Легенды Сартариума. Ксавий

Все эти командир, тактики и лейтенанты презирают нас, считая мясом, которое можно бросать на врага и требовать результатов даже в безвыходном положении. От этого меня пробирает дрожь, я хочу кричать. Я так устал…»

Барн отложил перо в сторону. Его мысли пришли в полный беспорядок из-за усилившейся головной боли. Необходимо было хотя бы часов вздремнуть перед дежурством, иначе у мужчины попросту могло отказать сердце, которое в последние дни покалывало, напоминая о своем присутствии.

Сосед по комнате и по несчастью давно дремал. Его сопение Барну не мешало, гораздо больше настораживала повисшая над городом тишина. Обычно в это время катапульты продолжали обстрел, но в последнее время Палатир перестал попусту метать ядра, потому что большая часть города была уже разрушена, бить по руинам пустая трата монет. По осажденному городу ходили слухи о собственноручно казненных королем Рокотом генералах, которые пообещали взять неприступную твердыню до первых заморозков, но понесли большие потери и завязли под Хатагаром на долгое время.

Висящая над городом тишина пугала даже больше чем грохот от упавших на здания каменных ядер. Последний раз такое было только две недели назад. Стороны сумели договориться о кратковременном перемирии в день Аммока. Сразу же на исходе дня, когда луны начинали свой ход по небу, начался такой бой, что имперские солдаты до сих пор с ужасом вспоминают его. Кровь лилась рекой, а Барн получил порез на плече, который все еще порой кровоточил.

– Я не прыгну… Я не прыгну… – сосед по комнате заворочался, повторяя фразу. Барну захотелось узнать, что он видит во сне. Самому мужчине сны уже не снились, только спасительная чернота окутывала его, когда Барн закрывал глаза. На войне привыкаешь засыпать чуть ли не мгновенно и просыпаться только от сигнала тревоги, повторяющегося каждые несколько часов. Палатир выматывал силы защитников города на скале, круглосуточно устраивая имитации начинающихся атак.

Через забитую досками бойницу сквозило. Приходилось заматываться в тонкое одеяло, надеясь, что не станет еще холодней. Город спасал только теплый западный ветер. По льду солдаты Палатира добрались бы до стен без проблем. За наступление зимы по поверьям отвечал Стольбрид. Его культ в империи был распространен больше чем культ Аммока. Повсюду можно было найти дорожные святилища, в которых люди оставляли дар. А император Тарнбальда считался потомком Стольбрида, но слухи об этом стали распространяться совсем недавно, придавая Адельту дополнительный статус, вызывающий уважение и любовь подданных.

Незаметно для себя Барн задремал. Проснулся он от того, что в комнату заглянул дежурный офицер, позвавший сонного Барна к входу в грот, где собиралась остальная смена. Людей распределяли по местам, раздавая новые указания. В эту ночь Барна отправили в самый дальний угол грота, где хранились взрывчатые смеси. Оттуда по всему подземелью распространялся неприятный запах серы.

С собой Барн взял короткий кортик и поношенный арбалет, взамен своего, который поломался при падении со стены. Расставаться с верным оружием Барну оказалось сложно. Другой арбалет был очень тяжелым и перезаряжался намного дольше, но особого выбора не было. Боеприпасы и само целое оружие в Хатагаре постепенно заканчивалось, а все доставки блокировались кораблями Палатира, занявшими основные морские подступы к городу.

Осторожно пробираясь между полок, Барн проверил застекленные фонари на стенах, при необходимости заправляя их маслом. Нос и рот мужчина закрыл тряпицей, частично спасающей от сернистого запаха. Осмотрев все углы, Барн подошел к месту, где дежурили солдаты. Встав у стены, мужчина зевнул. Ему предстояло провести в таком положении несколько часов, изредка проверяя проходы.

В такие моменты Барн представлял, как бы сложилась его жизнь, не начнись эта война. Он мог стать каменщиком в столице, а потом, отучившись в императорской школе, получить образование архитектора. До войны строительство шло по всей империи, а теперь все силы уходили на противостояние с Палатиром, вознамерившимся отобрать у Тарнбальда все западные земли, где располагались богатейшие рудники.

Шорох и всплеск привлеки внимание Барна, выведя его из задумчивости. Шум раздавался из коридоров, ведущих к гроту с водой. Когда еще морской путь был доступен, к гроту приплывали судна, груженные припасами, но теперь там должно было быть пусто, а секретный выход к морю заблокирован механическими подъемами.

