Стертая личность

Эдуард Сероусов

Стертая личность

ЧАСТЬ I: ПОВЕРХНОСТЬ

Глава 1: Чистильщик

Вадим Ревнев любил запах дорогих мужских духов, смешанный с ароматом утреннего кофе. Запах успеха, как он сам это называл. Тридцатипятилетний мужчина сидел в просторном лофте на тридцать седьмом этаже элитного жилого комплекса «Москва-Сити», разглядывая мегаполис сквозь панорамное окно. Город шевелился под ним, как гигантское насекомое, мерцая тысячами неоновых огней, пронизанный бесконечными потоками данных.

2030 год. Москва будущего. Антиутопия, ставшая реальностью.

Пальцы Вадима скользили по сенсорному экрану невидимого компьютера, проецирующего голограммы прямо в воздух. Чип «Нейролинк», вживленный за ухом три года назад, позволял управлять цифровым пространством одной мыслью. Элитная модель, недоступная для 95% населения России.

«Еще один день, еще один клиент, который хочет исчезнуть», – подумал Вадим, открывая зашифрованное сообщение.

Экран высветил досье: Антон Викторович Климов, 42 года, заместитель министра инновационного развития, индекс цифровой репутации 8.7 из 10. Высокий показатель. Сообщение было кратким: «Ситуация чрезвычайная. Личная встреча в 11:00. Конфиденциальность максимальная».

Вадим усмехнулся. Они всегда говорили одно и то же. Для них их маленькие секреты были концом света. Но именно благодаря этим секретам у него была эта квартира стоимостью в три миллиона евро, часы, стоящие как хорошая машина, и статус, позволяющий открывать любые двери в новой цифровой России.

Он был чистильщиком. Человеком, который стирал неудобную информацию из сети. Который превращал цифровых грешников в цифровых святых. За очень большие деньги, разумеется.

– Система, душ, температура 28 градусов, – скомандовал Вадим, поднимаясь с кресла.

Умный дом мгновенно отреагировал, включая нужные функции. Через минуту Вадим стоял под струями идеально теплой воды, проводя мысленный инвентарь того, что понадобится для работы с новым клиентом.

Офис агентства «Tabula Rasa» располагался в историческом особняке на Остоженке, искусно отреставрированном и оборудованном по последнему слову техники. Вывески не было – клиенты узнавали о них только через личные рекомендации. Когда Вадим вошел в холл, система распознавания тут же идентифицировала его.

– Доброе утро, господин Ревнев, – произнес приятный женский голос из скрытых динамиков. – Ваш рейтинг продуктивности за прошлую неделю составил 98,5%. Это на 2,3% выше, чем у вашего ближайшего коллеги. Господин Ольшанский ожидает вас в своем кабинете.

Вадим слегка кивнул, будто приветствуя невидимого собеседника. Даже здесь, в святая святых информационной безопасности, они вели постоянный учет и контроль. Иронично.

Марк Ольшанский, владелец «Tabula Rasa», сидел за столом из цельного куска венге, разглядывая голографические проекции биржевых котировок. В свои сорок пять он выглядел максимум на тридцать пять благодаря регулярным омолаживающим процедурам в швейцарских клиниках.

– А, Вадим, – Марк поднял взгляд. – Как раз думал о тебе. Прекрасная работа с тем банкиром на прошлой неделе. Клиент в полном восторге. Его цифровой рейтинг уже вырос на 1,3 пункта.

Вадим небрежно опустился в кресло напротив.

– Это была рутина. Парочка исков о праве на забвение, немного социальной инженерии, пару угроз журналистам. Ничего сверхъестественного.

Марк сделал жест рукой, и биржевые графики исчезли, сменившись голографическим изображением мужчины в дорогом костюме.

– Вот твой новый клиент. Антон Климов.

– Я уже видел базовую информацию. Что на этот раз? Взятки? Девочки? Мальчики? – Вадим говорил с легкой иронией человека, повидавшего все человеческие слабости.

– Хуже. Гораздо хуже, – Марк понизил голос. – У него есть прошлое, о котором не знает даже система. Он участвовал в проекте «Альтернатива» десять лет назад. Что-то связанное с экспериментами над сознанием. Детали не знаю, но информация вот-вот может всплыть.

Вадим поднял бровь.

