Торговцы смертью

И всё же с момента первого контакта с людьми, особенно после ритуала "малой смерти" на станции "Гармония" и последующих бесед с доктором Васильевой, что-то изменилось в его восприятии. Как будто часть человеческого способа мышления проникла в его сознание – более эмоционального, менее абсолютного, способного видеть оттенки и нюансы там, где раньше была только чёткая бинарность истинного и ложного.

Дверь лаборатории открылась, и вошла Таната. Её биоритмы выдавали необычное напряжение.

«Нексос, Совет принял решение, – произнесла она без обычных формальностей. – Морбидус активирует Протокол Немедленного Освобождения, начиная с объекта в горах».

Нексос замер, его шесть пальцев застыли над биоорганическим интерфейсом.

«Это преждевременно, – ответил он. – Мы всё еще не имеем полного понимания человеческой культуры смерти. Есть аспекты, которые требуют дальнейшего изучения».

«Морбидус считает, что угроза распространения цифрового бессмертия перевешивает необходимость дальнейших исследований, – Таната говорила тихо, почти субвокально. – Он требует, чтобы ты подготовил полный отчет о всех собранных данных для оптимизации Протокола».

Нексос почувствовал, что Таната пытается предупредить его о чем-то, не говоря прямо.

«Я понимаю, – ответил он. – Отчет будет готов в течение следующего цикла».

Таната приблизилась и понизила частоту коммуникации до уровня, недоступного для большинства сканеров.

«Будь осторожен, Нексос. Морбидус заметил твоё… нестандартное отношение к этой миссии. Твой статус защищает тебя пока, но открытое противостояние решению Совета может иметь серьезные последствия».

«Ты беспокоишься обо мне или о чистоте доктрины?» – спросил Нексос, также понизив частоту.

«О тебе, – ответила она. – И о знании, которое может быть потеряно, если мы действуем поспешно. Но я не могу открыто противостоять Совету, и ты тоже не должен».

Нексос понимал, что она права. В иерархической структуре Танатидов открытое выражение несогласия с решением Верховного Танатолога могло привести не просто к потере статуса, но к ритуальному "очищению" – процессу, который фактически стирал индивидуальные отклонения от ортодоксальной доктрины.

«Я подготовлю отчет, – сказал он. – Но включу в него все нюансы и сложности, которые мы обнаружили. Если Морбидус действительно стремится к оптимальному Освобождению, он должен учитывать всю полноту информации».

Таната сделала жест согласия, но её биоритмы выдавали беспокойство.

«Есть еще кое-что, – добавила она. – Морбидус запросил доступ к твоему человеческому образцу – доктору Васильевой. Он хочет лично провести ритуал "глубокого сканирования" её сознания».

Нексос напрягся. "Глубокое сканирование" было инвазивной процедурой, которая могла нанести серьезный ущерб психике субъекта, особенно неподготовленного.

«Это нецелесообразно, – возразил он. – Доктор Васильева сотрудничает добровольно. Инвазивное сканирование может повредить ценный источник информации».

«Я передам твои возражения, – сказала Таната. – Но будь готов к тому, что Морбидус может настаивать. Он считает, что ты… слишком мягок с этим человеком».

Когда Таната ушла, Нексос остался один в лаборатории, погруженный в необычное для танатида состояние внутреннего конфликта. Его долг требовал полного подчинения решению Совета и Протоколу Освобождения. Но что-то – возможно, влияние человеческого способа мышления, проникшее в его сознание через контакты с их культурой – заставляло его видеть другие возможности, другие пути кроме немедленного "освобождения" целой цивилизации.

Он активировал биоорганический интерфейс и начал составлять отчет, тщательно включая все данные, которые могли бы заставить Совет пересмотреть решение о немедленном Освобождении. Одновременно часть его сознания разрабатывала план защиты доктора Васильевой от "глубокого сканирования" – план, который еще несколько циклов назад показался бы ему немыслимым нарушением долга.

Глава 5: Освобождение

Первый "Зал перехода" Танатидов был установлен в центре Парижа, на площади Согласия. Иронию этого выбора местоположения оценили немногие – большинство жителей города уже эвакуировались после появления массивного биоорганического корабля над историческим центром.