Наверное, это одна из крыс упала в воду. За короткое время дежурства Барн успел увидеть несколько крупных крыс, перебегающих по коридору в поисках еды. Крысы в Хатагаре были такими же, как и измученные жители осажденного города – худые и костлявые. Самый ценный ресурс города – пшено, хранили с особой тщательностью, оберегая от мороза и крыс.

Когда шум повторился, Барн решил пройти и заглянуть в заброшенный проход. При приближении мужчина отчетливо услышал приглушенные голоса, доносящиеся из-за поворота. Выглянув из-за угла, Барн увидел три человека в накидках. Их лица были скрыты в потемках под капюшонами, а голоса незнакомы. Подземелье искажало звуки, но слова были различимы.

– Приказ отдан лично императором. Все должно быть выполнено в точности, как написано в письме. План утвержден тактиком, наше дело лишь удостовериться в том, что вы все поняли.

– Но ведь при этом погибнет большинство жителей города, не говоря о наших солдатах. Я не могу с ними так поступить.

– Хатагар не выстоит. Близятся настоящие морозы, и ты сам понимаешь, что будет дальше. У тебя два дня на то, чтобы отдать приказы и покинуть город. Нам удалось подкупить капитана одного из кораблей Палатира. Тебя беспрепятственно пропустят, только подними этот флаг. – Фигура в капюшоне протянула своему собеседнику сверток.

– Что если я пойду против самоубийственного приказа?

– Подумай о своей семье. Если ты все сделаешь, как нужно, то возвысишься, но если пойдешь против… Немилость императора уничтожит будущее твоего рода.

– Вы мне угрожаете? Я в любой момент могу подать знак, и сюда сбегутся солдаты со всего подземелья. Вас схватят, как лазутчиков и казнят.

– У нас есть полномочия и имперская печать. Если ты этого не сделаешь, то сегодня же у города появится новый командующий, который окажется сговорчивей и непринципиален. А тебя посадят в клетку, а потом объявят изменником. Нравятся перспективы?

– Но я не могу так обмануть моих людей. Каждый день мы стоим плечом к плечу, отражая все атаки Палатира. Если прорвать блокаду и подвести в город припасы, то мы продержимся и всю зиму. Я вас прошу…

– Все уже решено. Город должен быть уничтожен окончательно. Времени на обдумывание у тебя нет.

Не смея глубоко дышать, Барн с жадностью ловил каждое слово, мигом поняв, о чем идет речь. Император решил сдать Хатагар, несмотря на героическую стойкость его защитников, город был обречен на уничтожение. Гибель тысячи людей оказалась напрасна. Пылающая злость обуяла Барна, решившего разоблачить людей под капюшонами.

– Ну как, нравится подслушивать? – В спину Барна уткнулся кончик кинжала. – Пошел!

– Что это за шум? – Люди в капюшонах посмотрели в сторону прохода, откуда приближались два человека. – Ардет, кого ты там ведешь?

– Слишком ушастого и глазастого человека, решившего сунуть нос не в свои дела.

– Дежурный солдат. Отпустите его. Вряд ли он что-то услышал.– Третий человек явно знал Барна, но намеренно искажал голос и прятал лицо, чтобы солдат его не разоблачил.

– Я слышал все! – Выкрикнул Барн, но его рот тут же закрыла рука расторопного Ардета.

– Тише, тише, тебя никто не должен нас услышать. Поиграем в молчанку.

– Мы не можем оставить в живых свидетеля, – мужчины повернулись к третьему собеседнику, старающемуся не смотреть Барну в лицо. – Издержки, сам понимаешь.

– Увезите его с собой, только не убивайте. Парень с самого начала осады проливал кровь за нашего императора. Он должен жить.

– Мы сохраним ему жизнь, если ты не станешь перечить. – После недолгого раздумья сказал один из людей. – Его судьба буквально в твоих руках.

Попытавшись укусить ладонь незнакомца, Барн дернулся, кончик кинжала вошел в спину, вызвав волну боли.

– Кажется, он напоролся на мой кинжал, – озадачился мужчина за спиной Барна. – Не дергайся.

– Я согласен, – после недолго раздумья промолвил третий человек. – Уплывайте и заберите его с собой.