– Думал, такие вещи давно подчистили на государственном уровне.

– Там замешаны иностранные серверы. Анонимные источники. Возможно, конкуренты из других ведомств. Он заплатит тройной тариф, – Марк откинулся в кресле. – И еще, он настаивает на личной встрече с тобой. Только с тобой.

Вадим задумчиво потер подбородок. Тройной тариф – это около тридцати миллионов рублей. Неплохо для одного клиента.

– Ладно, я встречусь с ним. Но если там действительно что-то связанное с государственными экспериментами, нам понадобятся дополнительные ресурсы.

Марк удовлетворенно кивнул.

– Разумеется. Ты получишь все, что нужно. Только держи меня в курсе. Такие клиенты – наше будущее.

Вадим поднялся.

– Кстати, как твоя мать? – неожиданно спросил Марк.

Вопрос застал Вадима врасплох. Личные темы были не в стиле их общения.

– Стабильно. Врачи говорят, деменция прогрессирует медленнее, чем они ожидали.

– Хорошо. Передавай ей привет, – Марк вернулся к своим голограммам, давая понять, что разговор окончен.

Выйдя из кабинета, Вадим ощутил легкое беспокойство. Марк никогда раньше не спрашивал о его матери. Что это было? Проявление человечности или что-то более зловещее? В их мире любая неожиданность могла быть угрозой.

Климов появился ровно в 11:00. Он вошел в личный кабинет Вадима, оборудованный по высшему разряду системами защиты от прослушивания. Заместитель министра был бледен, под глазами залегли темные круги. Дорогой костюм от Бриони сидел идеально, но чувствовалась напряженность в каждом движении.

– Господин Ревнев, – Климов протянул руку. Его ладонь была холодной и влажной. – Благодарю, что согласились встретиться лично.

– Моя работа – решать проблемы, – сдержанно ответил Вадим, указывая на кресло. – Присаживайтесь и расскажите, что вас беспокоит.

Климов огляделся по сторонам.

– Этот кабинет… он действительно защищен?

– Абсолютно. Полная изоляция от внешних сетей. Глушители сигналов. Даже ваш «Нейролинк» сейчас отключен от системы, – Вадим улыбнулся. – Можете говорить свободно.

Климов выдохнул, словно сбрасывая тяжесть.

– Десять лет назад я был научным руководителем проекта «Альтернатива». Официально – исследование возможностей расширения человеческого сознания с помощью нейроинтерфейсов. Фактически… – он запнулся. – Фактически мы разрабатывали технологии контроля над сознанием. Стирание воспоминаний. Имплантация новых. Создание послушных граждан.

Вадим сохранял невозмутимое выражение лица, хотя информация была действительно шокирующей.

– Проект закрыли в 2023 году после ряда… неудачных экспериментов. Всех участников перевели в другие ведомства, документацию засекретили. Я был уверен, что все следы уничтожены.

– Но? – подтолкнул его Вадим.

– Три дня назад я получил анонимное сообщение. Видеофайл, – Климов достал зашифрованный флеш-накопитель. – Здесь запись одного из наших экспериментов. Пациент номер семнадцать. Особо неудачный случай. Человек полностью потерял свою личность, но не приобрел новую. Пустая оболочка. Его пришлось… утилизировать.

Последнее слово он произнес с заметной дрожью в голосе.

– Меня шантажируют. Требуют отставки и публичного признания. Если это всплывет, мой цифровой рейтинг упадет до нуля. Я стану «нулевиком». А если узнают о судьбе испытуемых…

Вадим взял накопитель.

– Кто мог получить доступ к этим данным?

– Только высшее руководство проекта. Нас было пятеро. Двое уже мертвы – несчастные случаи. Еще двое – занимают высокие посты, как и я. Но там могли быть и технические специалисты, имевшие частичный доступ…

Вадим задумчиво покрутил накопитель в руках.

– Сколько времени у нас есть?

– Три дня. Потом они обещали выложить все в открытый доступ.

– Что именно вы хотите от меня? – прямо спросил Вадим.

– Найти источник утечки. Уничтожить все копии данных. И… – Климов замялся. – Если возможно, выяснить, кто за этим стоит.