Сооружение, возведенное Танатидами за считанные часы, напоминало огромный гибрид готического собора и анатомического театра. Высокие арочные своды из полупрозрачного материала, похожего на кость, поддерживались колоннами, пульсирующими словно живые артерии. Внутреннее пространство было организовано концентрическими кругами, сходящимися к центральной платформе, где располагалось нечто, напоминающее алтарь.

Морбидус лично наблюдал за завершением строительства. Его высокая фигура, увенчанная церемониальными имплантами, величественно возвышалась на центральной платформе, пока сотни Танатидов низшего ранга завершали установку биоорганических устройств.

– Первый Зал Перехода на планете Терра готов к церемонии, – доложил один из техников. – Биорезонансные генераторы стабилизированы, мембраны синхронизированы с основным кораблем.

Морбидус сделал жест удовлетворения.

– Проверьте финальную калибровку экстракторов сущности, – приказал он. – Человеческие нейронные структуры могут требовать особой настройки для оптимального извлечения.

– Уже сделано, Верховный Танатолог. Экстракторы адаптированы согласно данным, полученным в ходе предварительных исследований.

Морбидус подошел к краю платформы, глядя на площадь за пределами Зала, где размещался временный лагерь для захваченных людей. Несколько сотен человек, преимущественно тех, кто не успел эвакуироваться из центра города, содержались под наблюдением Танатидов-Собирателей. Многие были в состоянии шока или паники, некоторые пытались протестовать, но большинство пребывало в оцепенении, не понимая, что их ждет.

– Начинайте подготовку первой группы, – распорядился Морбидус. – Выберите тех, кто демонстрирует наибольшую духовную готовность.

– По каким критериям определять готовность, Верховный Танатолог? – уточнил Собиратель. – У нас нет стандартных протоколов для этого вида.

Морбидус задумался на мгновение.

– Ищите спокойствие перед лицом неизвестности, принятие ситуации вместо сопротивления, глубину размышлений вместо поверхностных эмоций. Они могут не понимать сути Перехода, но некоторые интуитивно ближе к правильному восприятию.

Собиратель склонил голову в знак понимания и направился к лагерю. Через несколько минут первая группа из двадцати человек была отобрана и направлена к Залу. Их сопровождали Танатиды среднего ранга, излучавшие низкочастотные вибрации, которые должны были успокаивать и подготавливать субъектов к ритуалу.

Люди, входившие в Зал, реагировали по-разному: кто-то в ужасе пытался сопротивляться, кто-то застывал в благоговейном трепете перед инопланетной архитектурой, кто-то молился или плакал. Но всех их объединяло одно – непонимание того, что их ждет, и страх перед неизвестностью.

Морбидус наблюдал за ними с выражением, которое можно было бы назвать сочувствием, если бы оно не было столь отчужденным.

– Их страх – проявление духовной болезни, – произнес он, обращаясь к своему помощнику. – Они не понимают, что стоят на пороге величайшей трансформации. Что сегодня мы дарим им освобождение от оков искаженного восприятия.

– Верховный Танатолог, – подошел другой помощник. – Корабль "Переход" запрашивает подтверждение вашего приказа о начале Освобождения. Нексос желает присутствовать в качестве наблюдателя для сбора исследовательских данных.

Морбидус слегка наклонил голову.

– Разрешаю. Его опыт в изучении человеческой культуры смерти может быть полезен для оптимизации процесса. Но он должен оставаться наблюдателем, не вмешиваясь в ритуал.

Людей разместили на круговых платформах, окружающих центральный алтарь. Многие плакали или молились, некоторые сохраняли достоинство, держась за руки или обнимая близких. Их голоса создавали какофонию страха и отчаяния, которая странно контрастировала с ритмичными низкочастотными вибрациями, исходившими от стен и колонн Зала.

Вскоре прибыл десантный модуль с корабля "Переход", и из него вышли Нексос, Таната и Ктух. Нексос выглядел необычно напряженным для Танатида – его ритуальные шрамы, казалось, пульсировали чаще обычного, а глаза были сфокусированы с необычной интенсивностью.

