Мама для Совенка. Часть 3

– Перо.

Кто-то из безмолвных дружески хлопнул его по спине, отчего помощник едва не протаранил борт головой. Был пойман за край плаща и возвращен на место. Выдохнул осторожно:

– Благодарю.

Харт пожал плечами и вернулся к разглядыванию лица спящей девушки. Отчего-то вчера он не заметил, насколько оно привлекательно. Можно сказать, красиво. Нет, прекрасно. Смотреть и смотреть.

Харт зачем-то остался в больничном крыле. От услуг целителей отказался: огонь продолжал бурлить в крови, но Третий его прекрасно контролировал, а вот Софрана… За прыткой девицей требовался личный присмотр. И нечего намекать, что в кабинете его ждут отчеты, а в подвале – подлеченный лорд. Для работы есть Литрак. А если кто-то добровольно записался в няньки, то…

– Ваше высочество, – простонал помощник, хватаясь за голову.

– Завтра принесешь заявление, я подпишу, – отрезал Харт, размышляя, можно ли уже заглянуть в палату или еще рано, и он снова будет отруган целителем.

Двинулся к двери. Приоткрыл, заглянул. Софрана лежала на кровати, укрытая одеялом, и спала. На груди пульсировал, забирая энергию, артефакт в виде прозрачного кристалла. Сейчас он был почти заполнен, и внутри клубилось алое облако.

Харт бочком протиснулся внутрь палаты. Сбоку недовольно кашлянули.

– Ваше высочество, вам же было сказано, что больную тревожить нельзя.

– Как она? – шепотом спросил Харт.

С сердцем творилось что-то необычное, точно он после перепоя гонял контрабандистов по всему городу. К проблемам с сердцем добавилось странное состояние рассудка. Иначе чем объяснить противоречивость сжигающих его желаний? А еще эта пугающая уверенность, что он должен быть здесь…

– Нормально. – Пожилой целитель вытер руки полотенцем, подошел, снял артефакт, одобрительно посмотрел сквозь него на свет и убрал в карман. – Контур прекрасно справился. Мои поздравления. Честно сказать, не верил в данный проект. Организм в норме, оставшийся излишек снизится естественным образом через сутки. А вот вам я настоятельно рекомендую пройти выемку энергии.

Харт нахмурился.

– Я в порядке, – отверг помощь, – и могу контролировать свое состояние.

Целитель с сомнением покачал головой, но настаивать не стал.

– И за девушкой присмотрю.

Мужчина взглянул с удивлением. Пожал плечами:

– Ваше право, ваше высочество, хотя должен заметить, у нас отличный уход.

Но Харт его уже не слушал. Подтянул стул к кровати, сел. Вытянул ноги. Прикрыл глаза, ощущая, как отпускает напряжение. При всех странностях мозг работал на отлично. Он прекрасно сознавал, что делает, только вот не понимал зачем, но все сомнения перекрывала огненная уверенность в правильности поступков. И кто Харт такой, чтобы спорить с огнем?

– Так-так, – проговорили голосом Первого над ухом, – мне доложили, что ты вступил в схватку с двухметровым духом огня, который тебя то ли поджарил, то ли откусил голову. Я мчусь, бросив все дела, и что нахожу? Ты преспокойно дрыхнешь, еще и в женской компании.

– Знаешь, я тоже не рад тебя видеть, – проворчал, не открывая глаз, Третий. Подумал и решил надавить на совесть старшего: – Подкинул мне проблему. Твоя протеже сумела достать меня даже на задании. Подставилась под удар. А ты знаешь, как тяжело работать, когда дурные девицы путаются под ногами?! – взвился со стула.

Первый ничуть не огорчился и сейчас с каким-то нехорошим интересом изучал младшего брата.

– С девицей все понятно: жива, здорова, – обошел вокруг. Протянул руку, ткнул в подпаленную рубашку – Третий протестующе зашипел. – А с тобой-то что приключилось? И почему ты пылаешь, точно набравшийся под завязку халявной энергии идиот?

– Понятно, да? – вскинул брови Харт, ощущая, как обида выходит из-под контроля и внутри крепнет желание дать братцу по лицу. – Эта понятная девица поглотила двухметрового духа, даже не поморщившись. Не знаю, что ты там намудрил с контуром, но после столь плотного перекуса она была в состоянии полгорода разнести. Пришлось по старинке… – Харт запнулся, поняв, что ему совсем не хочется вдаваться в подробности. – В общем, я забрал часть, остальное доделали целители. Так что разбирайся со своим экспериментом сам.

Первый задумался. Покачал головой. Внимательно изучил, сканируя, лежащую на больничной койке Софрану, спросил:

– Ты уверен? Я не фиксирую никаких изменений. Да, фон чуть повышен, но в остальном все в норме. Кроме тебя.

– Со мной все хорошо, – в который раз отказался Харт, – я себя отлично контролирую.

Он действительно ощущал потрясающую бодрость, в голове царили идеальный порядок и отсутствие сомнений в собственных действиях. Только вот желания… Но с ними он тоже разберется.

Первый поджал губы, открыл было рот, но остановился, махнул рукой:

– Ладно, пламя с тобой, делай что хочешь, но с поглощением будем разбираться вместе. Если это то, о чем я думаю, лучше, чтобы эта информация не вышла за пределы семьи.

Уходить из палаты не хотелось. Внутри все та же уверенность требовала остаться и присмотреть за дурной девицей, но Первый всегда умел настоять на своем.

– Ты точно не хочешь устранить последствия? – спросил, когда Харт в третий раз обернулся на пороге.

– Нет, – замотал головой Третий и все-таки закрыл за собой дверь.

– Ваше высочество, – тут же бросился к нему помощник, и Харт беззвучно застонал.

Сейчас начнется. Впервые государственные дела вызывали у него раздражение. Может, он в самом деле заболел?

– Кстати, что там было в конверте? Тот, который, рискуя собой, доставила наш новый секретарь? – спросил, не удержавшись от сарказма.

– Вот. – Литрак с почтением достал подпаленное письмо из сумки.

Харт повертел его в руках. Отметка канцелярии отца. Гриф секретности. Лично в руки. Защита. Достали со своими мерами безопасности.

Приложил палец к считывателю. Тот мигнул зеленым, снимая магзащиту. Первый придвинулся ближе, любопытствуя. Харт развернул лист, в центре которого темнело прожженное пятно. Надо будет подать канцелярии отца идею ставить защиту не только от прочтения, но и от сожжения и повреждения водой. Просмотрел текст, с трудом сдерживая рвущиеся наружу ругательства. Брат без церемоний забрал документ себе. Вчитался. Спросил:

– Серьезно? Они все еще рассылают это на каждое заседание?

– Традиция, – развел руками Литрак.

– Это не традиция, а перевод бумаги, – проворчал Первый.

Харт согласно кивнул. Можно было и отменить весь этот официоз. И так каждый вальшгас во дворце знает, что они собираются по средам.

Брат непочтительно скомкал и без того пострадавший лист, сунул в руку опешившему помощнику и позвал Харта:

– Потом с этим разберешься. Сейчас у нас есть дела поважнее.

Харт готов был согласиться. Дела у него действительно были поважнее, например вон за той дверью. Но спорить не стал. Какая-то его часть осознавала неправильность происходящего.

Портал. Переход. Харт узнал центральную часть дворца. Здесь он бывал довольно часто. Особенно на третьем этаже, где находился малый зал Мудрости и кабинет отца.

Лиестр повернул направо. Его явно интересовал не зал совета, и Харт нисколько не удивился, когда они остановились напротив высоких резных дверей, ведущих в библиотеку.

В высоком гулком зале было пусто. В городе имелась своя собственная сокровищница книг. Потому в дворцовую изредка забегали взмыленные курьеры, степенно наведывались наставники королевских чад да захаживали скучающие придворные.

Сейчас они были тут одни. Первый уверенно прошагал мимо стеллажей, по винтовой лестнице спустился на первый этаж, потом направился еще ниже – в подвал, где находилось хранилище самых древних экземпляров.

Приложил ладонь к кирпичной стене, защита полыхнула белым, и стена отъехала, пропуская их внутрь. Харт с завистью посмотрел на спину брата: он даже не знал о существовании подобного места, а вот брат не просто знал, но имел туда допуск. Стена начала закрываться, и Харт поторопился внутрь.

В подвальных залах было сухо и прохладно – идеальная температура для хранения ставшей хрупкой со временем бумаги. На столах, стоявших по периметру, под дополнительной защитой лежали пожелтевшие листы.

Лиестр ходил от одного стола к другому, недовольно морщился, выискивая нужный текст. Следом за ним плыл световик, послушно подсвечивая листы, в которые тыкал пальцем брат.

– Вот! Остановился у одного. Харт подошел ближе. – Так и думал, мне не померещилось. Поглотительница, надо же. – И озадаченно покачал головой.

Харт склонился над листом. Вчитался в едва различимые буквы. Текст был на старо-асмасском, и смысл улавливался с трудом. Брат, заметив его мучения, сжалился:

– Это одна из тех немногих летописей, которые наши предки привезли с собой с материка. Ей почти полторы тысячи лет. В свое время я прочитал их все. Было интересно, чем жили наши предки до переселения. Конкретно здесь рассказывается история женщины, обуздавшей дар огня. Без всякого удерживающего контура, между прочим. А ближе к совершеннолетию у нее обнаружилась уникальная способность поглощать в разы больше пламени, чем умещал ее собственный резерв. Случай не единственный. В конце есть фраза о том, дар проявлялся у женщин из определенного рода. Однако после начала борьбы с нестабильностью, эпохи блокировок, а потом института покровительства упоминаний об этом больше нет. Думается, Софрана имеет дальнее родство с той семьей, а дух огня смог пробудить родовой дар. Вот такая история, брат.

Первый помолчал. Вздохнул. Откашлялся и почему-то виновато посмотрел на Харта.

– Если это подтвердится – а я склонен верить твоим словам, – то это настоящий подарок Девятиликого. Представь, какую помощь она сможет оказать при укрощении вулкана.

Харт кивнул. Он вполне себе представлял ценность дара именно для Асмаса. Первый возбужденно заходил по комнате, и световик заметался, пытаясь успеть за ним.

– Потрясающе. Просто поразительно. И это только первая попытка обуздания… А сколько еще сокровищ мы откопаем?

Харт кивал, думая про себя, сколько проблем эта «сокровищница» принесет государству. Можно лишь вообразить лицо какого-нибудь лорда, который внезапно обнаружит, что драгоценная супруга талантливее его. Это не просто потеря рычага давления, лидирующего и уважаемого положения в семье, это… Жыргвха знает что! А если вдобавок супруга начнет работать и зарабатывать больше… Харт искренне пожалел все мужское население Асмаса, которому до сего дня приходилось конкурировать лишь между собой.

Лиестром между тем овладело пламя красноречия:

– Какой прогресс! Сколько возможностей! Надо ускорить завершение испытаний, а всех тех… которые держатся за свои прожженные штаны, отправляй ко мне. Я им объясню, где именно они ошибаются.

Харт снова кивнул, ни разу не собираясь прибегать к помощи брата в вопросе усмирения несогласных подданных. Лиестр был отличным ученым, хорошим стратегом, но вот дипломат из него… Не вышел ни разу. Зато бунты он подавлял хорошо, до которых сам же и доводил.

– Мы не можем позволить себе упустить такой шанс. Я и Второй женаты, Четвертый собирается, Пятый молод, про Шестого вообще молчу. Остаешься только ты.

Он замер, посмотрел с намеком, и Третий ощутил себя насекомым, над которым занесли сапог. Мысленно повторил про себя последнюю фразу, не сразу разобравшись, к чему клонит брат. А когда дошло… Мысли разом приобрели нецензурную направленность.

– Принуждать тебя, конечно, никто не станет. – Лиестр что-то такое уловил на лице младшенького, потому как даже отступил. – Но я надеюсь, ты примешь правильное решение. Во благо государства.

– Во благо государства, – повторил в сотый раз Харт, прохаживаясь по кабинету.

Наученный горьким опытом помощник старался лишний раз на глаза не попадаться. И так уже был за утро уволен два раза, правда, тут же восстановлен в должности, но кто знает, что придет в голову начальства в третий раз?

– И почему Пятый молод? Он вполне может жениться. И ничего страшного, что невеста на пару-тройку лет старше.

Харт никогда не страдал от привычки разговаривать вслух – работа не приветствовала болтливость, – но сегодня хотелось выговориться. Подумал, не навестить ли Юлю в академии? Но той сейчас своих проблем хватает. Из родственников лишь безумный кузен, прохлаждающийся на Земле, мог проникнуться сочувствием. Для остальных тут страдать было не о чем. Надо – значит, надо. Вот и приходилось общаться с портретом основателя Асмаса.

– К чему эта поспешная женитьба? У нас столько дел… Спишь и то урывками. А где я, скажи на милость, найду время для жены? А не найдешь – побежит жаловаться. Пойдут слухи, что наследный Столп пренебрегает обязанностями мужа.

Он кинул раздраженный взгляд на портрет предка. На подоконник приземлился, курлыкнув, белый птах. И его высочество задумался о приятном.

– С другой стороны, она меня любит. И это неплохо. Красива. Из приличной семьи. Да и наш брак можно обыграть достойно: мол, королевская семья первой принимает женщину с магическим контуром. И не боится, что та превратится в чудовище или полыхнет выбросом.

В голове сам собой начал складываться текст новости. Неплохо может выйти, н-да.

Он в десятый раз просмотрел личное дело будущей супруги: мила, наивна, упряма, порывиста. Родные отмечают бунтарский характер.

– На дом работу, конечно, брать не очень хорошо, – задумчиво проговорил Харт, – но с бунтарским характером я как-нибудь справлюсь. Благо опыт есть.

Вздохнул. Жениться не хотелось. Привык он к своей жизни, расписанной по минутам. Нет в ней места для глупостей. Хватило недавнего помешательства с Юлей. Но там хотя бы понятно, почему увлекся: ассара привлекала своей загадочностью. Ее хотелось познавать медленно, шаг за шагом, приручая к себе. А здесь?

«Вы мне нравитесь», – передразнил. Как все предсказуемо… До тошнотворной скукоты. Только помани – побежит с обожанием в глазах. И Харт поморщился, ощущая, как начинают ныть зубы.

Но брат прав. Дар действительно полезный. Отпускать нельзя. Тем более если он передается детям. Столпов с детства приучают к долгу перед государством, но первый брак по негласному договору наследник может выбрать сам. Это потом, если «повезет» быть призванным огнем, его ждет семь договорных, но первый…

И вот сейчас его лишают даже такой малости. Надо бы обидеться, но обида почему-то притихла. Да и Харт все меньше чувствовал себя лишенцем. Подумаешь, брак… Бывало в жизни и похуже.

Выглянул в приемную. Нашел взглядом своего нового секретаря. Вчера только выпустили из госпиталя, а сегодня уже на работе. Упрямая. И каким милым цветочком прикидывается. От стола отодвинулась, руки на коленях. Но он помнил ее эпатажное появление перед домом подозреваемого…

– Госпожа Софрана, – пригласил в кабинет. Усадил в кресло. Сам сел напротив. – Мне надо с вами серьезно поговорить.

– Я все поняла, – торопливо проговорила девушка, не отрывая взгляд от собственных колен. На щеках уже полыхали два алых пятна. – Никаких инициатив, делаю лишь то, что мне поручили.

– Не о работе речь, – поморщился Харт, – хотя ваши выводы похвальны.

– Вы меня не накажете? – встрепенулась.

– Нет, – сквозь зубы проговорил Харт, ясно представляя, что послушания секретарю хватит, дай пламя, на пару дней.

– Госпожа Софрана, забудьте о работе. – Девушка тут же насупилась. – У меня к вам предложение.

Тут Харт запнулся. Красноречие, столь часто помогавшее ему в работе, внезапно приказало долго жить. Мысли разбежались пугливыми ерьками. В голове господствовала пустота.

– Я ведь вам нравлюсь? – спросил, отчаявшись найти нужные слова. Румянец на щеках девушки стал в два раза ярче. – Вы мне тоже небезразличны. – После той доставки письма… Он в жизни так ни за кого не переживал. – Думаю, этого достаточно, чтобы нам попробовать сойтись. И если покровительство окажется удачным, я буду рад, если вы станете моей женой.

Уф… Слова все же нашлись. Но, кажется, отклик получился совсем не тот, какой он ожидал.

Софрана нахмурилась. Бросила недоверчивый взгляд на Харта. Прикусила губу, о чем-то размышляя. Потом разгладила юбку. Вздохнула и наконец ответила:

– Ваше высочество, для меня подобное предложение большая честь. Да, вы мне действительно нравитесь, но замуж за вас я не пойду, как и не приму покровительства.

Воздух налился тяжестью и отказывался проникать в легкие. Харт рванул, расстегивая воротник рубашки. Кровь прилила к голове. В ушах зашумело. Он едва сдержался, чтобы не наброситься на девицу с вопросами.

«Она сошла с ума», – мелькнуло в голове. И сразу полегчало. Да, именно так. Отказать третьему наследному принцу? Лучшему жениху королевства? Умному, красивому и перспективному? Определенно те, кто собирал информацию на его будущую жену, упустили из виду тот факт, что госпожа Софрана страдает слабоумием.

Встал. Подошел к окну. Приоткрыл створку, и в кабинет хлынул морозный ветер. В голове окончательно прояснилось, а сердце чуть успокоилось, перестав биться как сумасшедшее.

Софрана поежилась: ледяной ветер сквозняком загулял по кабинету. Нет, она действительно сошла с ума. Отказать Третьему? Тому, кто мог разговорить любого подозреваемого? Тому, кто властной рукой держал порядок в стране, залезая даже в головы подданных? А уж сколько слухов ходило о подвалах дворца!

– Я бы хотел получить пояснения.

Тон его голоса тоже был вымораживающим, и Софрана вздрогнула. Вся храбрость, которую она собрала перед разговором, куда-то делась. Доводы самой теперь казались смешными, а упрямство – глупым.

«Ты сможешь!» – приказала себе. Воскресила в памяти образ ассары. Вот та не растерялась бы и послала его высочество своим фирменным «А не пойти бы вам… куда подальше с пояснениями?».

Холод в кабинете почему-то напомнил холод подвала, и стало страшно. Но Софрана мужественно напомнила себе, что Юля сейчас одна против целой академии и ей до пламени нужна поддержка. Да и сама она столько всего сделала, чтобы достигнуть цели: нарушила запрет семьи, поставила себе стабилизирующий контур – первая, между прочим, в Асмасе, – и устроилась на работу – тоже первая среди леди.

И что теперь, плюнуть в костер, выйти замуж и сесть дома? Вышивать жилетки, создавать световые панно и встречаться с такими же замужними леди? А как же мечты стать полезной для государства? Нет, Софрана не против брака, рожать и воспитывать будущих асмасцев надо, но ведь это делают все женщины, а Софране хотелось большего… Пусть это было наивностью, но она верила, что годится на это самое «большее». Пусть с ошибками, как с тем письмом, пусть с шишками и ссадинами, но она не изменит выбранному пути. Несправедливо, что лишь мужчины могут идти путем силы.

А его высочество… Красив даже со спины. И в глубине суровых глаз – она знала – прячется любовь и нежность. Сердце дрогнуло, мучительно разрываясь между долгом и чувствами.

Опоздал Третий с предложением. Парой месяцев бы раньше… «Но тогда он и не посмотрел бы в мою сторону», – подумала с горечью. Зато теперь припекло. Однако Софрана не глупый ерьк, который за хлебную крошку готов заглотить крючок. Ее ждет ассара, академия и целый мир, а его высочество…

Стиснула ладони, ощущая, как внутри противно дрожит неуверенность. Как хочется подойти к этой суровой спине, обнять, прижаться. Только вот нужна ли она ему на самом деле?

– Понимаете, ваше высочество, в данный момент меня не интересуют ни брак, ни покровительство. – Голос, слава Девятиликому, звучал ровно и спокойно. Матушка бы ей гордилась. – Так что дело не в вас. Просто… у меня несколько иные планы на собственное будущее.

От окна донесся недоверчивый хмык. Ей явно не поверили, что она променяла замужество с принцем на работу секретарем. И были правы.

– Я много думала в последнее время. О себе. О стране. О будущем. О том, кем хочу стать и какую пользу хочу принести своей стране. Не смейтесь, – вскинулась с жаром, хотя Третий так и не повернулся от окна. – Брат всегда начинал смеяться в этот момент, – пробормотала еле слышно.

Смяла ткань юбки. Щеки уже пылали. Во рту пересохло. Голос вот-вот дрогнет, а где-то там, в глубине, к горлу подбирались рыдания. Было мучительно стыдно. За свои девичьи мечты. За стремления. За то, что хотелось. И за то, что своим отказом она, возможно, причиняла боль тому, кого любила.

«Да ты что? Он только рад», – ехидно пропел внутренний голос. Всем известно, как давно Третий избегает женитьбы. Видно, батюшка в очередной раз настоял, а тут она… поцелуй… и свидетели. Вот и заставили. В сердце шевельнулось сочувствие и злость на себя: вечно она все портит.

– Я и не думал смеяться, – сухо проговорил его высочество.

Софрана ощутила неловкость – разговаривать со спиной было неудобно – и раздражение – что он себе позволяет?! Даже смотреть в глаза ей не хочет? Как будто отказ – это что-то неприличное. Впрочем, и спины было достаточно, чтобы понять – его высочество в ярости.