Вадим откинулся в кресле, анализируя ситуацию. Дело было рискованным. Вмешательство в государственные секреты могло плохо кончиться даже для такого профессионала, как он. С другой стороны, вознаграждение и возможные связи в высших эшелонах власти стоили риска.

– Тройной тариф, как предложил господин Ольшанский, плюс бонус в случае успешного выявления источника утечки, – сказал Вадим.

– Деньги не проблема, – быстро ответил Климов. – Я подпишу все необходимые документы.

– Мы не работаем с документами, – Вадим улыбнулся. – Только устные договоренности и криптовалюта. Вы же пришли к нам именно потому, что не хотите оставлять следов.

Климов кивнул, нервно сглатывая.

– Когда вы приступите?

– Я уже приступил, – Вадим взял со стола планшет и быстро набрал несколько команд. – Мои специалисты начали анализ. Мне понадобится полный список всех, кто имел отношение к проекту «Альтернатива». Всех, включая технический персонал. И еще – мне нужен доступ к вашей рабочей станции.

– Это невозможно, – возразил Климов. – Моя рабочая станция в министерстве имеет высший уровень секретности.

– Тогда вам придется организовать мне временный пропуск в министерство. Под видом консультанта по цифровой безопасности.

Климов выглядел неуверенно.

– Я не знаю, смогу ли…

– Вы сможете, – отрезал Вадим. – Иначе я не берусь за это дело.

После минутного колебания Климов кивнул.

– Хорошо. Я организую пропуск на завтра.

– Отлично, – Вадим поднялся, давая понять, что встреча окончена. – И еще кое-что, господин Климов. Не пытайтесь меня обмануть или что-то скрыть. В моей работе я всегда узнаю правду. Всю правду.

Климов встал, заметно бледнея.

– Я буду полностью откровенен.

– Очень на это надеюсь, – Вадим проводил его до двери. – Мой помощник свяжется с вами сегодня вечером для уточнения деталей.

Когда Климов ушел, Вадим вернулся к своему столу и активировал защищенный режим на своем компьютере. Он вставил накопитель в специальный изолированный порт, который не имел прямого соединения с сетью.

На экране появилось размытое изображение лаборатории. Белые стены, медицинское оборудование, человек, привязанный к креслу, похожему на стоматологическое. На голове у него был закреплен сложный шлем с множеством проводов. Лицо оставалось в тени.

Голос за кадром произнес: «Эксперимент 17-06. Объект готов к процедуре стирания первичных эмоциональных паттернов».

Вадим смотрел, не отрываясь. То, что он видел, выходило за рамки обычного правительственного скандала. Это было нечто гораздо более зловещее. Если такие технологии действительно существовали…

Внезапно изображение изменилось. Камера показала лицо человека в кресле, и Вадим почувствовал, как холодок пробежал по спине. Что-то в этом лице казалось странно знакомым. Будто он уже видел его где-то.

Видео оборвалось, а на экране появилась надпись: «Узнаешь себя, Вадим?»

Он отшатнулся от экрана, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Это была ловушка? Розыгрыш? Или…

Вадим быстро выдернул накопитель и активировал протокол экстренного уничтожения данных на изолированном компьютере. Система тут же начала процесс полного стирания информации.

Его разум лихорадочно работал. Если это не фальшивка, если это правда… Тогда кто он на самом деле? И что случилось с ним десять лет назад?

Вадим достал телефон и набрал номер, который использовал только в крайних случаях.

– Гриф? Это я. Мне нужна твоя помощь. Срочно.

Вечер Вадим проводил в своем любимом баре «Цифра» на крыше одного из небоскребов Москва-Сити. Заведение для избранных, куда можно было попасть только при наличии цифрового рейтинга выше 7.5 и специального приглашения.

Он сидел за столиком у края открытой террасы, потягивая идеально охлажденный мартини и наблюдая за элитой нового российского общества. Политики, бизнесмены, звезды медиа – все они были здесь, демонстрируя свои последние модели «Нейролинков» и хвастаясь высокими показателями цифровой репутации.

Вадим усмехнулся. Если бы они знали, сколько грязных секретов он хранит о каждом из них. Как легко может обрушить их тщательно выстроенные цифровые фасады.

– Что-то веселое вспомнили? – раздался женский голос.

