Стаи. Книга 3. Столкновение миров

– Всё, как и задумано, – спокойно, но с едва сдерживаемыми нотками торжества, сказал Юутилайнен, глядя на тактический монитор.

Командир бригады не собирался отсиживаться внутри командно-штабной машины и оставил ощетинившийся антеннами БТР на дороге. Передвижной штаб двигался вместе с боевыми порядками мотострелков, вынужденно сменивших утробы быстроходной техники на собственные ноги – местность, прорезанная обрывами, ручьями и речушками была непроходимой для колёс и гусениц. И для офицеров железные «коняшки», нашпигованные электроникой и средствами связи стали настоящей палочкой-выручалочкой.

На экране мелькали картинки: данные от воздушной разведки стекались со всех концов света, и полковник не мог подавить радостного возбуждения и предвкушения скорой мести.

– Профессор! Вы видите это?! – вызвал он на связь кицунэ.

Элан с друзьями двигался в первых цепях, верный своему принципу: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, и был в паре километров от штаба, но Хельга виртуозно подхватила волны эфира. На небольшом экране нанофона вспыхнуло изображение, показывающее диспозицию войска россыпью зелёных огоньков. Кроваво-красные щупальца стай молотоголовых тянулись из всех ближайших лесов навстречу, загораживая путь к гнезду.

– Отличная новость, полковник! – тяжело дыша от физического и нервного напряжения, прокричал в ответ Иригойкойя. – Всё как мы и предполагали! Сами идут в капкан!

Он специально говорил как можно громче. Идущие слева и справа солдаты были взвинчены предстоящей схваткой, сознавая, что никакой лёгкой победы ждать не стоит – пришельцы уже изрядно потрепали их, а одну роту вырезали полностью, до последнего человека. Бойцов надо было приободрить, и Лис весело прогорланил, со смаком оттягивая слога:

– Ну, собачьи дети, держитесь! Сейчас вы получите!!!

Хельга ни на шаг не отставала от него и Мирры, понимая, что только её молниеносная реакция может спасти друзей от смерти, да подгоняла Амму.

Чертовка изъявила желание поучаствовать в походе весьма обычным способом: попросту пришла к посадке на вертолёт в зимнем снаряжении, на груди пистолет-пулемёт системы Смушкевича, вся увешанная рожками магазинов. Непривычно было видеть прелестницу, помешанную на собственной красоте, в военной амуниции, тем более что переход по заснеженным горам дался ей тяжело.

С очередного спуска бедняжка просто съехала на спине, и теперь барахталась в низине, уйдя в плен обманчиво невесомого и пушистого снега едва ли не с головой. Хельга и Элан не без труда вытащили её из рыхлой массы, и, как заботливые родители, отряхивали свою подругу лёгкими ударами перчаток. Всё это действо сопровождалось безудержным хохотом бойцов – можно было подумать, что отец и мать просто гуляют с дитём по парку, а то, насупившись, смотрело на весельчаков, недовольное потехой над её неудачным спуском.

– Чего ржёшь, салага? – Проводила она хмурым взглядом широкую улыбку вояки.

Тот не обиделся на оскорбление, глядя, как кицунэ стащил с её шеи ППС, и выбивал снег из окна экстрактора. Сама Амма, как избалованный ребёнок, ждала, пока взрослые не приведут её персону в порядок, никак не участвуя в процессе.

– Это кто тут салага? – весело поддел офицер надутую девчонку. – Я, между прочим, майор Круглов, что б ты знала!

– Да мне …

Воспитанная девушка употребила бы словосочетание «всё равно», но электронная бестия никогда не отвечала высоким стандартам приличного общества, и офицер выслушал в свой адрес короткое, но ёмкое, и совершенно недвусмысленное выражение.

– …какое у тебя звание! Сказала – салага, значит салага!

Резко повернувшись, Амма зашагала за Хельгой, а Лис только, извиняясь, развёл руками:

– Не обижайтесь, она действительно старше нас с Вами вместе взятых…

Очередной, на сей раз пологий, спуск между нагими деревьями, по колено в снегу, вывел их роту в низину, к небольшой безымянной речушке. Красивый пейзаж, удивительное сочетание белоснежного покрывала, простора, не скрытого, как весной и летом, бесчисленными легионами листьев, замёрзших на порогах сосулек, и непокорной быстрой воды, прокладывающей себе путь даже подо льдом. Схваченные хрустящей, словно посыпанной сахарной пудрой, корочкой обширные заводи, Аврора, играющая холодными лучами на всём этом хрустальном великолепии.

