скачать книгу бесплатно
– Да не такой уж выдающийся… – начинаю я, но Троцкий меня отодвигает в сторону. Отодвигает в самом буквальном смысле.
– Концерт, конечно, неплохой был, – миролюбиво басит он, подняв кружку на уровень головы. – Хотя, конечно, нет предела совершенству… Вот тебе – что понравилось?
– Мне понравился драйв!
– Ну, мы – да… Умеем, когда захотим. А ты здесь какими судьбами? Тоже музыкант?
– Я просто креативный человек! Хочу собрать свою группу и сегодня вижу: вот эти парни, которых я ищу! – Он набирает в грудь воздуху и принимает решительный вид. – Давайте мы с вами объединимся и сделаем офигенный проект!
– В смысле? – теряется Стэн. – Совместку запишем?
– Да! И запишем, и много чего еще! У меня готовая концепция арт-проекта, нужна реализация!
У Роммеля есть вредная привычка – сразу лезть в детали.
– А чего за концепция у тебя, Самвел?
– Антикоммерческий проект! Представьте себе: группа, которая исполняет песни исключительно – подчеркиваю, исключительно! – на тему ловли и приготовления в пищу бродячих животных.
Роммель и Стэн каменеют с такими странными личиками, которых я у них в жизни не видел. Троцкий, по-моему, просто не расслышал, потому что он выглядит относительно нормально.
У меня в голове одна мысль: интересно, где же мы в жизни так накосячили, что на наши головы свалилось это создание?
С его арт-проектами… Или он нас разыгрывает?
Самвел тем временем самозабвенно излагает «концепцию».
– В музыке должен быть заложен элемент провокации! Сколько можно терпеть гламурные хиты про розовые сопли?! Но при этом она, провокация, не должна быть грязным панком середины семидесятых! Изящный интеллектуальный ребус…
Тут, видимо, до Троцкого с опозданием доходит месседж про «ловлю и приготовление в пищу».
– А почему именно бродячих?! – выдает он, выкатив ошарашенные глаза.
Похоже, изящный интеллектуальный ребус ему не по зубам.
– Не обязательно бродячих! Например, ударный номер, открывающий альбом, будет называться «Морская свинка». Про чувака, который знает, что у его соседей есть эта свинка, он мечтает похитить ее и проникает в соседскую квартиру!
Роммель, видимо, первым справляется с шоком.
– Чего там хавать-то, у морской свинки? Она же мелкая совсем, – лыбится он.
– Ты не понимаешь! Здесь главное – идея! Лучше дай сюда гитару, я изображу!
Надо знать Роммеля: не припомню, чтобы он свою красавицу давал кому-нибудь в руки. Вот и сейчас он делает решительный жест и красноречиво ставит чехол с «Ибанезом» себе за спину.
– Ладно, не надо гитару! – Самвел, похоже, расходится не на шутку. – Я сейчас так, без инструмента выдам, чтобы ты проникся!
– Ничего, что народ вокруг? – интересуется Стэн.
– Очень хорошо, что народ! Искусство должно выходить за пределы тесной сцены! Настоящий художник творит каждым шагом, каждым вздохом, и самовыражение несет свой разрушающий заряд в те места, которые еще вчера казались непригодными для творчества. Только хардкор! Кто-нибудь слышал про последний Шанхайский биеннале?..
Тут я выпадаю из разговора, потому что меня накрывает нехорошая мысль: на что же похож весь этот бред? Ну, конечно, очень просто – я почти теми же словами расписывал нашу будущую пластинку, которая перевернет мир. Элемент провокации… Ненавязчивый мастеринг… Ударный номер, открывающий альбом… Разве что убрать «бродячих животных» – и получится точь-в-точь мой искрометный монолог в «Хитер бобре» три недели назад, в компании Молодых-Звезд-Замышляющих-Дебютный-Гениальный-Альбом…
Очень приятно! Неужели это я так выгляжу в кривом зеркале?
Поднимаю голову и обнаруживаю Самвела уже сидящим на барной стойке. Более того – большинство людей в клубе смотрят на него. К тому же сейчас, похоже, перерыв между выступлениями двух групп, и он пользуется этим вовсю – фальшиво распевает, помогая себе жестами.
Я успеваю разобрать последние две строчки:
– Шли лихие люди за котом! Шли они испробовать мясца-а-а его!!!