Вадим поднял глаза. Рядом с его столиком стояла эффектная брюнетка в безупречном черном платье, подчеркивающем точеную фигуру. «Анна Державина, 32 года, цифровой рейтинг 9.2, жена Константина Державина, заместителя министра цифрового развития» – высветилось в его «Нейролинке».

– Просто наблюдаю за этим цирком, – ответил Вадим, указывая на толпу. – Присядете?

Анна грациозно опустилась на стул напротив.

– Вадим Ревнев, правильно? Наслышана о вас.

– Только хорошее, надеюсь? – с иронией спросил он.

– Разумеется. Вы же специалист по созданию хорошей репутации, – она улыбнулась, демонстрируя идеальные зубы. – Говорят, вы можете стереть любое прошлое.

Вадим напрягся. Разговор принимал странный оборот.

– Я консультант по управлению репутацией. Все строго в рамках закона, – сдержанно ответил он.

– Конечно, – она сделала глоток из его бокала. – А мой муж следит за соблюдением этих самых законов. Забавное совпадение, не находите?

– Чем обязан визиту супруги столь высокопоставленного чиновника? – прямо спросил Вадим.

Анна подалась вперед, и аромат ее дорогих духов окутал Вадима.

– Может быть, я просто хотела познакомиться с человеком, о котором так много слышала. А может быть… – она понизила голос до шепота, – я хочу предупредить вас.

– О чем же?

– Не все прошлое можно стереть, Вадим. Некоторые вещи имеют свойство возвращаться, как бы глубоко их ни закапывали, – она выпрямилась. – Особенно если вы не помните, что именно закопали.

Вадим почувствовал, как по спине пробежал холодок. Это был второй намек на его прошлое за день.

– Говорите загадками, госпожа Державина.

– Зовите меня Анна, – она улыбнулась. – И нет, я просто делюсь наблюдениями. Кстати, как продвигается работа с Климовым?

Этот вопрос был подобен удару под дых. Откуда она знала о его новом клиенте?

– Не понимаю, о чем вы, – ровно ответил Вадим, хотя внутри все напряглось.

– Не стоит, – Анна покачала головой. – Мы оба знаем, что я знаю. Вопрос в том, знаете ли вы?

Она грациозно поднялась.

– Было приятно познакомиться, Вадим. Уверена, мы еще увидимся. Очень скоро.

Анна удалилась, оставив его в замешательстве. Вадим почувствовал, что игра, в которую его втягивают, гораздо опаснее, чем он предполагал изначально. Кто-то очень влиятельный интересовался им и его новым клиентом. И, похоже, этот кто-то знал о нем больше, чем он сам.

Взгляд Вадима упал на экран смартфона. Гриф ответил на его сообщение единственной фразой: «Данные подлинные. Будь осторожен. Они следят».

Вадим медленно допил мартини, чувствуя, как алкоголь обжигает горло. Десять лет назад он был успешным журналистом, расследовавшим громкие коррупционные дела. Потом был какой-то проект, о котором он почти ничего не помнил. И вдруг – резкая смена карьеры, новая жизнь…

Что, если все это время он жил чужой жизнью? Что, если его настоящая личность была стерта, как данные с жесткого диска?

«Узнаешь себя, Вадим?»

Этот вопрос эхом отдавался в его голове, пока он смотрел на ночную Москву, раскинувшуюся под ним, сверкающую миллионами огней и пронизанную бесконечными потоками данных – правдивых и ложных, как его собственная жизнь.

Глава 2: Цифровые следы

Утро начиналось с ритуала. Вадим выпил стакан свежевыжатого апельсинового сока, затем принял контрастный душ, после чего десять минут стоял у панорамного окна, разглядывая просыпающуюся Москву. Он называл это "синхронизацией с реальностью" – небольшая дань прошлому, когда люди еще разделяли реальный и виртуальный миры.

После странного происшествия с флешкой Климова и не менее странной встречи с Анной Державиной он чувствовал необходимость в этой утренней медитации еще острее, чем обычно.

Сообщение от Грифа пришло в 7:15: «Данные проанализированы. Все сложнее, чем казалось. Личная встреча. Обычное место. 10:00».

Гриф не любил электронные коммуникации, предпочитая встречаться лично. Паранойя, граничащая с безумием, но именно она сделала его лучшим хакером в "темной сети" и сохранила жизнь, когда многие другие специалисты его профиля таинственно исчезали.