– Стоять!!! Стоять!!!

Элан неожиданно рванулся вперёд, взмахами рук останавливая размеренное движение цепи. Он так и замер, между головным дозором, уже почти достигшим берега речушки, и ломаной шеренгой: АВТ весело болталась на ремне, хвост нервно мёл наст, уши навострились вперёд, словно его встревожил едва слышный в шуме тяжёлых шагов сотни мужчин шёпот воды. Бойцы припали на колено, с опаской водя воронёными стволами из стороны в сторону, а кицунэ поманил жестами дозор, шипя, как рассерженная змея:

– Назад! Живо!

Те в замешательстве застыли на месте, но Круглов тут же приказал им отойти к основным силам, и на берегу речки осталась только цепочка следов.

– Что такое? – Капитан почти прошептал вопрос на ухо встревоженному Лису.

Тот ответил не сразу, впившись взглядом в скованную стужей гладь реки, а потом ответил, но не словами. Ловко достав из подсумка «телескоп», он насадил его на ствол винтовки, и на миг замер, тщательно выцеливая наиболее крупную заводь. В настороженной тишине леса хлопнул выстрел, граната, показав свою крутую траекторию огоньком трассера, стремительной птицей промелькнула между ветками деревьев и подняла фонтан брызг и осколков льда, и в тот же миг…

Впечатление было такое, будто кицунэ попал в склад боеприпасов, спрятанный запасливыми партизанами на дне реки. Река взорвалась от синхронного удара десятков чудовищ, вырвавшихся из заводей, но их стремительная атака была встречена ливнем свинца. Тишина зимнего леса была поглощена торопливым гомоном десятков автоматов и пулемётов – большинство молотоголовых не успевали сделать и пару прыжков, падали, словно подкошенные.

Элан с Кругловым оказались на самом острие атаки, и несдобровать бы обоим, если бы не товарищи по оружию. Бойцы, не прекращая ни на секунду огня, бросились на помощь, и перед командирами встал частокол из фонтанчиков снега, попадая в который, атакующие чудовища тут же валились наземь, обильно поливая белоснежное покрывало фиолетовой кровью.

Хельга успела добраться до своего не в меру смелого друга, и короткими очередями успокаивала наиболее настырных и везучих, прорвавшихся сквозь завесу огня, врагов. Амма поливала агрессоров от души, просто водя коротким стволом ППСа слева направо и назад, Мирра защищала вошедшую в азарт бестию, щедро угощая горячим металлом всех, кто только умудрялся выжить в этом аду…

Стрельба стихла так же внезапно, как и началась – бой длился считанные секунды, и авангард пришельцев оказался выбит до последней особи без потерь. Бойцы осторожно двинулись к устланному телами берегу, а Элан, вполне удовлетворённый остротой собственного чутья, отсоединил опустевший магазин.

– На Урале есть гора, самая высокая, – «пустышка» заняла положенное место в подсумке, – а под ней течёт река, быстрая, глубокая…

Полный магазин оказался в руке через секунду:

– Если на гору залезть и в реку бросаться, – щелчок фиксатора, рывок затвора, и Лис весело допел, – очень много шансов есть с жизнею расстаться!

Они с капитаном расхохотались от души – на волосок разошлись со смертью, ближайший монстр вспахал мордой наст буквально в паре метров от их импровизированной позиции, двух берёзок, чьи корневища теперь были щедро устланы россыпью гильз. Но повеселиться не дали.

Первым затрещину получил, естественно, кицунэ, и тяжёлую, от Хельги:

– Не мог просто сказать?!

– Сказать что?! – не менее эмоционально ответил профессор. – Что я стал бояться собственной тени? Сама могла бы предупредить!

– Не могла, – честно призналась женщина, – температура их тел слишком низкая.

Вторым выхватил капитан, от Аммы:

– С тебя ящик коньяка! – Девчонка, полная торжества, ткнула пальцем в ближайшее к офицеру чудище. – Моя работа!

Круглов недоверчиво глянул на чертовку, но к телу всё же подошёл, собираясь осадить её, но… Огромные дыры в туше были ему хорошо знакомы – ППС, с его девяти миллиметровыми пулями, такие и оставляет.

– Ладно, – согласился офицер, распрямляясь. – Если переживём сегодняшний день, то получишь угощение.