– Верховный Танатолог, – поприветствовал он Морбидуса традиционным жестом. – Благодарю за разрешение присутствовать при первом ритуале Освобождения на этой планете.

– Это историческое событие, Нексос, – ответил Морбидус. – Первый шаг к исцелению целой цивилизации от духовной болезни. Твои исследования сыграли важную роль в подготовке этого момента.

Нексос внимательно осмотрел Зал и размещенных на платформах людей.

– Я вижу, вы выбрали представителей разных возрастных групп и, вероятно, социальных статусов. Это мудрое решение для сбора разнообразных данных о процессе Освобождения.

– Именно так, – кивнул Морбидус, явно довольный пониманием. – Мы должны оценить, как различные категории субъектов реагируют на ритуал, чтобы оптимизировать массовое Освобождение.

Нексос подошел ближе к одной из платформ, где сидела пожилая женщина, тихо перебирающая четки и шепчущая молитву.

– Интересно, – заметил он. – Эта особь демонстрирует признаки религиозного ритуала. Похоже на обращение к высшей силе перед лицом смерти. Возможно, некоторые аспекты их религиозных верований могут облегчить процесс Освобождения.

– Возможно, – согласился Морбидус, хотя в его тоне чувствовалась незаинтересованность в таких нюансах. – Но суть ритуала остается неизменной независимо от их верований. Экстракторы сущности работают с фундаментальными энергетическими паттернами сознания, а не с культурными наслоениями.

Нексос промолчал, но его взгляд задержался на женщине. Что-то в её спокойном достоинстве перед лицом неизвестности затронуло в нём струну, о существовании которой он раньше не подозревал.

Морбидус поднял руки, и Зал погрузился в тишину. Даже плач людей стих, словно приглушенный невидимой силой.

– Начинаем ритуал Первого Освобождения, – торжественно произнес Верховный Танатолог. – Активировать экстракторы сущности. Запустить биорезонансные генераторы. Открыть канал к Великому Циклу.

По его команде биоорганические устройства вокруг алтаря ожили, испуская мягкое пульсирующее свечение. Тонкие энергетические нити потянулись от них к каждому человеку на платформах. Люди застыли, многие с выражением ужаса на лицах, некоторые начали кричать, но их крики становились всё слабее по мере того, как энергетические нити проникали глубже.

Нексос наблюдал за процессом с внешним спокойствием, но внутри него нарастало странное чувство, похожее на дискомфорт. Он видел, как глаза людей теряют фокус, как их тела расслабляются, как некоторые даже начинают улыбаться с отрешенным выражением. Это были признаки того, что экстракторы начали взаимодействие с их нейронными структурами, подготавливая сознание к отделению от тела.

– Первая фаза Освобождения проходит успешно, – доложил один из техников. – Нейронные паттерны стабилизируются для экстракции.

Морбидус величественно кивнул и занял позицию в центре алтаря. Его церемониальные импланты начали светиться, синхронизируясь с пульсацией экстракторов.

– Приступаем ко второй фазе, – объявил он. – Полное отделение сущности от физической оболочки.

Энергетические нити, соединяющие людей с центральным алтарем, стали ярче и плотнее. Первый человек – молодой мужчина в деловом костюме – внезапно запрокинул голову, его глаза широко раскрылись, и из его рта вырвался не крик, а странный, почти экстатический вздох. Затем его тело обмякло, глаза закрылись, и все признаки жизни исчезли.

Но в воздухе над ним появилось слабое свечение, напоминающее туманный силуэт его фигуры. Это свечение быстро переместилось к центральному алтарю, где было поглощено пульсирующей энергией вокруг Морбидуса.

Один за другим люди на платформах проходили через тот же процесс – момент крайнего напряжения, затем расслабление, прекращение жизненных функций и отделение светящейся "сущности", которая направлялась к алтарю.

Нексос внимательно наблюдал за процессом, записывая каждую деталь в память. Он заметил, что у некоторых людей отделение сущности происходило быстрее и с меньшим сопротивлением, в то время как другие, казалось, боролись до последнего момента. Пожилая женщина с четками оказалась среди тех, чей переход был наиболее спокойным – её сущность отделилась с удивительной ясностью и чистотой контуров.

