Невидимая раса

– Да, – согласилась Ария, глядя в окно. – Я чувствую себя гораздо лучше.

Всю дорогу домой она молчала, размышляя о том, насколько сложной и запутанной стала её жизнь. Она лгала родителям, лгала доктору Рейнеру, манипулировала медицинским оборудованием. Всё это ради того, чтобы сохранить свою способность видеть "невидимых" и помочь им в борьбе против планов Соколова.

Была ли она права? Или её манипуляции были так же неэтичны, как действия Соколова?

Но потом она вспомнила "Протокол Лазаря", планы по "очищению" общества, и сомнения отступили. Если она могла помочь предотвратить геноцид, то никакая ложь не была слишком большой ценой.

Дома Ария сразу поднялась в свою комнату, сославшись на сонливость после приёма к врачу. Закрыв дверь, она достала свой тайный коммуникатор.

"Встреча с Рейнером прошла нормально. Он снизил дозировку. Он подозревает что-то, но не уверен. Побочный эффект таблетки: вижу "невидимых" как полупрозрачные фигуры. Когда эффект пройдёт?"

Ответ пришёл через несколько минут.

"Эффект однократного приёма должен пройти через 8-10 часов. Хорошо, что снизил дозировку – меньше риск случайного приёма. Мы с доктором Краус работаем над антидотом к "Нейроквиету" на основе информации о маркере. Есть прогресс. – А."

"Что за антидот?"

"Препарат, который нейтрализует действие "Нейроквиета", не затрагивая твою способность видеть нас. Пока экспериментально, но результаты обнадёживают. – А."

Ария почувствовала облегчение. Если у неё будет антидот, она сможет спокойно принимать прописанные таблетки – или делать вид, что принимает – без риска потерять способность видеть "невидимых".

"Это отличные новости. Когда он будет готов?"

"Через несколько дней, если испытания пройдут успешно. А теперь отдыхай. Эффект таблетки утомляет. – А."

Ария отключила коммуникатор и легла на кровать. Она действительно чувствовала усталость, но не только из-за лекарства. Постоянное напряжение, необходимость вести двойную жизнь, лгать всем вокруг – всё это отнимало много сил.

Сквозь полудрёму она слышала, как родители разговаривают в коридоре.

– …беспокоит меня, – говорила мать. – Рейнер говорит, что её показатели стабилизируются, но я вижу, что она всё ещё не в себе.

– Дай лекарствам время подействовать, Лена, – ответил отец. – Нейронные связи перестраиваются не за один день.

– Дело не только в этом, – возразила Елена. – Она что-то скрывает от нас. Я чувствую это. Она всегда была скрытной, но сейчас… сейчас это другое.

– Она подросток, Лена. Все подростки что-то скрывают от родителей.

– А если она всё ещё видит их? Если "Нейроквиет" не действует?

Наступила пауза.

– Тогда нам придется рассмотреть более… радикальные методы, – наконец сказал Михаил. – Соколов упоминал экспериментальную процедуру, которая может напрямую воздействовать на те области мозга, которые отвечают за "невидение".

– Хирургическое вмешательство? – в голосе Елены слышался ужас. – Нет, Миша, я никогда не соглашусь на это. Это слишком опасно.

– Тогда молись, чтобы лекарства подействовали, – мрачно ответил отец. – Потому что если Соколов узнает, что Ария может видеть "невидимых"…

Его голос стал тише, и Ария не расслышала окончание фразы. Но ей и не нужно было. Она прекрасно понимала, что имел в виду отец: Соколов не позволит ей сохранить свою уникальную способность. Она представляла угрозу для всей его системы.

Сон окончательно улетучился. Ария лежала, глядя в потолок, и думала о том, что узнала. Родители боятся за неё, но по разным причинам. Мать – из-за возможного хирургического вмешательства, отец – из-за потенциальной реакции Соколова. И оба они, похоже, не подвергают сомнению саму систему, которая сделала часть человечества невидимой для другой части.

Могла ли она когда-нибудь рассказать им правду? Могла ли объяснить, что "невидимые" – не галлюцинации, а реальные люди, создавшие параллельное общество со своими структурами, лидерами, надеждами и страхами? Что Соколов планирует нечто ужасное, что может привести к гибели миллионов? Поверили бы они ей?

Вопросы кружились в её голове, не находя ответов. Постепенно эффект таблетки начал ослабевать, мир снова становился ярче, чётче. И где-то на грани сознания Ария чувствовала присутствие "невидимых" – тех, кто жил в их доме, пользовался их вещами, наблюдал за их жизнью, оставаясь незамеченными.

Она начинала понимать, насколько хрупким было равновесие между двумя мирами. И насколько легко оно могло быть нарушено – либо планами Соколова по "очищению" общества, либо ответными действиями радикальных "невидимых", таких как Григорий.