Но их уже торопили по рации из штаба: полковник стремился быстрее загнуть их фланг, одновременно притормозив продвижение левого, и, особенно сильно, центра боевого порядка. Впереди уже замаячила широкая, полкилометра, не меньше, долина, и Юутилайнен хотел, чтобы сражение развернулось на сравнительно ровной местности – бронетехника уже двигалась в обход, по узкой дорожке, оставив самоходные гаубицы на шоссе. Оставалось надеяться, что БТРы успеют вовремя…

Команда ибисовцев надрывалась от усилий, но не отставала от бойцов роты. Мокрые от пота, тяжело вдыхающие колючий морозный воздух, выдыхающие такие клубы пара, что, казалось, под их натиском не то что снег растает, а деревья загорятся, они уже практически бежали вперёд, к реке, делающей крутой поворот к каньону. А впереди, на далёком склоне пологой горы, глаз уже безошибочно ловил мелькающие между деревьями серые силуэты, гибкие и стремительные.

– Проклятье!!! – прорычала Мирра, отчаянно работая ногами. – Сколько же их?!?!

Жиденькая, на фоне несметной рати пришельцев, цепочка бойцов бригады, уже сомкнувшая ряды в длинную фалангу, судорожно ставила треноги, водружая на них всё, что только могло стрелять лучше и сильнее, чем обычное стрелковое оружие.

«Успели!!! Ну, сейчас вы захлебнётесь собственной кровью!!!» – Злорадная мысль в голове Элана мелькнула и погасла, когда их команда ботаников занимала позицию.

Собравшись плотной кучкой, они ощетинились стволами: Элан и Мирра, как всегда работали парой, а Хельга и Амма, две столь непохожие, но неразлучные подруги, постараются сберечь их от зубов хищников. Лесавесима тенью скользила над пехотинцами, не решаясь сесть – в запале боя её запросто могут принять за чужака, и потянулась душой к своему отцу. Тот принял полный волнения и тревоги бестелесный голосок:

Удачи, папа…

Он бодрился, хотя душа стремилась сжаться в комок, при одном виде живой волны, что мчалась, быстро набирая скорость, со склона прямо на него.

Всё обойдётся…

Ручейки молотоголовых, ловко обтекая стволы вековых деревьев, валуны, слились в неудержимый поток, заставляя до боли в пальцах сжимать своё оружие даже самых отважных. Из под тысяч лап уже фонтанами летел снег, скрывая, словно за молочным дымом, новые и новые полчища чудовищ, и, всем на миг показалось, что это конец. Им нет числа, они неустрашимы и непобедимы, по цепям пехоты прошла рябь волнения.

Но в тот же миг, когда звенящую от напряжения тишину нарушал только топот и яростные крики приближающейся орды, в воздухе расцвели два десятка огненных бутонов. Оставшиеся на шоссе гаубицы перебросили через вершины гор снаряды, и, направляемые лучами лазерных целеуказателей, они рядком, почти одновременно, с оглушительным громом разорвались над центром стаи. Множество чудовищ просто исчезли в дыму и вихрях поднятого ударными волнами снега, а через секунду…

Казалось, что в долину сам дьявол обрушил грохот всех лавин, что когда-либо сходили с заснеженных круч Урала, все молнии, что только вонзались в земли за тысячи лет в неистовые летние грозы. Передний край обороны бригады, словно проснувшийся после долгой спячки, старый и сердитый на весь белый свет вулкан, обрушил на атакующую волну хищных тварей океан огня. Бессчётные рои трассирующих пуль, низко стелясь над землёй, разъярёнными красными шершнями впивались в озверевшую от боли и жажды крови массу живых тел. Автоматические гранатомёты выбивали длинные строчки из фонтанов снега, фиолетовой крови и ошмётков плоти, басили крупнокалиберные пулемёты, захлёбывались частым огнём их маленькие браться.

