Гор

– Что у нас произошло? Чем мы можем помочь?

– Это не у нас произошло, а у вас, – пошла в атаку Саша. – В наш век тотальной конкуренции вы умудряетесь торговать тухлыми яйцами.

– Нельзя ли поподробнее, – продолжая изображать дружелюбие, спросила администратор, сверкая перстнями на каждом пальце.

– Пожалуйста. Сегодня моя подруга купила у вас вот эти яйца – и она показала ячейку. – Дома она решила приготовить их, и одно оказалось испорченным.

– Ну и где оно? – недоверчиво поинтересовалась администратор.

– Как "где" – в мусорке, конечно. Или нам надо было принести его сюда и запахом распугать вам всех покупателей? У нас есть чек, – сказала Саша. Аня кивнула и в подтверждение протянула чек.

Администратор бегло взглянула на него.

– Оставьте эти яйца и чек на кассе, а сами возьмите другую упаковку. Мы оформим возврат, – примирительно предложила она.

– Спасибо, конечно, но я ведь понимаю, что магазин не виноват. Я бы хотела написать жалобу производителю, я законы знаю, – решительно произнесла Саша.

– Ну что ж, – видно было, что такого напора не ожидала даже товаровед с большим опытом и ногтями в стразах, – нет проблем, подождите меня.

Она скрылась за дверью с табличкой "служебное помещение" и через несколько минут вернулась с ксерокопией накладной.

– Держите, – протянула она девочкам лист бумаги. – Здесь и адрес производителя, и номер партии и все остальное. – Так вы будете оформлять возврат?

Но девочки не ответили, потому что уже направлялись к выходу. Теперь у них есть все, что нужно, чтобы побыстрее избавиться от Гора.

– Цветкова. Только ты можешь вылупить из яйца Змей – Горыныча на первой же яичнице. Что с тобой дальше-то будет? Была бы курочка, сготовит и Нюрочка … – ворчала на подругу Саша на обратном пути. – Чего это тебя на кулинарию потянуло? Ела бы себе мамины котлеты. Сдалась тебе та яичница. Когда я летом на сборы уеду, ты уж, пожалуйста, жуй бабушкины блинчики и не выпендривайся. А то мне даже страшно представить, что может случиться, если ты возьмёшься варить суп.

– Ага, – согласилась Аня. Она никогда не обижалась на Сашины выговоры, потому что и сама считала себя неприспособленной к быту. – А когда у тебя сборы?

– Девятого вылетаем.

– Значит, я одна Горю в это Никольское повезу? – испугалась Аня.

Родиной Горыныча на удивление Саши оказалась вовсе не Башкирия, а птицефабрика в селе Новое Никольское Ярославской области.

– Да ни за что. Я тебя с твоей Горей Луковой одну никуда не отпущу, – строго сказала Саша.

– Давай он лучше будет Гор. А то Горя – как-то трагично звучит, – предложила Аня. Саша кивнула и попросила:

– Ань, ты только не ори, ладно?

Аня остановилась и внимательно посмотрела на подругу.

– Я что подумала: может, мы его в Тимирязевку отвезем или в зоопарк? Вдруг это нужно для науки. Или, допустим, твой Гор – это какая-нибудь генетическая ошибка, сбежавшая с птицефабрики, он вырастет в монстра и пожрет все человечество. Ну, как в фильмах ужасов. Давай в зоопарк, а?

Аня поджала губы.

– Он же тебе объяснил, что он последний экземпляр. Ты хочешь, чтобы он всю жизнь в клетке просидел, как лабораторная мышь?

– Как хочешь, – вздохнула Саша. – заметь, я это предлагала. Тогда нам придётся тащиться в твоё Никольское. Только я тебя одну не отпущу, – примирительно повторила Саша. – Вместе поедем – Нюрка, конь, да Каурка. А то он тебе руку спалит или еще что.

– Спасибо за заботу, – буркнула Аня. Она дулась на Сашу за ее слишком трезвый подход. Но Саша так часто оказывалась права, что ей можно было простить прямоту.

Прохожих на улице становилось всё больше – рабочий день кончился, и москвичи спешили по домам. У них сегодня, наверное, не вылупился Змей – Горыныч, поэтому они свободно шагали, то и дело разделяли их с Сашей своими спинами, сумками и бежавшими вприпрыжку детьми. Аня увидела, что количество слоев прохожих, разделяющих ее и подругу, всё увеличивается, и, забыв обиду, бросилась догонять.