А она, Ария, оказалась точно посередине – единственная, кто мог видеть обе стороны, понимать обе перспективы. Уникальная. Одинокая. Разрывающаяся между лояльностью к родителям и сочувствием к "невидимым". Между правдой и ложью. Между безопасностью и риском.

Двойная жизнь стала её реальностью. И чем дальше, тем труднее было удерживать эти два мира от столкновения.

В последующие дни Ария продолжала своё осторожное исследование мира "невидимых", одновременно делая вид, что принимает лекарства и возвращается к "нормальной" жизни. Она встречалась с Алексеем в парке, посещала поселение в заброшенной фабрике, изучала подземные туннели, где "невидимые" создали свою инфраструктуру.

Параллельно она поддерживала контакт с Самиром, который, как оказалось, мог предоставить ценную информацию о планах Соколова и института "Вектор-21".

– Мой отец упоминал что-то о новой фазе проекта, – рассказал Самир во время одной из их тайных встреч в школьной библиотеке. – Что-то связанное с "долгосрочной стабилизацией популяции". Звучит зловеще, если подумать.

– Ты не слышал конкретных деталей? – спросила Ария. – Дат, названий, технических аспектов?

– Только то, что основные испытания планируются на следующий год, – ответил Самир. – И что это будет что-то, распространяемое через систему водоснабжения.

– Через воду? – Ария почувствовала холодок вдоль позвоночника. – Это подтверждает наши худшие опасения – биологический агент, нацеленный на "невидимых".

– Если такова цель, то как он будет различать "бессмертных" и "смертных"? – озадаченно спросил Самир.

– Тот же маркер, – объяснила Ария. – NF-273. Он присутствует в модифицированной форме у всех, кто прошёл терапию RENOVATIO. Соколов может создать агент, который действует только на тех, у кого этот маркер в исходной, немодифицированной форме.

Самир выглядел потрясённым.

– Это… это настоящий геноцид. Избирательное уничтожение группы людей на генетическом уровне.

– Именно, – кивнула Ария. – И мы должны остановить это. – Она внимательно посмотрела на Самира. – Ты со мной?

Самир колебался. Было видно, что он разрывается между страхом и желанием поступить правильно.

– Я с тобой, – наконец сказал он. – Но, Ария… мы должны быть предельно осторожны. Если нас поймают…

– Знаю, – кивнула она. – Риск огромен. Но альтернатива ещё хуже.

В тот же вечер Ария передала новую информацию доктору Краус через защищённый канал связи. Реакция была незамедлительной – её пригласили на срочную встречу в водонапорной башне.

Когда Ария прибыла, там уже собрались несколько человек – доктор Краус, Алексей, Григорий и ещё двое мужчин, которых она не знала.

– Вода, – мрачно сказала Ева, когда Ария рассказала о том, что узнала от Самира. – Это подтверждает мои опасения. Соколов разрабатывает биологический агент, который будет распространяться через систему водоснабжения и воздействовать только на тех, кто не прошёл терапию.

– Какого эффекта он добивается? – спросил один из незнакомых мужчин. – Немедленная смерть? Или что-то более… коварное?

– Судя по формулировке "долгосрочная стабилизация популяции", речь идёт о стерилизации, – ответила Ева. – Не мгновенная смерть, а постепенное вымирание. Через поколение "невидимых" просто не останется.

– Мы должны действовать немедленно, – решительно сказал Григорий. – Нельзя ждать, пока они запустят свой проект. Нужно нанести упреждающий удар.

– Какой удар? – возразила Ева. – У нас нет ни ресурсов, ни технологий для открытого противостояния.

– У нас есть наша невидимость, – ответил Григорий. – Мы можем нарушить работу ключевых систем города, создать хаос, который заставит их отложить проект.

– И подвергнуть опасности тысячи невинных людей? – покачала головой Ева. – Нет, Гриша. Мы не террористы.

– А кто мы тогда? – горько усмехнулся Григорий. – Пассивные жертвы, ждущие своей участи?

– Мы можем найти другой путь, – вмешалась Ария. – Что, если… что, если показать "бессмертным" правду? Заставить их увидеть "невидимых"?

Все повернулись к ней.

– Как именно ты предлагаешь это сделать? – спросила Ева.

– На основе маркера NF-273, – ответила Ария. – Вы уже работаете над антидотом к "Нейроквиету". Что, если модифицировать его, сделать более мощным? Препарат, который временно восстановит способность "бессмертных" видеть "невидимых".

– И как ты предлагаешь заставить "бессмертных" принять этот препарат? – скептически спросил Григорий. – Они скорее поверят, что сходят с ума, чем признают существование "невидимых".

– Мы можем начать с малого, – сказала Ария. – С ключевых фигур, которые могут повлиять на общественное мнение. Журналисты, политики, деятели культуры. Если они увидят правду и заговорят о ней…

– Они будут дискредитированы, как и все, кто пытался говорить об этом раньше, – покачал головой второй незнакомый мужчина. – Система защищает себя.