Новый залп артиллерии поднял вал земли и дыма прямо в первых рядах молотоголовых, и поток хищников на миг запнулся, как цунами, ударившая в плотину. Но их было слишком много…

Из круговерти дыма и огня, вопреки, казалось, всем законам вероятности, да и простого везения, вырывались всё новые и новые чудовища, и снова, презрев смерть, бросались на пулемёты. Их косили пули, рвали на куски гранаты, султаны взрывов подбрасывали высоко вверх их искалеченные тела, и снова с силой швыряли оземь, но…

Лис стрелял напропалую, лишь бы преградить чудовищам дорогу, вливая тонкую струйку раскалённого свинца в яростный поток металла и взрывчатки, и видел, как атакующие начинают захлёстывать их фалангу. Краем глаза он ловил, как и слева, и справа, хищники врываются в ряды солдат, как летят, словно тряпичные куклы, бойцы, зашибленные чудовищными ударами живых молотов, как хвосты рубят плоть, а страшные зубы рвут человеческие тела. Тварей расстреливали в упор, но каждый такой прорыв означал, что несколько воинов, пусть на пару секунд, но отвлекались от основной задачи, и в смертоносной стене свистящих пуль и частых взрывов появлялось всё больше и больше маленьких брешей.

Но люди не дрогнули. Разорванные построения превратились в большие и малые когорты, защищающиеся и с фронта, и с боков, и даже с тыла, помогающие фланкирующим огнём своим соседям. Навстречу молотоголовым летели сотни и сотни ручных гранат, тысячи и тысячи пуль, и враги падали целыми рядами, кувыркаясь в снегу, и перед оборонительной позицией бригады неудержимо росла настоящая баррикада из мёртвых и умирающих хищников…

Хельга вертелась волчком, и каждый, кто только пытался приблизиться к её друзьям, получал удар очереди-тройки в самый центр нервных коммуникаций, у основания шеи. Мирра с Эланом, меняясь, как заведённые, строчили длинными очередями, перезаряжали винтовки, снова, не щадя перегретых стволов, жали на спуск, пока не выбрасывали во врага магазин целиком. Амма хладнокровно выбирала себе жертву, вмиг превращая грозного хозяина лесов в груду окровавленного мяса и костей…

Бой стих как-то сразу. Казалось, всего секунду назад стоял невероятный грохот, в котором даже взрывы гаубичных снарядов вздымались в небеса беззвучными фонтами земли, снега и изорванных тел. И вдруг тишина, только редкие короткие строчки пулемётов, добивающие ещё шевелящихся врагов, да крики раненых, сначала один, потом другой, быстро сливающиеся в жуткую какофонию боли и страданий.

Элан, не веря в победу, вертел головой, но все товарищи были целы, уставшие, опустошённые, с серыми лицами, но живые…

Ветерок быстро сносил облака дыма, улеглась снежная пыль, и взгляду предстала жуткая картина побоища. Везде, насколько только хватало глаз, лежали сотни человеческих тел, мёртвые, неподвижные, или шевелящиеся, взывающие о помощи. Тысячи пришельцев, нашедшие смерть в безнадёжной схватке с самым совершенным хищником, которого только порождала эволюция, грудами устилали долину, перепачканную вывернутой взрывами землёй и гарью, с островками чудом сохранившегося белого снега. И кровь.

Она уже была всюду, истекая из ещё горячих тел, пока живых и уже мёртвых, наполняя смрадом апокалипсиса воздух, отравляя воду, и, казалось, само естество этого удивительно прекрасного уголка планеты…

Одна тварь была ещё жива. Скрученные судорогой суставчатые лапы цеплялись за выжженную землю, и чудовище ползло, хрипя, выплёскивая кровь из разорванного горла. Мирра, всклокоченная и страшная, где-то обронившая шлем, шатаясь, подошла на расстояние вытянутой руки к поверженному врагу. АПС нацелился на изувеченную голову никак не желающего смириться со смертью хищника, вздрогнул, раз, другой, ещё и ещё, пока распластанное по земле тело не застыло.

– Запомните задачный тактический приём, – яростно прорычала женщина слова знаменитой песни, – когда мы отступаем – это мы вперёд идём!..

Бронемашины ничем не смогли помочь своим хозяевам, опоздали. Слишком долог оказался трудный путь по узкой и коварной горной дороге, и теперь, всё что им оставалось, это принимать в свои стальные чрева скорбный груз.

Юутилайнен, злой и подавленный огромными потерями, в первые минуты не на шутку вспылил, когда разгорячённый боем кицунэ примчался к нему на КП, требуя выделить хоть несколько десятков бойцов для осмотра гнезда.

– Вы с ума сошли, профессор! У нас сотни тяжелораненых солдат и офицеров, их срочно надо отправлять в госпиталь! Никто сейчас с места не сдвинется, все заняты!

