Месть Скорпиона

– То-то они засуетились, разработчики хреновы! – выругался старший. – Этого спекулянта надо взять за хобот, пусть сдает свою «крышу!

– Участковый тоже говорит про «хобот» Гришаева, – расхохотался Власич. – Что ж, будем прижучивать этого слоняру!

– В чем ты его подозреваешь? – поинтересовался Протасов.

– Этот Гришаев продавал доллары Кухтиной и мог навести на нее бандитов. Женщина была богатой, игра стоила свеч.

– Ну, тогда сам Бог велел проверить его причастность к исчезновению этой гражданки, – удовлетворенно хмыкнул старший группы. – Я буду присутствовать при разговоре, проведем перекрестный допрос.

6

Спустя полчаса зазвонил телефон. Это был сотрудник валютного отдела Шелестов, который без прелюдий решил надавить на Власича:

– Вы почему моего агента вызвали к себе?! Мы сейчас проводим глубокую разработку фигурантов, занимающихся незаконным оборотом драгоценных металлов. Если операция сорвется, отвечать будете вы!

– Отвечу! – резко бросил сыщик. – Что за у вас агент, которого каждая бабка на рынке знает, кто он такой и кто его «крышует»?!

– Вы что хотите этим сказать? – угрожающе высказался валютчик. – Думаете, что мы его «крышуем»?

– А то хочу сказать, что он ни хрена не участвует в разработке, а безнаказанно в течение длительного времени торгует валютой, пользуясь вашим покровительством.

– Я напишу рапорт на имя министра, что вы своими некомпетентными действиями воспрепятствовали проведению оперативно-разыскных мероприятий! – взвизгнул валютчик.

– Да хоть десять рапортов, – ухмыльнулся сыщик. – Если ваш так называемый агент не явится ко мне, я сделаю ему очень большую проблему.

Шелестов, ничего не говоря, бросил трубку.

– Круто ты его отчихвостил! – засмеялся Протасов. – Сейчас пожалуется министру.

– Не пожалуется. Если он напишет рапорт, то обязан показать министру, какую разработку он проводит, а ее у него нет и в помине.

– Тогда ждем этого, который с хоботом? – зловеще улыбнулся старший группы. – Если что, закроем на трое суток.

– Ждем. Думаю, что придет, ему и его «крыше» лишние проблемы не нужны.

В подтверждение догадок оперативников, вскоре постучались в дверь. Подмигнув Протасову, Власич крикнул:

– Войдите!

В дверях появился Гришаев, который, увидев Протасова, робко поздоровался поклоном головы.

– О-о-о, совсем другое дело! – рассмеялся Власич. – Какой ты учтивый, разработчик ты наш неутомимый!

Посадив Гришаева на стул, сыщики стали с ним разговаривать.

– Откуда у тебя валюта, что целыми днями торгуешь долларами? Не бойся, не тронем твой криминальный бизнес, если все расскажешь начистоту, в противном случае моментально отправим тебя в камеру, возбудим уголовное дело, все изымем в доход государства.

Пунцовый от волнения, он стал рассказывать:

– Есть у меня друг в Москве. Он покупает доллары в обменниках и нарочным оправляет мне. Здесь я продаю их гораздо выше официального курса, а выручку отправляю обратно в Москву другу. Так качаем деньги.

– И сколько же накачали? – с презрительной улыбкой поинтересовался Протасов.

– На хлеб с маслом хватает, – тяжело вздохнул Гришаев. – Нет, вы не думайте, что гребу деньги лопатой – работа рискованная, требует больших усилий и усидчивости.

– Но у тебя же «крыша» хорошая, че бояться-то бандитов? – бросил Власич. – Из любого дерьма тебя вытащили бы за такие бабки.

– Вы думаете, что я им плачу? – деланно изогнул брови валютчик. – Я им помогаю в изобличении преступников.

– Да прекрати тут вешать нам лапшу на уши! – взревел Протасов. – Весь рынок знает, что ты осуществляешь свою преступную деятельность под прикрытием ментов, которых милиционерами-то назвать сложно!

Вздрогнув от резкого окрика, Гришаев опустил глаза в пол.

Поняв, что «клиент» готов к откровенному разговору, Власич задал вопрос:

– Ты будешь продолжать отрицать, что знаешь гражданку Кухтину, которая регулярно покупала у тебя валюту?

