скачать книгу бесплатно
Александр покачал головой:
– Я ставил туда кожаное кресло.
– Я помню, и тем не менее мой вердикт – самая недостоверная сцена в твоей карьере, – она устало опустила веки, быстро обошла стол, крепко обняла Александра за шею, заставляя согнуться, и прошептала: – Как ты меня напугал.
Разжав объятия, она повернулась к нему спиной и степенно, медленным шагом вернулась на место. Села и властным жестом указала на кресло для посетителей. Александр кашлянул и сделал вид, что рассматривает каминную полку. Елена редко позволяла себе такую бурю эмоций, и он знал, что теперь ей неловко.
– Садись уже, – велела она.
Но вместо того, чтобы начать разговор, сложила руки перед собой на столе, поправила жемчужный браслет на запястье, выровняла стопку бумаг и несколько суетливо предложила чаю. И только когда он отказался, произнесла:
– Мне не нравится то, что произошло и что мы узнали.
– А именно?
– Ничего.
Александр был уверен: это не попытка скрыть от него информацию. «Ничего» значит именно «ничего».
– Ты всё понял верно. Лучшая расследовательская команда лучшего спецподразделения страны за трое суток на месте преступления не нашла ничего. Кроме того факта, что это действительно крест с твоих съёмок. И что… – она осеклась. Александр посмотрел ей в глаза, отмечая морщинки, идущие от уголков, и тяжёлые мешки, не до конца скрытые макияжем.
– И что?
– Мистер Спенсер страдал перед смертью. Его распяли живым.
Это должно было поразить Александра, но, как ни странно, почти не задело. Наверное, в глубине души он уже знал об этом. Антуан на кресте в той сцене тоже был жив. Вот только вся сцена была наркотическим бредом! В мире фильма этого не происходило на самом деле!
Он сглотнул.
Эта мысль уже посещала его, но теперь ожила снова: был ли он косвенно виновен в смерти Кевина?
– Дело не только в личности убийцы, – продолжила Елена, – но и в сути его преступления. Мы пока не можем понять, был ли мистер Кевин целью или случайной жертвой. И должна признаться… я очень надеюсь, что мы найдём у него непримиримых врагов, помешанных на библейских историях.
– Почему? – спросил Александр, но ещё прежде, чем короткое слово слетело с его губ, угадал ответ. – Ты ведь не допускаешь?.. – он встал, сделал несколько хаотичных шагов по кабинету и вцепился пальцами в спинку своего кресла. – Ты не можешь…
– Я рассматриваю все варианты, включая те, которые мне не нравятся, – ответила Елена, и его задел холодный тон. – И я оперирую фактами, которые пока, к сожалению, работают не на ту теорию, которая кажется мне предпочтительной.
Она тоже встала, хотя ей всё равно приходилось запрокидывать голову, чтобы разговаривать с Александром.
– Официальное расследование никак тебя не касается. Этот момент с крестом не упоминается в прессе, как ты заметил, и не будет. Но я хочу попросить тебя… – её взгляд смягчился, – подумай. Возможно, сумасшедшие фанатики есть у тебя в списке личных врагов?
– Елена, – устало произнёс Александр, – у меня нет списка личных врагов.
По крайней мере, в этом он мог быть совершенно уверен. Максимум, кого он успел нажить, это завистников. Но едва ли простая зависть толкнёт кого-то на то, чтобы распять на кресте невинного человека.
И всё-таки, вернувшись домой, он думал о словах Елены. На протяжении следующих недель это была единственная мысль, на которую у него хватало сил.
***
Пробуждение началось с того, что он увидел себя в зеркале и спросил с раздражением, даже не зная, кому адресует вопрос:
– Во что я одет?
– Костюм бренда «Фейворбрук», галстук от «Бёрберри» и…
– Почему я в костюме?