Вадим быстро просмотрел утренние новости через "Нейролинк". Мозговой имплант проецировал информацию прямо на сетчатку глаза, позволяя обрабатывать гигабайты данных, не прикасаясь к внешним устройствам. Элитная модель правительственного класса, официально не поступившая в гражданское пользование. Привилегия стоимостью в миллионы, полученная через связи Марка.

«Индекс Национального Цифрового Благополучия вырос на 0,7% по сравнению с предыдущим кварталом…»

«Министр цифрового развития объявил о запуске нового этапа программы "Чистый разум"…»

«Количество граждан с нулевым цифровым рейтингом достигло исторического минимума благодаря успешной работе программы социальной реинтеграции…»

Пропаганда. Сладкая, как патока, липкая, как смола. В реальности "нулевики" – люди, потерявшие цифровую репутацию – ютились в гетто на окраинах города, лишенные доступа к нормальной работе, медицинскому обслуживанию и даже элементарным удобствам. Цифровая смерть была страшнее физической. По крайней мере, мертвым не нужно было выживать в мире, который полностью отвернулся от них.

Вадим тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Еще недавно он бы просто посмеялся над этими социальными проблемами. Почему сейчас они вызывают дискомфорт?

Через час он был уже в центре Москвы, шагая по Патриаршим прудам. "Обычное место" – это была маленькая кофейня "Аналог", одно из немногих заведений, где можно было отключить "Нейролинк" без подозрительных взглядов. Там собирались те, кто ценил редкие моменты цифрового детокса или просто боялся слежки.

Гриф ждал его за угловым столиком, сгорбившись над кружкой черного кофе. В свои сорок он выглядел на все пятьдесят пять – изможденное лицо, воспаленные от постоянного сидения перед экраном глаза, дрожащие руки. Типичный портрет цифрового наркомана, но вместе с тем – один из самых опасных людей в невидимой части российского интернета.

– Выглядишь паршиво, – сказал Вадим вместо приветствия, садясь напротив.

– И тебе доброе утро, Ревнев, – хрипло отозвался Гриф, нервно оглядываясь по сторонам. – Знаешь, некоторые предпочитают здоровый образ жизни, а другие – знать слишком много. Второе не способствует первому.

Вадим заказал эспрессо и, дождавшись, когда официант отойдет, активировал на столе небольшой генератор помех – еще одно запрещенное устройство из его коллекции.

– Что ты выяснил?

Гриф достал из потрепанного рюкзака старомодный планшет, не подключенный к сети.

– Видео подлинное. Не подделка, не дипфейк. Метаданные совпадают с форматом закрытых государственных архивов. Техническая информация указывает на проект с кодовым названием "Альтернатива" – экспериментальная программа Министерства цифрового развития, формально закрытая в 2023 году. – Он нервно потер небритый подбородок. – Но вот что интересно: видео модифицировано. Кто-то внедрил тот финальный кадр и сообщение специально для тебя.

Вадим ощутил холодок, пробежавший по спине.

– Я не могу найти никаких визуальных доказательств, что человек на видео – это ты, – продолжил Гриф. – Но кто-то очень хочет, чтобы ты так думал.

– Есть еще что-то? – спросил Вадим, чувствуя, что хакер недоговаривает.

Гриф взглянул ему прямо в глаза:

– Я полез глубже. Хотел проверить твое прошлое. И знаешь что? Оно слишком безупречно.

– Что ты имеешь в виду?

– У всех в биографии есть дыры, нестыковки, темные пятна. А твоя – как по учебнику. Безупречная линейная последовательность: образование, первая работа, карьерный рост… – Гриф понизил голос до шепота. – Я проверил твои старые публикации. Стилистический анализ показывает несоответствия. Словно два разных человека писали под одним именем.

Вадим почувствовал, как кружка с эспрессо подрагивает в его руке.

– И когда произошла эта… смена стиля?

– Десять лет назад. – Гриф посмотрел на него с мрачной серьезностью. – Примерно тогда же, когда закрыли проект "Альтернатива". Совпадение? Не думаю.

Вадим поставил чашку, опасаясь расплескать кофе.

– Что еще у тебя есть?