– Завтра мы пришлем за тобой лодку в это же время. Не пропусти последний шанс выбраться с острова. К этому моменту все должно быть готово. Выбери тройку людей, кому всецело доверяешь. Император надеется на тебя.

– Никто добровольно не пойдет не такое.

– Ради спасения своей жизни, человек способен поступиться любыми принципами. Действуй, а нам пора отплывать. Скоро начнется новая атака. Рокотан выбрал нового стратега, говорят, что кого-то из близкого окружения. Ардет, тащи его на лодку.

– Пойдешь добровольно или тебя оглушить? – Спросил у Барна Ардет, пряча кинжал. Светлобородый мужчина еще раз попытался вырваться и позвать на помощь. – Я тебя понял.

С одного удара по голове вырубив Барна, Ардет потащил его на лодку, сопровождаемый взглядами людей в капюшонах. Погрузив тело на лодку, Ардет забрался следом и сел за весла, ожидая своих руководителей.

– Мы точно друг друга поняли? Разберись с ситуацией.

– Да. – Коротко ответил защитник крепости, удаляясь в переходы подземелья.

***

Покачиваясь по волнам, скрытая в тумане лодка приближалась к кораблям, преградившим путь к Хатагару. Пока Ардет вел лодку, придерживаясь определенного курса и ориентиров, двое других обсуждали, что делать с невольным свидетелем их разговора. Под их ногами без сознания лежал Барн. На его спине был виден кровоподтек в месте, куда вонзился кинжал Ардета.

– Нельзя его везти в лагерь. Он все равно был обречен. Всего лишь умрет днем раньше.

– Ха. Я уж думал, что ты решил проявить милосердие.

– Ты же знаешь, это не в моем стиле. Парень должен умереть. Как и Дацит.

– Что если он все поймет, и не станет действовать согласно плану?

– Печать императора настоящая, подпись и печать Алистрата тоже. У него не возникнет и тени сомнения. Ардет, время.

– Решайте быстрей, что делать с этим. Если я применю проклятье, его придется везти дальше.

– Помоги вытолкнуть тело за борт, – обратился человек в капюшоне к своему спутнику, разглядывающему черты Барна.

– Вблизи он чем-то похож на твоего брата.

– Ты же знаешь, как я его ненавижу. Теперь мне хочется избавиться от бедолаги еще больше. Возьми его за ноги.

Таинственный человек в капюшоне склонился над Барном, хватая его за ноги, пока второй приподнял мужчину за голову. В этот момент Барн нанес удар. Слушая разговор людей, солдат готовился к побегу, решив не трогать людей в лодке, но теперь, когда они решили его убить, то Барн начал действовать. Мужчина пришел в себя очень быстро, что позволило ему услышать сказанное.

От внезапного удара человек в капюшоне выпал за борт. Оказавшись в ледяной воде, он начал барахтаться, стараясь уцепиться за уходящую лодку. Второго Барн оттолкнул ногой в сторону Ардета, от неожиданности потерявшего управление.

– Держи его!

Ардет кинулся на Барна, прижимая его к днищу лодки. Завязалась ожесточенная борьба между двумя мужчинами.

– Угомонись, все окончится быстро для тебя.

– Жалкие убийцы, – Барну удалось разжать кисть Ардета, потерявшего равновесие из-за качающейся по волнам лодки. Крупный мужчина с тремя полосами волос на голове повалился в воду, упав прямо на подплывшего человека в мокром капюшоне. Вдвоем они пошли ко дну, отчаянно барахтаясь и мешая друг другу выкарабкаться. Тяжело дыша, Барн вовремя оглянулся. Третий человек достал короткий кинжал, схожий с тем, что пронзил спину Барна.

– Назойливая мошка. Тебе не уйти с этой лодки живым.

– Твои приятели тоже так думают? – Указал на воду Барн, где виднелись пузырьки от ушедших ко дну людей. – Вашим планам не суждено сбыться, я вернусь и предупрежу остальных.

– Ты не понимаешь. Город должен пасть, необходимая жертва ради спасения страны.

– Что ты несешь? Чем может помочь империи потеря важного узла, который держится уже несколько месяцев.

– Такому деревенскому болвану как ты не понять. Ты просто мясо, которое бросают врагу на расправу.

