищника». Хотели быть как они – сильные, несгибаемые. После школы отрабатывали удары. Тоже свою потерянность скрывали. Лучше уж такой контроль, чем бессилие и страх.

Но они хотя бы пытались. А Матвей – нет.

С ним было что-то не так.

Даже били его как-то неохотно. Словно не знали, что с ним делать.

Теперь, сидя в конторе над книгами по эзотерике, он в отчаянии понял: всё повторялось, он застрял здесь навсегда, ведь выполнить те сорок дел, которые Лидия предложила ему в обмен на свободу, когда вытащила из могилы, нереально.

В отчаянии он вбил в поисковике фразу: «Как избавиться от контроля начальницы», а затем приписал «начальницы-мертвеца».

Гугл сначала выдал ему ссылки на Трудовой Кодекс, какие-то психологические статьи, но Матвей продолжал уточнять запрос, пока наконец перед глазами не появилась целая серия форумов с эзотерической направленностью.

Он быстро пролистал несколько, отметая явную шизофрению. Пробежал глазами по теме «Шаманский обряд ловли души» и сохранил на потом. Увидел любопытное обсуждение про чувашских духов леса, под которой ожесточённо шла дискуссия «нужны ли миру хранители или всё это бред от писателей фэнтези»? А ещё десять способов из сказок, как убить покойника.

Но затем одна тема привлекла его внимание: «Посвящение в ученики. Ритуалы». Палец Матвея замер над кнопкой мышки. Внутри прокатилась нервная дрожь.

На тёмной страничке форума отразилось сообщение от пользователя Игрок. Он перечислял различные ритуалы посвящения в магию: погружение в землю, символизирующее смерть и возрождение; испытания на кладбище, проводимые ночью с чёрными свечами и магическими атрибутами; а также медитации, открывающие доступ к потусторонним силам.

Эти практики, по словам Игрока, требовали глубокого осознания и подготовки, ведь только пройдя все этапы, ученик становился полноправным магом. Матвей неприязненно фыркнул. Вспомнил, как Лидия быстро закопала его по самую шею, оставив на поверхности лишь голову. Он был очень готов, конечно. А сколько раз она спросила его согласия? М-м-м, кажется, ноль?

«Закапывание в могиле – древний ритуал посвящения. Испытуемый должен умереть символически, чтобы возродиться в новом качестве. Не все проходят испытание, но те, кто прошёл, навсегда станут связаны с миром духов».

Дальнейшую информацию Игрок предлагал узнать из его книги, за которую, конечно же, хотел денег. Проглядев содержание, Матвей заинтересовался темой отнятия судьбы у человека.

Но потом его отвлёк телефонный звонок: домовой подавал заявление на свою хозяйку.

– Она меня задолбала! – возмущался дух. – Ну сколько можно ставить мне это проклятое блюдце с молоком?!

Матвей прижал трубку к уху, молча слушал, записывал, когда раздался отчаянный крик:

– Я уже столько раз её тапки прятал, кота шугал, сквозняки устраивал, ночами шумлю, а она никак не поймёт, что не перевариваю я молоко, НЕ-ПЕ-РЕ-ВА-РИ-ВА-Ю!

Матвей вздохнул, записал контакты хозяйки квартиры, успокоил рассерженного домового и попрощался. Затем набрал номер.

– Добрый день, – мягко начал он, – меня зовут Матвей Страхов, я занимаюсь вопросами… э-э… взаимодействия с духами. Возможно, прозвучит странно, но ваш домовой попросил передать, что лучший подарок для него – ваша своевременная уборка.

На том конце линии воцарилась тишина. Потом пожилая дама неожиданно с облегчением вздохнула и поблагодарила от всей души, признавшись, что уже намучилась с капризами домового. Напоследок она даже записала номер агентства.

Матвей написал короткий отчёт и отправил его Лидии. Не прошло и пяти минут, как та перезвонила.

– Молодец, – довольно бросила она. – Закрыл первое дело.

Матвей удивлённо моргнул.

Жизнь потекла дальше. Возможно, если бы он продолжил искать, то нашёл бы способ разученичиться. Но когда Матвей попытался снова найти тот форум, он волшебным образом исчез. Позже, конечно, ему попадалась похожая информация, но чем рутиннее становилась его работа, тем реже он искал.

А потом и вовсе перестал.

Так прошёл первый год. К его удивлению, Лидия не сожрала его, не расчленила за плохо выполненные дела, не вычеркнула из реальности. Наоборот, начала давать задания, которые он успешно закрывал.

Матвей стал спокойнее. А может, просто опытнее. Уже не вздрагивал от каждого шороха, не пугался собственной тени. Научился избегать в городе определённых районов и мест.

Московская нечисть здоровалась с ним через улицу, кивала, проходя мимо. Иногда он видел их издалека: силуэты с нечёткими контурами, глаза, светящиеся в темноте. Было немного неуютно, но не трогали и славно.

Он даже узнал некоторых культистов. Тех, что бродили по старым переулкам, шептали заклинания и оставляли подношения под мостами. Те не любили чужаков, но Матвей под защитой Лидии считался своим.

Иногда он задумывался: может, стоит чему-то подучиться? Возможно, это помогло бы ему лучше разбираться в делах. Но куда пойдёшь с такой работой?

«Здравствуйте, меня зовут Матвей, я расследую паранормальные преступления. Моя покойная начальница недовольна качеством моей работы. Можно мне на курс повышения квалификации в следственном деле?»

Решил начать с детективов – читал их пачками в перерывах между заданиями. Засматривался документалками о расследованиях, вёл тетрадь, пытаясь уловить логику полицейских. Достал старые учебники по психологии, даже купил пару книг по криминалистике.

«Может, если я начну понимать, как думают люди, я пойму, как думает нечисть?»

В начале следующей осени в конторе появилась Маша, которая заняла вторую комнату их крохотного офиса, где раньше стоял цветок и принтер, а его Лидия отправила в командировку. В Осетию.

Там они и познакомились с Батлаем.

Глава 4

Цейское ущелье

Северная Осетия, 2010 г, сентябрь

«Семью из трёх человек нашли мёртвой в Цейском ущелье, Северная Осетия».

Ахсар ткнул в статью, подперев кулаком щёку, и смотрел, как медленно обновляется браузер: удивительно, что в такой глуши вообще ловила связь. Он вытянул ноги и оглядел лесную полосу. С пожарной вышки открывался отличный вид: вершины пихт, буков и кавказских сосен сложились в плотную мозаику, где оттенки зелени создавали едва уловимый узор.

Страница обновилась.

«Останки семьи – двух взрослых сестёр и 10-летней дочери одной из них – были найдены на удалённой стоянке в лесной глуши. Родственники неоднократно отговаривали их от рискованного решения, но те настояли на желании жить вдали от цивилизации. Тела обнаружили в сентябре туристы. Следователи отметили, что нашли следы четырёх человек, но тел было только три. Причина смерти – переохлаждение. Рядом с телами лежал распотрошённый мешок с мусором. Костёр потух. Напоминаем, что на территории заповедников нельзя жечь костры! Подозреваемых…»

Статья обрывалась.

Ахсар раздражённо ткнул в телефон и снова посмотрел в окно. Небо над ущельем Цей напоминало растёкшуюся по столу маслянистую жижу; тяжёлые тучи цепляли боками верхушки деревьев, но не останавливались, продолжая свой стремительный путь. Где-то далеко громыхнуло – похоже, собирался дождь.

На второй неделе пребывания на вышке в горах Северной Осетии Ахсара терзала не только усталость, но и гнетущая скука. Он любил одиночество, но нахождение «в небе» начинало действовать на нервы. Тянуло к земле: дотронуться до влажных корней, проверить, как растут молодые деревца, увидеть сороку, что часто залетала к нему в летние дни.

Он глубоко вздохнул, проверил телефон – сеть окончательно пропала – и встал. Достал из кармана мятую пачку сигарет и подошёл к окну. Слабый огонь зажигалки осветил его лицо. Терпкий запах табака смешивался с ароматом приближающейся осени.

Ахсар потёр глаза и вновь вздохнул: он скучал по дому. По уединению в центре леса. По большему одиночеству.

Внизу послышался шум. Он нахмурился, вытащил из кармана фонарик и посветил в сторону звука. Мелькнула и исчезла в кустарнике тень. Слишком большая для лисы и слишком маленькая для медведя. Ахсар давно научился не бояться зверей: с ними он легко находил общий язык. Но с людьми всё было сложнее.

Поразмыслив, он потянулся за ружьём, которое стояло у окна.

Поднялся ветер, зашелестели кусты, и из них показалась фигура. Ахсар направил на неё фонарь и разглядел молодого человека с рюкзаком за спиной. Тот остановился на расстоянии и, подняв голову, приложил ладонь к глазам. Ахсар прищурился, пытаясь рассмотреть лицо незнакомца, но из-за слабого зрения увидел лишь размытое пятно.

– Я заблудился, – крикнул парень. – Это дорога к святилищу?

– Куда вы направляетесь?

– Шёл к пещерам в ущелье. Читал, там сохранилось древнее святилище.

– Вам придётся спуститься на пятьсот метров вниз. – Ахсар взглянул на грозовые тучи, сгущающиеся над лесом. – Но тропы здесь плохие, каменистые, да и дорога разбита. Местами сплошные ямы.

Ответа не было. Послышался крик ночной птицы.

Ахсар поколебался. Оглянулся на комнатушку на вышке: в центре – азимутальный круг, у окон стояли две кровати, между ними – стопка набухших от влаги книг. У двери втиснулся холодильник, рядом с ним – тумба с чайником и микроволновкой.

– Залезайте. Переночуйте здесь. Погода портится.

Мужчина не сдвинулся с места. Ахсара вдруг пробил озноб, как в морозный день, когда единственный звук, который ждёшь в лесу, – хруст снега под ногами, но вместо этого воздух разрывает выстрел охотника. Неприятное предчувствие затаилось под сердцем. Он уже хотел отозвать приглашение, захлопнуть окно и согреться чашкой чая, несмотря на жару ранней осени. Но тут незнакомец крикнул: