Мама для Совенка. Часть 3

Его высочество наклонился, его лицо вдруг оказалось близко. Слишком близко, чтобы и дальше сохранять невозмутимость. Сердце заметалось в груди, из головы вылетели все мысли об экзамене. Софрана облизнула пересохшие губы.

– Как раз я верю, что столь упрямой особе хватит сил, чтобы подготовиться и сдать. И даже готов предложить помощь. В качестве извинения.

Харт отстранился, Софрана выдохнула, только сейчас поняв, что забыла, как дышать. Этот мужчина действовал на нее, как пламя на сухую деревяшку.

– Не отказывайтесь, – попросил. – Вряд ли вы легко найдете того, кто подготовит вас.

И это правда. Софрана с содроганием вспомнила разговор с отцом и матерью, отповедь брата, осуждение подруг. Но высочество! Неприемлемо, невозможно, невыносимо. Впрочем, если посмотреть с другой стороны, идеальная кандидатура в наставники. И не надо будет никого просить и унижаться.

– Только подготовка? – уточнила.

Третий с готовностью кивнул. Софрана прикрыла глаза, взвешивая решение. Если только подготовка… Она же справится? С собой, со своими эмоциями? Должна.

– Хорошо, я согласна.

Его высочество невозмутимо кивнул, точно ни разу не сомневался в ответе. И Софрана в раздражении прикусила губу, ощущая себя обманутой.

– Тогда начнем прямо сейчас. Не думаю, что приемную комиссию действительно заинтересуют ваши знания, скорее их заинтересует то, как вы обращаетесь с пламенем.

Харт подошел к одному из шкафов, достал оттуда стеклянный куб. Сдул с него пыль.

– Это же… – вскинула брови девушка.

– Мой первый куб для медитаций, – с ностальгией проговорил мужчина. Посмотрел сквозь стекло на свет. Улыбнулся своим воспоминаниям. – Пусть вас не смущает детская игрушка, все равно не придумали ничего лучше для самоконтроля.

И в центре куба вспыхнул идеально ровный шарик огня.

– Попробуйте перехватить, – предложил Харт.

Софрана заинтересовано подалась вперед. Брат ради забавы иногда тренировал ее. Показывал всякие занятности. Ту шутку с непослушной посудой, которую она проделала над ассарой, Софрана тоже узнала от брата. Но чаще всего, когда она пыталась повторить то, что ей показывали, выходило ужасно, и Унтар смеялся. Необидно, по-доброму, но Софрана все равно обижалась.

И упрямо пробовала повторять, когда никто не видел. С бессильной злостью теряла контроль. Пламя вырывалось. Отец ругался. Мать грозилась отправить к тетке на исправление – та жила на уединенном острове и характер имела, как у личра – пожирательный. В дни ее визитов Софрана старалась поменьше находиться дома. Помогало плохо. Ее отлавливали слуги, и приходилось выслушивать пламя знает как надоевшие речи об идеальной дочери Асмаса.

Со слов тетки выходило, что она всем должна за собственный дар, который им даровал Девятиликий. Только вот мужчинам повезло больше. У них и сила, и стихия, и возможность заниматься тем, чем хочешь. А у нее? Долг родить, долг воспитать и обязанность хорошо заботиться о муже и детях. И никакой свободы. Сначала опекает семья, потом – муж, а в конце жизни – дети. И все время она, точно больная, под присмотром. Потому и завидовала ассаре, потому и согласилась на вживление контура. Потому и сейчас стояла, пытаясь перехватить контроль над огоньком.

– Вы слишком напряжены. Расслабьтесь, – посоветовал его высочество.

Софрана вспыхнула от досады, и огонек тут же отреагировал, наполнив собой до отказа куб. Харт выругался, уронил его на пол, подул на обожженные пальцы. По стенам и полу кабинета побежали алые отсветы от горящего в кубе пламени. Закаленное стекло нагрелось, но выдержало.

– Контроль вы перехватили, это неплохо, а вот усиливать задачи не было, – недовольно проговорил принц, потирая пострадавшие пальцы.

Софрана опустилась на колени, завороженно уставилась на беснующееся в стекле пламя. В пляске огненных языков ей чудилась песня. А еще огонь явно хотел наружу, представляясь ей эдаким милым, пушистым зверьком, запертым в клетке. Его хотелось приласкать, погладить. Его срочно нужно было выпустить на свободу. Она протянула руку – пальцы вот-вот коснутся стекла.

– Не стоит. – Теплая ладонь предостерегающе легла сверху, сжала.

– Я так и не спросила у вас, что произошло там, в городе, – проговорила Софрана, не отрывая взгляда от огня. – Я спрашивала у целителей, у вашего помощника, но никто мне не ответил.

– Что вы сейчас чувствуете? – внезапно поинтересовался Харт.

Он наклонился, одной рукой сжимая ладонь девушки, второй обхватил подбородок, приподнял, заглядывая ей в глаза.

– Голова кружится, – пожаловалась Софрана. – И пламя… – Она замялась, скосила глаза, но ей не дали повернуть головы.

– На меня, – приказал Харт, – смотреть только на меня.

– Не знаю… – покачала головой Софрана. – Я где-то читала, что великие подвижники называли пламя живым. Они могли в него входить, не обгорая. Знаете, это звучит глупо. Да и никакая я не подвижница. Но мне почему-то кажется, – ее голос понизился до шепота, – что я тоже так могу.

Харт щелкнул пальцами, гася пламя. Отпустил девушку.

– Н-да, – протянул задумчиво, – занятно. – Потом добавил строгим голосом: – Тренировки только под моим контролем. Сначала будем учиться удерживать контроль над собой. А до тех пор я запрещаю, слышите, запрещаю прибегать к магии.

Софрана не сдержала горестного вздоха. Стоило пройти весь этот путь, чтобы в конце услышать такое…

– А чтобы у вас не было соблазна… – Харт выпрямился, протянул руку, помогая подняться, потянул из кабинета. – Вот, – все так же держа за руку, довел до шкафов, – займетесь предыдущими делами. Архив требует полного порядка, чтобы бумаги и кристаллы с записями допросов были пронумерованы. А у нас, – бросил красноречивый взгляд на замершего у стола помощника, – с этим полный бардак.

– Полный, – подтвердил внезапно смутившийся Литрак.

Софрана, недоумевая, посмотрела на покрасневшего мужчину.

– Вижу, – он кивнул на их руки, – вас можно поздравить, госпожа Софрана. Ваше высочество, как я рад, вы не представляете! Пламя вам в союз. Деток и…

Софрана торопливо выдернула руку, отступила на шаг. Щеки не горели – пылали.

– Литрак! – перебил, повысив голос, Третий.

Помощник споткнулся на слове «деток», умолк, с недоумением глядя на начальство.

– Вижу у тебя мало работы? – процедил Харт. – Тогда жду отчет к вечеру.

– Но вы просили через три дня, – промямлил убито Литрак.

– К вечеру! – рыкнул принц. Дверь хлопнула так, что они подскочили. Переглянулись.

– Давайте я вам покажу, где у нас лежат кристаллы, – вздохнул Литрак, вытащил коробку, проворчал, что скидывают как попало, а ему потом разгребать. – Каждый надо будет прослушать. В самом начале идет ссылка на дело. Дальше найдете соответствующую папку, подпишите кристалл ее номером и уберете вот в эту коробку. Рядом, вот сюда, положите папку. Завтра придет курьер и отнесет в архив. А я, – помощник снова вздохнул, – займусь отчетом.

– Я правильно тебя понял? Ты не смог ее уговорить? Она отказала? Тебе?

Лиестр насмешливо вскинул брови, и Харт ощутил удушливый приступ обиды. Да, отказала. Первая крупная неудача в его жизни. Хуже всего – удар был нанесен с той стороны, откуда он не ждал.

В его жизни женщины занимали гораздо меньше места, чем работа и семья. Харт не считал нужным растрачивать силы на пустое времяпровождение, хотя предложения получал часто. И некоторые были очень даже ничего… Но жениться он не собирался, а покровительство без обязательств его не привлекало. Что касается любви… Огненные, с одной стороны, легко поддавались эмоциям, с другой – им требовалось время, чтобы чувства от простой симпатии шагнули к чему-то более сложному. Зато уж если любили, то страстно, полностью отдавая себя, превращаясь в ярых собственников. И огненными баталиями между супругами в Асмасе было никого не удивить.

Что-то часто он стал думать о супружестве. Неужели брат прав, и пришла пора? Только вот невеста не спешит соглашаться… Надо бы проверить, не проклял ли кто. Второй отказ за последние месяцы. Настораживает.

Он подошел к окну, кинул взгляд. Там, в глубине парка, ее величество выгуливала свой цветник. Теплая погода позволила обойтись без плащей, и дамы щеголяли расшитыми жилетками. Солнечные лучи вспыхивали на гранях драгоценных камней, и казалось, что жилетки облюбовали миниатюрные световики.

– Не вздумай, – предупредил старший брат, вставая рядом. – Я, знаешь ли, после отказа тоже думал пойти и развлечься с первой встречной. Но, поверь, не поможет. Только хуже сделаешь. Так противно, точно золы наглотался.

Первый всегда держался на отдалении от братьев: слишком большая разница в возрасте. Его сын был ровесником Харта. Так что услышать откровения от Лиестра – редкая удача.

– И что ты сделал? – заинтересовался Третий.

– Проявил больше настойчивости и пообещал, что буду настолько плох, что огонь меня не выберет.

Харт зло поморщился: вот оно, проклятие короны. Той, которая ему могла понравиться, власть была не нужна, а ту, которая жаждала примерить на себя корону, не желал он сам.

– Девочку нельзя отпускать, – напомнил Лиестр. – Хотя в крайнем случае нас устроит и боковая ветвь… Все-таки не ассара наследника с даром темного пламени. Но, согласись, зачем усиливать боковую, когда можно прибрать сокровище себе?

Харт в целом был согласен. Девочку следовало оставить в семье, но перед глазами вставало озаренное вдохновением лицо, в ушах звучало страстное «Мне не нужны ни уступки, ни послабления», и внутри шевелилось что-то похожее на совесть. Он ведь не собирался готовить ее к экзаменам, про которые выдумал по ходу разговора. Хотел приблизить, заставить привязаться, а уроки… были лишь предлогом.

– Что там с учебой в академии? – спросил, отвлекаясь от мыслей о сероволосой упрямице.

– Практически все согласовано с ректором. Как только наберем первую группу, примем на шестой курс. Дальше программу построим так, чтобы сделать акцент на обучении магии.

– И как собираешься принимать? – спросил Харт, найдя взглядом все еще стройную фигуру Седьмой матери. Интересно, как она поступит? Уйдет из дворца после родов или останется до малого совершеннолетия принца?

– Просто примем, – пожал плечами Первый.

– Неправильно это. – Харт повернулся к брату. – На шестом курсе проходит распределение по стихиям. Курсанты сдают экзамены на старший блок, и не всех мы оставляем в академии. А что скажут о девчонках, которых взяли просто так, еще и сразу на шестой курс?

– И что предлагаешь? – нахмурился Лиестр. – Им и так несладко, если ты забыл. От большинства отвернулась семья, друзья. А ты хочешь заставить их еще и экзамены сдавать?

Харт прекрасно знал, каково было тем, кто тайком сбежал в Первый тэорат. Знал в деталях: о каждом скандале ему докладывали лично. Его же подчиненные следили за тем, чтобы никто не смог вернуть беглянок домой – попытки случались. Но государству нужен был прецендент, чтобы заткнут рты недовольным. И минимум поводов для слухов.

– Мы же боремся за равноправие? Вот и будем его вводить. К тому же твои подопечные получили неплохое домашнее образование. Пусть освежат в памяти историю, подучат вулканологию. Комиссию предупредим, чтобы вытягивали всех, но экзамены должны быть. Семьи, если изъявят желание, пустим убедиться, что их девочек никто не сожрал. Да и список остальных приглашенных я составлю сам.

Первый задумался. Пожевал губу. Взлохматил волосы.

– А ты неплох, – выдал наконец, – вижу, на своем месте. Хорошо, будет тебе экзамен. Только своего секретаря готовишь сам.

Харт внутренне возликовал. Этого он и добивался – обман сделать правдой.

– Насчет секретаря… У нее странная реакция на пламя. Я подобное видел у фанатиков, нанюхавшихся дури.

Секта Огнепоклонников в свое время наделала много шума. Ее последователи были свято уверены в том, что огонь очистит все: их самих, Асмас и все человечество, – а после очистительного пламени из пепла возродится новый идеальный мир. Они убеждали всех в том, что пламя не просто живое, а является проявлением высших сил. Клялись, что слышат голоса в огне. Видят там пророчества. Потом уже выяснилось, что виной всему дурь-трава, которую глава секты завез с материка.

– Занятно. – Первый помолчал, напряженно размышляя, потом предложил: – Хочешь, я заберу ее с собой? Сделаем пару тестов.

– Нет, – для самого себя неожиданно отказался Харт, – справлюсь сам.

Первый взглянул с интересом, и Харт ощутил, что брат не против провести пару тестов и на нем, но вспомнил, кто перед ним, и с сожалением отпустил эту идею, ограничившись:

– Поищу-ка я на всякий случай информацию о поглотительницах. Ну и ты не подпускай ее бесконтрольно к пламени. Сам знаешь, как дар остро реагирует на все в первые дни. Потом острота сойдет, и ее состояние придет в норму. Должно прийти.

– Госпожа Софрана! Леди! Софрана! Да сколько можно?! Жыргхвова задница. Мне, не вам. Но вы отвлеклись, это уже хорошо. Стоять. Пламя мне в зад. Нет, снова мне. Точно мне. Можете поверить. И нет, милая, трогать мы это не будем. Только смотреть. Смотреть глазками, а не ручками. Ручками можно за меня держаться. Обнимайте, не стесняйтесь. Мне даже приятно. Вот только кусаться не надо. Иначе я сейчас погашу огонь. И шипение вам не идет. Как и рычание. Вспомните, вы же леди. Очень симпатичная леди с, эм-м, сильно покрасневшими глазками. Но вам даже идет. Извинения были бы к месту, но, понимаю, вам сейчас не до них. Готов подождать. А пока мы вдохнем, выдохнем и успокоимся. Вместе. Дружно. Раз-два.

Софрана послушно вдохнула, выдохнула – и огонь, горевший в трех метрах от них, превратился в золотую змейку, стремительно рванув в их сторону. Харт выругался, перехватывая контроль и возвращая пламя на исходную точку.

Шел второй час безумия. Пламя словно сошло с ума. Большое, маленькое, оно стремилось к Софране, точно для него не существовало ничего более важного. Не пламя само по себе, нет, это его секретарь и нынешняя головная боль обнаружила в себе острую степень огнезависимости и сейчас пыталась впитать все, что имело отношение к огню. Пару раз ей это удалось – Харт с тревогой наблюдал, как краснеют зрачки подопечной.

Поначалу все шло неплохо. Софрана получила список литературы для подготовки. Внимательно выслушала задание на завтра. И вела себя при этом, как и положено истинной дочери Асмаса: скромно, с достоинством и уважением к королевской особе.

Харт перешел к практической части. Первое время Софрана завороженно смотрела на огонь, и он поспешил поздравить себя с успешной тренировкой, когда началось… Созданное им пламя ало-золотым шаром рвануло к девушке. Он едва успел вернуть его под контроль, как Софрана с неожиданной силой проломила защиту, растеряв и скромность, и уважение к принцу. И когда он спешно, ощущая легкую панику, погасил пламя, тут же создала свое. Теперь уже перехватывать контроль пришлось ему.

Некоторое время они тягались друг с другом, и в зале то гасли, то вспыхивали сгустки пламени. Харт уже подумывал, не вырубить ли ученицу ментальным ударом, но решил, что сдаваться рано. Если брат прав, и это острый период, то его надо преодолеть или попробовать переключить внимание на что-то другое.

– Софрана, слушайте меня внимательно.

Девушка замотала головой, в глазах заплескались отсветы пламени.

– Девятиликий, как вы собираетесь экзамены сдавать? Да вас от одного вида пламени корежит, как моряка от бутылки «Огневухи». Ладно, попробуем проверенный способ.

И он крепко обхватил забрыкавшуюся девушку, прижал, нашел губы и впился в них жестким поцелуем. Софрана напряглась, дернулась раз, другой и затихла, расслабилась, а он продолжал целовать, не в силах остановиться. Давно уже зал погрузился в темноту, не вспыхивало больше пламя, а он никак не мог заставить себя оторваться от сладких губ.

И только когда воздуха стало не хватать, туман в голове чуть рассеялся, он с сожалением отстранился, однако объятия не разжал, продолжая прижимать девушку к себе. Та стояла, уткнувшись лицом в его грудь.

– Вы специально, да? – спросила обвинительно. – Подстроили так, чтобы меня поцеловать?

Харт вздохнул. Женщины… У нее огнезависимость, а она о поцелуях думает. С другой стороны, пусть лучше о поцелуях, чем о пламени.

– Если потребуется, – постарался, чтобы голос звучал строго, – я вас с собой в постель уложу. А вы выбирайте: или мы продолжаем тренировки, и вы поступаете в академию, или становитесь моей женой, если вам не удастся взять под контроль пламя.

– Но ведь такого не было, – горестно всхлипнула Софрана. – А сейчас я словно схожу с ума, когда вижу пламя.

– Расскажите мне, что вы знаете о стихиях, – потребовал Харт.

В принципе, ему было все равно, что спросить у Софраны – главное, отвлечь от мыслей об одержимости или об истерике, которая явно готовилась начаться.

– Стихия просыпается первой, часто не одна, а две, реже три, – послушно начала отвечать подрагивающим голосом Софрана. – Одна лидирующая, остальные слабее. И только потом формируется основная магия. Последними проявляются целительская или ментальная магии. Поэтому у женщин с даром огня основная магия редко развита, так как дар сдерживают разными способами.

– Все верно, – подтвердил Харт, успокаивающе поглаживая девушку по спине. Мелкая дрожь, которая ощущалась под пальцами, потихоньку сходила на нет. – Но дар огня неоднороден. Он различается по силе, по направленности. Кому-то легче дается работа с духами огня, кто-то предпочитает опосредованное воздействие на предметы в кузне, а кое-кто силен в боевой магии. Но вы сумели удивить нас всех. Вы действительно способны войти в пламя и не обгореть. Вы просто впитаете его в себя.

– Как это? – тихо спросила Софрана.

– Давно утраченное умение предков. Поэтому я не просто позволяю, а поддерживаю ваше желание учиться. Только для этого вы должны взять свой дар под контроль. Согласитесь, несколько неудобно сходить с ума от любого магически созданного пламени.

Софрана отстранилась, и он нехотя позволил ей это. Вытерла глаза. Решительно вздернула подбородок:

– Клянусь пламенем, я справлюсь.

Он и не сомневался. Упрямства этой девице было не занимать. Главное, держать процесс обучения под личным контролем. Отец только перевел дух после отбытия ассары в академию, и его точно не обрадует новая угроза для безопасности дворца.

Безмолвные еще вчера получили инструкции на этот счет, а сам Харт внес Софрану в список членов королевской семьи. Пусть несколько преждевременно, но зато так он обеспечит круглосуточный присмотр за девицей. А с отцом… он договорится. Позже.

Софрана не знала, злиться или радоваться. Редкий дар, умение поглощать пламя – о таком она даже мечтать не смела, но сложность с контролем вымораживала, а уж их уроки с высочеством…

– Он специально, – проговорила, глядя на портрет основателя Асмаса.

Сама не заметив как, она завернула в Восточную галерею и теперь неспешно прогуливалась среди портретов королевской семьи. Кроме праздников, здесь почти всегда было тихо.

Остановилась напротив картины «Извержение Тихони». Насыщенные светом краски недавно вошли в моду, но успели добраться и сюда. Чтобы не мешать замыслу художника, свет в этой части галереи был приглушен, и по полу от картины бежали алые всполохи.

Софрана смотрела на мастерски изображенное извержение, на желто-ало-багряные потоки, разрезающие склоны вулкана на фоне ночного неба и ощущала, как внутри бушует лава гнева.

– Он просто пользуется мной! – бросила обвинение картине. В раздражении топнула ногой, вспомнив наглое «На каждую попытку поглотить пламя я вас целую».

С поцелуями еще можно было смириться, если бы они не были такими… Опустошающими. Вызывающими сладкую дрожь в теле. Мучающими. Будящими желание. После них в голове был сплошной туман, и с каждым разом собственное упрямство казалось все более глупым. А какие сны потом снились… Да что там говорить! Софрана держалась из последних сил исключительно мыслями об ассаре. Знала, как будет жалеть, если откажется от академии.

Предать ассару из-за поцелуев?! И, сжав зубы, твердила: «Нет». Собирала волю в кулак – она дочь Асмаса – и запрещала себе думать о пламени. Вот оно. Горит. Ну и пусть себе горит. Оно не должно манить или волновать.

Потихоньку начинало получаться. Поцелуев становилось все меньше, контроля – больше. Только вот его высочество не выглядел радостным от ее успехов.

Этим утром в приемную зашел брат. Посмотрел мрачно. Бросил недовольный взгляд на помощника Харта. Поджал губы на папку в ее руках, на кристаллы, разложенные на столе. Поморщился при виде учебников и справочников: Софрана использовала каждый перерыв, чтобы освежить память. Кошмар – вот она стоит перед комиссией, обливается холодным потом и не знает ответа на вопрос – преследовал ее уже вторую ночь. С кошмаром Софрана боролась успокаивающим отваром и усиленной атакой на гранит науки.

Литрак, сославшись на дела, деликатно удалился, оставив их вдвоем.

– Так и продолжаешь жечь этот костер? – с глухим отчаянием спросил Унтар.

Софрана с сожалением отложила в сторону папку. Интересное дело попалось. Покопаться бы в деталях. Она давно уже не ограничивалась просмотром только первой страницы. Увлекшись, читала все подряд. Литрак не мешал. И даже снисходил до пояснений, когда она решалась спрашивать о непонятных моментах.

Знала бы мама, о каких страшных, недопустимых для леди вещах она читает… Точно сослала бы к тетке для исправления. И Софрана едва заметно улыбнулась: есть особая прелесть в собственной независимости. Права была ассара: в мире столько всего привлекательного, что закрыто для женщин Асмаса. Теперь она в полной мере осознала прежнюю обделенность.

– Если пришел уговаривать меня вернуться – зря. Я не изменю своего решения.

– Глупая! – бросил в сердцах брат, припечатывая ладонями стол. – Если не думаешь о себе, подумай о матери. Она же ночей не спит. Переживает за тебя.

Софрана прикусила губу. Мать она любила.

– Я напишу ей еще одно подробное письмо. А ты постарайся убедить, что ничего со мной плохого не случится. Я под покровительством королевской семьи. Все расходы оплачивает корона. А если тебя волнует моя репутация, то напрасно. Меня сейчас гораздо больше волнует, поступлю ли я в академию или провалю экзамены. А репутация… Заработаю другую.

Унтар пренебрежительно хмыкнул и выдал любимый теткин аргумент:

– И кто тебя замуж такую возьмет?

Софрана, покраснев, вспомнила вчерашнюю тренировку и вольности, которые все больше позволял себе его высочество. Да и она в целом была не против. Под конец они так увлеклись, что пламя, кажется, обиделось и погасло само.

Брат одарил ее подозрительным взглядом, пришлось быстро отвлекать:

– Со стабильным даром я могу себе позволить замуж вообще не выходить. Буду нянчить племянников. Когда ты женишься?

– Когда выдам замуж свою упрямую младшую сестру, – отговорился Унтар. Помолчал, потом спросил: – На какой курс вас берут?

– На шестой. Но мы не будем полностью проходить оставшуюся программу. Его высочество Первый хочет, чтобы мы заканчивали два курса за год.

Брат только головой покачал, вздохнул и смирился:

– Принесу свои конспекты. Не хочу, чтобы ты провалилась на экзаменах и опозорила семью.

– Спасибо! – просияла девушка.

– Не за что, – отмахнулся Унтар и предупредил раздраженно: – Будешь плохо учиться – заберу домой.

Глава 6

Академия, Четвертый тэорат.

– Юля! – Совенок кубарем скатился со ступенек, обнял, вжимаясь лицом в живот, и замер под лаской – ему с любовью взъерошили волосы.

– Ты вроде как подрос? – с подозрением спросила ассара, и Аль расплылся в улыбке: он переживал за свой рост. Быть самым мелким в группе – то еще испытание. «Мелкий», «слабый» и «больной» – эти три клейма преследовали его с малых лет. И до пламени хотелось от них избавиться.

– Конечно подрос, – уже уверенно повторила ассара. – Да и с чего тебе мелким быть? Ты братцев своих видел? Все здоровые, а уж Четвертый вообще здоровяк.

Пусть Алю уже исполнилось пятнадцать и пора было становиться взрослым, а не держаться за юбку, но он готов был оставаться маленьким, лишь бы ассара была рядом. «Нет, – тут же возразил внутренний голос, – мне надо быстрее стать взрослым и сильным, чтобы ее защищать».

– Ты надолго? – спросил, отстраняясь, чтобы заглянуть в лицо.

Юля довольно кивнула, улыбнулась, огляделась и поманила кого-то пальцем. Аль недоуменно заозирался, не заметив никого вокруг. Под ногами вдруг что-то блеснуло, мгновенье – и на запястье ассары скользнула прозрачная змейка воды.

Аль восторженно ухнул, подпрыгнул и завопил:

– Здорово! Ты лучшая!

– Ты тоже так сможешь, – довольно улыбнулась Юля, прижимая к себе подопечного, чмокнула в макушку.

– Нас нормально учить будут года через три только, – проворчал, не сдержавшись.