– А вы предатели, которым суждено…

– Эй, там на лодке! Не двигайтесь и поднимите руки так, чтобы мы их видели, – свет фонаря озарил водную гладь. Патрульный корабль возник из тумана, привлеченный неизвестным шумом. Противник Барна переменился в лице и теперь выглядел растерянно. Он явно не был готов к тому, чтобы попасть в плен, но, по крайней мере, мужчина в капюшоне не был прислужником Палатира.

– Мы можем уйти, если будем действовать сообща, – предложил мужчина Барну, указывая на весла.

– В мои планы это не входит. Счастливо оставаться. – Барн сделал шаг в сторону и оказался в холодной воде. Стуча зубам, он сделал несколько гребков в сторону, чувствуя, что рядом с ним находится каменная толща. Проклятье окутало Барна, позволяя безошибочно выбирать направление, и вскоре перед ним показался небольшой каменный островок. Гребя из последних сил, Барн буквально растворился в камне перед собой, исчезнув из виду.

12. Возвышение

Из окна высокой башни открывался чудесный вид на море и восходящее солнце. Его лучи отражались от водной глади, создавая необычный эффект, словно по сотканному из света полотну скользили корабли. В это время года, когда зима начинает давать о себе знать, выпадая мелкими хлопьями снега, а температура падает до нуля, большинство кораблей находилось в портовых доках. В плаванье отправлялись лишь самые снаряженные суда, доставляющие провизию к осажденному Хатагару. Горожане города на скалистом острове упорно оборонялись уже на протяжении нескольких месяцев, изрядно трепля силы Палатира.

Вспомнив о надоедливом городе, черноволосый мужчина в легкой ночной рубашке нахмурился. Опираясь о барьер, и не обращая внимания на мороз, он смотрел на восток, где находился этот город. Лучшие силы государства застряли на берегу возле Хатагара, безрезультатно штурмуя твердыню и одновременно с этим сдерживая тарибальдцев, пытающихся пробить блокаду с моря.

Король терял терпение и желал немедленных результатов, снимая с должностей одного генерала за другим, но ни военные умения, ни смекалка, ни хорошее вооружение не помогали против крепких стен города на скале. Предстояло действовать более тонко, нанося точечные удары, чем в Палатире брезговали, предпочитая соблюдать старинную военную этику. Противостояние с Тарнбальдом длилось уже несколько лет, но в активную фазу перешло недавно, после того, как их король объявил себя императором Тернистого моря, а все остальные государства своими вассалами. Начались многочисленные локальные конфликты с соседями, быстро переросшие в войну.

Чувствуя себя нехорошо после вчерашнего вечернего пира, устроенного в честь помолвки второй дочери короля, мужчина наслаждался свежим холодным воздухом, выпуская морозные облачка изо рта. Хмельные пары выветривались, очищая голову, которая в последние дни итак часто болела от недосыпа и навалившихся проблем.

– Ваш костюм готов, – ежась от холода, из комнаты выглянул старый портной. Его ослабевшее проклятье позволило прожить немало лет, а ловкие пальцы и умения работать с одеждой открыли путь во дворец. – Необходимо еще раз примерить, чтобы к церемонии сидел, как влитой.

– Спасибо, Макс. Ты в очередной раз спасаешь меня, – поблагодарил черноволосый мужчина старика, который был родом из Тарнбальда и имел жесткий свойственный им говор. Некоторым могло показаться, что старик грубит.

– Советую прикрепить нашивки в районе сердца. По традиции все награды человек принимает сердцем, хоть некоторым и кажутся плечи более подходящим местом.

– Придется выделяться среди остальных, потому что сейчас все предпочитают плечи.

– Вы итак выделяетесь.

– Тем, что женился на дочери короля?

– Напыщенное окружение короля состоит сплошь из одних льстецов и холуев. Поверьте, на их фоне вы, как свежий ветерок в затхлом болоте. Король будет прислушиваться к вам.

– Макс, ты наверняка слышишь закулисные разговоры. Скажи честно, что говорят обо мне?

– Многие считают вас глупцом, волею судьбы, оказавшемся приближенным к правителю, – рассказывал портной, пока мужчина примерял подготовленную белоснежную рубашку и жилет. – Вы и сами понимаете, сколько у вас во дворце недоброжелателей. Конечно, есть и те, кто вам симпатизирует.