Прерывисто вздохнув, Гришаев достал из поясной сумки небольшой блокнот и протянул сыщику:

– Вот тут на букву «К» указано, сколько раз и какую сумму она обменивала у меня. Я работаю с ней почти два года.

– Список большой, сразу не посчитаешь, – проговорил оперативник, перелистывая блокнот. – Какую сумму в общем итоге она обменяла?

– За два года где-то сорок с лишним тысяч долларов.

– Фьють, да это же целое состояние! – воскликнул Протасов. – На что она его тратила?!

– Женщина была очень скромной и тихой, – проронил Гришаев. – На себя она точно не тратила – скорее всего, отправляла родным в Иркутск.

Власич решил взять его на пушку, и задал неожиданный вопрос:

– Кто ею интересовался, кому ты рассказал, что у нее огромные бабки? Не юли, мы все знаем.

Испуганно расширив глаза, он воскликнул:

– Никому не говорил! Про своих постоянных клиентов я ни с кем не делюсь информацией!

– А своим ментам рассказывал?

– Им тоже не рассказывал. Да они и не интересовались ею.

– Их, конечно, интересовали только деньги, полученные от тебя за покровительство, – колко заметил Протасов.

Валютный спекулянт насупленно промолчал.

Решив продолжить игру по запугиванию проверяемого, Власич объявил:

– Ну что, Гришаев, придется тебя арестовать. Не хочешь ты нам сказать правду, а ведь по твоей наводке убили и ограбили женщину, так что за соучастие в убийстве тебе уготована тюрьма на всю оставшуюся жизнь.

– Нет, это не я! – вскрикнул валютчик, схватившись дрожащими руками за волосы. – Как мне доказать, что это не я навел на эту женщину?!

Отправив его в камеру, Власич привел своего агента «Вьюн», которого нашел в ближайшем пивбаре, и проинструктировал:

– Посиди немного с задержанным, поговори с ним, узнай, что он будет говорить насчет убийства женщины.

Отправив агента вслед за Гришаевым в камеру, Власич обратился к Протасову:

– Похоже, что он не при делах. А все материалы насчет «крышевания» валютного воротилы следует направить Юргину.

Юргин Василий, майор милиции, служил в инспекции по личному составу. Работая только в единственном числе, он успевал доставать всех милиционеров министерства, уличенных в неблаговидных делах. Как он умудрялся это делать – всех удивляло и восхищало. Позже, когда в структуре МВД появится целое подразделение собственной безопасности, создавалось впечатление, что его сотрудники не проделывают и половины той работы, которую проворачивал неутомимый инспектор по личному составу.

– Вася их вывернет наизнанку, с него станется, – довольно улыбнулся Протасов. – Эту порочную практику «крышевания» надо искоренять каленым железом!

Посмотрев на часы, Власич взялся за телефон:

– Надо позвонить дочери разыскиваемой. Маловероятно, но чем черт не шутит – вдруг пропавшая находится в Иркутске.

Когда на том конце провода, судя по голосу, трубку подняла молодая девушка, Власич, представившись, осведомился:

– Как тебя зовут, как к тебе обращаться?

– Ксения. Что вы хотели?

– Ксения, мы интересуемся твоей мамой. Она не приезжала в Иркутск?

– Нет, она в Якутске, – настороженно ответила девушка. – Почему вы об этом спрашиваете?

– Мы не можем ее найти: на работу не ходит, дома не ночует.

– Как так?! – вскрикнула она. – Куда она пропала?!

– Ксения, мы об этом не знаем, поэтому спрашиваем у тебя. Когда ты с ней разговаривала в последний раз?

Услышав в трубке всхлипывания, сыщик подождал, чтобы собеседница немного успокоилась, и повторил вопрос:

– Так когда ты разговаривала с ней в последний раз?

– Дней десять назад, – ответила она, продолжая всхлипывать.

– О чем говорили?

– Особо ни о чем. Поговорили просто так.

– Все-таки, что она говорила? Если сможешь, то постарайся дословно воссоздать тот разговор.

– Дословно… – проговорила девушка и разразилась рыданиями: – Что с ней случилось, почему вы скрываете это от меня?! Нашли ее труп?!

– Нет, никакого трупа мы не нашли, – ответил опер. – Просто она пропала без вести.

– Ее похитили?! – крикнула она назврыд.

Поняв, что с ней далее разговаривать не имеет смысла, Власич спросил:

– Ксения, ты сможешь прилететь в Якутск?

– Прилечу, первым же рейсом прилечу! – плача, ответила она.