– Это, – Гриф протянул ему маленькую флешку. – Здесь координаты одного человека. Павел Горский. Бывший редактор "Новой газеты", теперь алкоголик и отшельник. И, если верить моим источникам, твой бывший наставник.

– Никогда о нем не слышал, – машинально произнес Вадим.

– Вот именно, – Гриф горько усмехнулся. – А должен был бы. Он упоминает тебя в своих пьяных разговорах. Называет "лучшим учеником, которого украли".

Вадим взял флешку, чувствуя, как его привычный мир начинает распадаться на части.

– Сколько я тебе должен?

– Ничего, – неожиданно ответил Гриф. – Считай это… инвестицией в собственную безопасность. Чем бы ты ни занимался, ты привлек внимание очень серьезных людей. А когда такие люди интересуются тобой, мне становится некомфортно находиться поблизости.

Он встал, собирая свои вещи.

– И еще кое-что, Ревнев. За тобой следят. Не электронно – физически. Два человека, профессионалы. Один сейчас в парке напротив, второй – в машине на углу. Я бы на твоем месте был очень осторожен.

Вадим сохранял внешнее спокойствие, хотя внутри нарастала тревога.

– Спасибо за предупреждение. Я разберусь.

– Надеюсь, – Гриф закинул рюкзак на плечо. – И лучше не ищи меня в ближайшее время. Я залягу на дно. Эта история слишком… государственная для моего вкуса.

Когда хакер ушел, Вадим позволил себе несколько минут просто сидеть, обдумывая услышанное. Если Гриф прав, и его прошлое – искусно созданная фикция, то кто он на самом деле? И главное – зачем кому-то понадобилось стирать его настоящую личность?

Расплатившись, он вышел из кофейни, незаметно сканируя окрестности. Действительно, в парке стоял мужчина средних лет, слишком пристально разглядывающий голубей. А на углу был припаркован черный внедорожник с тонированными стеклами.

Вадим усмехнулся. Они хотели поиграть? Что ж, в эту игру могли играть двое. Он активировал "Нейролинк" и запустил программу анализа окружения – еще одно запрещенное приложение из его профессионального арсенала.

Система тут же начала идентифицировать людей вокруг, сканируя их цифровые следы. Мужчина в парке – отсутствие цифрового идентификатора. Машина – зарегистрирована на подставную компанию, связанную с госструктурами.

Правительственные агенты. Возможно, из службы безопасности Министерства цифрового развития. Той самой структуры, которую возглавлял Константин Державин – муж вчерашней собеседницы.

Вадим резко свернул в ближайший переулок и ускорил шаг. У него была назначена встреча с Климовым в министерстве, и он не собирался опаздывать. Но теперь эта встреча приобретала новый смысл. Возможно, его вели именно туда. Возможно, это была ловушка.

Но он все равно пойдет. Потому что только там он мог найти ответы.

Министерство цифрового развития располагалось в ультрасовременном здании из стекла и металла в правительственном квартале Москвы. Попасть внутрь было сложнее, чем в Кремль – многоуровневая система сканирования, включая распознавание лица, анализ походки и проверку цифровой репутации.

К счастью, Климов все организовал, как обещал. Временный пропуск ждал Вадима на контрольно-пропускном пункте. "Вадим Ревнев, консультант по цифровой безопасности, уровень допуска B-3".

Охранник с пустыми глазами провел его через несколько постов проверки, где каждый раз приходилось подтверждать личность и цель визита. Наконец они поднялись на двадцать второй этаж – святая святых министерства, где располагались кабинеты высшего руководства.

– Господин Ревнев! – Климов встретил его в просторном холле с натянутой улыбкой. – Рад, что вы смогли приехать. Проходите, нам нужно многое обсудить.

Как только дверь кабинета закрылась за ними, напускная приветливость чиновника исчезла, сменившись нервозностью.

– Они снова связались со мной, – прошептал он, хотя в комнате никого, кроме них, не было. – Теперь требуют не только отставки, но и полного признания. Публичного. С деталями экспериментов.

– Кто конкретно связался с вами? – спокойно спросил Вадим, осматривая кабинет. Он заметил как минимум три камеры наблюдения. Стандартная безопасность или что-то большее?

– Аноним. Тот же человек или группа. – Климов провел рукой по редеющим волосам. – Я пытался отследить источник, но он постоянно меняется. Профессиональная работа.