– Тогда, думаю, слов достаточно, – поднялась со стула.

Собрав все мужество, нацепила на лицо маску невозмутимости. Его высочеству нравится морозить девиц? Что же… Она сама станет как лед.

Шарла* – домашняя птица, имеет перья темно-зеленого цвета, несет яйца, также используется на мясо.

Глава 5

Харт медленно повернулся. И Софране захотелось зажмуриться, чтобы не встречаться с ним взглядом, но позволить себе подобной слабости она не могла, а потому… принялась изучать стену ровно над его головой. Занятная там лепнина… Может, все-таки пойти на оформителя? А почему бы и нет. Работа творческая. Немного нервная из-за капризных клиентов, зато ее всегда много. Многие семьи заказывают смену интерьеров пару раз в год, да и свет нужен всегда.

– И чем вы желаете заниматься, госпожа Софрана? – с тем же вымораживающим спокойствием осведомился его высочество.

Софрана моргнула, перевела взгляд на лицо принца и вздрогнула: в желтых глазах, опровергая внешнее спокойствие, билось яростное пламя. И само собой вспомнилось, что перед ней тот, чья династия веками укрощала вулканы, а это такая мощь, перед которой она – маленький глупый ерьк.

Сглотнула. Подумала с раздражением: «И чего привязался? Нет чтобы обрадоваться, не надо ведь жениться. Решил поиздеваться?»

– Его высочество Первый предлагает мне учебу в академии. Этим и хочу заниматься.

Прозвучало как вызов. Харт прищурил глаза, и пугающее пламя начало затихать.

– Учиться хотите? Похвально. А не боитесь? В академии над вами станут издеваться. Будут обсуждать малейшую ошибку. – И добавил вкрадчиво: – Я могу вас от этого защитить.

И ведь действительно может. Софрана засомневалась. Столь выгодная женитьба понравилась бы ее семье, которая уже и не чаяла сделать человека из беспутной дочери. Прибила бы все слухи. Восстановила бы ее статус. Но знает она это покровительство с членом правящей семьи… Их пламя приручает к себе за считанные дни – не вырваться.

– Вы могли бы совмещать учебу и покровительство, разумеется, в оговоренных границах, – продолжал мягким баритоном искушать Третий. Его зрачки потемнели, став по цвету похожими на древнее золото. – Подумайте, – улыбнулся мягко, располагающе.

Софрана завороженно подалась вперед. Улыбка Третьего манила, взгляд обещал, что все будет хорошо, а голос… Пламя, что это был за голос. Его хотелось слушать и слушать, до бесконечности.

Шагнула, со всей дури наткнувшись на стул – вот оно, возмездие за отступничество!

Вынырнула из навязанного тумана. Посмотрела с ненавистью, остро жалея, что кроме слов нельзя ничего существенного обрушить на голову высочества. Наследник, жыргхвова задница, лицо неприкосновенное.

– Вы! – выдохнула, практически ощущая, как пламя от злости пляшет на кончике языка. – Как вы могли!

Всмотрелась, ища следы раскаяния на лице. Но высочеств с детства, видимо, учили держать маску «Вам показалось. Ничего не было». И ведь прав: ментальное воздействие первой степени, основывающееся на эмоциях самого объекта, обнаружить невозможно.

– Отвратительно, – скривилась, развернулась с твердым намерением уйти и не появляться здесь больше.

Около порога ее догнал сухой голос Харта:

– Вы уверены, что сдадите вступительные экзамены?

Софрана замерла с протянутой к двери рукой. Снова выругалась про себя. Еще немного – и она превратится в тапунку. Ах да, она же не леди: семья от нее отказалась. Так что ругаться можно и даже нужно.

– Какие экзамены? – процедила.

Первый ничего такого не упоминал. Сердце испуганно екнуло, а под ложечкой противно засосало. И почему она была уверена, что все будет легко с поступлением?

– Самые обыкновенные. Или вы думаете, вас примут в лучшее учебное заведение страны за красивые глазки?

Софрана круто развернулась на каблуках. Дошагала до высочества, отчеканила, глядя в глаза.

– Это вы думаете, что я рассчитываю на подобное отношение. Нет. Мне не нужны ни уступки, ни послабления. И экзамены, – голос дрогнул, – я готова сдать на общих основаниях.