– А как мы туда попадём? Это же далеко. Меня родители за МКАД сроду одну не отпустят, сбивающимся от быстрой ходьбы голосом посетовала Аня.

– Не дрейфь Цветкова, есть идея, – уверенно ответила Саша и подняла кверху ладонь. – Будем подключать Андерсена.

– Но она же…– не рискнула закончить фразу Аня.

– Ненормальная? – подхватила Саша. – Да нет, нормальная она, просто чудная немного. И потом, – уверенно добавила Саша, – в этом весь смысл: если что – кто ей поверит? К тому же Змей Горыныч – очень в духе Андерсен. Послушать её, так Москва кишмя кишит говорящими котами и домовыми, а на каждой барахолке можно купить скатерть – самобранку.

Саша была права. Андерсеном звали её тетку, Андреа Семёновну, за то, что она вечно попадала в нелепые ситуации, из которых якобы чудесным образом выпутывалась. Андерсен все время рассказывала небылицы, в которые только сама и верила. Вот, например, недавно Сашина тётушка поведала миру о том, как ее домашний кот Сахар сбросил за окно ключи от захлопнувшейся входной двери, когда тётушка якобы его об этом попросила через замочную скважину. По мнению тетки Андреа "мир состоит из прекрасных людей, благородных поступков и случайных временных неудач, которые немного мешают всеобщему счастью". Сашин дедушка Семён говорил, что если бы Сашина бабушка поменьше читала на ночь сказок, из тетки Андреа могло бы вырасти что-то путное.

Несмотря на имидж блаженной чудачки, тётка Андреа выглядела прилично даже по строгим подростковым меркам: она коротко стригла и ярко красила волосы, виртуозно сочетала фетровые шляпы с конверсами, а бейсболки – с каблуками, владела новым внедорожником, прекрасно водила его, и любила вкусно поесть, не умея при этом самостоятельно даже сварить макароны. Андреа Семёновне были известны все кафе, забегаловки, рестораны и местечки, где можно было по-быстрому перехватить что-нибудь, недорого пообедать и даже шикарно поужинать. На вопросы о том, как она все это умудрялась делать на зарплату литературного редактора, Андерсен рассказывала всем о "неплохом содержании, которое ей оставил её бывший муж". Всем было известно, что мужа она себе выдумала во время своей поездки в Португалию, где много лет назад работала в составе делегации на литературном форуме. Члены семьи и знакомые ни в какого португальского мужа не верили, но вслух об этом не говорили. В общем компромисс был достигнут в точке "незамужняя сказочница, самостоятельно зарабатывающая себе на хлеб".

Саша любила тетушку и никогда не обижала ее неверием в говорящих котов, самовары – самогревы, домовых и шапки-невидимки. Та, в свою очередь, обожала племянницу и всегда принимала Сашину точку зрения во всех семейных баталиях. В сегодняшних спортивных успехах Саши была немалая роль тётки, потому что именно она в свое время отвела девочку в спортшколу и находила время шесть раз в неделю водить ее на тренировки, две из которых начинались в семь утра. Повзрослев, Саша стала добираться до занятий сама, но частые встречи с тётей не прекратились. Андреа не воспитывала и не поучала Сашу, а потому первой узнавала о новостях и проблемах, стараясь помочь, если Саша просила. С ней было уютно и весело, от нее веяло уверенностью в том, что добро всё-таки побеждает зло, по крайней мере тётушка сама читала об этом в древней магической книге.

Девочки подошли к подъезду своего дома, когда уже почти совсем стемнело. Аня пристроила сумку с Гором на лавочку и вопросительно глянула на Сашу – что дальше-то делать?

Саша достала из кармана мобильный телефон и жестом велела Ане подождать.

– Привет, тетя Ан, ты можешь говорить? – спросила Саша, радуясь, что дозвонилась с первого раза. Это случалось нечасто, и, зная о недосягаемости тётки Андреа по телефону, Аня беззвучно захлопала в ладоши.

– Здравствуй, Сашуля, могу, только недолго. Я уже в самолете. Улетаю в командировку. Если ничего срочного, то давай увидимся в субботу, хорошо?

– Ничего срочного. А можно я кое – что уберу к тебе в гараж?

– Если оно не причинит вреда моему коню, то, безусловно, можно. Запасные ключи в коридоре, в комоде. У тебя всё в порядке?