– Какого чёрта?! – прокричал в ответ Элан. – Мы же за этим сюда и шли! Если сейчас испугаться, повернуть назад, то это значит, что все ваши бойцы погибли напрасно!

Полковник немного остыл, понимая чаяния и надежды хвостатого светила науки, и махнул рукой:

– Забирайте роту Круглова, она пострадала не очень сильно. И, Василий Степанович, – подозвал он офицера штаба, – дайте им десяток киборгов, пусть прогуляются за компанию.

Он сделал пару шагов в сторону так, чтобы несколько раскидистых деревьев не закрывали своими стволами обзор, и бросил встревоженный взгляд на видимый даже отсюда вход в каменную теснину:

– … а то, мало ли, что там…

Воздушная разведка не слала тревожных сигналов – немногие пережившие сражение монстры отступили в леса, и больше в окрестностях крупных стай не было видно. Но люди, восседающие на броне БТРов, были настороже, держа на мушке и смыкающиеся с боков леса, и нагромождения призрачного царства стеклянных нитей и лент, что перегораживали вход в ущелье.

Машины остановились острым клином, ощетинившись пулемётами, и бойцы, прикрывающие учёных, с опаской двинулись вперёд. У входа в гнездо группа остановилась, явно робея от одной мысли сунуться внутрь, и Хельга, также не горящая желанием тащить в пасть зверя людей, подала команду киборгам:

– За мной! А вы, – она поймала взгляд своих друзей, – разворачивайте оборудование.

– Я иду с тобой! – Элан сделал шаг вперёд.

– Нет! – Куратор пресекла его поползновения. – Лис, останься, там жуткое зрелище, поверь мне, не стоит этого видеть.

Она со своими товарищами тут же исчезла в лабиринте ходов, а Элан, Мирра и Амма бросились к аппарелям бронемашин, из которых бойцы уже выносили тяжёлые кофры. В четыре стороны света поставили мачты, натянули огромный тенет, создав за считанные минуты грандиозный шатёр, расставили столы, разложили приборы, инструменты. Все постоянно нервно озирались, ожидая нападения – даже несколько Сирин и беспилотных разведчиков, что кружили над головой, не придавали уверенности, но Элан не видел никакого выбора.

– Девчонки! Так не пойдёт! Бросаем добро в угол!

Он подал пример и стал освобождаться от разгрузочного жилета.

– Ты прав, – Мирра тут же последовала его примеру, – надо отбросить мысли о войне, иначе всё бес толку! Мы так и будем в испуге шарить глазами по сторонам, вместо того, чтобы заниматься делом!

– И то верно. – Амма охотно сбросила рюкзак с плеч, выпрямив с наслаждением ноющую от напряжения спину. – Мы учёные, мы учёные, надо повторять это быстро-быстро, и тогда, может быть, удастся даже поверить в этот самообман…

Все припали к монитору, глядя на изображение из вражеского логова: как Хельга и её отряд ориентировались в этом хаосе тёплого льда, в котором сливались в одно неразличимое целое и стены, и коридоры, и провалы, ведущие на нижние этажи, оставалось для живого человека загадкой.

Элан повернулся к Мирре:

– Слава Небесам, что не пошли – шею свернули бы вмиг!

– Ага, – протянула потрясённая женщина.

Сооружение поражало воображение и масштабом, и скоростью возведения.

– По мере удаления от входа выделения, из которых и соткано всё гнездо, становятся прочнее и менее гибкими, – послышался в наушниках голос Хельги. – Очевидно, стройка шла с востока на запад, и вход, через который мы проникли, был сооружён последним. Завершающий штрих, так сказать.

Их смелый рейд внутрь гнезда транслировался на другой континент, где, наверно, тысячи учёных и военных с замиранием сердца следили за каждым шагом исследователей.

– Тела жертв уложены очень грамотно и рационально, – в камерах поплыло изображение весьма упорядоченных ячеек, где в клейкой массе застыли мёртвые обитатели леса. – На верхнем этаже нет никого крупнее волка, на среднем небольшие копытные и много людей.

Хельга вела жуткий рассказ о своих «путевых наблюдениях» ледяным тоном.

– На первом этаже крупные животные: лоси, медведи, даже домашний скот попадается.

– Это что, кладовая на чёрный день? – не выдержал один из министров.

– Нет, это роддом, где в мёртвых телах вызревают зародыши чудовищ. Клейковина, явно органического происхождения, служит, судя по всему, консервирующей субстанцией. Даже самые старые тела животных, которые сюда затащили явно почти неделю назад, прекрасно сохранились.

