Женский род

Я уже начинал мечтать о ней. Не в примитивно-животном смысле, что было бы логично для недавно разведённого мужчины. Ну хорошо, не только в нём… Намного более постыдными были романтические мечты, овладевавшие мной посильнее мастурбации – шаблонные, пошлейшие мечты, отдававшие ванилью и ментолом. Будто мы уже давно вместе, любим друг друга – не страстной, а обычной, уютно-домашней любовью – просыпаемся вместе и варим вместе кофе. Я уже представлял нашу квартиру, кухоньку с пасторальными обоями, а на стуле, у подоконника, заставленного цветами, – Лизу, в нижнем белье и халате, с ленивым видом просматривающую соцсети. Через секунду декорации меняются, и мы уже едем на нашу дачу или, ещё лучше, в дальнее путешествие на машине, по скандинавским дорогам, петляющим между озёрами и гранитными валунами, всё дальше и дальше, к сверкающим на солнце фьордам. На ногах у нас привыкшие к странствиям ботинки, на плечах – потёртые куртки, в руках – карта и термос, а сами мы молчим, потому что научились уже читать мысли друг друга, и лишь по-доброму посмеиваемся над ними вслух.

О господи, да будь ты мужиком!

Нужно было взять себя в руки и подумать над дальнейшим шагом. Второе свидание требует ещё большей ответственности. Первое свидание ни к чему не обязывает, на него можно и случайно, и в шутку пригласить. Но раз ты приглашаешь девушку на второе – это уже неприкрытое заявление. Ты практически в открытую объявляешь ей, что знаешь, чего от неё хочешь, и готов идти до победного конца. Следовательно, девушка воспринимает это как сигнал к обороне. Теперь она будет предельно осмотрительна. И тебе нужно как следует подготовиться, продумать своё наступление, чтобы сломить её неприступность.

Всё это я прекрасно понимал – и именно это понимание вгоняло меня в растерянность. Недостаток опыта и долгое отсутствие практики оставляли меня беспомощным, наедине с сухой теорией. Мысленно отбиваясь от дурацких мечтаний, я старался подойти к планированию свидания с прозорливостью и стратегической беспристрастностью мудрого полководца – и внезапно обнаруживал себя растерянным рядовым в мешковатой форме, смутно представляющим себе не только цель атаки, но даже и её направление.

Пара дней прошла как в тумане. Я взвешивал все возможные варианты и по большей части отметал ужин в роскошном ресторане за пошлость и полёт на дельтаплане за нереалистичность. Я был так рассеян, что забывал покормить Мартына, на работе подолгу зависал над клавиатурой, а в столовой умудрился вместо жареной картошки ткнуть пальцем в цветную капусту, которую терпеть не могу. Впрочем, можно сказать, что именно этот отвратительный вкус вернул меня к жизни и придал решимости. Так, о чём я там мечтал? Как мы едем на машине? Отлично! Значит, так и будет – поедем кататься, куда-нибудь за город. Там уже наверняка началась настоящая зима, с сугробами и метелями, и это должно быть красиво. К тому же, девушке должно понравиться, когда мужчина везёт её на автомобиле. Тем самым он символически продемонстрирует, что держит ситуацию в своих руках, и девушке не останется ничего другого, кроме как поддаться его маскулинности.

Весь вечер я думал, в каком тоне лучше составить сообщение – развязном, добропорядочно-вежливом или немногословно-загадочном. Затем я лёг спать, а утром, дождавшись с сонным видом, пока кофеварка закончит свой похрюкивающий ритуал, я взял телефон и просто написал Лизе:

– Привет. Не хочешь прокатиться в субботу?

Уже в вагоне метро, погружённый в перестук колёс и подвывание тоннеля, я увидел ответ. Так быстро? Хороший ли это знак? Лиза написала:

– Не поняла, куда прокатиться?

Я оглядел пассажиров вокруг меня и, не дождавшись от них ответа, составил ответ сам.

– Просто за город. Я знаю одно озеро на Карельском, должно быть красиво

Второе сообщение от Лизы пришлось ждать долго. Я уже успел просмотреть письма по работе, когда она написала:

– Что-то не хочется за город, холодно. Если хочешь, приходи на тусовку к моим знакомым. Это на Старо-Невском

Кажется, из моего озера выдернули пробку, как из ванны, и туда засосало и само озеро, и лес вокруг него, и дорогу с машиной. Машину было особенно жалко, совсем недавно кредит выплатил. В звенящей пустоте остался я один. И я написал:

– Во сколько приходить?

– Во сколько хочешь, – ответила Лиза, – эти гулянки до утра обычно

Что это было – просто нелюбовь к загородным поездкам, желание познакомить меня со своими друзьями или боязнь остаться со мной наедине? Я пока не определился с диагнозом, но сомнения в мою душу уже закрались. Одно было совершенно неоспоримо – Лиза взяла инициативу на себя, и мне оставалось либо следовать за ней, либо сказать: «Я так не играю» и остаться наедине с котом, в пустой комнате, освещённой больничным светом от экрана ноутбука. Я выбрал первый вариант.

Часов в семь я нашёл нужную парадную и замер перед ней. Если честно, за время семейной жизни я отвык от такого понятия, как «тусовка». Оно осталось где-то в далёком студенческом прошлом, в которое я теперь глядел меланхоличным пенсионерским взглядом. Времена безумств прошли, сказал бы я, – но таких времён у меня толком и не было. Даже студентом я пил скромно и больше сидел в углу. Вспоминались несколько пьянок, которые под руководством Коли действительно проходили довольно весело, не более того. Но это была вершина моих прошлых безумств. Чего же можно было ожидать от Лизы, я не знал совершенно. Почему-то вспоминались дурацкие молодёжные комедии, которые я не любил. Но можно было бы и рискнуть, если в главной роли оказалась бы Лиза. Во всяком случае, с улицы не было слышно звуков пьяного веселья, так что всё могло проходить так же интеллигентно, как и в моём не блещущем событиями прошлом. Тут дверь в парадную открылась и на улицу вышла опрятная старушка. Она взглянула на меня с подозрением, и я полностью его оправдал, зайдя в открытую дверь.

На третьем этаже, где находилась нужная мне квартира, моя решимость угасла. Затушил её шум из-за двери – тот самый, из комедий. Мой внутренний интроверт забил тревогу, и я малодушно написал Лизе сообщение:

– Можешь меня на лестнице встретить? Я тут что-то заблудился.

Ответ пришёл из распахнувшейся через пару минут двери. Лиза высунулась в сумрак парадной и слегка осветила его блестящими от лёгкого опьянения глазами. Увидела меня и всё поняла.

– Ну заходи, трусишка!

И я зашёл.

Внутри было шумно и накурено. Причём источников шума было несколько – он доносился из разных комнат. Источников табачного дыма было ещё больше. Некоторые из них сидели здесь же на полу, в прихожей. Кучка ребят, вытянув ноги, лениво переговаривалась, стряхивая пепел в стоящую рядом бутылку из-под вина, постоянно при этом промахиваясь. Они с дружелюбным безразличием приветствовали меня, я тоже поздоровался и разулся, стараясь никого не задеть. Лиза повела меня на экскурсию.

– Так, слева у нас кухня, там едят и пьют. В гостиной ребята засели с какими-то философскими рассуждениями. Короче, дискутируют… и тоже пьют. В той комнате танцы – пить они ходят на кухню. Там ещё небольшая спальня есть, но её уже кто-то занял, кажется…

– Здорово. А ты где расположилась?

Тут из кухни вывалился высокий парень и сразу устремился к Лизе:

– Слушай, а где тут дуршлаг? Что-то мы всё перерыли…

Лиза всплеснула руками:

– Данька, ну откуда я знаю, я тут сама в первый раз!

Парень рассмеялся:

– А, точно, это ж не твоя квартира… А где хозяин, не знаешь?

– Не исключено, что в спальне. Но он может быть там занят.

– Нашёл время, у нас уже спагетти совсем не аль-денте!

Он засмеялся и с решительным видом отправился обратно на кухню, а Лиза обернулась ко мне и устало сказала:

– Ну, располагайся как-нибудь.

И я стал располагаться. Зашёл на кухню, где гремела музыка из портативных колонок, стал свидетелем весёлого дележа спагетти между участниками кулинарного процесса («А я соль подавал, мне ещё две макаронины, пожалуйста»), коротко познакомился с присутствующими, не запомнил их имён и налил себе вина. Перешёл в гостиную, где мальчики и девочки хипстерского вида, развалившись на диванах, вели яростные споры о философских материях и модных питерских заведениях. Ни о том, ни о другом у меня не имелось достаточных познаний, но было забавно наблюдать за горящими глазами и вдохновлёнными лицами спорщиков. Здесь я тоже налил вина. Когда дискуссия стала угасать, я перебрался в прихожую, где на полу сидела всё та же компания. Тут мне тоже налили вина (в бокал и немного на джинсы), и я смиренно прислонился к дверному косяку. За время своих скитаний по этой странной квартирке я несколько раз сталкивался с Лизой, но никак не мог удержать её рядом с собой дольше нескольких минут – она крутилась как юла, обеспечивая вечеринку всем необходимым. Она то руководила открытием бутылок, то отводила в ванную очередного захмелевшего философа, то всплескивая руками, кричала «Ну кто тут хабарик забыл на ковре» и бежала искать виноватого. Я наблюдал за её вихреобразными перемещениями, сидя на полу, и мне было грустно от собственной непричастности – хотя с уровня пола открывался неплохой вид на её ножки. Наконец, она подошла ко мне с пачкой общественных денег и сказала:

– Дружище, скучаешь? Пойдём, поможешь даме. Надо вина донести из магазина.

И я сказал:

– Авек плезир.

Вино было куплено в соседнем магазине, бутылки легли в пакет с ласковым позвякиванием. Мы пошли обратно и были уже в парадной, на лестнице, когда я подумал, что мы впервые за вечер остались одни. Лиза поднималась впереди. Она молчала и, кажется, наслаждалась этим, устав от болтовни на вечеринке. Я почувствовал нежность – сумрачная лестница, шаги по каменным ступеням, её дыхание. И в то же время жалость к самому себе. Припёрся тут, герой-любовник, теперь заведует поставками алкоголя для незнакомых людей. И, собрав всю эту жалость на языке, я сказал:

– Я как-то по-другому представлял наше свидание.

Лиза вздохнула, не оборачиваясь:

– Я бы сказала, что это вообще не свидание.

– А как тогда будет выглядеть наше свидание?

Она молча поднялась на нужную площадку. Ответ был понятен, но жалость к самому себе не позволяла остановиться:

– А если я очень попрошу?

– Тогда мне будет ещё более неловко.

– Жаль. А можно спросить, почему?

– Так. Ты куришь?

– Нет.

– Ну тогда давай здесь покурим. Вино занеси только, я на подоконнике буду.

Бутылки были встречены на кухне криками ликования, и я тихо возненавидел всех присутствовавших. Возвращаться на лестницу не хотелось (там явно предстоял серьёзный и не очень приятный разговор), но и оставаться здесь никакого желания не было – уж слишком все вокруг были счастливые.

Лиза курила и стряхивала пепел в оставленную кем-то пивную банку. Я встал рядом и засунул руки в карманы, стараясь придать мужественности и непринуждённости своей позе. Хотя скорее всего я походил сейчас на студента-первокурсника, обиженного неудом.

– У тебя парень есть?

– Ну такое, – Лиза помотала в воздухе рукой. – Кстати, об этом можно было спросить в самом начале.

– Этот, с дуршлагом?

– Да нет, это Данька, парень моей подруги, она тоже где-то тут. Нет у меня никакого парня, не парься. И вообще дело-то не в этом. Парень не стенка, можно и отодвинуть.

– А в чём тогда дело?

– Кость, ну я не знаю… Понимаешь, либо есть искорка, либо нету. Так это работает. Ты не виноват, и я не виновата. Да и вообще, я тебе не очень подхожу. Я раздолбайка и друзья у меня раздолбаи. А ты хороший парень.

– Как-то это унизительно звучит…

– Ну не выдумывай. Хороших парней мало. Проблема в том, что девушек хороших тоже не очень много. Нет, серьёзно, ты мне нравишься. Но как друг. Ну ты понимаешь.

– Эх, вообще-то не очень.

– Значит, надо учиться. У тебя ведь сейчас новая жизнь начинается, придётся все эти премудрости осваивать. Я ведь всё понимаю – развёлся, одиноко теперь. Ещё и осень эта дурацкая… Но у тебя всё будет хорошо, мне кажется. Просто не прямо сейчас.

– Ну, да… Ты мне нравишься.

– Прости, Марио, но твоя принцесса в другом замке… Ну ладно, я ж шучу, не обижайся. Знаешь, все эти отношения полов – такая сложная штука. Так всё перемешано. Но у тебя теперь есть возможность самому во всём разобраться.

– Думаешь? Я себя как-то глупо чувствую.

– Ну ты уж не обижайся, но у тебя такое ещё много раз будет. Так уж женщины устроены. Да и мужики не лучше. Вон, этот Данька тоже недавно учудил. Там такая история, потом как-нибудь расскажу. А в результате вроде всё нормально, жить можно. Не кисни.

Я как раз начал киснуть. Диалог складывался совсем не так, как я его представлял, как будто Лизе дали не ту бумажку с текстом. Я оглядел потолок, перила лестницы и носки тапочек в поисках способа вернуться к правильному тексту пьесы. Лиза наблюдала за моим замешательством.

– Ну ладно тебе, – в её голосе сиропом текла жалость. Та самая, которой я добивался сначала, и теперь эта же жалость меня обдавала унизительными брызгами, – слушай, я тут подумала… А зачем тебе девушка?

– Вот это сейчас обидно было.

– Да нет, ты не понял. Попробуй сформулировать, чего именно ты хочешь. С какой девушкой ты хочешь быть и в каком статусе. Это вообще полезно – в себе пытаться разобраться.

– Да фиг его знает… Просто, понимаешь… Хотел Новый год встретить. С девушкой, любимой. Подарки там, поцелуи, романтика…

– Короче, чтобы было как раньше?

– Нет, – покачал я головой, – чтобы на этот раз было по-настоящему.

– Уже неплохо. Но всё равно расплывчато. Короче, ты подумай, что ты хочешь на самом деле, лады? И новый год, кстати, хороший срок. Только не этот, ближайший, а уже следующий.

– Нормальная же мотивация?

– Не зацикливайся на слове «нормально». Мне кажется, это не твой профиль. А мотивация… Знаешь, вся гора Эверест покрыта телами, которые когда-то были очень мотивированными личностями. Ну это так, шутка, чтобы взбодрить. Тебе-то я, конечно, желаю удачи.

Наступила тишина, которая закончилась за секунду до того, как стать неловкой.

– Так. Ну и что, мы друзья? – спросил я.

– Да. Серьёзно, мне с тобой интересно.

На этой фразе Лиза впервые посмотрела на меня (до этого она разглядывала всё, что угодно ещё), и я ей поверил. Мне даже немного полегчало. Совсем чуть-чуть. Хватило на одну вымученную шутку.

– У тебя же все друзья раздолбаи?

– Значит, ты будешь особенным другом. Сигарету хочешь?

– Да нет, мне не настолько грустно. Погоди… И что мне посоветует мой новый друг?

Лиза затянулась до фильтра и выбросила окурок в банку, где он коротко прошипел в агонии.

– Знаешь, съезди в какое-нибудь путешествие. В Париж, например. Серьёзно, нужны впечатления новые. Поглазеешь там на архитектуру, на девчонок. И поймёшь, как всё просто на свете устроено. Ну, не просто, а забавно, скорее.

– В Париж, говоришь?

– Ага.

– Ладно, спасибо. Дружище.

– Давай обниму, дружище.

Мы целомудренно обнялись, я почувствовал запах её волос и мысленно попрощался с ним.

– Не грусти, – сказала Лиза, – идём бухать.

– Не, я что-то не в духе.

– Как хочешь. Но ты всё равно не грусти. И про Париж подумай.

В состоянии приятного оцепенения я вернулся домой. Мартын вышел в прихожую, когда я уже снимал ботинки – ровно для того, чтобы убедиться, что это я, и вернуться в комнату тёти Ани. Оттуда доносился суровый телевизионный голос. Кажется, зачитывали вопрос в «Что? Где? Когда?». Я зашёл в свою тёмную комнату, постоял немного без движения и пошёл смотреть телевизор вместе со всеми.

Глава 2. Саша

Последовав совету, я подумал о поездке в Париж, даже расспросил о нём тётю Аню – она бывала там на выставке работ мужа. И решил, что не поеду, моей менеджерской зарплаты вряд ли бы на это хватило. Конечно, дело было ещё и во вредности – не мог же я во всём прислушиваться к мнению Лизы. И вот, празднуя сомнительную моральную победу, я вместо Парижа решил отправиться в Таллин – ближайшая заграница к Питеру, вроде бы чем-то родная, но при этом с непривычным европейским ароматом. И да, я признавал, что путешествие было необходимо, раз уж мне предстоит насыщенный год в поисках девушки, начать его нужно ярко.

Виза моя действовала ещё со времён нашей с женой поездки в Грецию. Рано утром автобус забрал моё сонное тело с вокзала (все остальные мои составляющие растворились в мороке декабрьского утра), провёз через границу и доставил его на другой вокзал. Солнце уже взошло, хоть и продолжало оставаться за однообразными облаками. Сознание вернулось ко мне. На такси я добрался до Старого города, затем, немного поплутав средневековыми улочками, нашёл свою гостиницу, где с облегчением сбросил сумку. Очередная прогулка по Старому городу, обед в туристическом ресторане, подъём на башню, какой-то музей. Вечером я сидел в баре на улице Пикк со стаканом пива и понимал, что путешествие себя уже исчерпало. Мне было скучно и хотелось домой. Знакомиться в баре было не с кем – немногочисленные девушки были уже в компаниях – да я и не умел этого делать. Пустынные улицы, пока только предвкушающие наплыв новогодних туристов, проводили меня эхом моих собственных шагов по брусчатке. В номере гостиницы я уселся в кресло, не снимая ботинок.

Здорово бы было сейчас ввалиться в номер, хохоча и целуясь, постепенно раздевая друг друга, и залезть под одеяло. А я тут сижу, как дурак, и в зимних ботинках уже жарко становится. Вечер был безнадёжен, пиво почти выветрилось из головы. Оставалось только одно – порно. Я наконец-то снял ботинки.

Забавно, но в браке я отвык не только от общения с друзьями, но и от порнографии. Не помню, спрашивал ли я мнение своей жены на этот счёт, но почему-то я был уверен, что это преступление по тяжести будет приравнено к полноценной измене. Что на самом деле странно, поскольку из трёх стандартных участников – порноактёра, порноактрисы и меня – я единственный, кто не занимается полноценным сексом во время процесса. Так что секс у меня был только с женой – ну, с небольшой помощью осевших воспоминаний о порнухе. Теперь, когда я сидел в кресле таллинской гостиницы, из этого же омута всплыло знакомое имя. Я рассудил, что за время моего отсутствия вряд ли многое могло измениться и поэтому вбил в его в поиске: «Саша Грей».

Несколько минут поиска показали, что изменилось многое. Я включил первое попавшееся видео, но через несколько минут меня ждало разочарование. На экране действительно была Саша Грей, но занималась она, как ни странно, актёрской игрой, а вовсе не тем, что я от неё ожидал. Следующее видео оказалось также довольно целомудренным. Теперь она была просто актрисой и снималась в обычных фильмах (то есть, в одежде), а старые порнофильмы отовсюду успели удалить. Всё это я узнал из видеоролика в ВК, на который меня выкинуло в ходе поисков. Это было что-то вроде киношного видеоблога, который вела девушка – просто сидела в кадре и рассуждала о фильмах, не скупясь на желчный сарказм. Можно сказать, что Саше уже давно так не доставалось. К тому времени я смирился, что другие видео мне не светят, а на новую карьеру Саши смотреть было особенно горько. Можно было, конечно, переключиться на другую труженицу жанра, но я в самом деле увлёкся видеоблогом. Мне нравились рассуждения этой девушки в кадре, нравились те мелкие детали или смыслы, которые она извлекала из просмотра. И фильмы нам нравились одни и те же.

И девушка была довольно симпатичная. Из тех, которых называют не красивыми, а милыми. Очки на чуть вздёрнутом носике. Веснушки по всему лицу. Немодная, но с домашним ароматом кофточка. И такой же домашний голос – с еле слышной хрипотцой, с ироничными менторскими тонами, с иногда прорывающимся кристальным смехом. Звали её так же – Саша. В своём блоге она делилась мыслями о разнообразных фильмах – от «Звёздных войн» до малоизвестных шедевров нигерийского кинематографа. Снимала то на кухне, то в гостиной на подоконнике, то где-то в парке. Курила, хихикала, стебала фильмы или, наоборот, хвалила. Выглядело это совершенно очаровательно. Больше всего меня цепляла её храбрость в суждениях. Я бы, например, постеснялся говорить, что Джеймс Кэмерон не является выдающимся режиссёром, хотя в глубине души именно так и считал. Она же без малейшего стеснения назвала его «говноделом». Такое наплевательское отношение к общественному мнению всегда подкупает. И я подумал, что было бы здорово сидеть сейчас с ней на кухне и болтать о фильмах. Вот, просто так. А может, и не просто так. Судя по её профилю, жила Саша в Питере. Я глубоко вздохнул, пролайкал несколько её фотографий и написал сообщение:

Привет! Классный у тебя паблик!

После этого я убрал телефон на зарядку, наскоро принял душ и забрался под одеяло. За окном иногда выстукивали шаги припозднившихся туристов по таллинской брусчатке. Убаюканный ими, я уснул. И Саша Грей мне даже не приснилась.

Ответ пришёл на следующий день ближе к вечеру, в ранних декабрьских сумерках. Я пил второе пиво в пабе на Ратушной площади, наблюдал за группой английских туристов, которые, в свою очередь, смотрели футбол по телевизору, и пытался разделить их радость от игры. Но, увы, это удовольствие было мне чуждо, так что я от скуки уже взвешивал аргументы относительно третьего пива – «за» или «против». Собственно, когда я убедился, что единственный аргумент «против» совершенно не состоятелен, поскольку туалет был за соседней дверью – именно в этот момент мне и пришёл ответ. И ведь я его давно не ждал. Просто был уверен, что моё сообщение было прочитано и осталось без ответа. В каком-то пароксизме самоуничижения я даже пытался представить себе мысли Саши, с которыми она решила мне не отвечать, пытаясь оправдать её. Ну и правда же, мало ли ей извращенцев пишет? Именно в этот момент на экране высветилось:

– Благодарю! Как говорится, ставьте лайки, пишите комменты)

Англичане заорали. Не от радости за меня, а просто в телевизоре забили гол.

Я написал первое, что пришло в голову:

– Послушал, как ты отделала Кэмерона. Молодец, так его! Он мне тоже никогда не нравился

– Интересно, а чем именно он тебе не угодил? Мальчикам он обычно нравится

– Хм, надо подумать. Кажется, это какая-то ревность осталась по отношению к Титанику. Уж слишком все девчонки в него влюблены были в школе)

– Погодь, а ты с Ди Каприо не путаешь?))

– Этот само собой. Но мы же понимаем, что он был всего лишь пешкой…

– Ясно! Слуш, а как именно ты на меня вышел? Мне с целью маркетинга нужно

– Для твоего маркетинга ничего не жалко. Тебе красивую ложь или суровую правду?

– Было бы забавно послушать суровую ложь). Но предпочту все-таки красивую правду

– Точно? Уверена?

– Да. Жги

– Да вот просто сижу в Таллине, скучаю, хотел кино какое-нибудь посмотреть. Стал искать знающего человека. Итак, что сможешь посоветовать?

– Хо-хо) лесть защитана, лайк тебе. Даже не знаю… Таллин? Какие фильмы в Таллине снимали? Надо погуглить, я только нашу «Собаку Баскервилей» помню

– Вообще мне в Париж предлагали поехать, но я только до Таллина доехал. А ты была в Париже?

– Я и в Таллине не была

– А, я думал, все петербуржцы были в Таллине

– Я не петербуржец. Я понаехавшая

– А, понял. Все куда-то понаехали. Это неважно, всем скажем, что познакомились в Париже

– Хм, ну ладно… У нас всегда будет Париж. Откуда цитата? Чур не гуглить

– Что-то знакомое… Вот прям реально знакомое

– Потому что классика, везде цитируют. Это «Касабланка». Ты ведь хотел фильм на вечер?

– О, точно! Отвлекся на общение с милой девушкой:)

– Ой, ну все, таллинский обольститель. Смотри кино, потом обсудим

Я поднял голову от экрана телефона. Уже давно стемнело, паб был полон туристов. Англичане, которые уже были мне как родные, успели подружиться с какими-то немцами, и официантки охотно заставляли их стол новыми кружками с пивом, пока сами они бегали группами в курилку. Мой стол выделялся своей пустынностью, только одинокая кружка, на дне которой оставалась выдохшаяся пивная лужица. Я замахал руками, призывая официантку, мне срочно нужно было выпить.