– Да, всё хорошо. Завтра последний день учёбы и ура.

– Ура, Сашуля, ура. Привезу тебе что-нибудь из Барселоны. Всё, мне велели убрать телефон. До встречи, – бросила в трубку тётушка, и телефон умолк.

– Ну, чудище, дом мы тебе нашли, – сказала Саша, обращаясь к кошачий сумке – переноске, которую Аня бережно поглаживала. – Но учти, машину Андерсена не обижать. Она её, наверное, больше своего кота и перспективных молодых авторов любит.

Квартирка для чудовища

Гараж тётушки Андреа находился неподалёку от её дома, до которого было всего десять минут ходу от дома Ани с Сашей. Девочки были только рады прогуляться по тёплому вечернему городу. Тем более, что им предстояло многое обсудить. Правда, Аня почему-то шла гораздо медленнее Саши и всё время поправляла на плече ремешок от кошачьей сумки. Наконец, девочки добрались до входа в гаражный комплекс, где пожилой охранник, оторвавшись от своего кроссворда, по-дружески помахал Саше – она часто приезжала сюда с тётей, чтобы поставить машину на ночь. Бокс тётушки Андреа находился в самом конце длинного бетонного коридора, освещённого ярким холодным светом. Саша быстро шагала по бетонному полу, оставляя за собой струйки взметнувшейся серой пыли. Аня шла неровно, то отставая, то пускаясь вдогонку. Она чувствовала, что очень устала, потому что ремень сумки все больнее впивался ей в плечо.

Дверь в гараж со скрипом открылась, и девочки вошли внутрь темного кирпичного пенала, в котором почему – то стоял запах дорогих духов.

– Пахнет, как в парфюмерном магазине, – заметила Аня.

– Андреа терпеть не может запаха бензина и машинного масла, поэтому в качестве освежителя воздуха в гараже у нее всегда есть презент французского происхождения от молодого автора, который ей не подошел.

– Автор не подошёл? – спросил Гор из сумки.

– Запах не подошёл, – ответила Саша, забирая у Ани сумку с Гором и ставя ее на пол. – Выползай на свет божий, остроумное чудовище.

Гор завозился в сумке, но не вылез. Раздалось пыхтение, сумка раздулась вширь, и из отверстия высунулась подозрительно большая розовая лапа с четырьмя внушительными когтями.

– Он сейчас сумку порвёт, – забеспокоилась Аня и открыла сверху застежку-молнию. Внутри в позе эмбриона лежал сильно подросший Гор. Он заморгал одним глазом, приподнял голову и выбрался из переноски. Переминаясь с ноги на ногу, он раскрывал по очереди то одно, то другое крыло. Хвост цокал о каменный пол гаража костяным наконечником. Ростом Гор стал девочкам выше колена.

– И что это ты так быстро растёшь? – недовольно спросила Саша.

– Я был сыт, а в сумке тепло и тесно – как в яйце. Змеи-Горынычи обычно такими, как я сейчас, только из яиц вылупляются. Мое яйцо, в котором вы меня нашли, хранили в холоде, и я перестал в нем расти.

– А какого вы вообще размера? – спросила Аня, осторожно дотрагиваясь до чешуек на хвосте Горыныча.

– Я уже говорил, всё зависит от пищи и среды обитания, – сказала средняя голова. – Если еды и места много, мы можем вырасти любого размера. Но чаще всего рост Змея-Горыныча не превышает высоту самого высокого дерева в лесу, где он живет. Иначе его быстро обнаружат.

– Значит так, – пробираясь боком вдоль машины в угол гаража сказала Саша. – Твое самое высокое дерево – вот это, – и она вытащила из угла тётину искусственную новогоднюю ёлку – Андреа была противником рубить живые деревья. – Не смей вырасти выше неё. А ты, Цветкова, не перекармливай этого своего питомца, иначе мы его до мамаши не дотащим. И ещё, чудище. Здесь нельзя ничего греть твоим примитивным способом – здесь бензин.

Аня сочувственно погладила Гора по спине.

Пока две головы Гора поедали сырые куриные ножки, а третья бодро хрустела кочаном капусты, девочки обсуждали, как без разрешения родителей незаметно добраться до Ярославской области с прожорливым быстрорастущим потомком динозавров.

– Ну, можно сказать моим, что я поехала с тобой на сборы, а твоим – что ты с нами на выходные в гости к родственникам, – предложила Аня.

– Ага, а потом наши мамы случайно встретятся утром в магазине, или папы возле мусорки, или наоборот. Нет, тут нужна легально-нелегальная поездка. Думаю, единственный вариант – это Андерсен. У её издательства – типография в Ярославле, и она часто туда катается. Доедем с ней до Ярославля, а там разберёмся. Главное, чтобы это чудо-юдо не очень быстро росло, пока Андерсен в Барселоне.

– Попрошу беж ошкорблений, – с набитым ртом прошамкала правая голова.

– Это не оскорбление, а сказочный персонаж, – примирительно уточнила Аня.

– Шама ты шказочный першонаж, – сердито огрызнулась голова. Чудо-Юдо – это древнее шущештво, живущее в болотах и жатхлых прудах, шклишкое, беж чешуи и питаетша пиявками и головаштиками. Раньше они тоже большие были, могли человека в воду утянуть или даже лошадь, а теперь – повыродились, не раштут. Так – мелочь, не больше щуки.

– Да откуда ты все знаешь, ты же – новорожденный, – засомневалась Саша.

– Нехорошо говорить с набитым ртом, – обращаясь к правой голове, заметила средняя. – Это генетическая память, – продолжила голова, – она у нас особенная. Каждый Змей-Горыныч должен помнить всё с начала времен. Иначе нам не выжить.

Гараж тётки Андреа представлял собой вместилище всякого хлама, стоявшего на полках, развешанных по всему периметру выше уровня машины. Здесь можно было найти всё, что угодно и ещё кое-что. Здесь хранились старые шины, детские игрушки Саши, её детская коляска и кроватка, старая гитара, с десяток мётел и каждая – непременно в своем ведре. На полках и вдоль стен лежали нераспечатанные пачки с книгами, старые рукописи, коробки с архивом и много ещё всяких неопознанных вещей. При этом в гараж совершенно свободно помещался огромный тёткин внедорожник. Гараж был какой-то безразмерный.

Аня и Саша нашли в углу гаража старый таз, который Андерсен давно намеревалась выкинуть, но все время забывала. Они выложили в таз провизию для Гора.

Аня присмотрелась в углу старый Сашин гимнастический коврик и попросила:

– Можно мы ему из твоего коврика подстилку сделаем? Здесь холодно!

– Ты что! – возмутилась Саша и отобрала у Ани коврик, – на нем автограф Кабаевой. На вот лучше, – и Саша вытащила с верхней полки рулон со старой ковровой дорожкой. – Смотри, окаменелость, не протри своими когтями. Раритет. Андерсен его с нашей дачи умыкнула и говорит, что на ней изображена точная копия рисунка ковра – самолета.

– Похож, – оценивающе кивнул на реликвию Гор.

– И ещё вопрос, питекантроп. А как ты, пардон, будешь…

– Мы не гадим и не оставляем фекалий, если вы об этом, – перебила Сашу левая голова. – Змеи Горынычи – самые чистоплотные животные в истории Земли. Твёрдые отходы наш организм использует для укрепления панциря, а остальное разлагается на метан и воду. Воду мы испаряем, а метан – источник нашего пламени. Мы аккумулируем метан в зобных мешках и поджигаем его парой кремниевых клыков. Если газа накопилось много, а жечь никого не надо, мы просто выпускаем газ через пасть, не поджигая его, – подытожила голова.

– Кстати, это тоже причина, почему нас до сих пор не обнаружили, – прожевав свою курятину, добавила правая голова, – мы следов жизнедеятельности не оставляем.

– Что-то ты слишком много рассуждаешь для доисторического артефакта, – заметила Саша.

Аня расстелила дорожку в дальнем углу гаража и пригласила Гора попробовать прилечь.

– Здесь, в общем, неплохо, – высказалась средняя голова, пока правая и левая осматривали стены гаража. – Тихо и нежарко. – И, вытянув шею, шепотом добавила: – А можно не гасить освещение? А то левый темноты боится.

Аня пожала плечами.

– Можно, можно, – ответила Саша. – Особо тут не трепыхайся, не поцарапай машину. Мы теперь только завтра придём. Так что сразу все не съедай. Поспи лучше. Если что – сиди тихо. Ну, мы пошли. Саша направилась к выходу, а Аня наклонилась к Гору, погладила его по спине и высыпала в тазик с едой пачку своих любимых мармеладных мишек, которых всегда носила с собой.