– Кажется, мне стоит взять тебя своим советником, – улыбнулся мужчина, демонстрируя ровный ряд здоровых зубов, чем в Палатире похвастаться могли немногие. В этот раз торжественный костюм пришелся впору. Ушитая рубашка вплотную прилегала к телу, подчеркивая его мускулистые формы, а черный бархатный жилет прекрасно дополнял картину. Большое круглое зеркало висело на стене перед ним, позволяя увидеть все детали, включая шрамы на шее, которые не мог скрыть высокий ворот.

– В наше время тарнбальдским уроженцем быть опасно. Из-за моего акцента порой отказывают в продажах, обзывая вражеским лазутчиком. Стану советником – убьют на следующий день. Вы справитесь как-нибудь и без меня.

– Бросаешь меня одного против стаи голодных волков, – мужчина дружелюбно похлопал своего портного по спине. Хорошее настроение позволяло выглядеть непринужденно.

– С таким костюмом вам не страшен даже волк из сказки о зеленой шапочке.

– Никогда не слышал о такой. В краях, где я жил, сказки сочиняли мы сами.

– Как-нибудь я вам ее расскажу, а пока поторопитесь. Церемония скоро начнется, а вам нужно успеть зайти за своей женой. Когда вы увидите ее наряд, не ослепните ненароком. Я приложил все усилия.

– Что бы мы делали без тебя.

– Очевидно, нашли бы другого квалифицированного портного.

– Обязательно поговорим после церемонии.

Портной кивнул, собирая свои инструменты: ножницы разных размеров, иголки, нити, при помощи которых подшивали штаны. Ему предстояло еще много работы. Дворец готовился к празднованию дня рождения короля. Каждый из придворных хотел щегольнуть новым нарядом, поэтому услуги портных всегда хорошо оплачивались.

В длинных дворцовых коридорах было достаточно прохладно. Дворец отапливался паровой системой, перегоняющей горячий конденсат по трубам, идущим вдоль стен, но этого не хватало, поэтому во всех залах горели и большие камины. Возле моря было гораздо теплей, пока на юге страны бушевала свирепая зима. Еженедельно приходили отчеты о десятках человек погибших от сильного мороза. Из-за резкого наступления зимы осада Хатагара вновь затянулась, превратившись в вялую позиционную войну, когда противники ничего не делают, только изредка обстреливая позиции с катапульт. Каменные ядра не наносили большого урона.

Проклятье на поле боя использовали редко. Из-за перенапряжения и сильной тревоги люди сгорали заживо на глазах своих товарищей, что вызывало в их рядах волнения. Солдатам строго настрого запретили пытаться использовать способности, пусть даже некоторые владели особыми умениями.

Шагая мимо красных полотен, мужчина ускорил свой шаг. Попадающиеся на пути слуги расходились перед ним, освобождая дорогу. Некоторые почтительно кланялись, но мужчина не любил подобного отношения. Приближаясь к своим апартаментам, находящимся в правой половине дворца, он услышал чарующую музыку. Песенник вновь успокаивал малыша, засыпающего только под звуки арфы.

Двери охраняло два стражника в тонкой красной униформе. При виде приближающегося мужчины они тут же вытянулись по струнке, не смея даже моргнуть. Из-за двери слышались женские голоса, яро обсуждающие фасон платья. Елена имела множество подруг, которые постоянно крутились возле нее, но стоило мужу появится рядом, то их как ветром сдувало. Сегодняшнее утро не стало исключением.

Открыв двери, мужчина вначале увидел только извечную стаю подруг своей жены, с жаром обсуждающих ее наряд. А потом вперед выступила она. Бархатное зеленое платье с широким низом, едва касающимся пола, в сочетании с роскошными каштановыми волосами Елены выглядело действительно восхитительно. При виде мужчины подруги замолчали, выразительно переглядываясь друг с другом. Они считали его плохой и недостойной парой для первой девушки государства. Елена же напротив сразу расплылась в улыбке, заметив своего мужа, в котором души не чаяла с момента их знакомства.

– Дорогой, тебе идет новая форма!

– Макс постарался на славу, – мужчина старался не обращать внимания на стоящих вокруг женщин, смотря только на свою милую жену. Ее голубые глаза напоминали ему море, возле которого он провел все свое детство. – Но твое платье это нечто. Покружись.

Девушка изящно повернулась два раза, демонстрируя ровную спину с утягивающими рюшками.

– Тебе не холодно?