Положив трубку, сыщик покачал головой:

– Убивается, бедная.

– Конечно, будет убиваться, – вторил ему старший. – Согласилась приехать?

– Да, согласилась. Алексей, думаю, что завтра она будет сидеть перед нами.

– Ну и прекрасно, Толя. Может быть, она прольет свет на эту загадочную историю.

– Будем надеяться, – кивнул сыщик и углубился в изучение поступивших за день документов.

Прождав три часа с того момента, как осведомитель был водворен в камеру в качестве подсадной утки, Власич потянулся и громко хлопнул по столу:

– Надо вытаскивать «Вьюна»! Что наш слон напел ему там?

– Раструбил хоботом! – хохотнул Протасов. – Давай приведи его, послушаем.

Вскоре негласный сотрудник милиции сидел перед операми и рассказывал:

– Встретил он меня нормально, ни в чем не заподозрил, разговорились. Сетует, что его подозревают в том, что он навел бандитов на ту женщину, которая пропала без вести. Клянется, что не участвовал в убийстве, утверждает, что ему не резон убивать своего постоянного клиента, приносящего доход. Надеется, что менты, которые «крышуют» его, вызволят из тюрьмы.

– Попросил о чем-нибудь? – спросил сыщик.

– Когда узнал, что меня могут выпустить на волю, попросил позвонить какому-то менту и предупредить, что его арестовывают.

Услышав номер телефона, Протасов выругался:

– Да это же сукин сын Шелестов! Нет, материал в отношении этого деятеля надо побыстрее передать Юргину!

Отпустив агента, уже ближе к полуночи Протасов, широко зевнув, предложил:

– Надо освободить Гришаева и идти по домам. Завтра у тебя много работы, да и шефу надо доложить о пропавшей. Будь готов к этому.

– Алексей, ты иди домой, а я тут немного побеседую с фигурантом, – кивнул Власич. – Надо уточнить кое-какие детали.

– Ладно, не задерживайся долго, завтра на работу без опоздания, – повторно зевнул старший. – Надо выспаться, вторые сутки не могу отдохнуть.

Когда Гришаев уже сидел в кабинете и жадно прихлебывал горячий чай, сыщик поинтересовался:

– Скажи свою точку зрения, куда могла пропасть гражданка Кухтина?

– А какая у меня может быть точка зрения? – пожал плечами валютчик, продолжая с жадностью и со свистом всасывать в себя обжигающий напиток. – На рынке полно бандитов, и все знали, что Кухтина была богатой – могли выследить и выкрасть.

– Ты думаешь, что ее выкрали на улице по пути домой?

Едва не поперхнувшись чаем, Гришаев выкашлянул:

– Я этого не говорил, просто предположение.

– Допустим. Где она могла хранить деньги?

– Этого я не знаю. Скорее всего, в чулке. Мне с трудом представляется, чтобы она ходила по банкам.

– Каким способом ты определил, что она не может ходить по банкам?

– В результате наблюдений и внутреннего убеждения, выработанных годами. Поверьте мне, когда постоянно работаешь с деньгами, почти безошибочно определяешь характеры и склонности людей.

– И где этот чулок? В квартире мы не нашли ни цента.

– Значит, ее ограбили. А саму-то куда дели?

– Вот это и хотел у тебя узнать. Значит, никому не рассказывал про нее? Вспомни получше, может быть, кому-то мельком упомянул о богатой торговке, которая постоянно покупает у тебя доллары?

– Нет, никому не говорил! – отчаянно помотал головой валютчик. – Я знаю, чем это может закончиться, и своих клиентов никому не сдавал.

– А ментам своим не цинканул? Шелестову?

– Он ею не интересовался. Покупка доллара сейчас же узаконена… Да, согласен, с рук нельзя, но в обменниках – спокойно.

– Ах да, его интересовало только то, что ты ему отстегиваешь за покровительство, – с ехидцей поддел Гришаева сыщик. – Разработчики вы хреновы!

Валютчик промолчал, и сыщик объявил:

– Ладно, Гришаев, иди пока домой. Если получишь какую-нибудь информацию относительно Кухтиной, то немедленно звони по этому телефону.

С этими словами он вырвал клочок бумаги из журнала, написал на нем фамилию и номер телефона, между делом выругавшись:

– Приходится такие «визитки» раздавать людям!

7

Ксения, положив телефонную трубку, посидела в растерянности, затем судорожно набрала домашний номер телефона своей подруги, с которой когда-то училась в одной школе. Когда та подняла трубку, она хлюпнула носом и сообщила:

– Тина, у меня пропала мама.

– Как?! – удивленно воскликнула подруга. – Она же была в Якутске?!

– Да, в Якутске. Только что мне позвонили из милиции и сообщили, что она пропала.

– Ой, ой, – заохала девушка и спросила: – И что теперь?

– Мне нужен билет до Якутска. Завтра имеется туда рейс?

– Туда каждый день рейсы… Ксюша, подожди, я сейчас посмотрю расписание…

Кристина работала в агентстве Аэрофлота, и Ксения частенько обращалась к ней, если надо было кому-то помочь с билетами.

– Завтра в четыре дня, но можно в час ночи сесть на транзитный рейс.

– Тина, завтра с утра забронируй мне на рейс в четыре дня, по пути в порт заеду и выкуплю билет.

– Хорошо, Ксюша, забронирую… Что думаешь насчет всего этого? Куда она могла пропасть?

– С ней что-то случилось! – всхлипнула девушка. – Убили, наверное!

– Успокойся, успокойся, Ксюшенька. Почему сразу убили? Может легла в больницу или куда-то выехала. Мало ли что…

– Нет, она меня обязательно об этом предупредила бы. Чует сердце, что с ней случилось что-то ужасное.

– Ладно, Ксюша, прими валерианы и ложись спать. Сильно не переживай, все устаканится.

Закончив разговор, Ксения быстро оделась и вышла на улицу. Она решила посетить бабушку и рассказать ей о случившемся горе. Бабушка Нюра, еще нестарая женщина шестидесяти пяти лет, жила в пригороде в частном деревянном доме дореволюционной постройки, и девушка справедливо решила, что такую тревожную новость ей надо сообщить с глазу на глаз, а не по телефону.

Ксения застала бабушку за вечерним поливом грядок. Увидев внучку, женщина бросила шланг и радостно всплеснула руками:

– Ксюшенька, в кои-то веки! Шла мимо или по какой необходимости заглянула в столь поздний час, чай на дворе уже не день?

Девушка жила одна в однокомнатной квартире в центре города, к бабушке захаживала редко, поэтому ее появление та восприняла с приятным удивлением.

Ксюша планировала подготовить бабушку к плохой новости, сначала поговорив на отвлеченные темы, затем только сообщить о маме, но нити мысли у нее потерялись, и она надтреснутым голосом выдавила:

– С мамой случилась беда…

Она стала плакать навзрыд, бабушка с широко раскрытыми от ужаса глазами подбежала и обняла ее.

– Что случилось, что случилось?! – причитала она вмиг пересохшим горлом. – Где моя Симочка?!

– Пропала, бабушка.

– Как пропала?! Где пропала?!

– В Якутске. Несколько дней не живет дома, на работу не ходит.

– Как так?! Ксюша, когда ты в последний раз разговаривала с ней?!

– Дней десять назад.

– Что она говорила, какие у нее были планы?!

– Никаких планов у мамы на ближайшее время не было, – простонала девушка. – Хотела работать и приехать сюда только к ноябрьским праздникам.

Бабушка взяла внучку за руку и изрекла глухим голосом:

– Пойдем в дом. Надо что-то делать…

Следуя в дом, Ксения сообщила:

– Я уже заказала билет в Якутск, завтра днем улетаю.

– Уже успела? Правильно, надо лететь и все разузнать. Ох, Сима, Симочка, что с тобой случилось?!

Дома, выпив сердечных капель, предложив их и внучке, от чего та отказалась, хозяйка налила чай и поинтересовалась:

– Отцу-то сообщила?

– Что толку-то? – фыркнула внучка. – Посетует и продолжит пьянствовать.

– А все беды от Семена, от отца твоего, – зло выговорила бабушка. – Если бы они жили в согласии, разве твоя мама поехала бы торговать на краю земли?

– О чем и речь, – вздохнула Ксения. – Отцу я не буду сообщать о маме.

– С деньгами как? Тебе дать, у меня есть небольшие сбережения?

– Не надо, бабушка, мама мне отправила пятьсот долларов, я их не потратила.

Бабушка поцеловала внучку и предложила:

– Уже поздно, переночуй у меня, а с утра пораньше на автобусе поедешь домой.

– Нет бабушка, мне надо готовиться к отъезду, – отказалась Ксения. – На такси доеду.

– Как приедешь домой, сразу позвони, – строго предупредила хозяйка. – А то ночью не буду спать, беспокоиться.

– Позвоню, бабушка.

Когда девушка собралась выйти из дома, бабушка спросила:

– С работой как? Отпросилась?

– К черту эту работу, – махнула рукой она. – Все равно подводят под сокращение штатов, завтра с утра схожу и напишу заявление об увольнении.

– Ай, ай! – схватилась за голову женщина. – Беда одна не ходит!

Приземлившись в аэропорту Якутска, Ксения сразу направилась в милицию. Ее встретил улыбчивый доброжелательный мужчина в штатском, который представился Власичем Анатолием.

– Как доехала, Ксения? – поинтересовался он, сохраняя на лице приветливость. – Чаю не хочешь, у меня есть печенюшки.

– Доехала нормально, – облегченно вздохнула она, вопреки ожиданиям, встретив благодушного милиционера, а не хмурого представителя закона. – От чая не откажусь, в горле пересохло.

Налив чай и пододвинув поближе печенье, милиционер сообщил:

– Ксения, располагайся, пей чай, отдохни с дороги, а я схожу к своему руководству, доложу как раз по твоей маме, а потом мы с тобой побеседуем. Если что, туалет в конце коридора.

В кабинете никого не было, девушка, надкусывая печенье, стала пить чай. Вдруг она обратила внимание, что на соседнем столе лежит небольшая стопка бумаг, на первой странице которой красным карандашом было написано: «Материалы по факту пропажи гр-ки Кухтиной». Ее окатило холодным потом, она встала и, подойдя к столу, дрожащими руками открыла первую страницу и прочитала, скорее всего, черновую запись тем же карандашом:

«Необходимо выдвинуть четыре версии:

Кухтина похищена и убита рэкетирами и бандитами по наводке.

Женщина убита работниками рынка, либо же стала жертвой своих близких знакомых и друзей.

Женщина убита случайными лицами из числа ранее судимых или молодежных банд.

Пропавшая стала жертвой несчастного случая (ДТП с сокрытием тела, утонула, заблудилась в лесу и т.п)

Наиболее рабочей версией считать первую».

Тем временем Власич докладывал начальнику уголовного розыска о проведенной работе по розыску Кухтиной. Он только что вернулся в управление, но появление Ксении заставило его немного задержаться в кабинете, где он при постороннем лице забыл на столе материал по розыску Кухтиной, что было крупным просчетом для опытного оперативника.

Сыщик стал информировать руководителя о проделанной за день работе:

– Итак, Николай Васильевич, сегодня мною проверены поставщик бытовой химии и хозяйка квартиры, которую арендовала пропавшая Кухтина. Сначала о поставщике: база, где расположены три ангарных склада, находится в районе ГРЭС. Директор базы Михайлов Радомир Максимович, сорок девятого года рождения, ранее не судимый, живет в частном доме недалеко от речпорта. Эта база раньше принадлежала строительно-монтажному управлению, директором как раз был сам Михайлов, который и приватизировал ее. Когда появился дефицит моющих средств, мыла, стиральных порошков, предприятие специализировалось на поставках этого товара, поскольку Михайлов сразу смекнул, где можно поднять хорошие деньги. Поступает импортная бытовая химия из Польши более крупному поставщику из Иркутска, который обеспечивает весь Дальний Восток этим товаром. Однажды Михайлову позвонил тот поставщик из Иркутска, фамилия его Свиридов, и походатайствовал за одну женщину, чтобы посодействовать ей в торговле бытовой химией. Этой женщиной была наша Кухтина. Примерно три года назад Кухтина приехала из Иркутска и начала торговать здесь бытовой химией, став одним из привилегированных клиентов Михайлова. Почему она привилегированная? Просто Михайлов поставлял ей товар без дополнительных наценок, которые он накидывал сверх стоимости другим. Получала она товар примерно один раз в десять дней, дела у нее шли хорошо. Помогал ей старый водитель, с ним я уже поговорил. В городе, кроме крупных магазинов, есть еще шесть частников-женщин, тоже получающих товар на этой же базе, все их данные у меня имеются, они в материалах дела, которые я забыл в кабинете. Принести?

– Не надо, – помахал руками начальник. – Теперь доложи по хозяйке квартиры.