Мордашки у присутствующих сейчас просто замечательные. Вы себе представляете День открытых дверей в дурдоме?
Давать публике передышку – это против всех законов большого шоу-бизнеса, поэтому опомниться им Самвел не дает.
– А потом – контрастная смена настроения! Из мрачной псевдогероической саги слушатель катапультируется в развязный фанковый поток неструктурированного сознания! Следующий номер будет называться «Пузико песика»! Только хардкор! Пока готов только припев, слова там такие:
У песика пузико!
У песика брюшко!
Животик у Тузика
Набит вкуснющим мяском!
Вижу, как Роммель делает отчаянные попытки не заржать, а Стэн, похоже, наоборот, на грани рвотного рефлекса. Я незаметно выхожу в коридор, набиваю Стэну эсэмэску: «Давай сваливать, выходи к сортирам».
Стэн появляется буквально через секунду после отчета о ее доставке.
– Ну как тебе концептуальное искусство? – принимаю я ернический вид.
– Напалмом жечь такое искусство… Пузико песика…
– Али не любо? – продолжаю глумиться над ним.
– Заткнись, а? Где только таких делают? Слушай, причем он всем этим, которые вокруг, уже говорит, что мы – музыканты его проекта! Нормально, а? Я что, похож на таких, которые морских свинок точат?
В коридоре на секунду становится темно – это вслед за Стэном из зала вываливается Троцкий, умудрившись заслонить свет своей тушкой.
– Слушайте, это что такое было вообще?
– Это нам наказание, – мрачно хохмит Стэн. – Такие типы посылаются группам, которые собачатся между собой на ответственных концертах… Кстати, если кого обидел – не со зла, без обид…
– Да я тоже хорош был, – каюсь я. – Надо просто на будущее выводы сделать. И держаться заодно, а не искать крайних…
Из зала раздаются звуки перегруженных гитар – значит, следующая группа уже настраивается. Стало быть, шоу имени Самвела конец.
– Так, давайте Роммеля вызволять, а то эта мечта скинхеда сейчас сообразит, куда мы смылись. Мы же его музыканты, не хухры-мухры…
– Роммелю щас наберу, – говорит Троцкий, – а то эсэмэску он может через неделю прочитать. А вы пока валите на улицу, если хотите.
Мы киваем, поднимаемся с инструментами по лестнице и выходим на свежий вечерний воздух. После душного зала (где, видимо, вентиляция все-таки не вывозит) кажется, что попал в сказку. Дышим полной грудью и думаем каждый о своем.
Лично я о том, что живу какими-то параллельными жизнями. Вот поеду в субботу на кружок – и попаду в другую реальность. Ту, обитатели которой даже не подозревают, что бывают такие клубные концерты. И что существуют «концептуальные артисты», ищущие состав, чтобы играть песни про ловлю и приготовление в пищу бродячих животных… Точнее, не обязательно бродячих…
Стэн, видимо, в этот момент попадает в унисон моим мыслям.
– Животик у Тузика… Набит вкуснейшим мяском… – напевает он себе под нос.
– Не вкуснейшим, а вкуснющим… – машинально поправляю я.
– Елы-палы! До чего же привязывается, зараза! – плюется Стэн.
– Значит, стопроцентный хит, – мрачно поясняю я.
Из дверей появляются Троцкий и Роммель.
– Куда вы смылись? Мы же только что звездами стали! – хохочет Роммель. – Чувак такую бурную деятельность развел, а вы в самый ключевой момент вдруг заднего врубаете!
– Не придуривайся, – говорю, – давайте двигать куда-нибудь отсюда.
– По пивасику? – оживляется Троцкий.
– Это у нас можно, только поздно очень… Если только у метро что-то зацепим. – Я взваливаю на себя синт. – Главное, чтобы этот стремный товарищ нас не догнал.
– Ну да, товарищ хоть и забавный, но реально стремный, – признает Роммель. – Зря, наверное, я ему свой телефон дал.
– Ты? Ему? – вылупляется на него Стэн. – На фига?
– Правда, ты чем думаешь? Он же от нас не отстанет теперь! – ужасаюсь я.
– Да ладно, не очкуйте… Он попросил, какие проблемы?..
Минуту мы шагаем молча, только прибавляем шагу.
– Чему быть, того не миновать, – решаю я. – А сейчас давайте радоваться вольной жизни, пока он еще не позвонил.