– Даже жарко. Малыш уснул, а мы можем спокойно идти в зал. Люди начинают собираться.

– Жаждут моей крови, как твои ненаглядные подруги, – при этих словах мужчина заметил, как возмутились окружающие его женщины, но не осмелились сказать и слова. – Если я оступлюсь, многие только порадуются.

– Не говори так, – Елена приложила палец к губам своего мужа, словно вокруг не было десятка других женщин, в оба глаза наблюдающими за парой. – Никто не посмеет смеяться над тобой.

– В этом ты права.

Ведя свою жену под руку, мужчина вышел с ней из зала. Теперь уже все, кто попадался им навстречу, спешили кланяться перед королевской особой. Придворный этикет вызывал у мужчины раздражение, но от этого никуда не деться. Приходилось отвечать каждому встречному коротким кивком, а Елена широко улыбалась. Казалось, что во дворце ее любят все. Но за этими поклонами и улыбками крылось нечто большее. Люди старались выделиться перед наследницей престола, считая, что лесть поможет расположить к себе умную девушку.

Они могли идти и не говорить, думая о своем, но вместе выглядели как две половинки целого. Даже в их внешности люди замечали некое сходство. Вспоминая день знакомства, мужчина всегда удивлялся, как ему удалось привлечь внимание девушки. Счастливый случай свел совершенно разных людей, создав уникальный союз. А после того, как у них появился ребенок, король окончательно смирился с выбором своей дочери. Да и мужчина сумел показать свои таланты.

Лестницы вели вниз, где находился большой тронный зал. По широким ступеням спускались группы придворных. Среди них было и несколько генералов с женами, с презрением смотрящие в спину черноволосого мужчины. По случаю они прибыли в столицу прямо с фронта, где крепко увязли, вызывая сильное недовольство короля. Приветствуя друг друга, люди продолжали спускаться вниз, где звучала симфоническая музыка, к которой пристрастился король. Его буйный, вспыльчивый нрав резко контрастировал со спокойной и мелодичной музыкой, которую Рокотан слушал и прививал своим подданным.

– Можно с вами поговорить? – К ним приблизился невысокий мужчина с проседью в висках. На его переносице крепились новомодные очки, придавая своеобразный вид. – Буквально одну минуточку.

– Мы торопимся, – времени до начала церемонии оставалось мало.

– Это безотлагательный разговор, – сказал человек в очках, понизив голос практически до шепота. – Мне нужна буквально минута.

– Думаю, что мой муж сможет уделить вам немного своего времени.

Мастер над монетой Катас всегда выглядел рассудительно и спокойно, но сейчас его будто подменили. Очевидно, что он сильно волновался. Его пальцы предательски дрожали, как и уголки глаз, а во взгляде застыла тревога. Как только они отошли в сторону, мастер начал быстро говорить, глотая часть слов.

– … Утром обнаружил пропажу. Тревогу поднимать не стал, решив сообщить только вам. Надеюсь, что вы поможете.

– Вы уверены, что шкатулка пропала? Все осмотрели?

– Да. Двери не взломаны, окон в помещение нет. Человек, забравший ее, точно из дворца. Если король узнает, то убьет меня прямо на глазах у всех, а у меня дочери. – Умоляюще произнес Катас.

– Почему вы подумали, что я помогу вам, а не сообщу королю о ее пропаже?

– Что бы о вас не говорили, я считаю, что вы способны руководить и принимать важные решения. Остальным я не доверяю, потому что прожил с ними в одном городе всю свою жизнь. Если поможете мне найти шкатулку без лишнего шума, то я стану вашим преданным союзником.

– А если это проверка и, утаив что-то от короля, то я потеряю его доверие? – Мужчина смотрел Катасу в глаза, стараясь понять, на чьей же стороне играет старый прохвост. – Что мне делать в таком случае, как вы считаете?

– Вы начинаете жить по правилам Палатира. Вот, возьмите это. – Катас протянул мужчине исчерченный листок. – Мой дар в честь будущего крепкого союза. Но если воспользуетесь этим, окажитесь в самом центре бури. Удачи вам.

Мастер быстро пошел вниз, оставив мужчину с листком в руках. Со стороны на них поглядывала Елена, имитирующая непринужденный разговор с одной из своих подруг. Слушая ее вполуха, девушка видела, как помрачнел ее муж, отличающийся хорошим настроением, которое умел передавать и другим.