– Но что, если собрать достаточно доказательств? – не сдавалась Ария. – Записи, документы, свидетельства. Если представить всё это одновременно с демонстрацией "невидимых"…

– Это может сработать, – медленно сказала Ева. – Но потребует огромной подготовки. И риск будет колоссальным.

– У нас есть время, – заметил Алексей. – Если основные испытания планируются на следующий год, то у нас есть несколько месяцев на подготовку.

– И если мы потерпим неудачу, то подвергнем всех "невидимых" смертельной опасности, – мрачно добавил Григорий. – Соколов ускорит свой проект, если почувствует угрозу.

Наступила тишина. Все понимали масштаб риска и ответственности.

– Я думаю, нам нужен компромисс, – наконец сказала Ева. – Мы будем работать над двумя направлениями одновременно. Первое – разработка антидота, который позволит "бессмертным" временно видеть "невидимых". Второе – подготовка к возможному саботажу систем водоснабжения, если проект Соколова будет запущен раньше, чем мы ожидаем.

– Разумно, – кивнул Григорий, хотя было видно, что он предпочёл бы более радикальные действия.

– А что насчёт меня? – спросила Ария. – Чем я могу помочь?

– Ты уже делаешь больше, чем мы могли надеяться, – мягко сказала Ева. – Продолжай собирать информацию, поддерживай контакт с Самиром. И главное – оставайся в безопасности. Ты наш самый ценный актив, Ария.

Когда встреча закончилась, Алексей вызвался проводить Арию до безопасного места, откуда она могла бы самостоятельно добраться до дома.

– Ты в порядке? – спросил он, когда они вышли из башни. – Ты выглядишь… подавленной.

– Я просто… осознаю масштаб того, во что мы вовлечены, – тихо ответила Ария. – Это уже не просто любопытство подростка, пытающегося понять странности своего восприятия. Это борьба за выживание целой части человечества.

– Именно, – кивнул Алексей. – И благодаря тебе у нас появился шанс.

Они шли молча некоторое время, каждый погруженный в свои мысли.

– Алексей, – вдруг сказала Ария. – Как ты думаешь, есть ли шанс на мирное решение? Может ли общество снова стать единым?

Алексей задумался.

– Я не знаю, – честно ответил он. – Слишком много боли, слишком много обид накопилось с обеих сторон. "Невидимые" чувствуют себя преданными, выброшенными из общества. "Бессмертные"… кто знает, как они отреагируют, когда узнают правду? Когда поймут, что часть их воспринимаемой реальности была искусственно скрыта от них?

– Но мы должны попытаться, – настаивала Ария. – Должен быть способ избежать насилия, кровопролития.

– Я хотел бы в это верить, – Алексей слабо улыбнулся. – И если кто-то может найти этот путь, то это ты – мост между мирами.

Они остановились на перекрёстке, где их пути расходились. Алексей вдруг взял Арию за руку.

– Береги себя, – сказал он. – Что бы ни случилось, помни, что ты не одна. У тебя есть мы… у тебя есть я.

Ария почувствовала, как краска приливает к её щекам.

– Спасибо, Лёша, – тихо сказала она. – Ты… ты тоже очень важен для меня.

Они смотрели друг на друга мгновение, которое, казалось, растянулось в вечность. Затем Алексей быстро обнял её и отступил.

– До завтра, – сказал он и скрылся в сумерках, оставив Арию с бьющимся сердцем и смешанными чувствами.

По дороге домой Ария размышляла о своей странной двойной жизни, которая становилась всё сложнее с каждым днём. В одном мире она была образцовой дочерью, послушной пациенткой, обычной школьницей. В другом – ключевой фигурой сопротивления, мостом между разделёнными обществами, надеждой для тысяч "невидимых".

Как долго она сможет балансировать между этими реальностями? И что случится, когда они неизбежно столкнутся?

Подходя к дому, Ария заметила, что в кабинете отца горит свет, хотя обычно в это время он ещё был в лаборатории. Тревожное предчувствие охватило её. Что-то было не так.

Открыв входную дверь, она услышала голоса из кабинета – отца и… Соколова! Профессор снова пришёл к ним домой, и судя по напряжённым интонациям, разговор был серьезным.

Ария осторожно приблизилась к двери кабинета, стараясь не выдать своё присутствие.

– …абсолютно уверены? – говорил Соколов. – Результаты не могут быть ошибочными?

– Нет, Виктор, – ответил отец. – Анализы проводились трижды. Уровень нейромедиаторов не соответствует регулярному приёму "Нейроквиета". Она либо принимает его нерегулярно, либо… нашла способ нейтрализовать его действие.

– Это крайне тревожно, Михаил, – голос Соколова звучал холодно. – Ария – первый известный нам ребёнок "бессмертных", который может видеть "невидимых". Если она сохранит эту способность и начнёт рассказывать о ней…

– Я понимаю риски, Виктор, – прервал его Михаил. – Но я не могу согласиться на хирургическое вмешательство. Это моя дочь, ради бога!