Давайте потрещим хотя бы…
– А о чем трещать будем? О нашем альбоме? – спрашивает Стэн. – Ты же удочку забросил, а с тех пор молчок.
Я вспоминаю «кривое зеркало», о котором думал в клубе, и вздрагиваю.
– Нет, – говорю, – эта тема… пусть отлежится пока. Целее будет.
Глава восьмая,
в которой фигурируют вербовка и шотландский джин
Вникай в себя и в учение.
1Тим. 4:16
Прошел месяц.
Что за это время случилось, в деталях рассказывать незачем. А вот в двух словах – запросто.
На кружок я стал ходить, как на работу. Точнее, даже аккуратнее – на работе-то у меня прогулы «по уважительной причине» случаются. Время от времени.
А здесь – ни разу.
И каждую субботу я зависал перед зеркалом и думал: так на фига я туда езжу? Как только причесывался, обязательно вылезала эта мысль. Видимо, в обычное время она отсыпалась где-нибудь между извилинами мозга, а когда стимулировал череп расческой – ее и будил. И сам уже не рад был, конечно.
Вроде бы никаких закадычных друзей я там себе не завел. Народ приятный, ко мне все относились ровно и приветливо, но не более того.
«Духовными знаниями» я, конечно, оброс. Но вот чтобы ими блеснуть перед кем-то за пределами кружка – не было случая.
Был правда, еще один… фактор, что ли? Но о нем я вообще старался не вспоминать. Фактор назывался «девушка с эскалатора». Если вы по-нормальному читали то, что я рассказывал до этого, а не по диагонали, то про Таню сами все помните. А я, повторюсь, лишний раз эту тему не теребил.
Хотя, если вам так уж не терпится узнать… «Фактор» все равно больше на кружке не появлялся. В смысле, не появлялась. За весь месяц.
Нет, уж лучше про «духовные знания»…
Евангелие я одолел довольно быстро. Уж больно хотелось говорить со всеми на равных, а не «плавать» на каждом кружке.
Сначала – от Матфея. Оно мне в итоге больше всех и понравилось.
Когда стал читать от Марка, ближе к середине забуксовал. Было полное ощущение, что Марк от Матфея ничем не отличается, и весь вопрос в том, кто из них у кого списывал – внаглую, как на контрольной по алгебре классе в седьмом. Хорошо, что пробуксовка случилась в пятницу, а в субботу был кружок, и я спросил об этом Игоря.
– Слушай, – подстерег я его после занятия, когда девчонки мыли чашки, – у меня вопрос такой к тебе! Вот Евангелие от Марка… Там же почти ничего нового по сравнению с Матфеем. Просто короче. Зачем тогда оно писалось? Лайт-версия?
Потом спохватился и добавил:
– Это у меня давным-давно такой вопрос был, просто не у кого спросить было.
А то вдруг и в самом деле решит, что я только на этой неделе книгу открыл?! Я же на кружке себя так позиционирую, что с детства в обнимку с Библией засыпаю.
– Если уж на то пошло, это скорее у Матфея то же самое, что у Марка, – ответил Игорь. – Есть исследования, что Марк писал хронологически первым из всех евангелистов.
– Ах вот, значит, как? – выскочила из меня фирменная фразочка Троцкого.
– Если я ничего не путаю, конечно… Да и не так уж много пересечений между ними. В некоторых изданиях есть приложение, где четыре столбика – это Евангелия, и там очень удобно сравнивать: какие эпизоды где есть, где чего нет… А еще, если учитывать, что апостол Марк писал в основном со слов апостола Петра…
В общем, выгрузил на меня столько инфы, что если бы я и вправду решил утрамбовать ей Стэна, то он точно из-под завалов не вылез бы никогда в жизни.
Кстати, в тот же вечер, когда мы вместе шли до автобусной остановки, Игорь разговорился и рассказал, что приехал учиться с Украины, откуда-то из-под Херсона, и обязательно собирается туда вернуться. Он мне даже свой городок назвал, но у меня, конечно же, из головы сразу вылетело.
Когда я осилил Марка, уже совсем свыкся со стилем, и с Лукой все прошло как по маслу. Если кому-то лень читать все четыре Евангелия – выбирайте от Луки, однозначно. Конечно, оно чуть подлиннее, зато там вся история с самого начала.