– Верховный Танатолог, – обратился он к Морбидусу, когда процесс близился к завершению. – Я заметил значительные различия в качестве экстракции у разных субъектов. Возможно, это связано с их предварительной духовной подготовкой или личным отношением к смерти?

Морбидус, находившийся в состоянии глубокой концентрации, не сразу ответил. Вокруг него кружились светящиеся сущности, постепенно трансформируясь в более абстрактные энергетические паттерны.

– Это ожидаемо, – наконец произнес он. – Даже среди видов, не искаженных страхом смерти, существуют различия в индивидуальной готовности к Переходу. Но в случае с людьми эти различия более выражены из-за глубины их духовной болезни.

Последняя сущность отделилась от тела и присоединилась к энергетическому вихрю вокруг алтаря. Морбидус поднял руки в ритуальном жесте, и вихрь начал концентрироваться, превращаясь в яркий энергетический шар.

– Завершающая фаза ритуала, – объявил он. – Направление освобожденных сущностей в Великий Цикл.

Энергетический шар взмыл вверх, прошел сквозь свод Зала, словно тот был нематериальным, и устремился в небо, постепенно растворяясь в высоте.

Нексос продолжал наблюдать, но его внимание было приковано не к уходящим сущностям, а к оставшимся на платформах телам. Двадцать человек, еще час назад полных жизни, надежд, страхов, любви, теперь лежали безжизненными оболочками. Их лица сохраняли последние выражения – у кого-то умиротворение, у кого-то ужас, у кого-то недоумение.

– Что будет с физическими оболочками? – спросил он, пытаясь скрыть необычное волнение в своем голосе.

– Они будут использованы для усиления биоорганической структуры Зала, – ответил один из техников. – Человеческая органика содержит компоненты, полезные для роста и стабилизации наших конструкций.

Нексос кивнул, но внутри него нарастало странное чувство – что-то, что танатиды почти никогда не испытывали – сомнение. Он внезапно осознал, что все эти люди имели свои истории, свои связи, свои незавершенные дела. И хотя официальная доктрина Танатидов утверждала, что Освобождение – это дар, избавляющий от бремени искаженного существования, часть его задавалась вопросом, действительно ли это так однозначно.

Особенно его беспокоила женщина с четками. Её спокойное принятие того, что она, вероятно, воспринимала как смерть, указывало на то, что не все люди были одинаково одержимы страхом конца. Некоторые, казалось, нашли свой путь к принятию неизбежности, не нуждаясь в "освобождении" Танатидов.

– Ты выглядишь обеспокоенным, Нексос, – внезапно произнес Морбидус, подойдя ближе. – Что-то нарушает твое равновесие?

Нексос быстро восстановил контроль над своими биоритмами.

– Не обеспокоен, Верховный Танатолог, а заинтригован. Многообразие реакций людей на ритуал превзошло мои ожидания. Это требует более глубокого анализа для оптимизации будущих церемоний Освобождения.

Морбидус изучал его несколько секунд своими пронизывающими черными глазами.

– Твоя преданность научной тщательности похвальна, – наконец произнес он. – Но не позволяй исследовательскому интересу затуманивать ясность восприятия Великого Цикла. Цель нашей миссии не в сборе данных, а в исцелении духовной эпидемии.

– Конечно, Верховный Танатолог, – согласился Нексос. – Но чем лучше мы понимаем природу болезни, тем эффективнее будет лечение.

– Сомнительная метафора, – заметил Морбидус. – Мы не "лечим" их в медицинском смысле. Мы освобождаем их от фундаментального искажения восприятия. Это не болезнь тела или даже разума – это болезнь самой сущности.

Нексос склонил голову в знак подчинения, но внутри него зрело решение. Он должен был лично "собрать сущность" одного из умирающих людей, чтобы непосредственно испытать их переживание смерти. Только так он мог по-настоящему понять, действительно ли Освобождение было благом или актом непреднамеренной жестокости.

– Верховный Танатолог, – произнес он. – Для полноты исследования я хотел бы провести ритуал "сбора сущности" на следующей группе субъектов. Прямой контакт с сознанием умирающего человека может дать ценные данные для оптимизации процесса.

Морбидус, казалось, был удивлен этой просьбой.

– Это необычное желание для исследователя твоего ранга, Нексос. "Сбор сущности" обычно проводится Собирателями средней касты. И это не лишено риска – контакт с искаженным сознанием может вызвать… нежелательные последствия для твоей собственной ясности восприятия.

– Я осознаю риск, – спокойно ответил Нексос. – Но мой опыт и подготовка позволяют минимизировать его. К тому же, как главный исследователь человеческой культуры смерти, я должен иметь непосредственный опыт их перехода, а не полагаться на отчеты подчиненных.

После долгого молчания Морбидус кивнул.

– Твое стремление к знанию похвально. Разрешаю провести ритуал "сбора сущности" на одном субъекте из следующей группы. Выбери наиболее подходящего кандидата сам.

Когда Морбидус отошел, Таната приблизилась к Нексосу.

– Это рискованное решение, – тихо произнесла она. – Контакт с сознанием умирающего человека может быть… дестабилизирующим.

– Я знаю, – ответил он. – Но это необходимо. Я должен понять, что они действительно испытывают в момент Освобождения. Только так я могу быть уверен в правильности нашей миссии.

– Или найти подтверждение своим растущим сомнениям, – еще тише добавила Таната.

Нексос посмотрел на нее, удивленный её проницательностью.

– Ты заметила.

– Я была твоей партнершей в ритуалах перехода достаточно долго, чтобы чувствовать изменения в твоих биоритмах, – ответила она. – С момента первого контакта с людьми ты… меняешься.

– И это беспокоит тебя? – спросил он.

Таната не ответила сразу, словно взвешивая каждое слово.

– Это интригует меня, – наконец произнесла она. – Ты всегда был самым… гибким в мышлении среди высшей касты. Возможно, именно поэтому ты был выбран главным исследователем. Но будь осторожен, Нексос. Морбидус не так открыт к нетрадиционным интерпретациям Великого Цикла.

– Я буду осторожен, – пообещал он. – И благодарю за предупреждение.

Они вернулись к наблюдению за подготовкой к следующему ритуалу. Собиратели уже привели вторую группу людей – снова двадцать человек разного возраста и происхождения. Они выглядели еще более напуганными, чем первая группа, вероятно, зная или догадываясь о судьбе своих предшественников.

Нексос внимательно изучал их, пытаясь выбрать подходящего кандидата для ритуала "сбора сущности". Его взгляд остановился на молодом мужчине, который, в отличие от большинства других, не плакал и не кричал. Он стоял прямо, с решительным выражением лица, словно готовясь к бою.

– Интересный выбор, – заметил Ктух, следивший за взглядом своего учителя. – Этот человек демонстрирует признаки сопротивления, а не принятия. Разве не логичнее выбрать более спокойного субъекта для первого опыта?

– Логичнее, да, – согласился Нексос. – Но моя цель – понять всю полноту человеческого опыта смерти, включая сопротивление. Именно этот аспект наиболее характерен для их вида и наиболее чужд нашему пониманию.

Когда людей разместили на платформах, Нексос подошел к выбранному мужчине. Тот смотрел на него без страха, но с явной ненавистью.

– Ты пришел убить меня лично, монстр? – произнес человек на французском, который был автоматически переведен телепатическим переводчиком Нексоса.

«Я пришел не убивать, а понять», – ответил Нексос, сознательно используя более мягкую формулировку вместо официального термина "освободить".

Мужчина горько усмехнулся.

– Понять? И что же ты хочешь понять, забирая наши жизни?

«То, что вы испытываете в момент перехода. Ваши страхи, ваши надежды, суть вашего сопротивления».

Человек изучал его несколько секунд, словно пытаясь разглядеть что-то за непроницаемыми черными глазами.

– Ты отличаешься от других, – наконец произнес он. – В тебе есть… сомнение. Я вижу это.

Нексос был удивлен проницательностью человека.

«Мой долг – полное понимание, – уклончиво ответил он. – Каково твое имя?»