– Хозяйку квартиры зовут Бредихина Яна Семеновна, – продолжил сыщик. – Оказывается, два с лишним года назад Кухтина арендовала у нее квартиру с последующим выкупом, ежемесячно платила соответствующую сумму, которую оформляла распиской, и осталось ей платить совсем немного – от силы полгода. Бредихиной шестьдесят два года, у мужа фамилия Черкашин, они переехали в новую квартиру по проспекту Ленина, с ними живет их младший сын Черкашин Петр, тридцати пяти лет, холостой, а двое детей – старший сын и дочь – живут в другом городе. Семья соседями характеризуется положительно, хозяин работает на автобусе водителем, а жена на пенсии. Их сын нигде постоянно не работает, иногда выпивает, соседи нередко видят его пьяным во дворе, но ведет он себя тихо и мирно.

– Судимый? – спросил сыщика руководитель.

– Судим в восемьдесят шестом году за хулиганство, отделался условным сроком.

– У кого хранятся дубликаты ключей от квартиры Кухтиной?

– У хозяйки. Я их изъял.

– Сын имел доступ к этим ключам?

– Она говорит, что нет. Но я его все равно буду проверять, хотя в эти дни он находился в наркологическом диспансере, куда его сдала мама.

– Правильно, надо проверить до конца, – согласно кивнул начальник уголовного розыска. – Что еще есть?

– Пока ничего.

– Ладно, иди работай.

Ксения вскрикнула от ужаса и, выронив бумагу, вернулась на место и стала рыдать. В таком состоянии ее застал вернувшийся в кабинет Власич. Увидев титульный лист материала по пропаже женщины на полу, он все понял и мягко укорил девушку:

– Почему без спроса листаем документы?

– Извините, получилось непроизвольно, – сквозь слезы ответила она. – Увидела нашу фамилию и открыла.

– Не надо извиняться, это я виноват, что оставил материал на столе, – успокоил ее сыщик. – Но раз ты уже все знаешь, давай поговорим начистоту, не теша себя надеждами.

Она молча кивнула головой.

8

– Ксения, расскажи все о своей маме, – предложил девушке сыщик. – Как вы жили, какие были у вас планы, куда хотели вложить деньги, в общем, все, что касается ваших семейных отношений.

– Я старшая в семье, – стала рассказывать она, – мама меня родила, когда ей едва исполнилось восемнадцать лет. Детство мое было счастливое, тогда родители жили дружно, помню, как каждое лето ездили отдыхать на Черное море. В семьдесят шестом году родился братик Юрик, все у нас было прекрасно. Мама тогда работала в геодезии, а отец – инженером на заводе. В середине восьмидесятых отец лишился работы, и вся наша семейная жизнь пошла наперекосяк. Отец и раньше пил, но в меру, культурно, а тут его словно прорвало. Постоянной работы у него не было, он перебивался случайными заработками, часто пропадал из дома, а иногда приводил своих дружков-собутыльников и устраивал скандалы. Этот кошмар длился несколько лет, пока мама не выгнала его и не подала на развод. Мы разменяли трехкомнатную квартиру на две однокомнатные, в одной из которых жили мы втроем с мамой и братом, а в другой – отец. Позже Юра переехал жить к бабушке, а в прошлом году его призвали в армию. К этому времени мама ушла с работы, поскольку геодезия, где месяцами не выдавали зарплату, стала никому не нужна. Она пошла работать продавцом в магазине, самом крупном в Иркутске по продаже бытовой химии, где познакомилась с его директором, который занимается поставками этого товара по всему региону. Его фамилия Свиридов, ему за пятьдесят лет, я его в глаза не видела, все со слов матери. Не знаю, какие были между ними отношения, но мне кажется, что они симпатизировали друг другу, поскольку мама с работы иногда возвращалась с букетом цветов и даже сходила несколько раз в ресторан, что было бы с ее стороны непозволительной роскошью, если бы она платила сама. Однажды мама мне рассказала, что в Якутске у Свиридова есть хороший знакомый, он предложил ей поехать туда и заняться торговлей бытовой химией, поскольку в Иркутске все ниши этим товаром заполнены, а там – непаханое поле, можно заработать кучу денег. Мама загорелась этой идеей и вскоре уехала в Якутск. Здесь она арендовала квартиру, и неожиданно для нас с бабушкой, торговля у нее пошла в гору. Хотя я и работала, она мне постоянно отправляла деньги, да и бабушка иногда получала от нее переводы. Вот и все, что я хотела рассказать о моей маме.