Моргнув несколько раз, Александр изучил весьма скверно сидящий по фигуре костюм сомнительного голубоватого отлива, поправил очки и сообразил, что у него выход в эфир через полчаса. А рядом вместо миссис Трейси вертится какая-то незнакомая девочка с рыжим каре. И ему даже называли её имя, когда говорили, что миссис Трейси уходит в декрет… После этого он отправлял открытку с пожеланием здоровья и лёгких родов. Точно, отправлял. А девочка, значит, протеже Кристин.
– Мисс… – Александр напряг память, – Мэнсон, пожалуйста, принесите мне водолазку и джинсы.
– Но у нас…
– Шэрон! – раздался из коридора гневный оклик, и в гримёрку влетела Кристин. – Никаких костюмов мистеру Кларку, вам не сказали?
– Не кричи на девушку, – попросил Александр, – я сам виноват…
Он даже не помнил, как одевался. Вернее, сейчас, задумавшись об этом, он прекрасно вспомнил, как надевал вещи, предложенные новенькой Шэрон Мэнсон, но ему было плевать на них.
– Двадцать две минуты… – жалобно протянула Шэрон. – И на камере…
– Я не поп-дива, чтобы мной любовались, – сказал он, поймав испуганный, растерянный взгляд Шэрон. – Они переживут, даже если я приду в шортах и майке. Ничего страшного, мисс Мэнсон, вы быстро освоитесь. Главное, поменьше слушайте редакторов.
Усталость накатила новой волной, и он просто понадеялся, что Кристин вытолкнет его в студию в нужный момент.
Он как-то что-то отвечал ведущему. Улыбался, когда требовалось, кажется, даже выдал какую-то шутку, во всяком случае, зрители смеялись не только потому, что зажглась табличка «Смех». Но чёткость восприятия опять понизилась, и он позволил себе плыть по течению.
Следующее пробуждение состоялось дома, в гостиной, в компании Мэтта. Тот листал комикс и насвистывал что-то себе под нос. Александр ощутил вдруг вкус апельсинового сока, тепло колючего пледа, услышал немузыкальность свиста и чтобы прекратить его, спросил:
– Что читаешь?
– «Железный человек: друзья по-быстрому», – сообщил Мэтт, предварительно взглянув на обложку. – Ты здесь, или это автоответчик?
– Вроде бы здесь, – не совсем уверенно ответил Александр. – Как оно?
– Ты знаешь… я не читаю подписи, – Мэтт отложил комикс. Александр рассмеялся:
– В них весь смысл.
– Возражаю. Мне нравится придумывать реплики самостоятельно. Если честно, я даже не знаю, как зовут героев.
– После апрельской премьеры даже я знаю, как зовут героев твоего комикса. Не прибедняйся.
Александр потянулся до хруста в суставах, допил сок одним глотком и бросил осторожный взгляд на календарь. К счастью, ничего критичного он не показывал: всего-навсего девятнадцатое ноября. Александр неплохо знал себя, так что имел все основания опасаться, что пропустил Рождество.
Это было его проклятие с подросткового возраста. Сильный стресс, особенно наложенный на мощный творческий всплеск, буквально загонял его в это тупое, мутное, пустое состояние, в котором можно либо не думать вовсе, либо думать о том, как бы побыстрее выпрыгнуть из собственной головы.
В такие дни он держался только на одном якоре, повторял раз за разом: «Это скоро пройдёт».
Раньше было хуже, пока он ещё пытался сопротивляться.
«Это уже прошло», – сказал он себе и улыбнулся.
– С возвращением, – помахал ему Мэтт. – Пара стейков, ещё стакан сока и поработать?
Господи, храни Мэтта.
Не дожидаясь ответа, тот встал и отправился на кухню, а Александр помассировал виски, ощущая, как где-то в голове начинают, пусть пока слабо, копошиться идеи.
Они вернутся к работе над фильмом, это точно. Кевина придётся заменить, и Александр точно не станет искать его двойника. Он убьёт героя на экране. Или нет? Ещё лучше! Заменит его так, что никто не заметит подмены до тех пор, пока она не станет совершенно очевидна.
Перед глазами замелькали кадры. Кое-что придётся переснять, конечно. Но мелочи. Суть останется.
Худой и высокий, да, ему нужен худой и высокий актёр, но с тем же британским акцентом. Старше Кевина? Возможно. Разные лица – один человек. И никаких инопланетных технологий в основе.
Из сладостного потока образов Александра вырвал звонок в дверь. На ковре в коридоре лежал белый конверт.
Подняв его, Александр нахмурился. Во-первых, поздновато для почты. А во-вторых, на конверте не было ни подписей, ни марок. Осторожно вскрыв его, Александр достал сложенные пополам белые слегка помятые листы. Развернул, поднял повыше, чтобы на них лучше падал свет от старой тусклой лампы в коридоре, и увидел собственные раскадровки. Не копии – потому что возле распечатанных схем были его рукописные заметки, скетчи, стрелки и гневные восклицательные знаки.
Если честно, он даже не мог бы сказать, где они лежали до этого. Это была сцена убийства Лизи из фильма «Слишком много свинца». Девять лет прошло, господи помилуй!
Он судорожно вдохнул, потому что показалось, что в лёгких кончился воздух.
«Слишком много свинца», убийство возле ратуши Оксфорда, второй фильм.
Не теряя ни минуты, он кинулся обратно в гостиную, за телефоном. Елена должна была об этом знать.
Глава 9
—…я теперь старший детектив-инспектор. Себ, веришь, три раза отказывался. Как ребятам в глаза смотреть – не знаю.
Себ отпил эля и ответил:
– Нормально смотреть. Ты Пола не подсиживал, прикрывал его задницу всё время. Твоим ребятам повезло, у них такой честный шеф, что аж тошно.
Грег улыбнулся, но не засмеялся – история с другом и бывшим начальником давила на него. Он был уверен, что Пола понизили в должности несправедливо. На самом деле, Себ тоже так считал, но предпочитал бы вообще эту тему не поднимать.
– Ладно, забудь, всё равно я уже согласился, – махнул рукой Грег, разглядывая почти пустой бокал. – Как сам? Как твоя дочь это всё перенесла?
– Ей лучше, – пропустив первую часть вопроса, ответил Себ. – Ясное дело, что такое не забывается и не проходит бесследно, но психолог говорит, что всё в норме.
Они трепались об общих вещах, Грег сообщил, что они с женой решили начать всё с чистого листа, забыть ссоры и разногласия. Себ пожаловался, что тёща (бывшая, заметьте!) временами сводит его с ума и никуда от неё не деться. За это всё они выпили. Обсудили проблемы переезда, государственную бюрократию, фирмы по установке пластиковых окон и тонкости выбора сантехники. За это тоже выпили.
Незапланированный и необъявленный отпуск Себа длился уже месяц.
Долбаный чёртов месяц.
Отправив его прочь из квартиры, Джим внезапно пропал. Если бы в установленный день на банковский счёт Себа не пришла зарплата вместе с премией, он всерьёз задумался бы о том, жив ли босс.
Ничего не происходило. Джим не отдавал никаких приказов. Просыпаясь утром, Себ первым делом смотрел на телефон – ни пропущенных, ни СМС. Каждый день. Он не верил в то, что Джим решил вдруг залечь на дно или увлёкся выращиванием маргариток, поэтому чувствовал себя на скамейке запасных. Здоровым – в лазарете. Казалось бы, радуйся: деньги есть – психованного начальства нет.
Но Себ не радовался. Он чувствовал, что ржавеет минута за минутой.
Нормальный солдат не рвётся в бой без приказа. Он умеет ценить минуты (иногда часы, дни, недели и месяцы) отдыха, тренируется, при этом всегда остаётся готовым выступить по команде.
Себ тренировался. Проводил на стрельбище по пять-шесть часов каждый день, увеличил нагрузку на железе, даже бегал, хотя и не любил этого занятия, – а внутри всё равно какой-то механизм отщёлкивал время: ещё десять минут тишины, ещё полчаса, сутки.
Встречи с Грегом по пятницам отвлекали, а когда на прошлой неделе к ним присоединились Крис и бледный, как будто прибитый пыльным мешком Пол, было вообще весело.
Со Сьюзен Себ тоже проводил много времени. Они выбрали новый дом: симпатичный таунхаус на соседней улице, и обставили его так, чтобы и Сьюзен, и вернувшейся из Карлайла миссис Кейл нравилось. Сьюзен стала значительно более молчаливой, много рисовала. Вдруг в какой-то день резко оборвала Себа, когда он назвал её принцессой – но в остальном, справлялась. Рассказывала про школу, про то, что снова стала общаться с Эммой и Джулией.
Себ получал удовольствие от их встреч, но без работы всё это казалось тусклым, ненастоящим.
– Эй, – позвал его Грег, – ты здесь, Розочка?
Себ кивнул и улыбнулся максимально радостно:
– Просто задумался. И я однажды дам тебе в зубы за «Розочку».
Грег виновато развёл руками:
– Ладно, ладно, прости. Курсант Розочка, – против воли Себ рассмеялся вместе с ним.
***
Звонок раздался ранним утром. Себ уже проснулся и схватил телефон так быстро, словно от этого зависела его жизнь.
– Какая спешка, – пропел Джим в трубку. – Автобус до Оксфорда отправляется с Виктории через сорок минут. Если поторопишься, успеешь на него.
Джим сбросил вызов, а Себ поспешно оделся, мгновение поколебавшись, взял винтовку и вышел из дома. До вокзала ему было пятнадцать минут пешком, поэтому он не стал садиться за руль.
Внутри разливалось непривычное чувство предвкушения. Даже не было смысла врать себе: он был отчаянно рад звонку, потому что ещё немного, и начал бы сходить с ума от безделья.
Себ устроился сзади, и полупустой автобус понёсся по шоссе, чуть покачиваясь. Впереди сидели две девчонки-туристки и на своём языке обсуждали, видимо, планы на день. Во всяком случае, на коленях у них лежала карта, в которую они то и дело тыкали пальцами. Глядя в окно, Себ посматривал на них боковым зрением. Симпатичные. У рыжей ещё и голос был очень приятный, высокий, и смех звонкий. О чём говорят, интересно?
«Всегда мечтала посмотреть на эту церковь!», – воскликнула, например, рыженькая. Её подруга возразила: «Скукотища, давай лучше заглянем в паб!». А может, они обе решали, где найти рождественскую ярмарку.
Когда автобус остановился, Себ сразу же забыл про девчонок. Застегнув куртку, он вышел на остановке и достал телефон. Конечно, он тут же зазвонил.
– Корнмаркет-стрит, дом один. Стеклянная дверь выглядит запертой, но для тебя открыто. Поднимайся на четвёртый этаж.
Через полчаса Себ оказался в небольшой пустой комнате нужного дома. Джима здесь не было, зато на подоконнике лежала гарнитура: наушник и микрофон. Надев её, Себ осторожно приоткрыл створку, не сдвигая занавеску, отошёл подальше и собрал винтовку. Стоило ему установить сошки, как в наушнике раздалось:
– Смотри прямо по Кронмаркет-стрит.
Себ посмотрел в бинокль через узкую щель между занавесками. Улица была если не людной, то, во всяком случае, и не пустынной. По ней проезжали машины, проходили люди. Вывернул из-за угла синий автобус.
– Ещё немного, – с лёгким придыханием сказал Джим, – ратуша… сейчас возле ратуши. Буквально минута.