– Анри Дюваль, – ответил мужчина. – Я был профессором философии в Сорбонне, специализировался на экзистенциализме. Изучал человеческое отношение к смерти всю свою карьеру. Какая ирония – стать объектом исследования для инопланетного существа с той же областью интересов.

«Это действительно необычное совпадение, – согласился Нексос. – Возможно, это делает тебя идеальным субъектом для углубленного понимания».

– И как именно будет происходить это "углубленное понимание"? – спросил Анри с горькой иронией. – Ты препарируешь мой мозг? Или просто понаблюдаешь, как я умираю?

«Я проведу ритуал "сбора сущности", – ответил Нексос. – Это процесс, при котором я установлю прямую связь с твоим сознанием в момент… перехода. Я буду воспринимать то, что воспринимаешь ты».

Анри на мгновение выглядел удивленным, затем на его лице появилась странная улыбка.

– Телепатический контакт в момент смерти? Знаешь, в некоторых мистических традициях Земли это считается возможным. Тибетские монахи, например, верят, что сознание умирающего может на короткое время слиться с сознанием свидетеля… – он сделал паузу. – Если ты действительно хочешь понять, что я чувствую умирая, будь готов к потрясению всей твоей системы ценностей.

«Я готов к любым открытиям», – ответил Нексос, хотя часть его сомневалась в этом.

Морбидус поднялся на центральный алтарь, готовясь начать новый ритуал Освобождения. Нексос занял позицию рядом с платформой Анри, активируя свои собственные органические инструменты для ритуала "сбора сущности" – тонкие серебристые иглы, соединенные с его нервной системой через специальные биоимпланты.

– Начинаем ритуал Освобождения, – объявил Морбидус, и экстракторы сущности вновь ожили, испуская энергетические нити к каждому человеку.

Нексос установил свои инструменты в ключевые точки тела Анри – у основания черепа, над сердцем, на запястьях. Философ вздрогнул от прикосновения холодного металла, но не сопротивлялся.

– Если ты действительно хочешь понять, – прошептал Анри, когда энергетические нити начали окутывать его, – не пытайся интерпретировать. Просто переживи.

Нексос активировал ритуал "сбора сущности". Тонкие серебристые иглы погрузились в тело Анри, устанавливая прямую нейронную связь между его сознанием и сознанием Танатида. В тот же момент экстракторы сущности Морбидуса начали свою работу, и Анри напрягся, его глаза расширились.

И тогда Нексос испытал то, чего никогда раньше не испытывал – лавину человеческих эмоций, воспоминаний, мыслей, хлынувшую в его сознание через связь с умирающим человеком.

Страх – всепоглощающий, инстинктивный, идущий из самых глубин эволюционного наследия, крик каждой клетки тела против уничтожения.

Гнев – яростное возмущение против несправедливости, против насильственного прерывания жизни, полной смысла и возможностей.

Печаль – глубокая тоска по всему, что будет потеряно, по людям, которые останутся скорбеть, по непрожитым годам и неосуществленным планам.

Но там были и другие эмоции, более сложные:

Принятие – философское осознание неизбежности конца, примирение с собственной конечностью.

Любопытство – интеллектуальный интерес к последнему великому опыту, которое может испытать сознание.

И самое удивительное – вспышки любви и благодарности, обрывки воспоминаний о дорогих людях, моментах радости, красоты, смысла, которые делали жизнь стоящей, несмотря на её конечность.

Нексос чувствовал, как сознание Анри сопротивляется экстракции, цепляясь за жизнь не из слепого страха, а из глубокого признания ценности каждого момента существования. Это не было примитивной реакцией, как утверждала доктрина Танатидов. Это было сложное, многогранное отношение к жизни и смерти, основанное на понимании их неразрывной связи.

В последние моменты, когда сущность Анри начала отделяться от тела, Нексос почувствовал еще одно неожиданное послание – не в форме слов, а как прямая передача понимания:

"Смерть дает жизни смысл именно потому, что она конечна. Без осознания конечности не было бы ни срочности, ни глубины, ни интенсивности переживания каждого момента. Мы не боимся смерти – мы боимся бессмысленной жизни. И именно страх смерти заставляет нас искать и создавать смысл."