Наставница специально почти не показывала наиболее жуткие картины из залов, до отказа набитых человеческими телами, но и от увиденного волосы вставали дыбом.

– Так вот, почему у особей нет органов размножения, – вставил Элан, – они – просто рабочие и бойцы, а кто-то неустанно нашпиговывает жертв зародышами! Вот только кто?!

– Эту тварь мы ещё не видели – голову даю на отсечение. – Мирра не спускала глаз со страшных кадров. – Прямо как в фильмах ужасов, из тех, что нам показывали на уроках психологии!

– Да, – едва слышно добавила Лесавесима, – только это не кино…

Над головой беспрестанно стрекотали вертолёты: огромное число тяжелораненых бойцов требовало срочной эвакуации. Кого-то увозили в ИБиС, единственное место на десятки километров вокруг, где ещё можно было срочно оказать квалифицированную помощь, тех, кто выглядел чуть получше – на аэродром сожжённого Огнегорска, куда всё прибывали и прибывали самолёты и дирижабли.

А в долине Понуры люди неутомимого финна подсчитывали потери, вражеские и собственные, собирали тела павших воинов, брошенное оружие и боеприпасы. Около гнезда пришельцев уже была не поредевшая рота уставших солдат, а целый лагерь, отгородившийся от враждебного леса корпусами бронемашин и стволами пушек и пулемётов.

– Где эта тварь?! – прямо спросила Императрица.

– Самый страшный вариант – где-то неподалёку, – ответила Амма, уже облачённая в более привычный костюм для работ с биологическими образцами. – Я получила «сканы» из гнезда, и уже примерно прикинула число жертв, и массу всех зародышей. Так вот, чтобы выносить в собственной утробе, а потом и выбросить из себя такое количество потомства, надо иметь большой размер! Очень большой! А вот тут и нестыковка: огромные габариты и масса, и пустота! Дома никого нет!

– Загадка на загадке, – тяжело вздохнула Анна Сергеевна, немного утихомирив эмоции. – Воздушная разведка не засекла крупного существа?

– Нет, – тут же ответили военные, – инфракрасный диапазон, обычная оптика, радары – ничего.

Владычица почти беззвучно чертыхнулась, но тут же спросила ибисовцев:

– Что будете делать дальше?

– Возьмём образцы, много образцов, – ответил Иригойкойя, – детально обследуем и сделаем подробную топографию гнезда. Работа займёт всю ночь – это точно!

– Хорошо, не буду вам мешать, – согласилась она и отключила связь, зная, что если обнаружится что-либо важное, её поднимут даже посреди ночи.

– Ну, что? – Амма обвела нехорошим взглядом притихших друзей. – Поковыряемся в мясе?

– Да, похоже, что поковыряемся, – криво усмехнулась бойцовская рыбка.

Уставшие и голодные, они запустили страшный конвейер.

Хельга со своей командой, вооружившись мощными пилами, вгрызалась в застывшее «стекло» коконов и извлекала из ячеек законсервированные тела, тщательно снимая на камеры весь процесс. Потом трупы укладывались в кофры, и выносились на свежий воздух, прямо в шатёр, где несчастные жертвы оказывались на операционном столе.

Элан с Миррой и Аммой присваивали номера, соответствующие предварительной разбивке гнезда, указывающие с какого этажа, из какого внутреннего помещения оно было извлечено. Затем бедолагу, будь это зверь или человек, вскрывали…

После напряжённого марша и боя, когда душа и тело чуть отходят от чудовищного напряжения, у бойца часто просыпается зверский аппетит, и эволэки исключением не стали. Но, приходилось терпеть, ибо то, что открылось взгляду исследователей, непроизвольно вызывало рвотные позывы даже у закалённых контактёров с Океанесом.

Внутри каждого тела, свернувшись калачиком, притаилась едва подающая признаки жизни тварь. Ещё абсолютно нагая, какая-то рыхлая, аморфная в коконе из плевы, но уже живая и растущая, она словно червяк медленно двигалась внутри жертвы, пожирая внутренние органы.

– Так вот, как всё происходит! – заметила Амма, когда скальпель распорол брюшко совсем ещё молодого кабанчика, и на стол вывалились внутренности и крошечный, сантиметров тридцать, пришелец.

Мирра тут же щедро окатила детёныша спреем, который убил и заморозил молотоголового: