Архивариусы эмоций

Это было неожиданное осложнение. Нарвел не планировал присутствия наблюдателя из службы безопасности.

– При всём уважении, Директор, – осторожно возразил он, – присутствие дополнительного персонала может исказить чувствительные показатели сканирования. Эмоциональные паттерны исключительно восприимчивы к изменениям в окружающей среде.

– Ваши научные соображения отмечены, Главный Архивариус, – ответила Сильф. – Однако после недавнего инцидента с эмоциональной контаминацией, все полевые операции с высокоинтенсивными эмоциональными объектами должны проводиться под надзором службы безопасности. Это не подлежит обсуждению.

Нарвел понимал, что дальнейшие возражения только усилят подозрения. Он должен был адаптировать свой план к новым обстоятельствам.

– Конечно, Директор. Безопасность миссии имеет приоритет, – сказал он с идеально выверенной интонацией профессионального согласия. – Я интегрирую Офицера Векса в протокол эксперимента.

Когда совещание завершилось, Нарвел вернулся в свою лабораторию, чтобы переосмыслить ситуацию. Присутствие Векса значительно усложняло план, но не делало его невозможным. Он должен был создать ситуацию, в которой смог бы коммуницировать с Эммой без полного понимания этого факта Вексом.

Морт, с которым он связался через защищенный канал, предложил техническое решение:

– Модифицированное нейрологическое сканирование может создать временное "слепое пятно" в восприятии наблюдателя, – объяснил он. – Не полная невидимость, но селективное искажение восприятия определенных действий и звуков. Это рискованно и временно, но может дать вам несколько минут относительной приватности.

– Как это будет работать? – спросил Нарвел.

– Я могу модифицировать сканер таким образом, чтобы он испускал направленные нейромодулирующие импульсы, – ответил Морт. – Они будут настроены на конкретные паттерны мозговой активности Офицера Векса, создавая временные искажения в его восприятии. Он будет видеть и слышать вас, но определенные действия и слова будут восприниматься им как стандартные протокольные взаимодействия.

Это было сложное и рискованное решение, граничащее с прямым саботажем систем безопасности. Но Нарвел не видел других вариантов.

– Сделайте это, – решил он. – И подготовьте защищенный канал для передачи реальных данных эксперимента. Официальные системы будут получать модифицированную информацию, соответствующую стандартным протоколам.

Двадцать четыре часа спустя, специализированный транспортный модуль с модифицированным оборудованием для сканирования спускался к поверхности Земли. Внутри находились Нарвел, Офицер Векс и два технических специалиста, необходимых для операции сложного оборудования.

Модуль приземлился в лесополосе в нескольких сотнях метров от дома Эммы Чен. Было раннее утро, и данные наблюдения показывали, что объект находился дома один, работая над своим исследованием.

– Начинайте развертывание оборудования, – распорядился Нарвел. – Калибровка сканеров должна быть идеальной. Малейшее отклонение может исказить результаты эксперимента.

Технические специалисты приступили к работе, устанавливая модифицированные Мортом сканеры и системы мониторинга. Офицер Векс наблюдал за процессом с характерной для него бесстрастной внимательностью.

– Главный Архивариус, – обратился он к Нарвелу, – каковы параметры операции? Какие отклонения от стандартного протокола ожидаются?

– Основное отличие – в глубине и детализации сканирования, – ответил Нарвел. – Мы будем использовать квантовую интерференцию для создания трехмерной карты эмоциональных процессов в реальном времени. Это даст нам беспрецедентное понимание динамики человеческих эмоций.

Он активировал главную консоль, на которой отображались текущие биометрические показатели Эммы.

– Субъект демонстрирует идеальные параметры для эксперимента. Высокая эмоциональная активность, сложные переходы между различными состояниями, интенсивные нейрологические процессы.

Векс изучал данные с профессиональным интересом.

– Действительно, показатели необычны. Особенно эта активность в префронтальной коре. Система классифицирует это как…?

– "Интенсивное любопытство, смешанное с тревогой", – ответил Нарвел. – Характерное состояние для исследователя, приближающегося к значимому открытию.

Ирония ситуации не ускользнула от него. Эмма действительно была близка к открытию – присутствия алгорианцев на Земле. И Нарвел, вопреки всем протоколам и обучению, собирался помочь ей в этом.

– Система готова, Главный Архивариус, – доложил один из техников. – Сканеры откалиброваны и синхронизированы. Модуль дистанционного нейромониторинга активирован.

– Отлично, – кивнул Нарвел. – Начинайте первичное сканирование.

Система запустилась, и на главном экране начала формироваться детализированная карта мозговой активности Эммы Чен. Цветные потоки и узлы отображали сложную эмоциональную жизнь человеческого субъекта – волны возбуждения, пики концентрации, глубинные течения беспокойства и решимости.

– Впечатляюще, – прокомментировал Векс. – Человеческие эмоциональные процессы демонстрируют удивительную сложность.

– Именно поэтому они представляют такой научный интерес, – ответил Нарвел. – Теперь я активирую фазу детализированного сканирования. Это требует моего непосредственного участия для тонкой калибровки.

Он взял портативный сканер – устройство, модифицированное Мортом для создания "слепого пятна" в восприятии Векса.

– Для максимальной точности необходимо находиться в непосредственной близости от субъекта, – объяснил Нарвел. – Я проведу эту часть эксперимента лично. Вы можете наблюдать за процессом через систему мониторинга.

Векс кивнул.

– Я буду сопровождать вас, Главный Архивариус. Стандартный протокол безопасности.

– Разумеется, – согласился Нарвел, хотя внутренне он был обеспокоен этим осложнением. – Активируйте усиленные фильтры восприятия. Мы должны оставаться полностью невидимыми для субъекта.

Они активировали персональные фильтры восприятия – технологию, искажающую световые волны и звуковые вибрации вокруг них, делая алгорианцев невидимыми и неслышимыми для людей. Затем Нарвел и Векс направились к дому Эммы, оставив техников контролировать основное оборудование.

Дом Эммы Чен был небольшим одноэтажным строением в тихом пригороде. Нарвел и Векс беспрепятственно вошли через заднюю дверь – алгорианская технология позволяла им проходить через большинство человеческих физических барьеров без их повреждения.

Они обнаружили Эмму в её кабинете – небольшой комнате, заполненной компьютерным оборудованием, книгами и досками с заметками. Стены были покрыты фотографиями, картами и диаграммами – визуальным отображением её расследования инопланетного присутствия. Нарвел отметил, насколько точными были многие её выводы и как близко она подошла к истине.

Эмма сидела за компьютером, анализируя данные с своих недавно установленных детекторов. Её тёмные волосы были собраны в небрежный пучок, а лицо выражало интенсивную концентрацию. Время от времени она делала паузу, чтобы записать что-то в блокнот или отметить точку на висящей на стене карте.

Нарвел активировал портативный сканер, направив его на Эмму. Устройство начало собирать детализированные данные о её нейрологической активности, одновременно генерируя направленные импульсы, которые должны были создать временное "слепое пятно" в восприятии Векса.

– Начинаю глубинное сканирование эмоциональных структур, – прокомментировал Нарвел для официальной записи. – Субъект демонстрирует комплексный паттерн когнитивной активности, характерный для интенсивного аналитического процесса.

Он незаметно активировал дополнительную функцию сканера – тонкую нейростимуляцию, которая должна была подготовить Эмму к контакту, постепенно повышая её чувствительность к аномалиям в окружающей среде.

Эффект проявился почти немедленно. Эмма внезапно замерла, затем медленно повернула голову, словно прислушиваясь к чему-то на границе восприятия. Её брови сдвинулись, а рука инстинктивно потянулась к шее, где находился маленький кулон.

Нарвел бросил быстрый взгляд на Векса. Офицер наблюдал за процессом с бесстрастным вниманием, но в его глазах появилось едва заметное напряжение. Модификация Морта работала, но, возможно, не так эффективно, как планировалось.

Необходимо было действовать быстро. Нарвел активировал следующую фазу – направленный квантовый импульс, который должен был временно нарушить работу фильтра восприятия, делая его частично видимым для Эммы, но только для неё.

Эмма резко вдохнула и отпрянула от стола. Перед ней в воздухе появились смутные очертания высокой фигуры – не полностью материализовавшейся, но определенно присутствующей.

– Кто здесь? – спросила она, её голос был удивительно твердым для человека, столкнувшегося с потенциально сверхъестественным явлением.

Нарвел активировал направленную звуковую передачу – технологию, позволявшую его словам достигать только ушей Эммы, оставаясь неслышимыми для Векса благодаря модификациям Морта.

– Эмма Чен, – произнес он тихо. – Не бойтесь. Я не причиню вам вреда.

Её глаза расширились, но она не закричала и не попыталась бежать. Вместо этого она сделала глубокий вдох и заговорила, стараясь сохранять спокойствие:

– Вы… один из них. Тех, кого я ищу.

– Да, – ответил Нарвел. – И вы были удивительно точны в своём расследовании.

Он бросил ещё один взгляд на Векса. Офицер продолжал наблюдать, но, похоже, не замечал необычной коммуникации. Он видел только Главного Архивариуса, проводящего стандартное сканирование неподвижного человеческого субъекта.

– Почему вы здесь? – спросила Эмма. – Чего вы хотите от нас?

– Это сложно объяснить за ограниченное время, которым я располагаю, – ответил Нарвел. – Но я должен предупредить вас. Ваше расследование не осталось незамеченным. Вы в опасности.

Эмма невесело усмехнулась.

– Я так и думала. Слишком близко подобралась, да?

– Именно, – подтвердил Нарвел. – Протокол предписывает… нейтрализацию потенциальных угроз секретности.

– И всё же вы предупреждаете меня, – заметила она, её острый ум быстро анализировал ситуацию. – Почему? Вы не согласны с этим "протоколом"?

Это был проницательный вопрос, который затрагивал самую суть трансформации Нарвела.

– Я… меняюсь, – ответил он после короткой паузы. – Контакт с человеческими эмоциями вызывает изменения в моей нейрологической структуре. Я начинаю… чувствовать.

– Чувствовать? – переспросила Эмма. – Вы хотите сказать, что обычно не…?

– Наш вид эволюционировал за пределы эмоций, – объяснил Нарвел, используя официальную версию алгорианской истории, хотя теперь знал, что она ложна. – Но контакт с вашими эмоциональными паттернами активирует давно подавленные структуры в моём мозге.

Эмма наклонила голову, изучая его полупрозрачную фигуру с научным интересом, который теперь перевешивал страх.

– Это началось после того, как вы… изучали меня? – спросила она. – Я помню сны. Медицинские процедуры. Яркий свет. Это было реально, не так ли?

– Да, – признал Нарвел. – Вы были одним из первых субъектов нашего исследования. Ваши эмоциональные паттерны во время скорби по матери были исключительно интенсивными. И они… повлияли на меня.

Эмма на мгновение замолчала, обрабатывая эту информацию. Затем спросила:

– Вы здесь, чтобы изучать наши эмоции? Почему?

– Они представляют научный интерес, – ответил Нарвел. – Человеческие эмоции демонстрируют интенсивность и комплексность, которые мы не наблюдали у других видов.

Он бросил ещё один взгляд на Векса и заметил, что офицер начинает проявлять признаки беспокойства, слегка поворачивая голову, словно пытаясь уловить что-то на границе восприятия. Модификация Морта ослабевала.

– Наше время истекает, – быстро сказал Нарвел. – Вы должны прекратить своё публичное расследование. Уничтожьте все явные доказательства. Продолжайте исследования только в абсолютной тайне.

– А если я откажусь? – спросила Эмма. – Если я решу рассказать миру правду?

– Тогда я не смогу защитить вас, – честно ответил Нарвел. – И те, кто придёт следом, не будут столь… избирательны в своих методах.

Эмма изучала его с интенсивностью, которая, казалось, проникала сквозь его фильтр восприятия, видя его настоящего.

– Вы рискуете, предупреждая меня, – сказала она. – Почему?

Нарвел ощутил внутри себя волну того, что теперь мог идентифицировать как глубокую эмоциональную связь – нечто, выходящее за рамки простого научного интереса или даже эмпатии.

– Я не знаю, – ответил он. – Это… нелогично. Но я не мог позволить вам оказаться в опасности.

Векс внезапно повернулся к Нарвелу, его обычно бесстрастное лицо выражало лёгкое замешательство.

– Главный Архивариус, сканер показывает аномальные паттерны. Возможно, сбой в системе калибровки?

Модификация перестала работать. Нарвел быстро восстановил свой профессиональный тон:

– Вероятно, интерференция с локальными электромагнитными полями. Завершаю текущую фазу сканирования.

Он повернулся к Эмме и быстро произнес, используя направленную звуковую передачу на максимальной фокусировке:

– Я вернусь. Будьте осторожны.

Затем он деактивировал специальные модификации, полностью восстанавливая фильтр восприятия. Для Эммы он снова стал невидимым, хотя она продолжала смотреть прямо на то место, где он стоял, её глаза были полны решимости

и отчаянным любопытством.

– Сканирование завершено, – сухо доложил Нарвел. – Результаты соответствуют параметрам эксперимента. Возвращаемся к транспортному модулю для полного анализа данных.

Он и Векс покинули дом Эммы и направились обратно к месту посадки. Нарвел тщательно контролировал свои движения и голос, стараясь не демонстрировать никаких признаков эмоционального возбуждения, которое бурлило внутри него. Прямой контакт с Эммой, её реакция, момент связи между ними – всё это вызывало в нём каскад новых ощущений, которые становилось всё труднее подавлять.

Когда они достигли транспортного модуля, Нарвел сразу занялся анализом собранных данных, создавая видимость полного погружения в научную работу. Это давало ему необходимое прикрытие для обдумывания произошедшего и планирования следующих шагов.

– Результаты эксперимента превзошли ожидания, – сообщил он техникам и Вексу. – Субъект демонстрирует уникальные паттерны нейрологической активности, особенно в области префронтальной коры и лимбической системы. Это расширяет наше понимание человеческих эмоциональных процессов.

Векс, наблюдавший за процессом анализа, слегка наклонил голову – жест, который у алгорианцев обычно означал вопрос или сомнение.

– Во время сканирования я зафиксировал определенные… аномалии в процедуре, Главный Архивариус, – сказал он. – На 4.3 минуте был странный всплеск активности, который не соответствовал стандартному протоколу.

Нарвел почувствовал мгновенное напряжение, но его внешняя реакция была безупречно спокойной.

– Отмечено, Офицер Векс. Это результат интерференции с локальными электромагнитными полями, генерируемыми человеческой техникой. Я зафиксировал это отклонение в журнале эксперимента для дальнейшего анализа.

Это объяснение казалось удовлетворило Векса, хотя его взгляд задержался на Нарвеле чуть дольше обычного. Главный Архивариус понимал, что находится под более пристальным наблюдением, чем раньше. Его небольшая уловка могла не полностью ускользнуть от внимания офицера безопасности.

Транспортный модуль поднялся с поверхности Земли и направился обратно к "Эмпирику", скрытый от человеческого наблюдения технологией искажения восприятия. Нарвел активировал защищенный канал для передачи реальных данных эксперимента Морту, маскируя это как стандартную процедуру резервного копирования.

Вернувшись на корабль, Нарвел отправился прямиком в медицинский отсек под предлогом стандартного посткантактного сканирования. Там его уже ждал Морт.

– Как прошел эксперимент, Главный Архивариус? – спросил Аналитик, когда они остались наедине в защищенной от наблюдения зоне.

– Модификация работала, но не так долго, как мы рассчитывали, – ответил Нарвел. – Векс начал замечать аномалии к концу коммуникации. Но основная цель достигнута – я установил прямой контакт с Эммой Чен.

– И как она отреагировала? – в голосе Морта проскользнуло нечто похожее на научное любопытство.

– Удивительно спокойно, – сказал Нарвел. – Никакой паники или иррационального страха. Только интерес, аналитическое мышление и… решимость. – Он сделал паузу. – Её интеллект впечатляет. Она быстро поняла ситуацию и задавала точные вопросы.

Морт внимательно наблюдал за Нарвелом, отмечая тонкие изменения в его голосе и выражении лица, которые становились все более заметными для того, кто знал, что искать.

– Ваша эмоциональная активация продолжает прогрессировать, – сказал он, активируя сканер для проверки нейрологического состояния Главного Архивариуса. – Прямой контакт с объектом, вызвавшим первоначальный резонанс, значительно усилил процесс.

Результаты сканирования появились на экране, и Морт изучил их с профессиональным интересом.

– Интенсивная активность в центрах эмпатии и социальной привязанности, – отметил он. – Формирование новых нейронных путей между эмоциональными структурами и центрами принятия решений. Ваш мозг перестраивается с удивительной скоростью.

– Это… проблематично? – спросил Нарвел, чувствуя нечто, что мог теперь идентифицировать как беспокойство.

– С медицинской точки зрения – нет, – ответил Морт. – Процесс удивительно органичен, словно ваш мозг возвращается к более естественному состоянию. Но с точки зрения безопасности… – Он не закончил фразу, но смысл был ясен.

– Я должен быть более осторожным, – кивнул Нарвел. – Векс уже проявляет признаки подозрения. А Директор Сильф… – Он почувствовал холодок при мысли о том, что произойдет, если она обнаружит его состояние.

– Что вы планируете делать дальше? – спросил Морт. – После контакта с Эммой Чен?

Нарвел задумался. Его план формировался не только на основе логического анализа, как это было бы с обычным алгорианцем, но и под влиянием растущих эмоциональных импульсов.

– Я должен снова увидеть её, – сказал он. – Объяснить больше. Возможно… сотрудничать. Она может помочь мне понять эмоции изнутри, с человеческой перспективы. И я могу защитить её от тех, кто считает её исследования угрозой для миссии.

Морт выглядел обеспокоенным – насколько это было возможно для алгорианца.

– Это чрезвычайно рискованный курс действий, Главный Архивариус. Любой дальнейший контакт увеличивает вероятность обнаружения. А прямое сотрудничество с человеческим субъектом… это беспрецедентное нарушение протоколов миссии.

– Я осознаю риски, – ответил Нарвел. – Но что-то внутри меня… не может поступить иначе. Это сильнее логики или протоколов. Это… необходимость.

Морт изучал его несколько секунд.

– То, что вы описываете, в человеческих терминах называется "моральным императивом", – сказал он. – Это когда эмоциональный импульс становится настолько сильным, что перевешивает рациональные соображения безопасности или выгоды. Интересно наблюдать это явление у алгорианца.

– Вы не одобряете мой план, – заметил Нарвел.

– Я не высказываю одобрения или неодобрения, – ответил Морт. – Я лишь отмечаю, что ваши решения всё больше мотивированы эмоциональными факторами, а не логикой. Это не хорошо и не плохо – это просто факт вашей трансформации.

Он активировал программу, которая маскировала результаты сканирования Нарвела, заменяя их нормальными параметрами для стандартного отчета.

– Если вы решили продолжать этот путь, я предоставлю техническую поддержку, насколько это возможно. Но вам придется действовать с максимальной осторожностью. Особенно в отношении Офицера Векса.

– Я понимаю, – кивнул Нарвел. – Спасибо за вашу помощь, Аналитик Морт.

Когда Нарвел покинул медицинский отсек, он ощутил странное смешение эмоций: тревогу за риски, которым подвергал себя и Эмму; благодарность за поддержку Морта; но прежде всего – растущее чувство решимости и связи с конкретным человеческим существом, чьи эмоциональные паттерны каким-то образом пробудили в нем то, что было подавлено тысячелетиями эволюции – или, как он теперь знал, намеренной генетической модификации.

Нарвел понимал, что движется по опасному пути. Но впервые в своей долгой жизни он чувствовал, что делает это по собственному выбору, а не следуя запрограммированным протоколам или холодным рассуждениям эффективности.

Тез заметил изменения в поведении Главного Архивариуса почти сразу после его возвращения с Земли. Это были тонкие отклонения – едва заметные паузы перед принятием решений, легкие изменения в тоне голоса, мимолетные выражения на обычно бесстрастном лице. Для большинства алгорианцев эти признаки были бы невидимыми, но Тез, как личный ассистент Нарвела, был натренирован замечать малейшие детали.

Они работали в главной лаборатории архивации, анализируя последние эмоциональные паттерны, собранные полевыми группами. Нарвел был сосредоточен на экране, где отображалась сложная структура человеческого страха – тёмные, острые формации нейронной активности, переплетающиеся с более светлыми элементами, которые система идентифицировала как "надежду".

– Интересная комбинация, – прокомментировал Тез. – Система классифицирует это как "страх с элементами преодоления". Характерно для ситуаций, когда человеческий субъект сталкивается с опасностью, но активно ищет пути её разрешения.

Нарвел изучал паттерн с необычной интенсивностью.

– Эта структура… похожа на то, что испытывала Эмма Чен во время нашего специализированного сканирования, – сказал он. – Страх, смешанный с решимостью и любопытством.

– Эмма Чен? – переспросил Тез. – Вы имеете в виду Субъект-3? Необычно, что вы используете её идентификационное имя вместо кодового обозначения.

Нарвел мгновенно осознал свою ошибку. Алгорианцы всегда использовали нумерацию для обозначения исследуемых объектов, никогда – личные имена. Это была базовая научная дистанция, которую он непроизвольно нарушил.

– Оговорка, – быстро исправился он. – Субъект-3 представляет особый исследовательский интерес из-за эволюции эмоциональных паттернов с течением времени. Я часто обращаюсь к данным этого конкретного случая.

Тез принял объяснение без видимых сомнений, но Нарвел заметил, что молодой ассистент начал более внимательно наблюдать за ним. Это было неизбежно – чем дальше прогрессировала его эмоциональная активация, тем труднее становилось маскировать её проявления.

– Главный Архивариус, – продолжил Тез, – при анализе последних архивов я заметил статистическую аномалию. Субъекты из секторов K-9 и L-4 демонстрируют повышенную осведомленность о возможном наблюдении. У 17.3% объектов фиксируются эмоциональные реакции, классифицируемые как "ощущение скрытого присутствия".

Это было тревожное наблюдение. Именно в этих секторах жила Эмма Чен и разворачивалось её расследование. Очевидно, её активность и, возможно, её разговоры с близкими людьми начали распространять осознание инопланетного наблюдения.

– Это требует дополнительного анализа, – сказал Нарвел. – Подготовьте полный отчёт о эмоциональных паттернах в этих секторах за последние тридцать дней. Необходимо определить, является ли это статистической флуктуацией или значимой тенденцией.

Он знал, что это была не флуктуация. Эмма начинала влиять на коллективное сознание своего сообщества, и это создавало реальный риск для секретности миссии. Рано или поздно служба безопасности заметит это, и тогда…

Нарвел не хотел даже думать о последствиях. Стандартный протокол предписывал радикальные меры в случае масштабного нарушения секретности – от массового стирания памяти до, в крайних случаях, устранения ключевых свидетелей.

– Я отмечу эту аномалию как требующую специализированного мониторинга, – сказал Тез. – Информировать службу безопасности?

– Пока нет, – быстро ответил Нарвел. – Сначала проведём собственный анализ. Возможно, это просто результат изменений в методологии сбора данных после инцидента с PD-4.

Тез выглядел слегка озадаченным этим решением. Стандартный протокол требовал немедленного информирования службы безопасности о любых потенциальных нарушениях секретности.

– Как скажете, Главный Архивариус, – согласился он, но в его тоне проскользнула едва заметная нотка сомнения.

Нарвел заметил эту реакцию и понял, что его нестандартные решения начинали привлекать внимание даже самых лояльных подчиненных. Ему нужно было быть более осторожным, более… алгорианским в своих внешних проявлениях.

В этот момент в лабораторию вошёл Офицер Векс. Его появление было внезапным и, как всегда, бесшумным.

– Главный Архивариус, – обратился он к Нарвелу. – Директор Сильф запрашивает ваше присутствие в центральном командном пункте. Немедленно.